| Коллектив авторов М. И. Белхова. Монастыри на Руси XI – середины XIV века История ранних монастырей присутствует в той или иной степени на страницах большинства трудов, посвященных проблемам истории религии и Церкви. Ее изучение имеет давние традиции. В летописцах можно видеть первых исследователей монастырской темы. Являясь, как правило, выходцами из монастырей, они стремились рассказать о них более подробно, фиксировали события из местной истории, имеющие значение не только для самих обителей, но и для истории древнерусского общества. Основная тема, которая затронута в древнейших повествованиях – основание монастырей. Так, сведения об учреждении Киево-Печерского монастыря содержатся и в Повести временных лет, и в Житии Феодосия Печерского , в котором есть отдельная часть, посвященная созданию монастыря 66 . Патерик Киево-Печерского монастыря включает «Сказание что ради прозвася Печерьскый манастырь». Оно написано монахом-летописцем Нестором и помещено в сборнике как «Слово восьмое» 67 . Летописцы составляли перечни настоятелей. Первые из подобных списков содержатся в том же Патерике, а также на страницах Новгородской первой летописи 68 . Монастырская тема заняла свое место в работах историков только с XIX в. Тогда же определились те проблемы, которые исследуются вплоть до настоящего времени, в том числе – изучение отдельных монастырей. Один из первых исследователей истории Киево-Печерского монастыря, архимандрит Евгений Болховитинов останавливался не только на истории возникновения монастыря, считая, что он являлся первым на Руси, но также обратил внимание на то, как была устроена жизнь в его стенах 69 . Автор наметил несколько основных проблем при изучении каждого монастыря. Существует ряд работ исследователей прошлого столетия, содержащих подробное описание обителей, возникших в XI – середине XIV в. 70 Однако они преимущественно носят описательный характер. Другим направлением в изучении истории монастырей стали те работы, которые обобщали сведения о древнерусских монастырях и ставили более широкий круг проблем. Впервые архим. Макарий (Булгаков) пытался определить время возникновения ранних русских монастырей 71 . |
| От издателей Патериками называются сборники жизнеописаний и изречений святых подвижников. Эти книги передают духовный опыт угодников Божиих и представляют собой то духовное наследие, которое мы должны благоговейно изучать и бережно хранить. Благодаря молитвам и трудам великого Глинского старца схиархимандрита Иоанна (Маслова) русская агиографическая литература обогатилась сборником жизнеописаний подвижников Глинской пустыни – Глинским Патериком. Глинская обитель в течение столетий была для наших соотечественников олицетворением высшего христианского подвижничества и нравственного мужества. Наряду с Киево-Печерской и Троице-Сергиевой Лаврами Глинская пустынь служила всенародному духовнопросветительному делу и была своеобразным университетом старческого окормления на Руси. В 1961 г. обитель была закрыта. Вновь она открылась лишь в 1994 г. И интерес к этому очагу духовного совершенствования постоянно возрастает как в нашей стране, так и за рубежом. Впервые всестороннее исследование истории обители, ее духовно-просветительной деятельности за весь период существования монастыря было проведено великим светильником веры и благочестия конца XX века магистром богословия схиархимандритом Иоанном (Масловым) . Среди его работ о Глинской пустыни выделяются следующие: Глинская пустынь. История обители и ее духовно-просветительная деятельность в XVI–XX веках. (Приложение: «Архив Глинской пустыни»). Без приложения издана в Москве в 1994 г. Глинский Патерик. Загорск (Ныне Сергиев Посад. – Примеч. изд.) (Машинописный текст находится в библиотеке Московской Духовной Академии). Глинская пустынь. Издана в Москве в 1992 г. Глинская икона Рождества Пресвятой Богородицы//Журнал Московской Патриархии. 1992. 6. Глинская пустынь//Мегаполис-Континент. 1992. 30. Благотворительная деятельность Глинской пустыни//Мегаполис-Континент. 1993. 30. Глинская пустынь. Ее история и благодатные исцеления от иконы Рождества Пресвятой Богородицы//Схиархимандрит Иоанн (Маслов) . Святитель Тихон Задонский и его учение о спасении. Статьи разных лет. М., 1993. С. 499–507. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Святитель Николай и русские паломники Глава из книги 09.02.2014 758 Время на чтение 43 минут Древнерусской паломнической традиции никак не менее тысячи лет. Сведения о первых русских паломниках сохранили для нас, прежде всего, «Киево-Печерский патерик» и «Повесть временных лет». Будущий основатель и игумен Киево-Печерской лавры Антоний еще в молодости посетил Константинополь, Афон и после возвращения в Киев в 1015 г. вновь отправился на Афон, где пробыл два года. В середине XI в. побывал в Царьграде великокняжеский евнух Ефрем. Сын Яна Вышаты Варлаам совершил в 1062 г. паломничество в Константинополь и Иерусалим. И даже путешествие равноапостольной великой княгини Ольги в Константинополь в 955 (957) г. вполне можно расценить как паломническую поездку, во время которой княгиня и крестилась. «Хождения» были одним из самых популярных жанров древнерусской литературы, уступая только житиям. Известно более семидесяти произведений этого жанра, бытовавших на Руси с XII по XVII вв., количество списков «Хожений» игумена Даниила, Трифона Коробейникова и др. исчисляются сотнями. Почитание свт. Николая на Руси, возможно, восходит к еще более ранним временам. «Повесть временных лет» под 882 г. сообщает, что на могиле Аскольда неким Ольмой была поставлена церковь свт. Николы. По предположению ряда исследователей (Н. И. Петрова, А. П. Власто и др.), это имя могло быть христианским именем князя, следовательно, перед нами первое свидетельство о русском почитании свт. Николая (1). Словом, эти две традиции возникли достаточно рано и на протяжении долгих веков своего существования не могли не пересечься. Тем более что в популярных в Древней Руси житиях свт. Николая, как правило, рассказывалось о паломничестве святого, еще до поставления его на мирликийскую кафедру, в Палестину, «идеже Господь Бог наш Иисус Христос пречистыма Своима плотьныма ногама шествие творяше», и о чудесах, совершенных им во время странствия (усмирение бури, исцеление упавшего с мачты юноши, исцеление недужных и бесноватых). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Петр (Ладыгин), схиепископ. Фотография. 1928 г. (Ладыгин Потапий Трофимович, в монашестве Питирим; 1.12. 1866, с. Б. Селег Глазовского у. Вятской губ.- 19.02.1957, г. Глазов Удмуртской АССР), схиеп., еп. бывш. Нижегородской слободы града Уфы «андреевского» течения Катакомбного движения в Русской Церкви. Из крестьянской семьи. Получил домашнее образование (школы в селе не было). Две зимы ходил учиться к старому приходскому священнику. Вел крестьянское хозяйство. Осенью 1888 г. овдовел и потерял младенца-дочь, после чего пошел на военную службу. С 1889 г. служил в 129-м пехотном Бессарабском полку в Киеве. Был произведен в старшего унтер-офицера, окончил 4-месячные курсы полковых саперных инженеров по 1-му разряду; в дальнейшем полученное в армии инженерное образование пригодилось ему в храмостроительстве и обустройстве монашеских обителей. Посещал воскресные богослужения в киевских храмах, любил ходить в Киево-Печерскую лавру и пещеры, к св. мощам подвижников. Начал читать духовные книги, особенно Киево-Печерский патерик, и решил по окончании военной службы поступить в лавру и принять монашество. Один из насельников лавры, прозорливый старец Иона, к к-рому Потапий обратился за благословением на такой шаг, посоветовал сначала совершить паломничество по св. местам, побывать в Иерусалиме и на Афоне. В сент. 1892 г. закончил военную службу, отказавшись от предложения поступить в юнкерскую школу и стать офицером, решил посвятить свою жизнь Богу. В дек. того же года поступил на Ижевский оружейный завод, а уже летом 1893 г., заработав необходимые средства, отправился в паломничество на Афон, затем в Афины, Смирну (ныне Измир) и на Св. землю. 9 янв. 1894 г. поступил в рус. Свято-Андреевский общежительный скит на Афоне; с 1 июня того же года, после испытательного срока, стал числиться послушником обители. Был писарем, работал в свечной мастерской, состоял помощником счетовода в казначействе скита, позже исполнял послушание «по строительной части», кроме того, был т. |
| Коллектив авторов Я. Н. Щапов. Монашество на Руси в XI-XIII веках Мы располагаем двумя важнейшими и очень ценными источниками для изучения первых веков русского монашества, это Житие преп. Феодосия Печерского , написанное Нестором в конце XI в. 23 , и включивший это житие Киево-Печерский патерик 24 , оригинальное произведение агиографического жанра, созданное в конце XI-XIII вв. Последний – это своеобразная «энциклопедия» монашества Древней Руси, содержащая сведения о самых разнообразных сторонах его жизни. Сам киевский Печерский монастырь, с которым связана деятельность и Феодосия, и других игуменов и братьев, рассказ о жизни и подвигах которых составляет содержание Патерика, был той основой, на которой развивалось монашество других, северных и западных земель Руси, образцом, которому следовали монастыри последующего времени. Что касается других современных эпохе источников, то летописи дают главным образом сведения об основании монастырей 25 , захоронениях в них, а других, не печерских монашеских житий сохранилось не много. Это житие Аркадия, епископа новгородского 26 и Слово о Мартине, мнихе туровском 27 . Информация, содержащаяся в последних, не может сравниться по объему с Житием Феодосия и Патериком, но расширяет ее на монастыри в других регионах – в Новгороде и Турове. пути проникновения монашества на Русь На возникновение монашества на Руси и его формирование христианские монастырские традиции оказали влияние двумя путями: через монашескую литературу – рассказы о монашеских подвигах на Ближнем Востоке и в Византии, монастырские уставы, – и через личный монашеский опыт русских подвижников, полученный в Константинополе, в Палестине и, главным образом, на Афоне, где ко времени принятия Русью христианства образовались общины, наиболее полно воплощавшие христианские воззрения на жизнь человека вне «мира», человека, полностью посвятившего себя Богу. Греческие и сирийские сочинения о монашеском подвиге, назидательные рассказы и повести в славянских переводах с греческого были хорошо известны на Руси с раннего времени. |
| 1 . История отечественной церкви давно заметила имя преподобного Иова на своих страницах. О нем говорит уже автор «Истории Российской Иерархии»; 447 его жизнь воспоминается в «Истории Русской церкви», Преосвященного Филарета Черниговскаго , 448 также в его жизнеописаниях «Руских святых», 449 в «Житиях святых Российской церкви» – Муравеева 450 и т. д. 451 Но все сведения, сообщаемые в этих сочинениях, по большей части суть не что иное, как повторение одного и того же основного жития преподобнаго Иова, сохранившегося в Почаевской Лавре от ученика его, игумена Досифея, под заглавием: «житие блаженного отца нашего Иова Железа, святые чудотворные Почаевские Успенские Лавры игумена, от иеромонаха Досифея, ученика его и по нем тояжде святые обители игумена бывшего, списанное». 452 Особенно буквально заимствованы из этого жития: «житие блаженнаго Иова Железа, игумена лавры Почаевской» у Муравьева и «краткое жизнеописание преподобного Иова, игумена Почаевского, помещенное в «Страннике» 1864 г. Потому, при всей своей близости к подлиннику, жизнеописания эти вообще носят на себе все недостатки онаго, как то общность содержания, похожего более на панегирик, чем на строго историческое повествование и т. п. В особенности не достает здесь настоящей оценки того времени и той среды, в которых жил и подвизался преподобный Иов. Вследствие этого личность Преподобного Иова в этих сочинениях представляется как-то одинокою, – и если и останавливает на себе внимание, то почти исключительно одной строгой подвижнической жизнью,с легкими только намеками на отношение преподобного к князю Константину Острожскому и другим окрестным вельможам и обывателям. Один только преосвященный Филарет, в своих жизнеописаниях «Русских святых», несколько выходит из этого круга, стараясь ввести преподобного Иова в современную жизнь и здесь дать ему надлежащее место и значение. Это от того, что ученый архипастырь, кроме жития Досифеева, имело, под руками и некоторые другие источники, как то, униатскую книгу «Гора Почаевская», 453 Маяк 1845 и др. Но при этом у него не доставало главнаго, именно тех сведений, какие сохраняются о преподобном Иове в архиве Почаевской лавры. Потому при всей своей, так сказать, сравнительно большей определенности, жизнеописание преподобного Иова, составленное преосвященным Филаретом, все таки не лишено некоторых недостатков, страдает по местам неточностью, ошибками хронологическими и т. п. 454 |
| @font-face font-family: " YS Text Variable " ; src: url( " " ) format( " woff2 " ); font-weight: 400 700; font-display: optional; #ya-site-form0 .ya-site-suggest#ya-site-form0 .ya-site-suggest-popup#ya-site-form0 .ya-site-suggest__opera-gap#ya-site-form0 .ya-site-suggest-list#ya-site-form0 .ya-site-suggest__iframe#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items li#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:link,#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:visitedhtml body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem-link,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:hover,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_state_hover#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav:hover,#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_translate .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem .ya-site-suggest__info#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_selected#ya-site-form0 .ya-site-suggest__fact#ya-site-form0 .ya-site-suggest__highlight Закрыть Гоголь и исихазм: «Лествица» прп. Иоанна Синайского Виктор Гуминский 07:20 05.09.2014 1088 Время на чтение 15 минут «Лествица» («Лествица райская», «Лествица добродетелей», «Лествица, возводящая на небо...» и др.) прп. Иоанна Синайского (Иоанна Ритора, Схоластика, Лествичника и др.) (1) - выдающийся, «едва ли не важнейший» (С. С. Аверинцев) (2) памятник святоотеческой аскетической назидательной литературы. Это руководство к поэтапному прохождению монашеской духовной жизни, в котором нашли яркое образное воплощение все основные идеи мистико-аскетического течения восточнохристианской мысли - исихазма. Создание «Лествицы» относится к ранневизантийскому периоду (вероятно, к первой половине VII в.) и этот памятник был весьма распространен во всем христианском мире, в том числе и в Древней Руси, начиная по крайней мере с XI в. (выписки из «Лествицы» в Изборнике Святослава 1073 г.) (3) и особенно с XIV в. (4) По словам современного ученого, без рукописей «Лествицы» «нельзя было замыслить ни одного монастыря, большого или малого, будь то в мире греческом или славянском» (5). На сегодняшний день известно более 500 славянских рукописей памятника (6). Исследователи отмечают его влияние на Киево-Печерский патерик, сочинения прп. Феодосия Печерского, послание монаха Иакова ростовскому князю Дмитрию Борисовичу и т. д., на духовную деятельность прп. Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского, Нила Сорского и др. (7) «Лествица» занимает особое место в трудах прп. Паисия Величковского, возобновившего старческую традицию в России, его ученика прп. Амвросия Оптинского, прп. Феофана Затворника и др. (8) |
| XII. Исихазм и расцвет русского искусства Приводится по изданию: Л.А.Успенский. Богословие иконы Православной Церкви. Издательство братства во имя святого князя Александра Невского. 1997. XII. Исихазм и расцвет русского искусства. К оглавлению Христианизация Руси была длительным процессом, начавшимся задолго до официального ее крещения и продолжавшимся долгое время после него. Если, несмотря на упорное, по местам, сопротивление язычества, христианство в X веке сделалось господствующей религией, то, значит, христианская прослойка населения была достаточно многочисленной и сильной. Во всяком случае, при князе Святославе (972 г.) в Киеве было уже несколько христианских храмов . А если были храмы, то были и иконы. Были ли они все привозными, или же существовали также иконы местного производства? Утверждать последнее мы не можем, но не можем и исключать. Зная отношение к иконолочитанию инициатора миссии среди славян, св. Патриарха Фотия, его ближайших сотрудников и продолжателей его дела, можно полагать, что этой стороне Православия и распространению икон среди новообращенных уделялось особое внимание. Наличие же довольно высокой, как показывают современные исследования, местной художественной культуры способствовало более быстрому восприятию и освоению христианского искусства и появлению местных мастеров. Уже с конца X и в XI веке в Киеве существовали смешанные русско-византийские мастерские . И если для росписи первых храмов, построенных после официального крещения, и приглашались греческие художники, то уже наряду с их работами исследователи отмечают участие и русских мастеров. В эту эпоху, судя по слову епископа Иллариона Киевского (XI век), обращенному к почившему князю Владимиру, почитание и значение иконы уже глубоко и сильно вошло в сознание: «Взгляни наконец, — говорит Илларион, — и на город, величеством сияющий, на церкви цветущие, на христианство растущее, взгляни на город, иконами святых освящемый [...], хвалами и божественными песнями оглашемый» . А Киево-Печерский Патерик (начало XIII века) передает более древнее предание о чернеце Еразме, истратившем «имение свое на святые иконы». |
| разделы рассылка распечатать Епископ Егорьевский Марк (Головков) " Книга была моим спутником, начиная с детства... " Источник: Православная книга России – Что для Вас чтение, книги? Какую роль все это сыграло в Вашей жизни? – Я всегда любил книги, с самого детства. Когда я был ребенком и еще не умел читать, мама читала мне по вечерам духовную литературу, например Киево-Печерский патерик, Византийские легенды (в те времена под такими названиями проходили жития святых), житие Симеона Столпника. Чрезвычайно любил книги и мой отец. У него была достаточно неплохая библиотека, которая включала в себя множество дореволюционных книг. Собирая библиотеку, отец общался с разными коллекционерами, приобретал или обменивал на светские книги и журналы духовную литературу, например труды святителей Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника. Временами ему попадались книги, когда-то принадлежавшие священникам. Таким образом, с детства меня окружала не только та литература, которая была положена по программе, не только учебники, но и литература духовного содержания и, разумеется, молитвослов. Вспоминаю, как мы собирались всей семьей и читали молитвы. Потом, когда я подрос и стал учиться в школе, я любил листать старые духовные журналы, труды Киевской духовной академии, Казанской Духовной Академии, журнал " Христианское чтение " Санкт-Петербургской Духовной Академии, журнал " Нива " . В то время духовная литература была в основном дореволюционной: либо непосредственно дореволюционные книги, либо какие-то перепечатки с дореволюционных книг, и достать их было очень непросто. Отец не был сторонником приобщения к массовой культуре и из принципиальных соображений не покупал телевизор, говоря так: " Если дети захотят пойти в кино, я дам им 10 копеек (сколько стоил раньше детский сеанс), но они не будут портить глаза, часами сидя дома перед телевизором " . Поэтому в свободное время я ходил в библиотеки, читал книги, которые проходили по программе в школе, и то, что было мне в тот момент интересно. Надо сказать, что не только духовная литература меня привлекала. Я читал и историческую, и патриотическую, и приключенческую литературу. |
| «Добро бо есть о Бозе начати, и о Бозе кончати» (Житие преп. Сергия Радонежского, 8:265) «Людие, сидящеи в тьме и в сени далече, видехом свет веры апостолом нашим, посланным от Бога князем Владимиром: сам Бога познав святым крещением, и нам Того показав, покров невидениа от душ наших отъят, светлостию трисъставнаго Божества озарени быхом» (Киево-Печерский патерик, 6:457) Литургическая сторона и церковное искусство русского Православия, имеющая целью возведение христианина в мир горних обителей, направлены здесь, на земле, на пересоздание человека, на воспитание его по образу Христа ( 2Кор.3:18 ). К тому же в неразрывном единстве направлено было и искусство церковного слова Древней Руси. Творения первых семисот лет русской литературы строились, по меткому определению академика Д. С. Лихачева, согласно «анфиладному принципу»: «житие дополнялось с течением веков службами святому» (26:13). Церковная литература ставилась по своему значению близко к священнодействиям. Читавший ее внутренне умиротворялся, настраивался на молитву, готовился к беседе с Богом и беседовал с Ним. «Он предстоял произведению, как и иконе, испытывал чувство благоговения. Оттенок этого благоговения сохранялся даже тогда, когда произведение было светским» (Д. С. Лихачев, 26:18). Поэтому для более полного раскрытия литургической жизни Церкви и ее искусства следует обратить внимание и на древнюю русскую церковную литературу. Русская церковная литература появилась и быстро стала расти и распространяться с принятием Русью христианства. За семь первых веков, составивших так называемый период «древней русской литературы», церковная литература выступила как единое величественное целое, направленное к разъяснению призвания человека в земном мире, смысла и образа его бытия. Развивалась церковная литература Руси с помощью доброго влияния соседних стран – Византии и Болгарии, имевших окрепшую правильную церковную организацию и богатую духовную культуру. Особенно хотелось бы отметить влияние духовного опыта славянской Болгарии, более чем на сто лет раньше Руси просвященной светом Христовой веры. «Мы, – пишет Д. С. Лихачев, – сможем по-настоящему оценить значение скачка (в области литературы. – К. С.), если обратим внимание на превосходно организованное письмо, перенесенное к нам из Болгарии, гибкость и выразительность переданного нам оттуда же литературного языка, на обилие переведенных в Болгарии и созданных в ней же сочинений, которые уже с конца X в. начинают проникать на Русь» (13:5). И вплоть до XVIII столетия «у народов православного славянства, – по замечанию того же ученого исследователя, – существовала обширная общая литература и общий литературно-церковный язык. Язык создавал свои местные, национальные модификации, но вместе с тем он все время как бы обращался вспять – к своим традиционным древнеболгарским формам и лексическому составу» (17:226). |
|
|
