С.В. Иванов (К четырехсотлетнему юбилею пр. Иосифа Волоцкого ) 1 Анонимное житие преп. Иосифа Волоцкого представляет собой одно из любопытных явлений в древнерусской житийной литературе. По своему содержанию оно отчасти подтверждает и раскрывает сведения, заключающиеся в Саввином и Досифеевом житиях Иосифа, а отчасти дополняет их, причем носит на себе характер более мягкий и в общем стиле, и в отдельных выражениях, и в отношении к лицам другой, не «иосифлянской» партии. Издавалось анонимное житие дважды. В первый раз – К. И. Невоструевым , в 1865 г., по двум бывшим до него известным спискам библиотеки Иосифо-Волоколамского монастыря (XVI в.) и собр. В. М. Ундольского (XVII в.); 2 во второй – С. А. Белокуровым , в 1903 г., по двум вновь найденным им спискам собрания П. А. Овчинникова (XVI и XVII в.). 3 Эти два издания жития представляют две его редакции. 4 Главная отличительная особенность их сказывается в своеобразном распределении материала. Именно, в списке П. А. Овчинникова (XVI в.) средняя часть жития изложена несколько в ином порядке, чем в списках, изданных К. И. Невоструевым . Для более наглядного представления редакторской особенности расположим отдельные эпизоды средины жития в сравнительном порядке. Изд. К. И. Невоструева . Изд. С. А. Белокурова. 1) О церковно-общественной деятельности преп. Иосифа, выразившейся в участии на московских церковных соборах (стр. 108–120). 1) О князе Андрее Голенине (стр. 26–29). 2) Об учениках преп. Иосифа и архиеп. Геннадии (стр. 120–123). 2) Об Ионе Голове, Епифании и Дионисии (стр. 29–30). 3) Об Ионе Голове, Епифании и Дионисии (стр. 120–123) 3) Об остальных учениках преп. Иосифа и архиеп. Геннадии (стр. 31–32). 4) О князе Андрее Голенине (стр. 127–132). 4) О пребывании преп. Иосифа в монастыре, о голоде и кн. Андрее (стр. 32–33). 5) О пребывании преп. Иосифа в своем монастыре, о голоде и кн. Андрее (стр. 108–120). 5) Об участии преп. Иосифа на московских соборах (стр. 34–39). Трудно сказать сейчас с уверенностью, какая из двух редакций является наиболее первоначальной. Но, принимая во внимание большее соответствие заглавия жития самому тексту в списке XVI в. изд. Белокурова, 5 большую логичность здесь в распределении материала и, наконец, архаичность некоторых слов и выражений именно в списке Овчинникова, 6 можно предположить, что издание С. А. Белокурова передает житие ближе к протографу, чем изд. К. И. Невоструева .

http://azbyka.ru/otechnik/Iosif_Volotski...

Архиепископ новгородский Геннадий сознавал, что, для борьбы с жидовствующими или новгородскими еретиками, необходимо иметь под руками книги священного писания, которыми и они пользовались для своих целей, – и, вследствие этого сознания, позаботился собрать в один состав полную славянскую библию и дать ее для употребления православным. Но сам Геннадий не действовал этим духовным оружием против еретиков; не отражал их нападений на православие, не поражал самой их ереси. Правда, он написал, по поводу ереси жидовствующих, несколько известных посланий, как-то: к Прохору епископу сарскому (в конце 1487 г.), к Нифонту епископу суздальскому и к Филофею пермскому (ян. 1488 г.), к Иоасафу архиепископу ростовскому (февр. 1489 г.), к митрополиту Зосиме (окт. 1490 г.) и к собору владык, собравшихся тогда в Москве. Но все эти послания имеют характер исторический; в них говорит Геннадий о еретиках, их учении и действиях, просит рассмотреть дело, принять против них меры, но отнюдь не входит в опровержение самого их лжеучения 1 . Для такой борьбы с жидовствующими выступил другой ревнитель православия – Иосиф Волоколамский. Есть и у него два–три послания, в которых он говорит только о еретиках, о необходимости восстать на них, обуздать их, преследовать их, или просить себе защиты против их покровителей 2 . Зато в других своих посланиях Иосиф не ограничивается уже одним этим, а вместе опровергает, более или менее подробно, те или другие мнения лжеучителей и их заступников 3 . Но самое важное состоит в том, что Иосиф, не довольствуясь посланиями к частным лицам, по поводу ереси жидовствующих, и опровержением только некоторых отдельных их мыслей, решился написать и написал, для руководства всем православным, возможно полное опровержение всех главнейших и наиболее распространенных мнений этих еретиков и их защитников: сочинение, которое, по обширности своей и достоинству, представляет явление, дотоле не бывалое в русской духовной литературе. Оно написано не разом, а писалось постепенно, в продолжение почти всей борьбы Иосифа с еретиками (около 1493–1515 г.). В состав этого сочинения вошли и некоторые из посланий Иосифа, по поводу той же ереси, одни только частями и мыслями, а другие почти целиком и дословно. Сам Иосиф не дал своему произведению особого названия, а называл его по местам только книгою; но впоследствии оно справедливо названо Просветителем 4 .

http://azbyka.ru/otechnik/Makarij_Bulgak...

отв. ред. Д. С. Лихачев Патерик Волоколамский Патерик Волоколамский – сборник житий монахов Иосифова Волоколамского, Пафнутиева Боровского и других монастырей, составленный по образцу аналогичных древних переводных и оригинальных сборников – Патериков Синайского, Скитского, Киево-Печерского и др. Автор П. В. пишет о себе: «Изволих же писаниемь предати о жительстве отца Пафнутиа... елика от него слышахом и от ученик его бывшая в его обители и инде же он исповеда учеником своим, такоже и ученика его отца Иосифа надгробными словесы почтохом и мало объявихом... еже от него слышахом и сами видехом...». Автором надгробного слова Иосифу Волоцкому был его племянник Досифей Топорков; он же был редактором Синайского патерика и, по-видимому, составителем первоначальной редакции Хронографа Русского, ряд статей которого совпадает с П. В. Есть поэтому достаточные основания считать создателем П. В. Досифея Топоркова. Начав свое повествование с истории Новгородской земли, к пределам которой принадлежал Волок Ламский, составитель П. В. упоминал о том, что город этот никогда не был «взят от агарян», и это давало автору повод привести рассказы (читающиеся также и в Хронографе) об архангеле Михаиле, преградившем Батыю путь в Новгород, и о гибели Батыя от «богоданной секиры». Источником этих преданий были, по его словам, рассказы Пафнутия Боровского – внука крещеного татарского баскака Мартина. Дальнейший текст П. В. разделяется на две части – рассказы, восходящие к Иосифу Волоцкому , и «Повести отца Пафнутия». Несомненно, что уже сам Иосиф Волоцкий думал о создании патерика русских подвижников XV – нач. XVI в.: теме этой было посвящено «Сказание вкратце о святех отцех, иже в Рустей земли сущих», включенное в пространную (минейную) редакцию его Монастырского устава (10-я глава). Идеологическая острота многих рассказов П. В. определялась тем, что он составлялся в тот период, когда борьба между последователями Иосифа Волоцкого и их противниками еще далеко не завершилась. Для защиты иосифлянских позиций особое значение имела повесть, рассказанная в патерике самим «старцем Иосифом» со слов иконописца Феодосия (сына знаменитого Дионисия).

http://azbyka.ru/otechnik/bibliog/slovar...

Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Плигузов А.И. Учение ранних «нестяжателей» в исторической перспективе Учение ранних «нестяжателей» в исторической перспективе: от «Предания» Нила Сорского до амортизационных мер правительства Ивана IV. Итак, мы теперь можем утверждать, что письменная полемика Вассиана Патрикеева с Иосифом Саниным началась по инициативе опального князя в июне 1511 - июне 1512 гг. и была подготовлена широкой церковно-светской полемикой о монашеском «обещании». Полемика эта отразилась в послании Иосифа И. А. Челяднину (июнь 1512 г.) (1) и послужила побудительным мотивом к написанию Иосифова 11 слова «Книги на еретиков» (1508-1513/14 гг.) (2). Сигналом к началу письменных прений волоколамских постриженников с опальным потомком Гедимина стало «челобитие» Иосифа Санина Василию III на новоявленных ки-рилло-белозерских еретиков (июль - август 1511 г.) (3). Этот демонстративный шаг волоцкого игумена наносил урон авторитету кирилло-белозерской корпорации, в защиту которой выступил ученик и духовный сын Нила Сорского (Нил умер 7 мая 1508 г.) Вассиан Патрикеев. Первый документ полемики - это вассианово Слово на «Списание Иосифа» (июль 1511 - июнь 1512 гг.) (4). В последующие годы, уже после смерти Иосифа Санина (9 сентября 1515 г.), Вассиан начинает работу по осмыслению исторических судеб православного монашества, как бы переписывая заново 11 слово «Книги на еретиков». Так появляются на свет 1 и 2 редакции «Собрания некоего старца», своеобразного указателя (Синтагмы) текстов священного писания и предания, обосновывающих необходимость строгого соблюдения монашеского обета как рядовыми иноками, так и церковными иерархами. Наиболее острые формы приобрело столкновение Вассиана с учениками Иосифа Санина, прежде всего с митрополитом Даниилом Рязанцем. «Стужение» Вассиана о церковных «винах» в полемической форме выразилось в «Слове ответном» (1523-1524 гг.). Спор с главой русской церкви заставил симоновского чернеца Вассиана ускорить работу по составлению собственного компендиума «нестяжательской» кормчей (3 последующие редакции 20-х гг. XVI в.). Внутри этого второго этапа полемики и сформировалось учение Вассиана о нестяжательности монашеских корпораций, причем Вассиан начал свои размышления о монашеском «обещании» с менее радикальной постановки вопроса, предусматривая сохранение монастырских сел и передачу управления ими в руки святительских кафедр. Постепенно наметилась эволюция учения Вассиана в более радикальную программу, не останавливающуюся перед изъятием монастырских населенных земель.

http://sedmitza.ru/text/1162527.html

Полемическое «слово» против Иосифа Волоцкого Приводится по изданию: Казакова Н.А., Лурье И.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI в. М.-Л. 1955 Список источников Публикуемое «слово» представляет собой необычный, еще не известный в литературе, памятник из полемики «заволжских старцев» с «иосифлянами». Находится он в рукописи ГПБ, Соф. 1451. (Рукопись первой половины XVI века, писана полууставом, разными писцами, в 4-ю д. л., на 283 листах.) Статья на лл. 106—109 в нем озаглавлена: «Слово 12 на ересь новогородских еретиков, глаголющих, яко не подобает еретиков осужати, ни проклинати, ни заточати». Она была описана двумя лицами — проф. Петербургской духовной академии Д. И. Абрамовичем и Фл. Смирновым. В «Описании Софийской библиотеки» Д. И. Абрамовича (вып. III, стр. 213) относительно нее сказано, что здесь помещено 12-е «слово» из «Просветителя» Иосифа Волоцкого. Как будет видно из дальнейшего, Д. И. Абрамович не только не сверил этого слова с «Просветителем», но и не читал самого текста. У Фл. Смирнова относительно этой статьи сказано только следующее: «По содержанию это слово подходит к изданному в «Православном Собеседнике» 13-му слову «Просветителя» Иосифа Волоколамского, но по изложению разнится от него, представляя сокращение 13-го слова, притом довольно спутанное». («Описание 24-х рукописных сборников XVI века Новгородской Софийской библиотеки» («Летопись занятий Археографической комиссии 1864 года», вып. 3-й, СПб., 1865 г, стр. 22).) На самом деле, вопреки Д. И. Абрамовичу, 12-е «слово» «Просветителя» имеет совсем другое заглавие, и тема его иная: в нем идет речь о том, что проклятие, произносимое на православных еретиками, хотя бы и «святителями», не имеет никакой силы (см. «Просветитель», 2-е изд., стр. 290—296). Далее, по заглавию своему помещенное в настоящей рукописи «слово» действительно, как говорит Фл. Смирнов, подходит к 13-му «слову» «Просветителя»; с 13-м «словом» совпадают также (по смыслу, но не текстуально) и дальнейшие слова в начале статьи: «Мы же противу сему речем, яко подобает еретиков осужати, и проклинати, и заточати...» и т. д.

http://sedmitza.ru/text/443523.html

Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Послание иконописцу и «Слова» о почитании икон Приводится по изданию: Казакова Н.А., Лурье И.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI в. М.-Л. 1955 Список источников «Слова» о почитании икон и предпосланное им вступительное «Послание» «начало художнику божественных и честных икон» в данной редакции никогда еще не издавались. Само по себе вступительное послание (без последующих «слов») издавалось в 1847 г. в «Чтениях» ОИДР (1847, 1) под заголовком «Послание преподобного Иосифа Волоколамского к иноку иконописцу». В основу при этом издании был положен список Московской духовной академии 171 (теперь в Библиотеке им. В. И. Ленина), в котором за «Посланием» следуют не обещанные автором «три слова» об иконах, а все (начиная с первого) «слова» книги Иосифа Волоцкого «на новгородских еретиков» («Просветителя»). Три «слова» об иконах читаются и в составе «Просветителя», но там они расположены в ином порядке: первое из «слов» об иконах является шестым «словом» «Просветителя», второе (Сказание) — седьмым «словом», а третье — именуется пятым «словом» и помещено раньше двух остальных (в этой редакции «слова» об иконах помещены в казанских изданиях «Просветителя» — в 1857, 1882, 1896 и 1904 гг.). Публикуемый памятник состоит из вступительного «Послания» и обещанных в нем «слов». Какая из редакций «слов» является первоначальной: были ли эти «слова» первоначально отдельным сочинением, адресованным неизвестному иконописцу (со вступительным «Посланием»), а затем включены в «Просветитель», или наоборот — они были выписаны из книги Иосифа для посылки иконописцу? Выше мы уже приводили аргументы, доказывающие первоначальность именно отдельной редакции «слов»: в отдельной редакции «Сказание» о поклонении различным предметам является (как и обещано во вступительном «Послании иконописцу») вторым по порядку «словом»; текст же самого «Сказания» (и предыдущего «слова») подтверждает первоначальность именно такого порядка: «Сказание» в нем несколько раз именуется «вторым словом» (терминология эта сохранена и «Просветителем», хотя там «Сказание» — седьмое по общему счету и третье из числа «слов» об иконах).

http://sedmitza.ru/lib/text/433586/

Том 1 • Том 2 • Том 3 • Том 4 • Том 5 • Том 6 • Том 7 • Том 8 • Том 9 • Том 10 • Том 11 • Том 12 • Том 13 • Том 14 • Том 15 • Том 16 • Том 17 • Том 18 • Том 19 • Том 20 Содержание Вступление. Эпоха решительного подъема общественного значения литературы Волоколамский патерик Повесть о Петре, царевиче ордынском Повесть о царице Динаре Повесть о старце, просившем царскую дочь себе в жены Повесть о Луке Колочском Повесть о Тимофее владимирском Из хроники Константина Манассии Послание игумена Памфила Четыре послания и завещание Нила Сорского Слово об осуждении еретиков Иосифа Волоцкого Послание Иосифа Волоцкого княгине Голениной Ответ кирилловских старцев на послание Иосифа Волоцкого об осуждении еретиков Повесть о псковском взятии Из хронографа 1512 года Видение хутынского пономаря Тарасия Сказание о князьях владимирских Послания старца Филофея Сочинения Максима Грека Переписка Федора Ивановича Карпова с Максимом Греком Сочинения Федора Ивановича Карпова Поучение Даниила, митрополита всея Руси Тайная тайных Сказание об Аристотеле Сочинения Ивана Семеновича Пересветова Сочинения Ермолая-Еразма     Вступление. Эпоха решительного подъема общественного значения литературы Первая половина XVI века – эпоха, когда развивается вера в социальное переустройство общества на основе принципов «правды», то есть «истины-справедливости». На первый план начинает выступать новое сословие – сословие дворян – служилых людей, выдвигаемых не по родовитости и заслугам предков, а по личным достоинствам и стремящихся укрепить свое положение различными проявлениями преданности государству и его главе – великому князю московскому. Как и всякий новый общественный слой, дворянство стремится идеологически обосновать свои права и притязания, верит в силу разума. Впрочем, вера в доводы разума характерна не для одного дворянства. Во всем русском обществе поднимается вера не только в рассудок, логику, разумную целесообразность, но и в силу человеческого слова, в книгу. Роль и значение литературы поднимается необыкновенно. Сама литература меняет свой характер, становясь все более и более философичной, и проникается духом публицистической полемики.

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Шамин С. М. «И в ту же нощь было трясение великое от Божия разгневания...» Начиная с XV столетия, на русский язык переводилось все больше текстов, созданных европейскими авторами. Особенно интенсивным этот процесс стал в XVI и XVII вв. В числе переводов оказались известия о землетрясениях и извержениях вулканов. Эти сообщения, как правило, встречаются в одном комплексе, поскольку извержения обычно сопровождаются подземными толчками различной интенсивности. Приходившие по дипломатическим и торговым каналам новости включались в рукописные сборники и становились частью книжной культуры. На начальном этапе важную роль в распространении сообщений сыграли монастыри, в особенности Иосифов-Волоколамский. Интерес монастырских книжников к данной теме связан с тем, что катастрофические природные явления долгое время рассматривались в качестве знамений Божия гнева. Данная оценка была общей как для православия, так и для других христианских конфессий. Дело в том, что землетрясения упоминаются в Священном Писании в числе знамений конца света: «Будут большие землетрясения по местам, и глады, и моры, и ужасные явления, и великие знамения с неба» (Лк 21:10. 11); «произошло великое землетрясение, и Солнце стало мрачно как власяница, и Луна сделалась как кровь» (Откр 6:12. 14). Поскольку эсхатологические ожидания с эпоху Средневековья и раннего Нового времени регулярно вспыхивали в разных регионах Европы, то новости о каждом новом стихийном бедствии попадали на благоприятную почву и быстро распространялись. Россию эти процессы захватывали по мере того, как она становилась частью европейского информационного пространства. Наиболее ранним из таких известий стало сообщение о землетрясении в Италии 1456 г. Основу этого текста составляет перечень из 45 городов и местечек, пострадавших от стихийного бедствия. По мнению Н. А. Казаковой, оригиналом для него мог послужить итальянский текст. Русский читатель узнавал, как селения проваливались под землю, рушились палаты, гибли тысячи людей. В Москву новость попала в составе «Послания Феофила Дедеркина… великому князю Василию Васильевичу (Василию Темному.– С. Ш.) из-за Римья из латины». Для рассматриваемой темы особенно важна начальная часть послания, предшествующая пересказу новости. В ней Феофил упоминает о пророчестве «на свою веру на латинскую» некоего князя Микалаа. По смыслу письма получается, что землетрясение случилось как раз во исполнение этого пророчества. Издатель итальянских сообщений, которые стали основой для «Послания», упомянул о знамениях, предшествовавших бедствию – рождение двухголового теленка, кровавый дождь, появление в небе звезды с огненным хвостом.

http://sedmitza.ru/lib/text/6346335/

А.П. Кадлубовский 4. Легендарные рассказы Волоколамского Патерика В рукописи Московской Синодальной Библиотеки 927 (по каталогу славянских рукописей) содержится интересный и оригинальный но своему составу и содержанию памятник, на который впервые, если не ошибаюсь, указано было в 1851 г. А. В. Горским; последний издал по этой рукописи вошедшее в ее состав и заслужившее потом большую известность в ученой литературе „письмо о нелюбкахъ» между иноками Иосифова Волоколамского и Кириллова Белозерского монастырей 198 ; делая в предисловии к издаваемому тексту краткий обзор содержания всей рукописи, А. В. Горский, называет первую статью ее «кратким патериком Волоколамским», не вдаваясь впрочем в более обстоятельную ее характеристику. Позднее, в кратком описании данной рукописи в 3-м издании „Указателя» архим. Саввы мы не находим совсем указания (по кр. мере ясного) на упомянутую первую статью нашей рукописи, отнесенной в разряд сборников 199 . Несколько более обстоятельные, но все же лишь весьма общего характера сведения об этой статье сообщены были В. О. Ключевским в его известной книге о древнерусских житиях святых; им отмечено, что статья эта может быть рассматриваема, как род патерика волоколамской обители, что она содержит „воспоминания об Иосифе и его учителе Пафнутии», рассказы о слышанном составителем патерика от них или от их учеников или о виденном им в их обителях, а также некоторые изречения Иосифа; – что составитель этот сам указывает себя в предисловии (именно, это волоколамский инок Досифей) и называет свой труд патериком; – что этот „Волоколамский патерик» представляет оригинальную для севернорусской агиобиографии попытку создать сборник душеполезных сказаний о жизни подвижников той или другой обители, а равно и их рассказов и изречений 200 . Действительно, труд инока Досифея представляет сборник изречений и назидательных, более или менее кратких повестей, циркулировавших в монастыре и связанных так или иначе с жизнью и личностью Пафнутия, Иосифа и других выдающихся иноков, их учеников; таким составом он напоминает столь многочисленные и распространенные в старой письменности Восточные и Западные патерики, в изобилии переводившиеся и читавшиеся и на Руси 201 .

http://azbyka.ru/otechnik/Zhitija_svjaty...

Переводом св. Писания на славянский язык мы обязаны трудам св. Кирилла и Мефодия, просветителей племен славянских. Они передали нам Ветхий Завет с греческого перевода Семидесяти толковников. Но в некоторых списках Моисеева Пятикнижия встречаются следы исправления древнего славянского перевода по еврейскому подлиннику. Уже прежде было замечено это явление славянским филологом А. Х. Востоковым в некоторых библейских рукописях Румянцевского Музеума. Но ученый исследователь по роду своих занятий обратил внимание только на изменение некоторых собственных имен в этих списках по еврейскому произношению, и сверх того, заметил еще как особенность, что в них между славянскими речами встречаются обороты и русские слова XV века, иногда же, и «лишние слова, вставленные в текст русскими переписчиками». 1 Благоприятные обстоятельства в прошедшем году позволили нам познакомиться с подобными списками Пятикнижия и ближе рассмотреть примечательное явление, на которое указано Г. Востоковым. Это привело нас к убеждению, что поставленные в замену славянских речений русские слова суть исправления прежнего перевода по еврейскому тексту, что вставленные «лишние слова», по большей части, суть дополнения взятые из того же еврейского текста. А то и другое, вместе с изменением в собственных именах, личных и географических, служит доказательством, что наш древний перевод Пятикнижия кем-то, не непрерывно, но по местам, был сличаем с еврейским текстом, и немало был исправлен. Списки Пятикнижия, о которых мы здесь говорим, принадлежали прежде Иосифо-Волоколамскому монастырю. Один из них 7) по письму относится к концу XV или к началу XVI веков, и содержит в себе только три первые книги Моисеевы: Бытие, Исход и Левит. Другой 8) написан в 1493 г. и содержит в себе все Пятикнижие. В первом, исправления находятся частью на полях рукописи, частью в самом тексте. Во втором, только в тексте, и притом не все, находящиеся в первой рукописи, особенно из записанных на полях ее. Исправление в тексте сих списков обнаружились при сличении с рукописью, издавна принадлежавшей Московской духовной академии 12). Эта рукопись написана также в XV веке и кроме Пятикнижия содержит в себе еще некоторые исторические книги Ветхого Завета. В ней текст Пятикнижия, согласный с помещенным в полных списках Библии , принадлежавших Московской синодальной библиотеке, представляется в том виде, как он существовал еще до исправления по еврейскому подлиннику.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Gors...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010