В сочинении: «К Квирину» (иначе: «Книги свидетельств против иудеев», в трех книгах, 248 года) он представил критику иудейства, обоснованную главным образом на свидетельствах из Священного Писания ; это произведение впоследствии несколько раз подвергалось переработке (Коммодианом, Лактанцием и Фирмиком Матерном) и легло в основание трактата: «Против игроков» (Adversus aleatores), которое неправильно приписывается самому Киприану. В борьбе с обычаем, в силу которого современные ему девственницы под видом духовных сестер (subintroductae) проживали в домах клириков, было написано сочинение: «К девственницам» (в 24 главах, 249 году). В сочинении: «О смертности» (26 глав, 252 год), написанном во время моровой язвы, Киприан дает уроки терпения и покаяния, а в сочинении: «К Деметриану» (26 глав, 253 год), написанном точно также по поводу моровой язвы, опровергает указание язычников на это бедствие, как на результат гнева богов. Сочинение «О молитве Господней» (36 глав, в 252 году), написанное под влиянием Тертуллиана («О молитве»), посвящено анализу молитвы Господней и обрисовки молитвенного образа Христа. Гонения на христиан вызвали написание сочинения: «К Фортунату об увещании к мученичеству» (13 глав, в 253 году), в котором он призывает христиан к твердости духа при перенесении гонений. В сочинениях: «О благе терпения» (24 главы – под влиянием сочинения Тертуллиана : «О терпении») и «О ревности и зависти», написанных во время споров о крещении еретиков, призывает пастырей к укреплению мира церковного. Наконец, в сочинении: «О труде и милостынях» (26 глав) призывает христиан к деятельной любви к ближним. Киприан был по преимуществу практический деятель. Все его внимание было обращено главным образом на упорядочение нравственно-религиозной жизни христианского общества. Практически склад его характера наложил соответствующий отпечаток и на его богословскую деятельность. Центральным пунктом его богословия был вопрос о церкви, – вопрос по преимуществу практически. Полагая цели всей своей административной деятельности нравственно-религиозное объединение верующих в союзе мира и любви, Киприан и в самом решении вопроса о церкви особенно оттенял идею церковного единства.

http://azbyka.ru/otechnik/Lopuhin/pravos...

При этом в противоположность своим предшественникам ( Клименту Римскому и Игнатию Богоносцу ) – он обратил преимущественное внимание на выяснение внешних условий церковного единства. Тогда как Климент Римский полагал в основе церковного единения по преимуществу веру и любовь, эти внутренне-психологические основы христианской жизни вообще и церковного союза в частности, а Игнатий Богоносец такою основой считал вообще «пастырство» со всеми его внутренними и внешними признаками, – Киприан, наоборот, епископскую власть считал главным организующим началом христианской жизни. Собственно епископская власть, по нему, придает особенную прочность и устойчивость церковному организму. Она существенно необходима для единства церкви. Эту последнюю мысль Киприан выдвигает настолько рельефно, что самое понятие о церкви у него как бы совпадает с понятием о епископской власти. Отсюда был у него естественный переход к мысли, что и единение с церковью для пасомых может мыслиться только при безусловном единении с епископом церкви. Раскольники и еретики потому не с церковью и вне церкви, что они не подчиняются епископу и не находятся в общении с ним. Чисто внешний – по преимуществу юридический, – взгляд на церковь и условия её единства отразился и на воззрениях Киприана по вопросу о действенности таинства крещения, – этому вопросу, выдвинутому спорами о перекрещивании еретиков. Действенность таинства крещения у него обусловливается по преимуществу внешним юридическим фактором епископской власти, в себе сосредоточивающей источник благодатных даров. Из теории Киприана естественно вытекало, что еретиков нужно перекрещивать потому, что они вне епископской власти и вне единения с нею. Решение вопроса, во всяком случае, одностороннее. Вот почему взгляд Киприана впоследствии был значительно исправлен в том смысле, что еретиков и раскольников перекрещивать следует только тогда, если самая система их вероучения разрушает в то же время нравственно-религиозные основы действенности таинства крещения, – православный смысл самой формулы крещения во имя Отца, Сына и Святого Духа (1 всел.

http://azbyka.ru/otechnik/Lopuhin/pravos...

Киприан в данном случае был сторонником самых строгих мероприятий, проведение которых, по его мнению, должно зависеть исключительно от воли епископа, как главы церкви. Между тем в практике жизни в это время установился обычай, по которому для желающих снова соединиться с церковью было достаточно заручиться только ходатайством, за падших со стороны «исповедников» и получением от них особой «отпустительной грамоты» (libellus pacis), при чем эти грамоты раздавались исповедниками часто легкомысленно без всякого соображения со степенью нравственной готовности «падших» соединиться с церковью. Противником этого обычая, крайне вредно отзывающаяся на нравственном настроении общества и унижавшего достоинство и власть церкви «вязать и решить», Киприан и выступил, главным образом, в своих трех знаменитых посланиях: к а) клиру (12-е), б) мученикам и исповедникам (10-е) и в) ко всему народу (11-е). Пришлось Киприану выдержать упорную борьбу и с расколом, возбужденным в карфагенской церкви Фелициссимом и Новатом, которые с своими умеренными взглядами по вопросу о падших связали чисто иерархическую распрю, имеющую в своем основами главным образом личные отношения к Киприану. Принимал Киприан некоторое косвенное участие в борьбе и с другим раскольническим движением, которое было возбуждено в Риме пресвитером Новацианом и являлось собственно отзвуком карфагенского раскола, если не во взглядах по вопросу о «падших» ( – Новациан был защитником ригористических отношений к падшим – ), то, по крайней мере, по оппозиции к личности самого Киприана, с одной стороны, и к личности (друга Киприана) Корнилия, римского епископа, с другой стороны. В борьбе с карфагенскими и римскими раскольниками Киприан и написал свои лучшие произведения: а) «О единстве кафолической церкви» (иначе: «О единстве церкви» или; «О чистосердечии архиерейском») и б) «О падших» (оба в 251 году), в которых и решается весьма важный вопрос о церкви и её сущности и, в связи с этим, высказывается ригористический взгляд по вопросу о принятии падших в общение с церковью.

http://azbyka.ru/otechnik/Lopuhin/pravos...

Отзвуком борьбы Киприана с раскольниками были в это время два карфагенских собора (251–252 г.), которые были составлены по его собственной инициативе и происходили под его председательством. На них решался и вопрос о «падших». Заключительную стадию административной и литературной деятельности Киприана составляли его споры с римским епископом Стефаном по вопросу о способе приняла еретиков в общение с церковью. Карфагенский епископ был решительным защитником перекрещивания еретиков, вступающих в церковь , в противоположность взгляду Стефана, который отстаивал простое только возложение руки епископской на присоединяющегося еретика, как на условие его общения с церковью. Плодом этих очень жарких споров со стороны Киприана и было появление целого ряда произведений (особенно письма 55, 62, 57, 58, 59, 60, 61 – по киевскому русскому изданию) и, между прочим, собрание в Карфагене целого ряда соборов (255 год два раза, 256 год – в мае и сентябре). В гонение императора Валериана, после целого года, проведенного в городе Керубите в изгнанничестве, Киприан, наконец, пал жертвой языческого насилия: в 258 году, 31 августа, в Карфагене он был обезглавлен. Мощи святого мученика, сначала покоившиеся в Карфагене, в VII веке были подарены Гарун-аль-Рашидом Карлу Великому и перенесены во Францию, где и теперь находятся в городе Компаньене в монастыре святого Корнилия. Память святого Киприана в католической церкви совершается 14 сентября, а в православной 31 августа. Кроме вышеуказанных сочинений, Киприан по различным поводам написал еще следующие произведения, в форме отдельных трактатов. Прекрасный анализ и историю обращения Киприана в христианство представляет его первый по времени написания (вскоре после обращения в христианство) труд: «О благодати Божией» (иначе «К Донату»), с которым имеет ближайшую связь произведение: «Почему идолы не суть боги?» (иначе: «О тщете идолов» – в 15 главах), которое написано под сильным влиянием сочинений Минуция Феликса («Октавий») и Тертуллиана («Апологетик») и посвящено критике языческого политеизма.

http://azbyka.ru/otechnik/Lopuhin/pravos...

Киприан Фасций Цецилий Киприан , Фасций Цецилий, епископ карфагенский, святой отец и учитель церкви, известный литературный деятель и богослов III века. Родился в конце II-ro или самом начале III столетия, вероятно, в Карфагене, в богатой и знатной языческой семье. Главным источником для его жизнеописания является сочинение его диакона Понтия: «О жизни и страданиях святого Киприана» (Migne, gr. t. III, col. 1483), – сочинение несомненно подлинное (Иерон., Каталог, гл. 68). Источником служат также многочисленные произведения самого Киприана, особенно же его письма. Получивши блестящее литературное и ораторское образование, Киприан сделался, преподавателем риторики в карфагенской школе и имел, кроме того, широкую адвокатскую практику. Но даровитый адвокат, познакомившись с жизнью христиан и их верованиями, под влиянием пресвитера Цецилиана, скоро вступил на новый путь жизни. Он сделался христианином (письмо 1 к Донату) и, принявши крещение (вероятно, в 246 году), обратился к аскетическому образу жизни (письмо к Донату, гл. 3–4). По свидетельству Иеронима (письмо 33 к Паммахию; Каталог, гл. 53), особенное воздействие на образование нравственно-религиозного уклада его жизни имел Тертуллиан со своими возвышенно-аскетическими творениями. Через год после крещения Киприан был сделан пресвитером, а в 249 году (или в конце 248 года) он, по желанию народа и клира, был избран на епископскую кафедру Карфагена, этой столицы северной Африки. Вместе с этим началась его административная и широкая литературно-богословская деятельность. С самого момента вступления на епископию ему пришлось перенести много волнений и невзгод вследствие начавшихся тогда гонении на христиан со стороны императоров Декия, Галла и Валериана. Сам Киприан почти 2 года (с января 250 по 23 марта 251 года: см. «О жизни и страданиях» Понтия; письмо 40-е Киприана) провел в добровольном изгнании в одном уединенном местечке, откуда своими посланиями и поддерживал дух и энергию своей паствы. Гонения в то время выдвинули на очередь вопрос о падших (lapsi), то есть о таких христианах, которые в той или другой степени (sacrificati, thurificati, libellatici), по малодушию, отрекались от христианства, а в моменты затишья снова выражали желание соединиться с церковью.

http://azbyka.ru/otechnik/Lopuhin/pravos...

Яков Федотович приехал в Сталинград после того, как была закончена работа бригады Александры Черкасовой, которая восстанавливала дом на Пензенской улице. Павлов прошёл по комнатам, ещё пахнувшим стружкой и свежей краской, на лестнице посторонился, когда мимо него перетаскивали большой шкаф, спустился в нижний этаж, выглянул в окно на улицу. Окно это теперь показалось ему очень большим. Впереди, в нескольких шагах, дымилась чёрная каша асфальта. Молодой парень в кителе без погон приглаживал дымящуюся кашу большим механизированным катком. Слева, откуда обычно шли атакой фашисты, асфальт уже просох, из чёрного превратился в серый. Дети расквадратили его и, прыгая на одной ноге, играли в «классы». Павлов посмотрел на дом, потом в сторону реки и, снова оглядев дом, опустил глаза к расквадраченному асфальту. Он чуть наморщил лоб, припоминая что-то или высчитывая, «Да, так и есть. Вот сюда, ко второму квадрату, куда мальчик подтолкнул ногой камешек, подошёл тогда фашистский автоматчик с закатанными до локтей рукавами. Он был ближе других фашистов к дому и отсюда уже никуда не ушёл…» - Дяденька, вы кого ищете? – спросил мальчик. - Играй! – сказал Павлов. На улице перед домом было шумно. Вкатилась большая автомашина с мебелью и узлами. Сверху, где были эти узлы, свалилась детская ванночка и загрохотала по мостовой. Потом зашипел фиолетовый огонёк сварки. Это сваривали железную ограду. Павлов вышел во двор, помог женщине, которая укладывала в ванночку узлы с вещами, потом подошёл к ограде, оглядел издали весь дом. - Ну как? – спросила, подойдя к нему, Александра Черкасова. - Хорошо! – сказал Павлов. Он подошёл к стене и написал на оштукатуренных кирпичах: «Дом принял восстановленным. Я, Павлов». Потом крепко пожал обе руки Александре Черкасовой: - Спасибо!.» От Александры Черкасовой Павлов узнал о Светлане. - Ведь вас давно тут ждали, – сказала она Якову Федотовичу. – Всё надеялись – может, вы знаете что-нибудь о родных этой девочки. - Нет, – сказал Павлов, – я о ней ничего не знаю. Видел только её и мать минуты две, не больше.

http://azbyka.ru/fiction/devochka-iz-sta...

Мы можем указать в их полемике несколько выражений, которые можно назвать даже своего рода литературным неприличием. С первых же строк своей рецензии проф. Павлов не усумнился заподозрить, или даже упрекнуть проф. Барсова в том, что будто бы он, издавая свое произведение, «исполненное заблуждений», рассчитывал «на полное неведение или крайнюю невзыскательность большинства читателей», и при этом не позабыл прибавить, что произведения, подобные сочинению г. Барсова, «имея вид ученых трудов, на самом деле способны только распространять небывалые заблуждения там, где было прежде простое незнание» 3 . Этим подписан как бы смертный приговор диссертации проф. Барсова! Нечего поэтому удивляться, что во всем дальнейшем разборе книги проф. Павлов старается выставить ее наполненною одними заблуждениями. Какие недостатки и заблуждения проф. Павлов находит в диссертации проф. Барсова, об этом речь будет впереди, при изложении их взглядов на устройство древней Церкви. А теперь выпишем еще несколько фраз, которыми они стараются сказать неприятное друг другу. Так, напр., проф. Павлов с целью иронии говорит, что «глубокомысленно заключает автор» (т. е. проф. Барсов) «свои разглагольствования по поводу Константинопольского канона» 4 . Или: на той же странице по поводу слов Барсова: «продолжая нашу мысль», проф. Павлов в скобках замечает: «итак сам автор сознается, что он занят собственно вольным течением своих мыслей по поверхности изъясняемого предмета». Кроме этого, проф. Павлов весьма любит делать в скобках иронические замечания на отдельные слова, которые почему-либо показались ему неточными или неверными. Но в этом отношении не остается в долгу у проф. Павлова и проф. Барсов, если только не платит ему еще с лихвой. Заподозрив проф. Павлова на первой же странице своего ответа на его рецензию в «понятном для него озлоблении и пристрастном отношении к делу», проф. Барсов в последующих своих рассуждениях не пропускает случая как-нибудь неприятно обозвать как его самого, так и приемы его критики.

http://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Skvorc...

Колыбельная песенка? Здесь, в этом доме? Не почудилось ли? Сержант взглянул в щёлочку и увидел женщину. Раскачиваясь из стороны в сторону, она напевала: «Баю-бай…» «Похоже, что наша», – подумал Павлов. Когда разведчики вошли в комнату, женщина вскрикнула, нагнулась над ребёнком, прикрыв его собой, но тут же подняла голову. На глазах у неё были слёзы: - Наши! Родные мои! - Тсс… – Павлов приложил палец к губам. – Где они? - Тут. Рядом. Во втором подъезде… Ребёнок во сне застонал, и мать пригнулась к нему, укачивая и снова напевая. - Баю-бай! Баю-бай… Спи, доченька. Спи, Светочка… – Потом женщина посмотрела на Павлова и на солдат и сказала шёпотом, протянув руку к стенке: – Фашисты там, в такой же вот нижней квартире. Боюсь выйти… Убьют… - Сидите пока здесь! – сказал Павлов женщине. Он поднял руку с автоматом и обернулся к своим товарищам:– За мной! В это время девочка проснулась и огляделась с испугом. Павлов увидел большие светлые глаза. Уже на лестнице он услышал, как она плакала. Женщине с ребёнком сержант в тот, момент ничего не сказал, но, может быть, подумал, что раз она боится, то никуда из этого подвала не уйдёт. «Вот разделаемся с фашистами, вернёмся в подвал и поможем женщине». 2 Павлов и его товарищи выползли из первого подъезда. Вокруг было тихо и темно. Но где-то совсем близко притаился враг. Павлов не знал, сколько фашистов встретит его во втором подъезде. Но приказ командира он уже выполнил – выяснил, что один из подвалов этого дома занят врагом. Казалось, что теперь можно было бы отправиться назад и доложить полковнику о выполнении задания. И командир, склонившись над картой, поставил бы цветной крестик на квадрате, который изображал четырёхэтажный дом: «Дом занят врагом». «Занят? Это мы ещё посмотрим!» Павлов со своими товарищами переполз из первого подъезда во второй,; вышиб дверь, за которой слышны были голоса гитлеровцев, и прямо с порога забросал комнату ручными гранатами. Блеснул ярко-белый свет. Казалось, что рушатся стены, воздух как бы уплотнился штукатуркой, щебнем, дымом и приторным запахом взрывчатки..

http://azbyka.ru/fiction/devochka-iz-sta...

- Пойдём, Света,– сказал Павлов. Они пересекли широкий проспект, спустились к Волге и пошли по-над рекой. Неожиданно Светлана спросила: - Яков Федотович, а вы помните, какая она была? Павлов не сразу ответил. Он понял, о ком спрашивает девочка, но очень уж этот её вопрос был неожиданным. И ещё понимал Яков Федотович, что он для Светланы единственный человек на земле, который видел её мать и может хоть что-нибудь о ней рассказать. Что же сказать ей? Как объяснить, что тогда было слишком мало времени, чтобы разглядеть женщину, и очень уж было напряжённо, чтобы обратить внимание, какая она, и запомнить. Как же ответить на вопрос Светланы? Сказать ей неправду? Выдумать? Нет, этого Павлов не умел! Света молчала, но Павлов понимал, чувствовал, что она ждёт ответа. И он сказал: - Когда я подошёл к подвалу, твоя мама чуть слышно напевала. Сначала я думал, что это ветер. А вошёл в комнату и увидел, что она нагнулась над тобой, укачивала тебя и тихо так пела: «Баю-бай, баю-бай, испеку я каравай…» - Она любила меня,– сказала Светлана… Смеркалось. На Волге бакены подмигивали разноцветными глазами. В густой синеве неба медленно двигались цепочки огней – это плыли пароходы, большие, как дома. Потемнело так, точно небо залило тёмно-фиолетовыми чернилами. А молочно-белые шары на высоких столбах стали вдруг золотистыми. Это зажгли фонари, которые шли от Волги через весь бульвар. Павлов и Светлана поднимались по новой широкой лестнице, что ведёт от пристани в город. Темнота ночи оставалась позади. С каждой ступенькой становилось всё светлее и светлее. Когда Яков Федотович и девочка поднялись наверх, вдруг сверкнули недалёкие вспышки праздничного салюта. Раскатисто громыхнули орудия, и весь город озарился ярким светом прожекторов и разноцветных ракет. Казалось, будто букеты чудесных цветов раскинулись по всему небу. Погасли тени, зацвели облака. Показывая рукой на небо, Павлов сказал: - Твой день рождения, Света. - Может быть, ответила девочка. Павлов молчал. Он знал, что Светлане установили день рождения приказом по части. Конечно, можно было бы выбрать любое число, но полковник Кубанов решил выбрать для этого дня большой праздник – праздник Октября. И вот теперь всегда в день рождения Светланы всё небо в ярких огнях праздничного салюта. Но этот ли день действительно день рождения Светланы? Кто знает?

http://azbyka.ru/fiction/devochka-iz-sta...

В комнатах загрохотало, загремело, зазвенело… Прикрывая глаза от пыли, щурясь и чихая, Павлов и его товарищи ворвались в квартиру, держа автоматы перед собой. Три гитлеровца были убиты наповал, а остальные – сколько их было – выскочили в окна, не приняв боя. Теперь надо было прочесать весь дом – осторожным шагом, на цыпочках, с автоматом наготове, с указательным пальцем на курке, со щупом впереди. Этим щупом проверяют, не ждёт ли тебя, притаившись, мина, оставленная врагом. Шаг за шагом, квартира за квартирой, этаж за этажом прочёсывали Павлов и его товарищи дом до самой крыши. Гитлеровцев больше нигде не оказалось. Можно было возвращаться в подвал первого подъезда, где осталась женщина с девочкой. Павлов так и сделал. Ни маленькой Светланы, ни её мамы там не было. «Зря ушла, – подумал Павлов. – Убьют ведь. И ребёнок погибнет. Как помочь им теперь?» Не знал Павлов, как ждала его возвращения сюда, в подвал, эта женщина, которая пыталась спасти своего рёбёнка, унести его из горящего города. Она слышала взрывы гранат, которыми Павлов забросал квартиру в соседнем подъезде. А потом стало тихо – совсем тихо. Сержант и его солдаты не возвращались в подвал. Они в это время прочёсывали большой четырёхэтажный дом, однако делали они это совсем бесшумно. И, кто знает, могла ведь подумать женщина: придут ли они? Что произошло во втором подъезде? Удалось ли нашим расправиться с фашистами? Вот отворится дверь, и войдут. А кто войдёт? Кто победил в поединке в соседнем подъезде? Такие мысли, должно быть, заставили женщину выползти из подвала, не дождавшись возвращения Павлова. Она ползла по развороченному асфальту к Волге, а в это время фашисты уже били по дому на Пензенской из миномётов. В подвале, где засел наш сержант с солдатами, слышно было, как рушатся потолки и стены верхних этажей в тех квартирах, где только что осторожно шагали Павлов и его товарищи. Артиллерийский огонь по дому усиливался с каждой минутой. Дом, из которого его вышибли, враг хотел забрать обратно или начисто стереть с земли.

http://azbyka.ru/fiction/devochka-iz-sta...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010