Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КИНГСЛИ [англ. Kingsley] Чарлз (12.06.1819, Холн, графство Девон - 23.01.1875, Эверсли, графство Гэмпшир), англикан. священник, писатель, один из самых известных представителей англ. христианского социализма. Отец К., Чарлз Кингсли, происходил из аристократической семьи и до 32 лет вел типичный для аристократов того времени образ жизни, почти полностью растратив свое состояние. Брак с дочерью Н. Лукаса, богатого землевладельца, писателя и ученого с о-ва Барбадос, Мэри позволил ему поправить финансовое положение. Он отправился в Кембридж, где в Тринити-колледже получил теологическое образование, затем принял сан и служил викарием в Холне. К., названный в честь отца, был старшим из детей. Ч. Кингсли. Фотография. 2-я пол. XIX в. Ч. Кингсли. Фотография. 2-я пол. XIX в. В 1824 г. семья переехала в Барнак (графство Кембриджшир), в 1830 г.- в Кловелли (графство Девон). В возрасте 4 лет К. начал сочинять стихи и писать проповеди, подражая отцу, а позднее достиг больших успехов в переводах с латыни. В 1831 г. К. вместе с братом Гербертом отправился в подготовительную школу Найта в Клифтоне, близ Бристоля, и стал свидетелем т. н. Бристольских беспорядков, сопровождавшихся погромами и пожарами. События осени 1831 г. оставили глубокий след в душе К. Он был напуган происшедшим, на всю жизнь получил отвращение к любым насильственным действиям и надолго сохранил предубеждение в отношении людей из низших классов общества. В 1832 г. К. начал обучение в школе в Хелстоне (графство Корнуолл), где проявил интерес к зоологии, ботанике, геологии, а также к живописи и лит-ре. Много времени он уделял самостоятельному изучению Свящ. Писания. В 1836 г. отец К. получил приход в Челси и семья переехала в Лондон. К. поступил в Кингс-колледж, увлекся изучением трудов античных философов и неоплатоников. В Лондоне, где в то время проживало 20% населения Великобритании, К. увидел ужасающие условия жизни рабочих в трущобах; отсутствие необходимых санитарно-гигиенических условий приводило к эпидемиям холеры и др. опасных заболеваний. Условиями жизни людей не интересовались ни государство, ни англикан. Церковь; только каждый 10-й рабочий посещал богослужения, да и то нерегулярно. В этот период К. практически не интересовался социальными вопросами.

http://pravenc.ru/text/1684636.html

Сортировать по Исключить новости Патриарх глазами фотохудожника Фотограф — человек, который всех видит. Хороший фотограф — человек, которого, кроме того, никто не замечает. Фотограф, снимающий во время богослужения, должен быть очень и очень хорошим. А фотограф, снимающий на патриарших богослужениях, еще и летописец. 15 ноября, 2011 Фотограф — человек, который всех видит. Хороший фотограф — человек, которого, кроме того, никто не замечает. Фотограф, снимающий во время богослужения, должен быть очень и очень хорошим. А фотограф, снимающий на патриарших богослужениях, еще и летописец. Фотограф — человек, который всех видит. Хороший фотограф — человек, которого, кроме того, никто не замечает. Фотограф, снимающий во время богослужения, должен быть очень и очень хорошим — не отвлечь священников от служения, мирян — от молитвы, не нарушить благоговейного настроения, не «спугнуть» ощущение благодати… В совместной молитве чад Церкви и Предстоятеля выражается не просто «политическое», «юрисдикционное» единство, но и символическим образом изображается единство Церкви со Христом. Именно поэтому богослужения, совершаемые Патриархом, и все мероприятия, в которых участвует и во время которых общается с паствой Патриарх, всегда широко освещаются. И именно поэтому фотограф, работающий на таких мероприятиях — не только художник, но и летописец, взор которого фиксирует происходящее и через кадр передает в будущее. Как встречают люди своего Предстоятеля — Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла? Как сам Патриарх общается с людьми? Какая атмосфера царит вокруг него? О своих впечатлениях корреспонденту ПРАВМИРа рассказали фотографы Московской Патриархии — Сергей Власов и Кирилл Новотарский. Официальные визиты Патриарха: атмосфера радости   Сергей Николаевич Власов работает в Московской Патриархии с 1993 года. Его работы публикуются в «Журнале Московской Патриархии», «Церковном вестнике», на официальном сайте Русской Православной Церкви Патриархия.ru и в других изданиях. Сергей Власов

http://pravmir.ru/patriarx-glazami-fotox...

Арх.: Автографы муз. сочинений И. Д.: Ath. Dionys. 571. Fol. 1–144v, 1-я пол. XIX в. (Анфология); 645, XIX в. (Анфология); 646, 1-я пол. XIX в. (Стихирарь-Матиматарий); 651, 1-я пол. XIX в. (Стихирарь Германа, митр. Нов. Патр); 652, 1-я пол. XIX в. (Стихирарь Германа, митр. Нов. Патр.— Анастасиматарий Хрисафа Нового); 678, 1-я пол. XIX в. (Анфология); 679, 1819 г. (Доксастарий Триоди —Пентикостарий Иакова Протопсалта. Т. 1); 681, 1-я пол. XIX в. (Анфология); 682, 1-я пол. XIX в. (Доксастарий Иакова Протопсалта. Т. 1); 683, 1-я пол. XIX в. (Доксастарий Иакова Протопсалта. Т. 2); 690. Fol. 17–197v, 1837 г.; 693, 1-я пол. XIX в. (Анфологион Стихираря); 694, 2-я четв. XIX в. (Анфологион Стихираря); 695. P. 1–106, 1834 г. (Анфология — Доксастарий стиховных Хурмузия Хартофилакса); 705, 1-я пол. XIX в. (Сборник подобнов с медленным мелосом (ργν προσομοιριον)); 707, 1858 г. (Стихирарь — Матиматарий); 708, сер. XIX в. (Анфология); 722, сер. XIX в. (Анфология); 727. P. 1–862, сер. XIX в. (Анфология); 754, сер. XIX в. (Сборник причастнов); 767, сер. XIX в. (Анфология); 768. Fol. 182–282, 1848 г. (Анфология); 775. Fol. 1–16v, сер. XIX в. (Сборник (Φυλλδα)); 784, сер. XIX в. (Сборник); 806, сер. XIX в. (Анфология); 823, ок. 1860 г. (Печатный сборник 1: Приб. к 1-му т. Доксастария, изданного протопсалтом Иаковом (Δοξαστριον...μελοποιηθν παρα ακβονπρωτοψλτον ττο Χριστο Μεγλης κκλησας. ν Γαλατ, 1836. T. 1), и к 1-му т. Доксастария стиховных, изданного хартофилаксом Хурмузием (1859)); 824, сер. XIX в. (Печатный сборник 2 (27а): Приб. к изд.: Πανδκτη τς ερς κκλησιαστικς μνωδας το λου νιαυτο. Κωνσταντινοπολις, 1851); T. 1); 825, сер. XIX в. (Печатный сборник 3: Приб. к изд.: Πανδκτη 1851. T. 2); 826, сер. XIX в. (Печатный сборник 3: Приб. к изд.: Ταμεον νθολογας. Κωνσταντινοπολις, 1851); 827, сер. XIX в. (Печатный сборник 5: Приб. к изд.: Πανδκτη. 1851. T. 4); 828, 2-я пол. XIX в. (Печатный сборник 6: Приб. ко 2-му т. Доксастария стиховных, изданного хартофилаксом Хурмузием (1859)); 829, сер.

http://pravenc.ru/text/578124.html

XIX в. (Печатный сборник 7 (10а): Приб. к изд.: Πανδκτη. 1851. T. 2); 830, сер. XIX в. (Печатный сборник 8 (13а): Приб. к изд.: Πανδκτη. 1851. T. 2); 831. Fol. 55v — 90v, сер. XIX в. (Печатный сборник 9 (32а): Приб. к изд.: νθολογας. Κωνσταντινοπολις, 1846); 834, XIX в. (Приб. к Доксастарию протопсалта Иакова (1836)); 835. Fol. 35–41v, XIX в. (Приб. к сб.: Μουσιλ κυψλη. Κωνσταντινοπολις, 1857); 836, XIX в. (Приб. к печатному певч. изданию последования утрени); 889, XIX в. (Сборник); 890, XIX в. (Сборник); Ath. Pantel. 903, сер. XIX в. (Сборник причастнов); 1030, 1-я пол. XIX в. (Сборник херувимских); 1032. Fol. 2–36v, 1-я пол. XIX в.; 1034. Fol. 36–54v, 1-я пол. XIX в. (Анфология); 1035. Fol. 1–62v, 1865 г.; 1038. Fol. 67–98v, 2-я четв. XIX в. (Анфология); Ath. Paul. 430, сер. XIX в. (Сборник); 500. P. 641–690, сер. XIX в. (Сборник херувимских и причастнов: Приб. к изд.: Ταμεον νθολογας. Κωνσταντινοπολις, 1854). Предполагаемые автографы муз. сочинений И. Д. (dubia): Ath. Dionys. 612, 1-я пол. XIX в.; 680, 1-я пол. XIX в.; 700, 1-я пол. XIX в. (Анфологии). Изд.: Κοινωνικν Εκλογριον Ιωσαφ Διονυσιτου διδσκαλου κα ξηγητο. Αγιον Ορος, 2002; Ιωσαφ Διονυσιτου διδσκαλου κα ξηγητο Διονυσιατικ Μουσικ Ανθολογα. Εσπερινς - Ορθρος. Αγιον Ορος, 2009. Лит.: Описания автографов муз. сочинений И. Д.: Στθης. Χειργραφα. T. 2. Σ. 179–182, 479–480, 482–488, 492–494, 712–717, 738–739, 743–754, 757–767, 768–770, 774–783, 784–786, 788–798, 805–809, 814–815, 823–826, 834–841, 842, 844–845, 847–854, 864–879; T. 3. S. 177–178, 194; Παλζογλου Γ. Κ. Συμπληροματικς κατλογος χειρογρφων μονς Διονυσου γου ρους (Συνοπτικ ναγραφ, χειργραφα ρ. 805-1064)//Θεολογια. 1990. Σ.. 451, 462. Исслед.: Дискогр.: Ιωσαφ διδσκαλος Διονυσιτης. Αισματα θεας λειτουργας/Ψλλει Πανεπιστημιακ Βυζαντιν Χορδα Θεσσαλονκης, πο τν διεθυνσιν το Α. Ε. Αλυγιζκη. [Ιερ Μον Διονυσου (Αγιον Ορος), 2000]. (Μουσικο θησαυρο Αγου Ορους). А. Халдеакис Рубрики: Ключевые слова: ИОАСАФ ПАНТОКРАТОРСКИЙ [Агиорит] (кон. XVIII - XIX в.), мон. мон-ря Пантократорна Афоне, греч. певчий, мелург, переписчик муз. рукописей периода перехода к нотации Нового метода

http://pravenc.ru/text/578124.html

Украсть ее — большой риск, а выгоды — никакой. Это вне всякого сомнения. — Где же тогда Серебряный? — Я уже сказал, что он или вернулся в Кингс-Пайленд, или поскакал в Кейплтон. В Кингс-Пайленде его нет. Значит, он в Кейплтоне. Примем это за рабочую гипотезу и посмотрим, куда она нас приведет. Земля здесь, как заметил инспектор, высохла и стала тверже камня, но местность слегка понижается к Кейплтону, и в той лощине ночью в понедельник, наверное, было очень сыро. Если наше предположение правильно, Серебряный скакал в этом направлении, и нам нужно искать его следы. Беседуя, мы быстро шли вперед и через несколько минут спустились в лощину. Холмс попросил меня обойти ее справа, а сам взял левее, но не успел я сделать и пятидесяти шагов, как он закричал мне и замахал рукой. На мягкой глине у его ног виднелся отчетливый конский след. Холмс вынул из кармана подкову, которая как раз пришлась к отпечатку. — Вот что значит воображение, — улыбнулся Холмс. — Единственное качество, которого недостает Грегори. Мы представили себе, что могло бы произойти, стали проверять предположение, и оно подтвердилось. Идем дальше. Мы перешли хлюпающее под ногами дно лощинки и с четверть мили шагали по сухому жесткому дерну. Снова начался небольшой уклон, и снова мы увидели следы, потом они исчезли и появились только через полмили, совсем близко от Кейплтона. Увидел их первым Холмс — он остановился и с торжеством указал на них рукой. Рядом с отпечатками копыт на земле виднелись следы человека. — Сначала лошадь была одна! — вырвалось у меня. — Совершенно верно, сначала лошадь была одна. Стойте! А это что? Двойные следы человека и лошади резко повернули в сторону Кингс-Пайленда. Холмс свистнул. Мы пошли по следам. Он не поднимал глаз от земли, но я повернул голову вправо и с изумлением увидел, что эти же следы шли в обратном направлении. — Один ноль в вашу пользу, Уотсон, — сказал Холмс, когда я указал ему на них, — теперь нам не придется делать крюк, который привел бы нас туда, где мы стоим. Пойдемте по обратному следу. Нам не пришлось идти долго. Следы кончились у асфальтовой дорожки, ведущей к воротам Кейплтона. Когда мы подошли к ним, нам навстречу выбежал конюх.

http://azbyka.ru/fiction/zapiski-o-sherl...

— Серебряный, — начал он, — сын Самоцвета и Отрады и ничем не уступает своему знаменитому отцу. Сейчас ему пять лет. Вот уже три года, как его счастливому обладателю, полковнику Россу, достаются на скачках все призы. Когда произошло несчастье, Серебряный считался первым фаворитом скачек на кубок Уэссекса; ставки на него заключались три к одному. Он был любимец публики и еще ни разу не подводил своих почитателей. Даже если с ним бежали лучшие лошади Англии, на него всегда ставили огромные суммы. Понятно поэтому, что есть много людей, в интересах которых не допустить появления Серебряного у флага и в будущий вторник. Это, конечно, прекрасно понимали в Кингс-Пайленде, где находится тренировочная конюшня полковника Росса. Фаворита строжайше охраняли. Его тренером был Джон Стрэкер, прослуживший у полковника двенадцать лет, из которых пять лет он был жокеем, пока не стал слишком тяжел для положенного веса. Обязанности свои он всегда выполнял образцово и был преданным слугой. У него было трое помощников, потому что конюшня маленькая — всего четыре лошади. Ночью один конюх дежурил в конюшне, а другие спали на сеновале. Все трое — абсолютно надежные парни. Джон Стрэкер жил с женой в небольшом коттедже, ярдах в двухстах от конюшни. Платил ему полковник хорошо, детей у них нет, убирает в доме и стирает служанка. Местность вокруг Кингс-Пайленда пустынная, только к северу на расстоянии полумили каким-то подрядчиком из Тавистока выстроено несколько вилл для больных и вообще желающих подышать целебным дартмурским воздухом. Сам Тависток находится на западе, до него две мили, а по другую сторону равнины, тоже на расстоянии двух миль, расположен Кейплтон — усадьба лорда Бэкуотера, где также имеется конюшня. Лошадей там больше, чем в Кингс-Пайленде; управляющим служит Сайлес Браун. Вокруг на много миль тянутся поросшие кустарником пустоши, совершенно необитаемые, если не считать цыган, которые время от времени забредают сюда. Вот обстановка, в которой в ночь с понедельника на вторник разыгралась драма.

http://azbyka.ru/fiction/zapiski-o-sherl...

Вернулась я от Матреши домой, а мне говорят, что меня ищет какой-то фотограф. Вскоре действительно явился человек, кото­рый назвал себя Василием Фотьяновым. Сказал, что он фотограф, что только что приехал из Рязани, и обратился ко мне с просьбой посодействовать ему и поехать вместе с ним в Анемнясево, чтобы снять Матрешу. Это совершенно неожиданное появление фотографа поразило меня, и мы на другой же день, 24 июля 1930 года, поехали вместе с ним в Анемнясево. Ехали мы, несмотря на весь предыдущий раз­говор с Матрешей, со страхом, думали, что не примет нас Матреша, но она приняла нас очень ласково и тут же согласилась снять­ся. Снимать было в маленькой комнатке при недостатке света очень неудобно. Фотограф сомневался, получится ли снимок, но и здесь как будто были чудеса. Когда он ее снимал, я смотрела на ящик аппарата, и на нем были видимы мне лики святых. Когда Матреша была снята, я сказала ей: – Матреша, да ведь он ли тебя снимал, ведь на ящике-то было очень много ликов святых? Я видела! – Ну, вот и хорошо, – ответила мне на это Матреша. Несмотря на наши опасения, снимок получился хороший. Фотограф здесь же сделал девять фотокарточек и передал их Матреше, а потом уже в Рязани сделал еще довольно много таких же и прислал их мне. Когда я эти фотокарточки принесла Матреше, она отдала их мне и при этом сказала: „Там, кому знаешь, хорошим людям давай их“». В последний период своей жизни блаженная благословила близкого ей человека, Марию Ивановну, чтобы та сама в иных случаях помазывала маслом из ее кельи больных, нуждающихся в исцелении. В 1930 году пришла к Марии Ивановне касимов­ская жительница по фамилии Берляева и рассказала, что дочь ее четырнадцати лет невыносимо мучается от боли в ноге, распух­ло колено, врачи нашли туберкулез кости и предлагают сделать операцию. Девочка сама уже не может ходить и просит, чтобы к ней пришли и принесли что-нибудь от блаженной Матроны, что­бы облегчить страдания, так как у нее особенная вера в благодат­ную силу ее молитв. Когда Мария Ивановна пришла к больной, та лежала в посте­ли и плакала: «Что вы так долго не шли?» Мария Ивановна дала ей выпить святой воды и помазала больную ногу маслом, дан­ным блаженной Матроной. Ногу перевязали, и девочка впервые почувствовала некоторое облегчение. Скоро она заснула, и наутро ей стало значительно легче. Через неделю она смогла ступать больной ногой на пол, а через три недели уже свободно ходила, не чувствуя никакой боли, и нога ее совершенно поправилась.

http://fond.ru/imennoj-ukazatel/555/Matr...

За кавалькадой семенил какой-то маленький, смешной рыже-лысый человечек, похожий одновременно на Владимира Ильича Ленина и на клоуна из книжки про цирк. При его появлении все выстроенные детприёмыши невольно засмеялись. Начальница, очевидно, подумала, что смеются над ней, и, остановившись, зло зашипела в сторону Крутирыла: — Шшто это за безобразие тако-о-ое, а? Надзиратель побагровел и заорал на нас: — Молчать! Прекратить! Смирно! — И почему-то стал лупить себя по лампасам. Мы затихли, но оторваться от рыже-лысого уже не могли. Когда человечек подбежал к ящику на ножках, мы поняли, что это фотограф. Вспрыгнув на укороченную табуретку, он засунул голову в чёрную тряпку, посуетился под ней какое-то время, затем схватил ящик, взвалил на плечо и перетащил подальше, поставив прямо в дверной проём. Тем временем Жаба с челядью устроилась на огромном помосте под портретом создателя ЧК. Лысый фотограф снова взгромоздился на табурет, залез под тряпку, снял круглый колпачок с широкой латунной трубки со стеклом и скартавил: — Когошо, пгиготовьтесь… Мы опять не выдержали — засмеялись. Крутирыло вновь рассвирепел, бросил свой стул подле Жабы и, подбежав к аппарату, закричал: — Чего гогочете, недоростки?! Вам комитет подарок сделал. А ну, смотрите на мой кулак! И выставив его над ящиком, рявкнул: — На сигнал «пли!» всем замереть, поняли? Фотограф, приготовьтесь! Раз, два, пли! Мы застыли. Лысый нажал на затвор. — Ещё повторим дважды. Раз, два, пли! На финальное «когошо!» мы не смеялись. Два других дня смешной фотограф снимал каждого из нас по отдельности. Помогали ему кудрявые пацанёнки пятнадцати-шестнадцати лет. Судя по цвету волос — сынки. Личные фотки рыжая семья изготовила отменные. Коллективную фотографию вывесили в актовом зале перед праздником. Выглядела она богато, и все бегали смотреть. Находили себя с трудом — уж больно одинаково были прилизаны. Самыми узнаваемыми на большой фотографии оказались начальники, особенно возвышавшаяся Жаба. В сравнении с нею дэпэшники смотрелись лилипутами одного помёта.

http://azbyka.ru/fiction/kreshhyonnye-kr...

На память решено было сниматься: М.С. с Короленко и Чеховым, а кругом ступеньками, прижавшись друг к другу, весь санаторий, все мы, кто с этой ессентуковской фотографией разнесет по России навсегда благодарность М.С. Зернову. А была и ещё группа: под деревом на скамейке около старого здания санатория – Короленко и с ним, как уверяли, Антон Павлович Чехов, заложив ногу на ногу и художник Реми из «Сатирикона», с поджатыми. Первым уехал Короленко в свою Полтаву и увёз тепло. Началось ненастье: с утра туман и дождик, к вечеру проглянет и снова ползет туман – какие лапистые хвостища и хвостящие носы! Темные, жуткие, беззвездные ночи. Не видно ни Бештау, ни Быка, ни Верблюда. Я только чувствую – а там вон должен быть зловещий Машук. Чехову, говорили такое, кстати – «Хмурые люди», «Скучная история» – его стихия. Но и Чехов ежился; все чаще в разговоре поминается его теплая московская квартира на 4-ой Миусской и приятель Малинин. В аллее, у источников бродит под дождем долговязый фотограф. «Скажите мне, что я дурак!» – обращался фотограф к прохожим, знакомым и незнакомым: он простить себе не мог – теперь всем известно и в Кисловодстке и в Пятигорске – упустил такой случай: не догадался снять Короленко в разных позах, а мог бы постараться подстеречь его и в ванне и на приеме, хорошо тоже у источника с кружкой... «Скажите мне, что я дурак», – тянул фотограф, как ветер тянул свое ненастье у нас на лестнице на 3-м этаже. И в ветер и в дождь летал М.С. Его осаждали со всех сторон и напористей, даже смирные и безгласные жаловались. М.С. всем обещал чудесную погоду. И вот, в последнюю неделю, как разъезжаться и закрывать санаторий, вдруг всё изменилось. И я снова увидел любимого Верблюда. И было тепло, летит паутинка, золотая осень! В аллее меня остановила маленькая девочка. «Стой», – сказала она и лукавыми глазенками посмотрела, как проверила: – «Я тебя сниму». – Ну, снимай! – Я приостановился: я, как Иван Павлович к Чехову привык к своей роли: я – художник Реми из «Сатирикона». А она вынула коробочку, пальчиком там повела, как фотограф делает.

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Zernov...

— Во всем этом горе ты ищешь то хорошее, что родители будут вспоминать с добрым чувством, — поясняет Ефим. Он вспоминает, как одна семья в последний момент согласилась на съемку, и его пустили на роды. – Старался показать поддержку мужа, как он вместе с женой дышит. Делать художественные фотографии, какие Ефим видел у зарубежных фотографов, мешает только одно: обстановка в роддомах. — В западных клиниках практически домашняя атмосфера, большие красивые палаты, хотя, может быть, и частные. Но даже палата с медицинским оборудованием все равно выглядит как комната отдыха, а не реанимация, — сожалеет Ефим. – У нас это кафель, нет теплоты вокруг. Я стараюсь снимать, чтобы на фотографиях было поменьше кафеля и побольше теплоты. Фотограф  Мария Жи  снимает роды уже шесть лет. За это время она становилась свидетельницей разных историй, разных эмоций и разных медицинских ситуаций. — Рождение ребенка – это очень интимная процедура, искренняя, в которой все собравшиеся в палате разделяют одни и те же эмоции – эмоции родителей, — рассказывает Мария. — Но при этом должны сохранять профессионализм, понимать, что правильно сказать, сделать или не делать в зависимости от развития событий. И если происходят медицинские отклонения, надо быть к этому готовым. — Если человек занимается фотографией родов постоянно, он знает последовательность действий и готов к непредсказуемым поворотам, понимает все без лишних слов, — объясняет фотограф. — При этом он осознает, что роды первичны, а фотография вторична. Фотограф в комнате для того, чтобы сохранить в памяти правильную эмоцию, ту, которую хотят сохранить родители. Он никогда не идет против воли родителей, всегда следует тому, что ему скажут мама и папа. Мария уверена: родители, у которых внезапно что-то произошло с малышом, не захотят никаких фотографий, так как они к этому не готовы. Процесс реанимации фотограф не снимает никогда. В эти моменты, признается Мария, ее задача – «не показывать беспокойство и подумать о том, чем можно помочь». Съемку можно продолжить, по желанию родителей, когда ребенка переведут из палаты интенсивной терапии к маме.

http://pravmir.ru/zapomnit-korotkuyu-vst...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010