| Иосиф Вриенний (1359 - ок. 1436 или 1438) Письма Проповеди Иосиф Вриенний Византийский монах, писатель и антилатинский полемист. Биография Греч. Ιωσφ Βρυννιος. В Константинполе получил прекрасное образование, был знаком с сочинениями Фомы Аквинского. Иосиф Вриенний довольно рано принял монашеский постриг, вероятно, в Студийском монастыре. В 1382 или 1383 г. Иосиф Вриенний был отправлен патриархом Константинопольским Нилом в качестве миссионера на остров Крит, находившийся под властью венецианцев со времени 4-го крестового похода. Миссионерская деятельность Иосифа Вриенния продолжалась 20 лет в сфере взаимодействия с населявшими остров православными греками, антилатинской полемики, духовного образования и дисциплинарной реформы для православного клира, монашества и церковного народа. Однако присущее Иосифу Вриеннию чрезмерное рвение, с которым он обличал критский клир, особенно монахов, вызвало неприязнь к нему православных греков. Иосиф Вриенний был заключен под стражу и вынужден вернуться в Константинополь в 1402-1403 гг. После возвращения в Константинополь, пребывая в Студийском монастыре, Иосиф Вриенний занимал должность проповедника имп. двора. В 1406 г. патриарх Константинопольский Матфей I (1397-1410) назначил Иосиф Вриенний своим местоблюстителем (τοποτηρητς) во главе делегации, уполномоченной подробно исследовать запрос греч. клириков Кипра, официально подчинявшихся лат. иерархии (греч. архиепископская кафедра была упразднена папой Александром IV в 1260), но желавших тайно соединиться с Константинопольской Церковью. 8-29 июля 1406 г. Иосиф Вриенний в Фамагусте возглавил синод кипрских епископов. Предприятие не увенчалось успехом по причине строгих православных установок Иосифа Вриенния. Он полагал, что это объединение бессмысленно и может лишь принести вред, поскольку киприоты живут в теснейшем единении с латинянами и даже в случае присоединения к Великой церкви не собираются разрывать церковное общение с католиками, а значит, и дальше будут следовать еретическим догматам. Со своей стороны латиняне и визант. латинофроны воспользуются фактом объединения с киприотами в своих целях и будут считать, что уния Церквей уже состоялась. Соч. «Выступление (Μελτη) о воссоединении киприотов с православной Церковью», произнесенное Иосифом Вриеннием через 7 лет после его поездки на Кипр на заседании Константинопольского синода, является единственным известным источником, сообщающим об этом событии. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИОСИФ ВРИЕННИЙ [греч. Ιωσφ Βρυννιος] (1359, К-поль - ок. 1436 или 1438), визант. мон., писатель и антилат. полемист. В К-поле получил прекрасное образование, был знаком с сочинениями Фомы Аквинского. И. В. довольно рано принял монашеский постриг, вероятно, в Студийском мон-ре. В 1382 или 1383 г. И. В. был отправлен патриархом К-польским Нилом в качестве миссионера на о-в Крит, находившийся под властью венецианцев со времени 4-го крестового похода. Миссионерская деятельность И. В. продолжалась 20 лет в сфере взаимодействия с населявшими остров правосл. греками, антилат. полемики, духовного образования и дисциплинарной реформы для правосл. клира, монашества и церковного народа. Однако присущее И. В. чрезмерное рвение, с к-рым он обличал критский клир, особенно монахов, вызвало неприязнь к нему правосл. греков. И. В. был заключен под стражу и вынужден вернуться в К-поль в 1402-1403 гг. После возвращения в К-поль, пребывая в Студийском мон-ре, И. В. занимал должность проповедника имп. двора. В 1406 г. патриарх К-польский Матфей I (1397-1410) назначил И. В. своим местоблюстителем (τοποτηρητς) во главе делегации, уполномоченной подробно исследовать запрос греч. клириков Кипра, официально подчинявшихся лат. иерархии (греч. архиепископская кафедра была упразднена папой Александром IV в 1260), но желавших тайно соединиться с К-польской Церковью. 8-29 июля 1406 г. И. В. в Фамагусте возглавил синод кипрских епископов. Предприятие не увенчалось успехом по причине строгих правосл. установок И. В. Он полагал, что это объединение бессмысленно и может лишь принести вред, поскольку киприоты живут в теснейшем единении с латинянами и даже в случае присоединения к Великой церкви не собираются разрывать церковное общение с католиками, а значит, и дальше будут следовать еретическим догматам. Со своей стороны латиняне и визант. латинофроны воспользуются фактом объединения с киприотами в своих целях и будут считать, что уния Церквей уже состоялась. Соч. «Выступление (Μελτη) о воссоединении киприотов с православной Церковью», произнесенное И. В. через 7 лет после его поездки на Кипр на заседании К-польского синода, является единственным известным источником, сообщающим об этом событии. |
| архимандрит Еммануил (Каливас) Глава I. Папство – это ересь 1. Богословские заблуждения-ереси папства 1) Рационалистическое схоластическое богословие Папство – это попытка главенствования человеческого разума над божественным и подчинение воплощенного Логоса, Богочеловека разуму папы. Папа ставит себя выше Святого Писания и святого Предания, выше Церкви Христовой, выше даже самого Христа, потому что считает, что заменяет Его на земле. Папское богословие и в общем вся система католицизма строится на рационализме схоластического богословия и пытается «доказать все свои основные положения откровением во Христе и строгим его следованием верному слову « 25 . Для определения схоластического богословия папы подходят слова Василия Великого : » Люди не богословствуют, а упражняются в искусном словоплетении » 26 . Верно подмечает Иосиф Вриенний : «...если мы позволим измышления в делах веры, то вера наша растворится...уверуем мы тогда не в Бога, но людей...Я верую и не отбрасываю непостижимое; я верую, а не измеряю неизмеримое; и если уверую, душу свою верой освящу, если же допущу что-то лишнее, сам себе затуманю рассудок. Но если уверую правильно, душа моя вознесется до небес , если же допущу что-нибудь лишнее, душа моя низвергнется в бездну...Уверься в том, что учение и догматы наши просты: их вручил Христос наш, распространили Апостолы, а укрепили учители, – и этим удовлетворимся» 27 . Так что православие исследует с верой и святостью, в то время как католичество -с опасным измышлением. 2) Смешение понятий сущности и энергий (деяний) Божьих Православие различает понятия сущность и энергия Божьи , считая сущность недосягаемой и неучастной, а энергии Бога – не созданными, но досягаемыми и участными. Василий Великий говорит: «Ведь энергии эти на нас исходят, но сущность Его остается недосягаемой» 28 . Напротив, папство смешивает эти 2 понятия и считает Бога удаленным , замкнутым в самом себе, без личного общения с миром 29 . Взаимодействует же Он с миром через созданные, тварные энергии, а вовсе не посредством естественных, несозданных сущноподобных Его энергий. |
| Великий наставник и мужественный заступник Православной Восточной Церкви Марк Евгеник, архиепископ Эфесский, родился и был воспитан в царствующем граде, поистине светлом и великом Константинополе, от родителей, которые в своей жизни были настолько прекрасны и блистательны, что даже были прозваны Евгениками, то есть «благородными»; не менее отличались они и благочестием в православной вере. Отец его Георгий был диаконом и сакеллионом Великой Церкви, а мать Мария была дочерью некоего боголюбивого врача Луки. Начальное образование (до курса риторики) священный Марк получил у своего отца, но, к несчастью, отец его умер, когда ему шёл только тринадцатый год. Затем его наставником в науках был философ Георгий Гемист Плифон. Он учился вместе с Виссарионом, который позднее стал его непримиримым противником, когда Марк стал борцом за Православие. Священный Марк изучил и внешнюю мудрость, и богословскую мудрость, и в совершенстве овладел и той, и другой. Ибо хотя Империя доживала последние дни и все дела её были крайне расстроены, процветали в ней мужи, премудростию и разумением отличающиеся, такие как Мануил Хризолор, Геннадий Схоларий , Георгий Гемист, Иосиф Вриенний , Феодор Газа и многие другие. Тогда и благородная эта поросль, священный Марк, как и его родной брат Иоанн, воссияли, как два светила пресветлых, и были деятелями первой величины, и много превзойдя обычную меру, оказались высочайшими философами и учёными. Многие писатели свидетельствуют о мудрости божественного Марка и восхищаются ей, но также и Иоанна признают человеком величайшей учёности и именуют его философом. Именно так обычно его именовали и признавали, о чём свидетельствуют многие его молитвы к Богу, которые в рукописи несут надписание «Иоанна Философа». Но ещё более ясной эта премудрость его явствует из глубокомысленного и весьма точного опровержения так называемого «Определения Флорентийского Собора» 68 . Вот что пока мы скажем об Иоанне Философе, который также был диаконом и номофилаком Великой Церкви. А перейдём мы к повествованию о жизни священного Марка, о котором и будет идти речь далее. |
| Новости Пасха. Воскресение Христово. Осталось 17 дней Игумен Петр (Мещеринов). Протопресвитер Александр Шмеман и монашество Игумен Петр (Мещеринов). Протопресвитер Александр Шмеман и монашество I. Принято считать (особенно в среде так называемых «ревнителей чистоты Православия»), что прот. Александр Шмеман монашество не понимал и не любил. Действительно, в «Дневниках» о. Александра мы не раз встречаемся с некоторым «ворчанием» в адрес монашества. Вот несколько примеров. «Женский монастырь. С нами молодая игуменья Евгения. Всё " классично " . Опущенные глаза, походка, тихий голос... Но в душу закрадываются сомнения. Не о ней, конечно. Она, по-видимому, безупречна в этой классике. А обо всём этом стиле. Нагромождение икон, в большинстве своём – ужасных, в церкви. Твердокаменная верность форме, этому абсолютному единообразию типа... Уход не столько от мира, сколько от этого мира, во имя другого, прежнего мира с его архаичностью, непромокаемостью, отсутствием всякого " проблематизма " ... Разрушь форму – и ничего, пожалуй, не «Ужин у нас вчера вечером с архиеп. Василием Кривошеиным. Несомненно порядочный человек, открытый, терпимый и т.д. Но странное чувство: вот он провёл не то пятнадцать, не то двадцать лет на Афоне, простым монахом, но, в сущности, ужинал с нами вполне светский человек, живущий хотя и прилично, но " церковной кашей " , ограниченной всей этой смутой, современной церковной перспективой и ситуацией. В этом нет ничего плохого, ничего низкого, напротив – он кажется почти идеалом " образованного архиерея " . Мои мысли не о нём, а о том, в чём последний смысл этих учёных копаний в мистическом опыте Максима Исповедника или Симеона Нового «Мысли о судьбе Православия. Торжество сейчас – в богословии и в благочестии – монашеской линии. В Сербии всё, что возрождается, связано с покойным о. Иустином Поповичем и его двумя молодыми учениками – о. Амфилохием и о. Афанасием. Повсюду – патристика. Меня беспокоит отождествление этой линии с Православием. Это уже не pars pro а выдавание её за само " toto " В Америке – редукция Православия к иконам, всяческому " древнему " пению и все к тем же " афонским " книгам – о духовной жизни. Торжествует " византинизм " , но без присущего ему космического охвата... Для меня крайне знаменательно то, что повсюду, где эта линия торжествует, как-то выпадает Евхаристия, причастие... Монашеская линия, как это ни звучит странно, " обмирщает " Церковь, так что уходить надо не только из " мира " , но и из неё... Молодые богословы в Сербии строчат диссертации – и все, почти без исключения, о паламизме, о спорах XIV века, о всяких dii этого движения. Словно ничего другого в Православии нет. Иосиф Вриенний или – из ранних – Евлогий Александрийский и вечный Максим. Не Церковь, не её жизнь и не вызов этой жизнью – миру, а только вот этот духовный гнозис... Ещё шаг – и психологически, если не догматически, мы в дуализме, |
| О жизни своей до отправления в Россию вот что пишет блаженный Фотий в предсмертном своем завещании: «С юного возраста желал я жить для добродетели; потому удержался я от приятностей брака, не прельстили меня почести мира и не желал я временной славы человеческой. Счастье земное представлял я в виде корабля, который, не видя того, что позади его, встречает впереди себя только препятствия и стеснение. Одного желал я, об одном заботился представить бессмертную душу мою чистою Богу и Владыке моему. Как только расстался я с миром, под покровом благодати Божией устремлял я мысли и душу мою к светлым небесным селениям; меня просветили наставления святого старца Акакия, великого, равного древним великим отцам, которого уважали царь, патриарх и святители. Я еще отроком был, когда поручил себя сему святому наставнику; душа моя еще не знала тогда зла, и я с юных лет, под его руководством и наставлениями, напечатлевал в душе моей образ благочестия. Великий святитель любил меня и всегда беседовал со мною, как с любимым сыном, укреплял меня Верою, хранил чистоту тела моего, наполнил ум мой полезными познаниями, наставил, как мне жить, как мне быть мертвым для мира. И я желал жить не в связи с призрачными образами временной жизни, а стремился душою созерцать чистые, святые, светлые предметы той жизни. И вот встретился я, бедный, с неожиданным несчастием. По воле святого старца, великого между святителями, кир Акакия, прибыл я из Мореи в Константинополь, и державный император Мануил возложил на меня тяжесть, чтобы принял я великую степень святительскую; Богу известно, что собор долго принуждал меня к тому, но не мог я избавиться; святейший патриарх кир Матфей с собором определил, и я отправился в святейшую митрополию Русскую» 3 . По этим словам видно, что не легко было блаженному Фотию расставаться с Востоком. В утешение душе своей он взял близких к нему иеромонахов: Пахомия из болгар, с которым жил он у блаженного Акакия 4 , и Патрикия. И в Морее, и в Константинополе он заставил любить себя. Из Константинополя поддерживал дружеские сношения с ним самый образованный муж своего времени, благочестивый учитель Константинопольской Церкви, иеромонах Иосиф Вриенний . Патриарх в настольной грамоте одобрял Фотия как весьма способного наставника в вере и благочестии 5 . Монемвассийская Церковь , где ревностно исполнял он благие распоряжения архипастыря ее Акакия, поминала его в молитвах как «возрастившего ее своими трудами и украсившего своими приношениями» 6 . Так как в Морее много было и славян во время блаженного Фотия 7 , то если не успел он коротко узнать язык их, в чем сознается сам 8 , по крайней мере дух и обычаи славян были ему известны, что, конечно, немало значило для служения его в Церкви Русской. |
| Предисловие. Восприятие общественных проблем ортодоксально-православным мыслителем (Иосиф Вриенний) В специальной исторической литературе дается неоднозначная оценка деятельности византийского философа-богослова, миссионера-проповедника, одного из ведущих лидеров ортодоксально-православной политической группировки Иосифа Вриенния (1350–1432). Его судьба 1 необычайно трудна и странна. Многие годы и даже десятилетия ему приходилось пребывать на периферии икумены, но всюду, где бы ни находился, он считал себя ромеем и предназначал свои сочинения «ромейскому роду». Вследствие этого труды Вриенния, созданные в том или ином уголке «вселенной», следует рассматривать не только как исторический источник для характеристики той конкретной части икумены, где осуществлялась проповедническая миссия философа, но и более широко – как источник для изучения византийского общества в целом. И. Шевченко, ставя Вриенния в ряд с патриархами Афанасием I и Филофеем Коккиным, считает, что Иосиф стремился к действительной социальной перемене 2 . К.-П. Мачке, однако, намеревался доказать, что цель Вриенния – «защита идеального образа отбалансированного социального порядка, которому не соответствовала действительность» 3 . Тем самым концепция Иосифа Вриенния уподоблена позиции ряда английских проповедников XIV в. Ссылаясь на третью речь Иосифа Вриенния по поводу спасительного распятия от 14 апреля 1419 г., исследователь полагает, что она является типичной во всех отношениях для оценки мировоззрения Иосифа. Насколько велик Вриенний в своих обвинениях при разборе конкретных случаев, настолько бесцветна и лишена общественного звучания его мысль там, где он предстает с собственными предложениями об изменении общественной ситуации 4 . Так, в упомянутой речи он «после крайне критической оценки положения империи требует издания различных церковных и светских законодательных актов, синодального томоса и церковной новеллы или хрисовула, которые должны обратиться против ростовщичества, в том числе с церковной стороны, против злоупотреблений товариществ, против перегибов налоговых чиновников и против общения с преступными священниками» 5 . Важным представляется наблюдение К.-П. Мачке о том, что Иосиф Вриенний надеялся возвратить греховный мир в состояние первоначальной омонии – согласия, единодушия, взаимного понимания. |
| Имя Иосифа Вриенния не пользуется большою известностью в литературном мире; действительно, он и не принадлежит к числу первоклассных писателей по дарованиям, ни в особенно памятным потомству общественным деятелям своего времени. Но его сочинения все-таки заслуживают внимания интересующихся историей греческого народа и греческой церкви в конце XIV и начале XV столетия, в период крайнего политического упадка и можно сказать вымирания греческой империи. Несмотря на лежащую на них в некоторых случаях печать ограниченности миросозерцания и скудости Философского и богословского образования, они всегда будут интересовать пытливость читателя не без удовлетворения любознательности, как по важности предметов и обстоятельствам, при которых писаны, так и по личности писателя и отношениям его к современному ему ходу дел. «В его сочинениях», говорит Евгений Булгарис, «встречается многое достойное уважения и изучения; многое сказано сильно и отменно против разномыслящих с нами относительно некоторых догматов. Всюду с возвышенностью и высотою созерцания соединены и прекрасные приспособления нравственные, относящиеся к жизни христианской. И слог вообще ясный, хорошо и расположение, хоть иногда, применительно к большинству слушателей, слог понижается до обыденной речи. Во всех творениях приличное приспособление (οικονομα) доказательств, и слово без всякой шероховатости идет плавно и свободно, а по местам выступая небрежно заимствует приятность от самой необработанности и заставляет забывать о выработанности речи, привлекая естественностью. А если кое-что иногда сказано слабо и недостаточно или страдает излишеством, даже школьнически и ребячески понято и не весьма согласно с правилом истины: то ничто не мешает читателям, избирая полезное, не обращать внимание на встречающиеся недостатки. К этому отзыву просвещенного издателя сочинений Вриенния мы можем прибавить только в похвалу его, что Иосиф, пребывши верным духу православной церкви, одушевленный глубоким смыслом православия и патриотизма, свои наличные дарования и с трудом приобретенную в тогдашние бедственные времена ученость посвящал истинным нуждам своего народа и церкви, от худого течения дел не впадал в уныние или сомнение относительно правоты своего исповедания, не увлекался опасными мечтами единения в вере с латинским Западом и всеми силами старался поддерживать в своих соотечественниках бодрость духа и достойную христиан нравственную доблесть. Поэтому его деятельность приобретает ему место между известнейшими народными учителями и охранителями православия. |
| 25. Иосиф Иоанну Если бы я твердо знал, что это мое письмо не погибнет в море и что ты не предашь именно его тотчас же земле, после его прочтения, или огню, или, что более обычно и что часто бывает, мраку, то, составив согласно теме, я пытался бы послать тебе. Поскольку теперь я обдумываю это, я начинаю писать тебе более нерадиво. Подумай же, каково это есть, чтобы и бумага наудачу и чернила были куплены на рынке. И быть в уединении и чтобы были положены впереди и стилвотир, и ножницы, и чернильница, и чтобы перо было притуплено. И были попусту приготовлены и игла, и нить, и воск, и после этого печать. Таковы внешние обстоятельства. Каковы же те, что зависят от нас самих, и сколь значительны? Смысл находок, более полезное в них и более обременительное; наклонение шеи, устремление глаз, мастерство руки, движение пальцев, сгибание колен, выставление напоказ рядов, тип письма, красота мыслей; возможно и раскрытие секретов. Когда же и письмоносец для доставки его был приглашен и долгое плавание было окончено, и теперь, в результате хорошего исхода, оно оказалось в руках того, кому отправлено, и поскольку же для чтения келейно и втайне я передал из числа самых изящных как пропавшее для себя, прикинь себе, сколько презрения появилось у отправившего. Так вот поэтому древние, не имея подобного навыка, но как раз противоположный ему, как только посылали письмо или получали, то отправители, прежде чем передать его в руки доставщика, переписывали его, внося в книгу, содержащую и другие их сочинения. Получатели же, одновременно с получением, сразу же его показывали собеседникам; и самыми первыми заучивая наизусть, они записывали на своих писчих дощечках; и получая снова от них, сами вставляли в свои книги, и, заучивая наизусть для доказательства, дома и на рынках, и на улицах, и на собраниях, и во время бесед всякого рода, вместо всякой болтовни, эти полезные письма излагали по памяти. Вследствие этого получателем восхищались, как другом такого человека; составителю рукоплескали с похвалами как оратору; познавали и силу риторики; и по многим соображениям прославлялась образованность. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИОСИФ ФИЛАГРИЙ [греч. Ιωσφ Θιλγρης, Θιλγριος] (ок. 1340, Крит - нач. XV в., там же), византийский церковный деятель, писатель, полемист, противник церковной унии между К-полем и Римом. В молодости принял монашество, с 1361/62 г. занимался переписыванием рукописей. В 80-х гг. XIV в. стал ктитором монастыря Трех святителей в местности Лусуду (Λουσοδου) на горе Кофинас (Юж. Крит). Благодаря просветительской деятельности получил от К-польского патриарха право называться «учителем Крита» (διδσκαλος Κρτης). Наиболее важный источник сведений о лит. деятельности И. Ф.- греч. рукопись Bibl. Angelica 30 (1393/94). В этом сборнике, составленном И. Ф., чередуются его сочинения и произведения др. авторов, как античных («Введение» Порфирия, «Категории» и «Об истолковании» Аристотеля, снабженные комментариями И. Ф.), так и византийских (описание рукописи: Franchi de " Cavalieri P., Muccio G. Index codicum graecorum bibliothecae Angelicae//Studi italiani di filologia classica. Firenze, 1896. Vol. 4. P. 64-76). И. Ф. поддерживал отношения с исп. Анфимом , архиеп. Критским, в 1367-1370 гг. был его викарием (δικαος). И. Ф. адресованы послания Анфима из тюрьмы, в к-рую он был заключен за поддержку антивенецианских выступлений. Антилат. «Слово об исхождении Св. Духа» и др. сочинения Анфима были переписаны И. Ф. и включены в рукопись Bibl. Angelica 30 (Fol. 342v - 358v). И. Ф. принадлежит «Речь по случаю выхода митрополита Анфима из заточения» (Λγος τερος, πταν μητροπολτης Ανθιμος τς φρουρς ξλθεν; Δυοβουνιτης. 1932. Σ. 53-55), составленная в период, когда Анфим был ненадолго выпущен на свободу после 1-го 6-месячного ареста (по сообщениям патриарха К-польского Нила , 1-е заточение Анфима длилось год). Также И. Ф. связывала дружба с Иосифом Вриеннием , однако из их переписки дошло лишь краткое послание философского содержания ( Τωμαδκης Ν. Β. Εκ τς βυζαντινς πιστολογραφας. Ιωσφ μοναχο το Βρυεννου πιστολα Λ κα α πρς ατν Γ//ΕΕΒΣ. 1983/86. Τ. 46. Σ. 362). |
|
|
