| Иоанн Кассиан Римлянин , преп. Писания. – СТСЛ, 1993. Иоанн (Митропольский) , епископ. История Вселенских соборов. – М.: Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1995 – 409 с. Иоанн-Павел II: хронология понтификата//www.newsru.com, 1 апреля 2005 г. История Византии. В 3-х тт. – М.: Наука, 1967. История Древнего мира. Том III. Упадок древних обществ. – М., 1982. Лекция пятая, девятнадцатая. История Православной Церкви в XIX веке. В 2-х тт. Репринт 1901 г. – М.: Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1998. – 758 с. Т. 1 – Православный Восток. Т. 2 – Славянские церкви. История Православной Церкви до разделения церквей (для детей и юношества). – СПб.: Сатис, 1994. – 248 с. История Христианской Церкви (до 1054 года). Под редакцией М. В. Бахтина. – М.: Московский институт духовной культуры, 2007. – 340 с. Казанский П. С. История православного монашества на Востоке. – М., 2000. Калачинский П. Учение святых отцов и учителей Церкви в отношении к философии Платона//Вера и разум. 1900. 1–5. Карсавин Л. П. Католичество: общий очерк. – Брюссель, 1974. – 151 с. Карсавин Л. П. Святые Отцы и Учителя Церкви (раскрытие Православия в их творениях)/Предисл. и коммент. С. В. Мосоловой. – М.: Изд-во МГУ, 1994. – 176 с. Карташев А. В. Вселенские Соборы. – М.: Христианская жизнь, 2004. – 686 с. Кассиан (Безобразов) , еп. Христос и первое христианское поколение. – М.: ПСТБИ, 2007. – 576 с. Католическая энциклопедия. В 2-х тт. Киприан (Керн) , архим. Золотой век святоотеческой письменности: жизнь и учение восточных отцов IV века. – Париж, 1967. Киреев А. А. Современное положение старокатолического вопроса. – Сергиев Посад, 1908. Киприан (Керн) , архим. Антропология св. Григрия Паламы. – М., 1996. Кирилл, арх. Иерусалимский. Творения. – М., 1855. Кириллов А. Догматическое учение о таинстве Евхаристии в творениях катехизаторов IV в. свв. Кирилла Иерусалимского и Григория Нисского . – Новочеркасск, 1898. Ковальский Я. В. Папы и папство. – М., 1986. – 234 с. Красножен И. Происхождение старокатолического движения. – Юрьев, 1898. С. 15. |
| Учение о Троице и каппадокийцы Л. П. Карсавин. Святые отцы и учителя Церкви 1. Афанасий Великий не дожил до торжества Православия, может быть, потому, что сам был живым его торжеством. Умирая (373 г.) он, вопреки раздиравшим Церковь схизмам, которые продолжались и после смерти Валента (378 г.), мог с надеждой смотреть на ближайшее будущее. Омиусианство усиливалось и приобретало все больше сторонников. И было уже ясно, что спор между омиусианами и омоусианами превращается в спор о словах: сам Афанасий чувствовал уверенность в том, что омиусиане в конце концов примут Никейский Символ. Вместе с тем выросло молодое поколение никейцев. Галатия и Каппадокия во время борьбы за единосущие выдвинули видных ариан (Астерия, Эвномия), Маркелла и Фотина, но и главу омиусиан — Василия Анкирского. Здесь сохранились и знаменитые школы (стр. 89, 74, 124) и память о св. Григории Чудотворце. Евстафий Севастийский насадил здесь монашество; и его дело продолжил ученик его Василий Великий. Св. Василий и брат его св. Григорий Нисский родились в старой христианской семье в Неокесарии, сохранившей память о гонениях Диоклитиана и о св. Григории. Их друг св. Григорий Назианзский, или Богослов, был сыном назианзского епископа. Они учились в Кесарии, в Константинополе, где во второй половине IV в. Темиотий комментировал Аристотеля и Платона, в Афинах, где уже подготовлялся падающий на IV в. последний расцвет новоплатонизма. Все они изучали Оригена и являлись горячими, хотя и не слепыми, поклонниками великого александрийца. Василий и Григорий Богослов составили даже из его трудов хрестоматию под названием «Ори-геново Добротолюбие» (ριγνους Φιλοκαλα)43. Но они сумели оценить и Плотина, которым уверенно и безбоязненно пользовались; знали, конечно, и учеников его: Порфиря (ум. ок. 300 г.), Амелия (ок. 250), Ямвлиха (ум. ок. 350 г.): близкий к ним в учении о Троице, но еретичествующий в Христологии Аполлинарий Леоди-кийский написал подробное опровержение трактата Порфирия против христиан. К «каппадокийцам» же следует причислить и Амфилохия Иконийского (с 373 г.), друга Василия. С глубоким и разносторонним образованием «каппадокийцы» сочетали тяготение к монашеству. Св. Василий посетил славных отшельников Египта, Сирии и Мессопотамии, виделся позже (ок. 370 г.) со св. Ефремом Сирином и оставил монашескую жизнь лишь для того, чтобы выступить на защиту Православия (360 г.) и был посвященным в епископы (370 г.). Он является одним из основоположников восточного монашества, живущего и доныне по его «уставу». |
| Мужи апостольские и апологеты Л. П. Карсавин. Святые отцы и учителя Церкви Мужи апостольские (patres apostolici) — Климент Римский (I Посл. кон. I в.), автор »Второго Послания Климента» (II в.), автор «Послания Варнавы» (I в.). Эрма (Herma, автор «Пастыря», пол. II в.), св. Игнатий Антиохийский (Послания, ум. в 117 г.), св. Поликарп Смирнский и Папий (Papias). Апологеты, названные так как защитники христианства и частью авторы «апологий»,— Кодрат (Kodratos, Quadratus), Аристон из Пеллы и Флавий Иустин Мученик (ок. 150 г.), Маркиан Аристид, Татиан, Мелитон Сардский, Афинагор (ок. 170 г.), Феофил Антиохийский (ок. 180 г.), автор »Послания к Диогнету»и Минукий Феликс (автор диалога «Октавий», ок. 180 г.). К апологетам же причисляются, но здесь в виду не имеются Ириней Лионский, Ипполит, Тертуллиан, Климент Александрийский и Ориген. 1. Гностицизм, сперва в чистом виде, затем в слиянии с манихейством21 (с III в.) и христианством (маркиониты, вардесаниты и др.) является долгим спутником Церкви. На фоне его и в разнообразных соотношениях с ним развивается православное богословие. Он сказывается у многих церковных мыслителей в постановке, а иногда даже и в решении ряда проблем. Это необходимо помнить для ясного понимания систем Оригена, св. Григория Нисского, так называемого Дионисия Ареопагиты, для уразумения всего смысла споров о единосущии и двух природах в Христе Иисусе. Не следует ставить вопроса о каком-то влиянии гносиса на христианство, что приводит к невозможности понимать само христианство.— Существо дела в том, что гностицизм, как и эллинистическая теософия, выдвигал и хотя и ложно, но часто предрешал христианские проблемы. Ибо весь мир был взволнован бла-говестием Христа и чуял близость Истины (стр. 13—15). И с этой точки зрения гностицизм дает очень много, позволяя от него заключать к тому, что в I и II вв. предносилось христианству. Церковь, хотя и окруженная бурными волнами устремившегося в нее язычески-иудейского мира, стояла выше его проблем.Ее они не волновали, ибо она легко разрешала их, но не множеством взаимопротиворечивых учений, а целостностью своей веры. Она себя раскрывала, а не состязалась с «совопросниками века сего»22. Ведь «проблемы» ставились и становились неразрешимыми там, где уже или еще не было религиозной целостности. Церковь не спешила оспаривать «внешних» и долго не выдвигала защитников христианства, равных по человеческому таланту и человеческому блеску Василиду или Валентину. Ибо людям она противопоставляла не людей, а Богочеловека, людским домыслам — Богочело-веческую Истину, в ней, в Церкви, живую. Она знала, что чрез нее развивается мир, что она его средоточие. |
| Св. Ириней Лионский Л. П. Карсавин. Святые отцы и учителя Церкви Среди младшего поколения апологетов особое место занимают Тертуллиан и Ириней. Тертуллиан (род. в 150 или 160 г. в Африке, с 197 г.— христианин, с 206 или 208 — еретик-монтанист, ср. гл. VI) является одним из самых ярких, непримиримых и риторически-пламенных противников гносиса. Будучи одним из характернейших представителей и даже основоположников западного христианства, он стоит вне основного русла Православия — вне христианства восточного. Ириней (р. ок. 150, ум. ок. 202 г.) помнил — тогда он был еще ребенком — ученика Иоаннова престарелого Поликарпа Смирнского (ум. в 155—156 г.). Вместе с Мелитоном Сардским, Аполлинарием Иерапольским, Радоном и Мильтиадом Ириней принадлежит к группе малоасийских богословов, верно хранивших традиции Павла и Иоанна, к «Иоанновой церкви». Всеми ими с особой полнотой воспринималась жизненная сторона христианства как религии спасения и обожения (ср. стр. 18 ел.).— Христос как Второй Адам восстановил падшее в Первом Адаме человеческое естество. И вера во Христа, связанная с приятием Его тела — «лекарством бессмертия»,— дарует вечную жизнь. Естественно, что богословская мысль сосредоточивалась на тайне Божьего домостроительства (икономии), отвлекаясь от умозрений о природе самого Божества (ср. стр. 58). И примеры гностических систем заставляли относится к подобным умозрениям, казавшимся еще ненужными, с величайшею осторожностью. Перебравшись в Галлию — впоследствии Галлия и чрез нее ранняя английская церковь (галльское и ироскоттское монашество, Мартин Турский, Кассиан, ироскоттские миссионеры, Эриугена) сохранили наибольшую близость к Востоку,— Ириней сделался сначала пресвитером, а потом (177 г.) и епископом Лионским. Он выступил в защиту христианства и против эллинов (в утраченном сочинении «ΙΙρς " λληνας λγος προεπστημης»), и против гностиков. («»Ελεγχος και ανατροπ της φευδονμου γνσεως», сохранилось полностью лишь в лат. переводе — «Adversus haere-ses».) Это (а также — «πδεικσις») было и кратким изложением христианского учения. |
| Ориген Л. П. Карсавин. Святые отцы и учителя Церкви 1. Ориген («рожденный Оросом», егип. бог Horos), преемник Климента и слава Александрии, родился (182 г.) в семье египетского христианина Леонида, погибшего во время гонения (202— 203 гг.). Юноша Ориген ободрял отца-мученика, которому сам был обязан первым научением в вере, продолженным затем под руководством Климента. Его ученость уже тогда была столь велика, что еп. Димитрий поставил его во главе восстановленной после гонения школы. Став «катехетом», Ориген сразу же выделился смелыми призывами к верности христианству и своей аскетической жизнью, в которой, как и во всем, он не хотел знать границ и дошел до самооскопления. Руководя школой, он не переставал учиться и сам, погружаясь в Св. Писание и греческую философию, усваивая еврейский язык. Одно время он находился среди слушателей Аммония Мешечника33, другой ученик которого Плотин дал гениальное завершение греческой религиозной философии, во многом близкое к системе Оригена. Ориген много путешествовал, иногда призываемый для борьбы с ересями, иногда вынуждаемый на время покинуть Александрию или по собственному желанию. Он был в Риме, где сошелся с учеником Иринея Ипполитом, в Греции, Эпире, Палестине, Малой Асии, в Никомидии и Антиохии. В Александрии он преподавал с перерывами (203—211, ок. 213, 216—230 гг.), пока вызванное поставлением его в пресвитеры в Палестине разногласие с епископом не вынудило его оставить ее навсегда. Приобретший уже большую известность на всем Востоке Ориген перенес свою деятельность в Кесарию Палестинскую, где среди учеников его находился Св. Григорий Чудотворец и где, как и в Кесарии Каппадокийской (стр. 55), куда бежал Ориген от гонения Максимина (235 г.), возникли новые центры александрийского богословия. Во время гонения Декия (250 г.) Ориген стойко исповедовал свою веру, был брошен в тюрьму, подвергнут пыткам, искалечен и через несколько лет умер в Тире (254—255 г.). Ученость и литературная плодовитость Оригена изумительны. «Сочетавшее сладостную прелесть, убеждающее красноречие и подчиняющую силу» преподавание влекло учеников к «украшенному высшими преимуществами, которые приближали его к Божеству» (Св. Григорий Чудотворец). Любовно снисходительный к слабым, он требовал осуществления знания и в жизни, не менее действуя примером, чем словом. Но неукротимая устремленность к последним целям жизни и знания, смелость на все дерзающей мысли часто увлекали Оригена; и его явные заблуждения привели к тому, что дело его оторвалось от его имени, память о нем превратилась в осуждение, а из всего написанного им сохранилась лишь ничтожная доля. |
| Св. Афанасий Великий Л. П. Карсавин. Святые отцы и учителя Церкви 1. «Рано напоенный Божественными правилами и уроками», Афанасий Великий лишь «недолго изучал светские науки: дабы и в них не казаться совершенно несведущим и не знающим почитаемого им за достойное презрения». Он «не терпел, чтобы благородные и богатые дарования души упражняемы были на предметах суетных» (Григор. Бог.). И, глубоко изучив христианскую письменность, он никогда не стремился к систематическому построению; труды же его посвящены главным образом борьбе с ариана-ми, восстановлению искажаемых ими фактов и уяснению неправильно толкуемых ими текстов. Тем не менее сами собой выделяются основные мотивы его богословствования, обнаруживая свою органически-системную связь. Ясно и сильно раскрывает Афанасий (уже в раннем труде «Против язычников») идею творения из ничего, что было вместе с тем и уяснением принципиального различия между Богом и тварью. И только этим христианство резко отграничивалось от пантеистического гносиса и арианства. Новым и важным было не провозглашение создания из ничего (стр. 48 сл., 50, 66, 69 сл.), а ясное и яркое выражение этой идеи.— «Все сотворенное по сущности своей не имеет ничего общего со своим Творцом», ибо «какое сходство между тем, что из ничего, и Творцом, из ничего созидающим это?» «Бог есть Сущий и не сложен», т. е. один, бесконечен и совершенен, как «истинно сущее». «Природа же сотворенных вещей как происшедшая из ничего — нечто текучее, немощное, смертное», бессильное удержать себя в бытии и обреченное на небытие или погибание. Отсюда очевидна ложность мысли о посредниках между Богом и миром, как о чем-то полутварном-полубожественном, и о Посреднике-Логосе в том смысле, в каком Его понимали ариане (стр. 89 сл., 67 сл.). Бездны между Богом и миром не заполнить и бесконечным числом посредников. И странно считать уничижающим Творца непосредственное творение Им всего. Нечестиво, далее, думать, будто Бог создал или породил Посредника ради нас (ср. стр. 77 — Мефодий). Ведь тогда не только не Бог Слово, но не Бог и сам Бог: Бог тогда Себе не довлеет, а обусловлен чем-то иным, ради чего действует. Созидающая и спасающая свое творение Всеблагость есть само абсолютно свободное, надмирное Божество. |
| Св. Григорий Нисский Л. П. Карсавин. Святые отцы и учителя Церкви 1. Григорий еп. Нисский (331—394 гг.), «высокий ученостью всеобъемлющей, не только нашей, но и той, которая некогда была нашей»,— наиболее оригенствующий и наиболее смелый — до граней ереси — богослов и метафизик IV в. Но исходит он из глубокого убеждения в «бесчадности внешней науки», которая «все время томится муками рождения и никогда не разрешается живым младенцем». «Не все ли дети ея выкинуты недоношенными прежде, чем явились на свет Боговедения?» Это и понятно.— Последние основания знания, «догмы истины», умом не вместимы, ибо они суть «догмы Божественные и таинственные». Они приемлемы лишь верой, а потому являются не только теоретическими положениями, но и «заповедями», т. е. нравственными предписаниями. «Благодать Спасителя нашего даровала любовь приемлющим познание истины, как врачество душам. Оно разрушает чарующее человека обольщение, угашает бесчестное мудрование плоти, когда приявшая единение душа светом истины путеводима к Богу и собственному спасению». Но если бесплодно и опасно знание ради знания, не достаточно и одного соблюдения заповедей.— Христианин обязан исследовать веру: иначе он обнаруживает «недостаток благочестия» и согрешает. Только исследование это не должно вырождаться в пустую, внешнюю диалектику, в «Аристотелево злохудожество», но исходить из несомненного содержания веры. Истинность же его обоснована Свящ. Писанием, а истинность понимания и толкования Писания покоится на.»дошедшем к нам от отцов предании, как на некотором наследстве, которое передаваемо преемственно от апостолов чрез последующих святых». Поскольку это Предание получает точное словесное выражение, оно связано с «общими соборами». И тогда уже «величайшею хулою и нечестием» является «даже малое извращение переданных слов»; «сокращения, изменения, прибавки» (ср. стр. 64 сл., 48). Основной и несомненной истиной представляется бытие Высшего Существа. Это даже не истина, а непосредственно переживаемый факт (ср. стр. 113 сл.). Разумеется, для Боговедения необходима «чистота сердца». Растление души, отказ от деятельности ума или безумие ведут к сомнениям и даже к отрицанию самоочевидного. Зато в чистом сердце и при созерцании внешнего мира «оглашается Премудрое и Художническое слово».— Мы видим, как все текучее, изменчивое, начальное и зависимое существует лишь силой Неизменного и Безначального, ни в чем уже не нуждающегося. За согласованным многообразием, красотой и целесообразностью космоса прозреваем мы «художественную и премудрую Силу Божию», «премудро содержащего в руке Своей мир Творца». И суть дела тут не в умозаключениях (впрочем, если бы кто-нибудь стал объяснять целесообразность случайностью, он бы уподобился тому, кто считает человека машиной без души и забывает, что сама машина уже предполагает человека). Существо — в «оглашаемом в сердце Слове». И это же Слово руководит вся- ким Богоумозрением и его обосновывает (ср. стр. 52 сл., 105 сл., 106 сл.). |
| Вспоминаются первые века Христианства, когда в результате стремления получить точное знание о Боге и мире появилась стройная система гностика Валентина, представлявшая 15 пар эонов, производивших одна другую, где также строго различалось в каждой паре мужское и женское начало. До выводов Валентина новые философы не дошли, нет еще также оснований утверждать, что они от него заимствуют свое учение. Однако, одинаковые основания кладутся и там, и здесь – человеческие рассуждения, приспосабливающие к себе, а не склоняющиеся перед богооткровенными истинами. Это есть стремление уравнять и перемешать то, что открыл Бог , и что нашел сам человек. И прежде, и теперь, от этого получаются сходственные результаты. Наши философы как бы чувствуют свою близость к древним еретикам, не скрывая своих симпатий к ним и видя в них проповедников истины (Карсавин, «Св. Отцы и Учителя Церкви»). Горделивый ум не может примириться со смиренным припаданием к Богу. Приятнее самому сорвать плод, чем получить его от Создателя. Это то, что выразил Владимир Соловьев в своем слове в память Огюста Конта, когда призывал, чтобы религию сделать богочеловеческою, влить в нее больше человеческого – сейчас она слишком божественна. Не скрывая, стремятся реформировать православие сторонники нового философского течения. «Православный уклад должен будет переделаться. Новый стиль возникает в православии», – пишет Бердяев. От редакции их органа «Путь» провозглашается: «Образуется новый уклад православной души, более активный, творческий, более мужественный, бесстрашный» («Путь», сентябрь, 1925 г.). Таким образом прямо заявляется, что Православие до сих пор неудовлетворительно со всех сторон. Недостаточно поняли христианское учение отцы Церкви, недостаточно были бесстрашны и мужественны св. мученики, и вероятно уже совсем неактивны святые Петр, Алексий, Иона, Филипп и Ермоген Московские , Савва Сербский и Петр Цетинский († 1830), хотя эти просветители, будучи духовными пастырями, были и выдающимися деятелями в государственно-общественной жизни. |
| Человек бессилен на добро, но, начиная его творить, получает силу благодати Божьей, которая становится им самим, не переставая быть Божественностью; начиная любить, становится Божьей Любовью и таинственно соединяется с Божеством, чтобы в Него преобразиться и в Нем творить. Из ничего делает человек себя Богом, и в то же время не он себя Им делает, а Божество его обоживает. 617 Карсавин, впрочем, не отмечает существенного отличия понятия «обожения» у Анжелы от «обожения» в православной, исихастской традиции, что скорее всего свидетельствует о том, что эта традиция еще не была извлечена из забвения дальнейшими исследованиям в области паламизма, и была ему плохо известна. В спиритуалистической мистике Анжелы обожается лишь душа (что вообще характерно для западной мистики), тогда как в православной традиции исихазма обожение (теозис) охватывало все существо подвижника, весь его душевно-телесный состав. Блаженная Анжела, конечно, укоренена в западной традиции. Карсавин указал на преемственную связь между Тринитарными откровениями Анжелы, в которых душа преображается, и более ранней традицией мистического созерцания у викторинцев и св. Бернарда, с одной стороны, – и позднейшими умозрениями Мейстера Экхарта, с другой. 618 Итак, он считал Анжелу великим синтезатором предшествующей западной мистической традиции и предтечей последующих великих мистиков. 619 Карсавин выделил две главные темы в Откровениях Анжелы: вездесущие Божие в мире и Его кенотическая любовь к творению. 620 Эти две темы, уже открытые Флоренским и Булгаковым, Карсавин вскоре разовьет по-своему, рассматривая парадигму Тройческой любви. Б. Метафизика любви у Карсавина 1. Человеческая любовь отражает любовь Божественную Хоружий сделал наблюдение, что темы любви и смерти обрамляют философию Карсавина и образуют ее экзистенциальную основу. Его первая книга (в которой он излагает основания своей системы), «Noctes Petropolitanae» – эссе о метафизике любви; его последняя книга – медитация о смерти (1931). 621 В промежутке Карсавин опубликовал три книги, излагающие его воззрения:·«Философия истории» (1923), «О началах» (1925), «О личности» (1929), 622 а также книгу о святоотеческой мысли («Святые отцы и учителя Церкви. Раскрытие православия в их творениях», Paris: YMCA-Press). |
| свящ. Михаил Легеев Тема 1. Предмет патрологии: отцы и учителя Церкви 1.1. Что такое патрология? Общее понятие о предмете Слово «патрология» происходит от греческих слов «πτερ» (отец) и «λγος» (слово, учение, наука) и по своей прямой этимологии, таким образом, имеет следующее значение: наука об отцах . Интуитивно ясные в общих чертах понятия «отцы», «святые отцы», «отцы Церкви», как очевидно, составляют некий корень предметной области патрологии, которая, однако, этими понятиями не исчерпывается. Патрология – это не только наука об отцах; её предмет требует существенного пояснения. Прежде чем дать определение патрологии как науке, следует обозначить её предметную область во всех важнейших подробностях. В схематическом виде она имеет в своём составе три элемента, или звена, каждый из которых и связан теснейшим образом с двумя другими, и имеет самостоятельное значение: 1 . Историческая динамика церковной мысли и церковных задач как целого. 2 . Школы и тенденции мысли; их участие в осмыслении исторических задач Церкви. 3 . Отцы и учителя Церкви – отдельные личности; их вклад и участие в жизни школ и решении исторических задач единой Церкви. 1.2. Отцы и учителя Церкви – начальное «звено» предметной области патрологии Так сказать, предметным «кирпичиком», непосредственным, основным и незаменимым объектом всякого патрологического исследования или учебного пособия являются конкретные исторические личности, люди, персоналии, которых мы называем «отцы и учителя Церкви». 1.2.1. Понятие о духовном отечестве. «Отцы», «святые отцы», «отцы Церкви» Понятие « отцы » присуще далеко не только одной науке патрологии, но имеет широкое и даже повсеместное употребление в святоотеческой и вообще церковной литературе, начиная с самой глубокой древности и до наших дней. Отцами именуются духовные наставники прошлого, святые, опыт и наследие которых есть для всяких настоящих и последующих поколений членов Церкви свидетельство бытия самой Церкви и жизнь церковного Предания, созидающего Церковь в истории. Изначальным источником такого духовного отечества является Сам Отец Небесный; через Сына Божия (Который есть не только Царь, Пастырь или Друг, но также и отец всем христианам, братьям во Христе), а затем через апостолов это духовное отечество непрерывной нитью распространяется в исторической ткани Церкви вплоть до наших дней. Отсюда, из словоупотребления самих же «отцов», это слово органическим образом приходит и в патрологическую науку, и даже формирует сам наиболее внешний облик этой науки, выраженный в её наименовании. |
|
|
