Нильс стоял в стороне, смотрел, слушал и не верил ни своим глазам, ни своим ушам. «Что за чудеса! — думал он. — Кажется, этот Горго даже побаивается Акки. Будто Акка — орел, а он — обыкновенный гусь». И Нильс подошел поближе, чтобы получше разглядеть этого удивительного орла. Горго тоже уставился на Нильса. — А это что за зверь? — спросил он Акку. — Не человечьей ли он породы? — Это Нильс, — сказала Акка. — Он действительно человечьей породы, но все-таки наш лучший друг. — Друзья Акки — мои друзья, — торжественно сказал орел Горго и слегка наклонил голову. Потом он снова повернулся к старой гусыне. — Надеюсь, вас тут без меня никто не обижает? — спросил Горго. — Вы только дайте знак, и я со всяким расправлюсь! — Ну, ну, не зазнавайся, — сказала Акка и легонько стукнула орла клювом по голове. — А что, разве не так? Разве смеет кто-нибудь из птичьего народа перечить мне? Что-то я таких не знаю. Пожалуй, только ты! — И орел ласково похлопал своим огромным крылом по крылу гусыни. — А теперь мне пора, — сказал он, бросив орлиный взгляд на солнце. — Мои птенцы до хрипоты накричатся, если я запоздаю с обедом. Они ведь все в меня! — Ну, спасибо, что навестил, — сказала Акка. — Я тебе всегда рада. — До скорого свидания! — крикнул орел. Он взмахнул крыльями, и ветер зашумел над гусиной толпой. Нильс долго стоял, задрав голову, и глядел на исчезавшего в небе орла. Вдруг из густых камышей раздался робкий голос Мартина. — Что, улетел? — шепотом спросил он, вылезая на берег. — Улетел, улетел, не бойся, его и не видно уже! — сказал Нильс. Мартин повернулся назад и закричал: — Марта, дети, вылезайте! Он улетел! Из густых зарослей выглянула встревоженная Марта. Марта осмотрелась кругом, потом поглядела на небо и только тогда вышла из камышей. Крылья ее были широко растопырены, и под ними жались перепуганные гусята. — Неужели это был настоящий орел? — спросила Марта. — Самый настоящий, — сказал Нильс. — И страшный какой. Кончиком клюва заденет — так насмерть зашибет. А поговоришь с ним немножко — даже и не скажешь, что это орел. С нашей Аккой, как с родной матерью, разговаривает.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=719...

И вдруг кто-то загоготал над самым его ухом, затеребил его, затормошил, затряс. Нильс вскочил на ноги, Мартин, просунув голову в домик Нильса, громко кричал: — Скорей! Иди скорей! Тебя Акка зовет… 4 Акка сидела в своем гнезде, а рядом с ней на кочке сидел орел. «Он-то здесь зачем?» — удивился Нильс и растерянно посмотрел на Акку. — Иди, иди, — сказала Акка. — Мы тебя как раз ждем. Потом она повернулась к орлу и чуть-чуть наклонила голову. — Теперь рассказывай, Горго. — Все в порядке. Был я в Глиммингенском замке, познакомился с вашими совами, — весело заговорил орел. «Ага! Так, значит, Акка посылала его к совам!» — подумал Нильс и насторожился. — Ну и далеко живут ваши приятельницы! Я уж думал, не поспею к сроку вернуться. Даже домой не залетал — прямо сюда со свежими новостями. Да и с совушками этими было немало возни. Прилетел, а они, видите ли, спят… Все у них шиворот-навыворот, все не как у птиц. Другие ночью мирно спят, а эти за день-то выспятся хорошенько, а ночью по лесу рыщут. Сразу видно — воровская порода… — Но ты их все-таки разбудил? — робко спросил Нильс. — А как же! Стану я с ними церемониться! Я как погладил клювом одну, так и другая сова проснулась. Хлопают обе глазищами, охают, ахают, ухают. Сослепу да спросонок ничего понять не могут. Они и так не больно-то понятливы, а тут, видно, последний ум у них отшибло. «Безобразие! — кричат. — Кто смеет тревожить наш сон?» Ну, я им показал, кто смеет. Они теперь надолго запомнят. — Зачем же ты с ними так! — с укором сказал Нильс. — Они, наверное, рассердились, теперь у них ничего не выведать. — Как это не выведать? — возмутился Горго. — Да я уже все выведал. — Ну что? Что они сказали? — еле выговорил Нильс. — Ты меня не перебивай, — сказал Горго, — а слушай. Я их спрашиваю: «Вы чего между собой сплетничаете, о чужих тайнах болтаете?» Они туда, сюда… «Что ты! — бормочут. — Мы знать ничего не знаем, какие такие тайны». Я опять потряс их немножко. «А, — говорят, — знаем, вспомнили. Наклонись, пожалуйста, поближе. Мы эту тайну можем сообщить только шепотом и только на ухо». И зашипели мне в оба уха, как змеи. Ну, я не сова, я шептаться не буду. Я тебе прямо скажу…

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=719...

— Говори же, говори! — помертвевшим голосом прошептал Нильс. — Трудно тебе стать человеком, — сказал Горго. — Этот гном такое придумал, что и не приснится. — Да не томи его, — вмешалась Акка. — Говори скорее. — Так вот: не быть тебе, Нильс, человеком, пока кто-нибудь по доброй воле не захочет стать таким же маленьким, как ты. — Да кто же захочет стать таким, как я! — в отчаянии воскликнул Нильс. — Подожди, это еще не все. Если найдется такой, ты должен сразу же сказать заклинание. И ни слова не перепутать. Я это заклинание сто раз повторил, пока запомнил. А теперь ты запоминай. И Горго стал говорить медленно и торжественно: — Стань передо мной, Как мышь перед горой, Как снежинка перед тучей, Как ступенька перед кручей, Как звезда перед луной. Бурум-шурум, Шалты-балты. Кто ты? Кто я? Был — я, стал — ты. — Как, как ты сказал? — переспросил Нильс. — Шурум-шалты? Бурум-балты? Я — был, стал — ты? — Ну вот все и перепутал! Это же заклинание! Тут каждое слово должно быть на месте. Подумай только: захочет кто-нибудь стать таким, как ты, а ты своим «бурум-балты» все дело испортишь. Слушай сначала. И Горго начал сначала. А Нильс смотрел ему прямо в клюв и повторял слово за словом: Бурум-шурум, Шалты-балты. Кто ты? Кто я? Был — я, стал — ты. Глава XVI. УДАЧНИК И НЕУДАЧНИК 1 После первых же ночных заморозков Акка Кебнекайсе велела всем готовиться к отлету. Теперь стая была почти втрое больше, чем весной. Двадцать два гусенка должны были совершить свой первый перелет. Накануне дня, назначенного для отправки в дальний путь, Акка устроила гусятам экзамен. Сперва каждый в отдельности показывал свое искусство, потом все вместе. Это было очень трудно: надо разом взлететь и в строгом порядке построиться треугольником. Десять раз Акка заставляла гусят подняться и спуститься, пока они не научились держать расстояние, не налетать друг на друга и не отставать. На следующий день на рассвете стая покинула Серые скалы. Впереди летела Акка Кебнекайсе, а за нею двумя ровными расходящимися линиями тянулась вся стая — восемнадцать гусей справа и восемнадцать гусей слева мерно взмахивали крыльями.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=719...

Со всех сторон его клянут,/И, только труп его увидя,/Как много сделал он, поймут,/И как любил он, ненавидя! Из стихотворения «Блажен незлобивый поэт» (1852) Н. А. Некрасова (1821–1877). Обычно употребляется применительно к несправедливо обиженному, не оцененному должным образом человеку (шутл.-ирон.). Со страхом и трепетом Из Библии. Встречается в Новом Завете, во Втором послании апостола Павла к Коринфянам (гл. 7, ст. 15), в Послании к Филиппинцам (гл. 2, ст. 12). В Ветхом Завете (Псалтирь, пс. 2, ст. 11) сказано: «Служите Господу со страхом и радуйтесь с трепетом». Шутливо-иронически о чьем-либо подобострастном поведении, испуге, робости и т. д. Со штыками можно делать все что угодно, на них нельзя только сидеть см. На штыки можно опираться, но сидеть на них нельзя. Со щитом или на щите С латинского: Aut cum scuta, aut in scuta [аут кум скуто, аут ин скуто]. Первоисточник выражения – сочинение древнегреческого историка Плутарха (ок. 45 – ок. 127) «Изречения лакедемонянок», в котором он сообщает о том, как спартанка Горго, провожая сына на битву с врагами, протянула ему щит и сказала: «С ним или на нем». Позднее это выражение стало употребляться (для большей ясности) в общеизвестной форме. Иными словами, спартанка Горго пожелала сыну или победить, или погибнуть (по обычаю, убитых обычно выносили с поля боя на их щитах). Плен, бегство для своего сына-спартанца она не допускала. Иносказательно: или победить, добиться успеха, или проиграть, потерпеть неудачу в чем-либо. Спартанцы отличались силой воли, мужеством, а также краткостью и выразительностью речи. А поскольку государство Спарта находилось в области Лакония (юго-восточная часть Пелопонесского полуострова). отсюда и широко известное название такой манеры речи – «лаконичность», «лаконическая краткость» и т. д. Вошли в историю и другие примеры лаконической речи спартанцев. В 480 г. до н. э. персы вторглись в Грецию, и их царь Ксеркс потребовал от греков, чтобы они сдали оружие. На что спартанский царь Леонид (508/507–480 до н. э.) ответил: «Приди и возьми. Если сможешь». В другой раз персидский царь решил напугать спартанских послов многочисленностью своего войска. «Наши стрелы и дротики закроют от вас солнце», – сказал он. «Ну что ж, мы будем сражаться в тени», – невозмутимо ответили лакедемоняне.

http://azbyka.ru/fiction/enciklopediches...

— Вы опозорите всю нашу семью! — кричала па них Марта. — Сейчас же идите в воду! И она в сердцах ударила крыльями по луже. Гусята по-прежнему топтались на месте. Тогда Мартин подхватил Юкси клювом и поставил его прямо посреди лужи. Юкси сразу по самую макушку ушел в воду. Он запищал, забарахтался, отчаянно забил крылышками, заработал лапками и.., поплыл. Через минуту он уже отлично держался на воде и с гордым видом посматривал на своих нерешительных братьев и сестер. Это было так обидно, что братья и сестры сразу же полезли в воду и заработали лапками ничуть не хуже Юкси. Сначала они старались держаться поближе к берегу, а потом осмелели и тоже поплыли на самую середину лужи. Вслед за гусями и Нильс решил было выкупаться. Но в это время какая-то широкая тень накрыла лужу. Нильс поднял голову. Прямо над ними, распластав огромные крылья, парил орел. — Скорей на берег! Спасайте птенцов! — закричал Нильс Мартину и Марте, а сам помчался искать Акку. — Прячьтесь! — кричал он по дороге. — Спасайтесь! Берегитесь! Встревоженные гуси выглядывали из гнезд, но, увидев в небе орла, только отмахивались от Нильса. — Да что вы, ослепли все, что ли? — надрывался Нильс. — Где Акка Кебнекайсе? — Я тут. Что ты кричишь, Нильс? — услышал он спокойный голос Акки, и голова ее высунулась из камыша. — Чего ты пугаешь гусей? — Да разве вы не видите? Орел! — Ну, конечно, вижу. Вот он уже спускается. Нильс, вытаращив глаза, смотрел на Акку. Он ничего не понимал. Орел приближается к стае, и все преспокойно сидят, будто это не орел, а ласточка какая-нибудь! Чуть не сбив Нильса с ног широкими сильными крыльями, орел сел у самого гнезда Акки Кебнекайсе. — Привет друзьям! — весело сказал он и щелкнул своим страшным клювом. Гуси высыпали из гнезд и приветливо закивали орлу. А старая Акка Кебнекайсе вышла ему навстречу и сказала: — Здравствуй, здравствуй, Горго. Ну, как живешь? Рассказывай про свои подвиги! — Да уж лучше мне о своих подвигах не рассказывать, — ответил Горго. — Ты меня не очень-то за них похвалишь!

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=719...

А теперь, когда предстоит столько благ и для всех это ясно, кто, скажи мне, станет советовать, если в настоящей жизни не будет наслаждаться ничем приятным, и даже вообще считать что-нибудь из здешняго приятным, зная о будущих благах? Что было бы ниже такой души, которая, надеясь по прошествии малага времени переселиться на небо, искала бы здешних удобств и благополучия, нисколько не отличающихся от тени? Суета суетствий, говорит Соломон, и всяческая суета (Еккл. I, 2). Если же тот, кто больше всех людей испытал удовольствия жизни, произнес о них такой приговор, то гораздо более должно так чувствовать и мыслить нам, у которых нет ничего общаго с землею, которые вписаны в горний град и получили повеление обращаться туда всем умом своим. Т.е. двух сыновей фивскаго царя Эдипа, которых действия драматически изображены в трагедиях Эсхила и Софокла Горго или Горгона - баснословное чудовище, представляемое греческими поэтами с головою, покрытою змеями вместо волос, и приводившее в окаменение всякаго, кто видел ее К тому же Стагирию об унынии. Слово третье 10. Вспомнив об Иове, я хотел изложить в своем слове и его долговременныя скорби и чрезвычайность страданий; но, чтобы не сделать речи слишком длинною, перехожу к Исааку. А ты, если хочешь в точности узнать о случившемся с Иовом, возьми в руки его книгу и вникни в бездну его несчастий: и в них найдешь великое утешение в своих. Хотя этот праведник и гораздо лучше нас, но он и боролся с гораздо большею силою; потому что лукавый с особенною силою возстал против него. Впрочем подвиги определяются не мерою искушений, но значительностию деяний. Таким образом, хотя нынешний подвиг твой и меньше, но это нисколько не может уменьшить твоих венцов. Так и принесший два таланта принес не менее представившаго пять талантов. Почему? Потому что, хотя прибыль была и не одинакова, но усердие одинаково почему и тот и другой получили одинаковую честь, услышав: вниди в радость Господа твоего (Матф. XXV, 21). Что же Исаак? Он не был посылаем в дальнее путешествие, как отец, и не был принужден оставить свою землю, как тот; однако и он вытерпел главнейшее из зол - страх безчадия.

http://lib.pravmir.ru/library/readbook/1...

Над головой у него с ветки на ветку перепрыгнула белка и бросила ему орешек. Зайчонок проскакал мимо и положил у его ног морковку. Из кустов выбежал еж и остановился перед Нильсом. Он ощетинился всеми своими иглами, и на кончике каждой иглы у него была насажена спелая брусничина. «Вот сколько у меня друзей!» — подумал Нильс. А помочь его беде никто не мог… Вдруг Нильс услышал знакомый каркающий голос: — Здр-р-равствуй! Здр-р-равствуй! Здр-р-равствуй! Нильс поднял голову. Да это Фумле-Друмле! Атаман вороньей шайки! — Р-р-разыскал-таки тебя! — выкрикивал Фумле-Друмле, хлопая крыльями. — Кр-р-ружил по небу, кр-р-ружил и р-р-разыскал. Наконец Фумле-Друмле сел около Нильса. — Мы с тобой стар-р-рые др-р-рузья, — сказал Фумле-Друмле, — а др-р-рузья др-р-руг др-р-руга выр-р-ручают. Я уж постар-р-рался, р-р-разузнал, как тебе в человека пр-р-ревр-р-ратиться!.. Нильс ничего не ответил. — Что ж ты не р-р-радуешься? — каркнул ворон. Нильс опять ничего не ответил. Потом вздохнул и тихонько забормотал: — Стань передо мной, Как мышь перед горой, Как снежинка перед тучей, Как ступенька перед кручей, Как звезда перед луной. Бурум-шурум, Шалты-балты. Кто ты? Кто я? Был — я, стал — ты. — Ты откуда это знаешь? — спросил Фумле-Друмле, и глаза у него засверкали от обиды, что не он первый открыл эту тайну Нильсу. — Мне орел Горго сказал, — ответил Нильс. — Да что толку знать? Все равно мне некому спеть эту колдовскую песенку. — Твой Гор-р-го дур-рень, — каркнул Фумле-Друмле. — А вот я тебе по-настоящему помогу. Я уже р-р-разыскал того, кто р-р-рад с тобой поменяться. — Правда, Фумле-Друмле? Неужели правда? — воскликнул Нильс. — Кто же это? Кто? — Не тор-р-ропись. Узнаешь, когда пр-р-ридет вр-р-ремя, — сказал Фумле-Друмле. — Забир-р-райся на меня. И Фумле-Друмле подставил Нильсу свое крыло. Нильс, как по мосткам, взбежал к Фумле-Друмле на спину, и они полетели. — Мартин! Мартин! Акка! Подождите меня! Я вернусь! — успел крикнуть Нильс. Все гуси с удивлением смотрели ему вслед, но Нильс был уже далеко.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=719...

1) Мысль и речь не успевают за переживанием вдохновенного, поэтому художник волен выражаться не только общим языком (понятия> , но и личным (творец индивидуален), и языком, не имеющим определенного значения (не застывшим), заумным. Общий язык связывает, свободный позволяет выразиться полнее (пример: го оснег кайд и т.д.). 2) Заумь – первоначальная (исторически и индивидуально) форма поэзии. Сперва – ритмически-музыкальное волнение, пра-звук (поэту надо бы записывать его, потому что при дальнейшей работе может позабыться). 3) Заумная речь рождает заумный пра-образ (и обратно) – неопределимый точно, например: бесформенные бука, Горго, Мормо; Туманная красавица Илайяли; Авоська да Небоська и т.д. 4) К заумному языку прибегают: а) когда художник дает образы, еще не вполне определившиеся (в нем или во вне), b) когда не хотят назвать предмет, а только намекнуть – заумная характеристика: он какой-то эдакий, у него четыреугольная душа, – здесь обычное слов в заумном значении. Сюда же относятся выдуманные имена и фамилии героев, название народов, местностей, городов и проч., напр.: Ойле, Блеяна, Вудрас и Барыбы, Свидригайлов, Карамазов, Чичиков и др. (но не аллегорические, как-то: Правдин, Глупышкин, – здесь ясна и определена их значимость). c) Когда теряют рассудок (ненависть, ревность, буйство…). d) Когда не нуждаются в нем – религиозный экстаз, любовь. (Глосса восклицания, междометия, мурлыканья, припевы, детский лепет, ласкательные имена, прозвища, – подобная заумь имеется в изобилии у писателей всех направлений.) 5) Заумь пробуждает и дает свободу творческой фантазии, не оскорбляя ее ничем конкретным. От смысла слово сокращается, корчится, каменеет, заумь же – дикая, пламенная, взрывная (дикий рай, огненные языки, пылающий уголь). 6) Таким образом надо различать три основные формы словотворчества: I. Заумное – а) песенная, заговорная и наговорная магия. b) «Обличение (название и изображение) вещей невидимых» – мистика. c) Музыкально-фонетическое словотворчество – инструментовка, фактура.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=698...

— А как же ему иначе со мной разговаривать? — сказала Акка. — Я ему вроде матери и прихожусь. Тут уж Нильс совсем разинул рот от удивления. — Ну да, Горго — мой приемный сын, — сказала Акка. — Идите-ка поближе, я вам сейчас все расскажу. И Акка рассказала им удивительную историю. 2 Несколько лет тому назад старое пустое гнездо на Серой скале не было пустым. В нем жили орел с орлицей. Все гуси и утки, прилетавшие на лето в Лапландию, устраивались подальше от этой страшной скалы. Только Акка Кебнекайсе каждый год приводила сюда свою стаю. Акка не зря выбрала это место. Орлы были опасные соседи, но и надежные сторожа. Ни один хищник не смел приблизиться к Серым скалам с тех пор, как там поселились орлы. Стая Акки Кебнекайсе могла не бояться ни ястребов, ни коршунов, ни кречетов, зато ей приходилось остерегаться самих сторожей. Как только орлы просыпались, они вылетали на охоту. Но еще раньше, чем просыпались орлы, просыпалась Акка. Спрятавшись в камышах, она смотрела, куда направят орлы свой полет. Если орлы скрывались за вершинами скал, стая могла спокойно плескаться в озере и ловить водяных пауков. Если же орлы кружились над долиной, все отсиживались в своих гнездах. В полдень Акка снова выходила на разведку — в этот час орлы возвращались с охоты. Даже издали по их полету Акка угадывала, удачный или неудачный был у них день. — Берегитесь! — кричала она своей стае, когда орлы возвращались с пустыми когтями. — Опасность миновала! — кричала она, видя, что орлы тащат в когтях крупную добычу. Но вот однажды орлы, вылетев рано поутру, в свой обычный час не вернулись в гнездо. Акка долго сидела в своем убежище, высматривая в небе орлов, но так и не дождалась их возвращения. На следующее утро Акка вышла на разведку еще раньше, чем всегда. Уже солнце поднялось высоко в небе, но орлы не показывались. «Верно, они вчера так и не вернулись в гнездо», — подумала Акка. Она не видела их и в полдень на скалистой площадке, где орлы всегда делили принесенную добычу. На третий день все было по-прежнему. Орлы не вылетали из гнезда и не возвращались в него.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=719...

1043 Геродот не упоминает об этом, говоря только о «фессалийской кавалерии» в дополнение к спартанским и афинским гоплитам (VII. 173. 2). Ср.: Cloche. Jhebes de Beotie. P. 37. 1044 Царь Спарты (515–491 до н.э.). Когда власть отошла к Клеомену, бежал к персам. Участвовал в Греко-персидской войне на стороне персов. 1045 Геродот описывает пир, устроенный фиванцем Аттагином для пятидесяти персов и пятидесяти фиванцев в 479 г. до н.э. (IX. 15. 4–16. 5). 1047 VII. 222. См. также: VII. 205. 3: «Леонид так поспешно присоединил к себе только одних фиванцев из всех эллинов именно потому, что над ними тяготело тяжкое подозрение в сочувствии мидянам. Итак, царь призвал их на войну, желая удостовериться, пошлют ли они войско на помощь или же открыто откажутся от союза с эллинами. Фиванцы все же послали ему людей, хотя и думали об измене». 1050 Μηδζειν – с этого момента мы время от времени будем встречать этот глагол, обозначающий, собственно, «мидийствовать» и его производные. Здесь имеется в виду, в зависимости от контекста, сфера проперсидских вкусов, настроений, симпатий, поступков – от одежды до религии и большой политики. 1052 Речь идет о военно-политической гегемонии Фив в период правления Эпаминонда и Пелопида (371–362 гг. до н.э.). 1057 Ср.: Моралии, 225а и 240е, где Плутарх излагает эту историю. В его изложении вопрос звучит из уст жены Леонида, Горго, но в греческом языке «жена» и «женщина» обозначаются одним и тем же словом, так что вопрос мог быть задан одной из спартанских женщин. 1059 Греческий текст поврежден, и реплика восстановлена приблизительно. В Моралиях, 225е, где Плутарх излагает подобную же историю, она звучит так: «Я буду более благим мужем, если останусь здесь». 1060 Подобные примеры приводит и Геродот (VII. 221, 229–232), однако в сочетании с историями о выживших и покрытых позором спартанцах (Аристодеме и Пантите). 1061 II. 162. 3: «Когда мятежники провозгласили его царем, Амасис стал готовиться к борьбе с Априем. Априй же, узнав об этом, отправил к Амасису одного знатного египтянина из своей свиты, по имени Патарбемис, с приказанием доставить Амасиса к нему живым. Когда этот Патарбемис прибыл и стал звать Амасиса к царю, Амасис, приподнявшись в седле (он как раз в это время сидел на коне), испустил ветер и сказал Патарбемису, чтобы тот отнес это Априю».

http://azbyka.ru/otechnik/Sinezij_Kirens...

  001     002