| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИОАНН МАВРОПОД [греч. Ιωννης Μαυρπους] (после 1000? - после 1081?), свт. (пам. греч. 5 окт.), митр. Евхаитский, визант. писатель, интеллектуал. Источники Наиболее информативными источниками сведений об И. М. являются его сочинения: обширное собрание речей, эпиграмм и писем, сохранившееся в рукописи Vat. gr. 676, XI в. Среди адресатов писем, расположенных автором в хронологическом порядке,- наиболее видные общественные деятели и интеллектуалы эпохи Иоанн Ксифилин , Михаил Пселл и другие. В критическом издании текстов И. М., осуществленном А. Карпозилосом на основе Vat. gr. 676, опубликованы 74 письма; в то же время письма, не вошедшие в сборник, также представляют немалый интерес (см.: Spadaro M. D. Un " epistola di incerta attribuzione (Sathas. N 202) ed una semiedita (Sathas. N 203)//JÖB. 1981. Bd. 30. S. 157-167). При составлении собрания с намерением ввести письма в оборот в качестве лит. текстов И. М. опустил надписания, поэтому в большинстве случаев отождествление адресатов остается спорным. Другая группа источников представлена сочинениями ученика и друга И. М. Михаила Пселла: «Хронографией», письмами (относятся к периоду митрополичьего служения И. М.) и Похвальным словом Иоанну, митр. Евхаитскому (создано после 1075). Некоторые сведения можно почерпнуть также из службы И. М., составленной его племянником китонитом и имп. нотарием Феодором. Биография Несмотря на обилие и разнообразие источников, подробности биографии И. М. являются предметом научной полемики. Наиболее полные реконструкции были предложены Я. Н. Любарским и Карпозилосом, с одной стороны, и А. П. Кажданом - с другой. Основное расхождение между реконструкциями - датировка избрания И. М. митрополитом Евхаитским: согласно Любарскому и Карпозилосу, это произошло ок. 1050 г., при имп. Константине IX Мономахе , как считает Каждан,- несколько позже, в 60-х гг. XI в., при имп. Константине X Дуке (ср. оригинальную теорию Э. Фольери, согласно которой И. М. покинул К-поль уже в нач. 1044). Основываясь на одних и тех же источниках (нередко весьма неоднозначных), ученые приходят к противоположным выводам. Классическим примером может служить адресованное И. М. послание 34 Михаила Пселла, к-рое датируется 1050 или 1068 г. (гипотеза Р. Анастази) в зависимости от того, как трактовать риторический пассаж Пселла о «луне», занявшей место над «блистательной четой» (см.: Karpozilos. 1994. P. 54-58; Любарский. 2002. C. 244. Примеч. 11). |
| И. К.- выходец из небогатой семьи, рано лишился отца и воспитывался матерью, женщиной благочестивой. Ок. 1030 г. переехал в К-поль, где учился вместе с Михаилом Пселлом в школе Иоанна Мавропода (впосл. митрополит Евхаитский). Возможно, в это время И. К. был рукоположен во диакона К-польским патриархом Алексием Студитом и получил должность хартофилакса в ведомстве к-польской Великой ц. По окончании обучения И. К. по рекомендации Пселла был представлен имп. Константину IX Мономаху . Занимал должность судьи ипподрома и эксактора; ок. 1045 г. назначен номофилаксом, т. е. руководителем вновь открывшейся в К-поле школы права. В кон. 40-х гг. XI в. некий синайский монах и судья Офриды написал донос, обвинив И. К. в «вольнодумстве» и «невежестве». Согласно Ванде Вольской-Конюс, судья выражал взгляды консервативных слоев визант. судебной бюрократии, недовольной реформой судебной системы и юридического образования с учреждением школы права. Критика И. К. косвенно касалась и Пселла, получившего должность ипата философов и ставшего в то время наиболее высокопоставленным ученым и ритором в империи. Пселл в защиту И. К. написал «Апологию в защиту номофилакса от Офриды». Согласно Пселлу, молодость И. К. не может помешать ему стать мудрым и преуспеть в красноречии ( Μιχα λ Ψελλς. Απολογα πρ το Νομοφλακος κατ το Οφρυδ//Μεσαιωνικ βιβλιοθκη/Εκδ. Κ. Ζθας. Βενετα, 1876. Τ. 5. Σ. 187). Однако вскоре позиции кружка интеллектуалов при дворе пошатнулись: от власти был отстранен их покровитель - Константин Лихуд, его место (должность месадзона) занял евнух Иоанн. И. К. покинул К-поль и принял монашество в одном из мон-рей вифинского Олимпа . Отсюда И. К. вел переписку с Пселлом и убеждал его оставить столицу и присоединиться к нему, приняв постриг (сохр. только ответные письма Пселла). После принятия монашества И. К. начинает дистанцироваться от Пселла, в частной переписке обвиняет его в излишнем увлечении произведениями античных мудрецов, отдаляющими Пселла от познания Бога, и в предпочтении мирской жизни в ущерб спасению. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КОНСТАНТИН III ЛИХУД [греч. Κωνσταντνος Λειχοδης] (ок. 1000, К-поль, по др. данным - Кузинас, близ Смирны, ныне Измир, Турция - 9/10.08.1063, К-поль), патриарх К-польский (со 2 февр. 1059). Основные источники для реконструкции биографии и деятельности К. Л.- произведения его близкого друга Михаила Пселла «Хронография» и «Энкомий» в честь К. Л. (не ранее 1075) ( Любарский. 2001. С. 505). Сообщения этих источников носят субъективный характер; образ К. Л. в них во многом идеализирован (Там же. С. 258-259). Дополнительные сведения содержатся в сочинениях историков Иоанна Скилицы (кон. XI в.), Продолжателя Скилицы, Михаила Атталиата (кон. XI в.) и Иоанна Зонары (2-я пол. XII в.). Сохранились также 3 послания Пселла, адресованные К. Л. Они малоинформативны: письмо с надписанием «протовестиарию Лихуду» ( Σθας. ΜΒ. Τ. 5. Σ. 262-263) относится к эпохе правления Константина IX Мономаха (1042-1055), 2 других (Ibid. Σ. 299-300; Michaelis Pselli Scripta minora. 1941. P. 295-296) - к периоду Патриаршества К. Л. Также К. Л. могло быть адресовано послание Пселла с несохранившимся надписанием ( Σθας. ΜΒ. Τ. 5. Σ. 455-456). К. Л. получил блестящее образование, рано начал придворную карьеру и был введен в состав синклита при имп. Михаиле IV Пафлагоне (1034-1041). Имп. Михаил V Калафат (1041-1042) признавал его таланты, однако не успел наделить его к.-л. офиц. титулами ( Σθας. ΜΒ. Τ. 4. Σ. 398). В нач. 40-х гг. XI в. сын К. Л. патрикий Стефан исполнял обязанности стратига фемы Васпуракан (Закавказье) и ок. 1044 г. был захвачен в плен тюрками-сельджуками ( Scyl. Hist. P. 446). Формирование кружка придворных интеллектуалов, ядро к-рого составили К. Л., Михаил Пселл, буд. патриарх К-польский Иоанн VIII Ксифилин (1064-1075) и свт. Иоанн Мавропод , относится к периоду правления Михаила IV. К. Л. был старше остальных участников кружка и обладал более устойчивым положением при дворе, поэтому мог выполнять роль их покровителя и проводника их интересов. |
| Михаил Пселл родился в Константинополе в 1018 году. Он был крещен с наречением имени Константина; при монашеском же постриге получил имя Михаила, с каковым именем он и вошел в историю. Он принадлежал к обедневшей аристократической семье: со стороны отца в его роду были и патриции, и сановники. Мать же его – Феолота – была глубоко благочестивая и образованная женщина, и именно благодаря ей ее высокоталантливый сын получил образование. Впоследствии он ее почтил в высокотрогательном панегирике 2 . Она явилась первой его учительницей, и уже в 10летнем возрасте Пселл настолько хорошо изучил произведения Гомера, что знал их наизусть и мог комментировать. Отец хотел отдать его в обучение какому-нибудь ремеслу, но мать настояла, чтобы юноше была предоставлена возможность дальнейшего изучения наук, хотя это было материально тяжело для семьи. В те времена культура в Византии была в большом упадке. Высшее учебное заведение в Константинополе было закрыто после смерти царя Константина Порфирогенета. Изредка профессора, не получавшие никакой государственной субсидии, принимали учеников в обучение, но только за очень большую плату. Проучившись некоторое время, Пселл по материальным причинам должен был оставить учение в Константинополе и отправиться на чиновничью должность в провинцию; ему тогда было 16 лет. Но скоро положение изменилось: умерла его сестра, а родители пошли в монастырь. В их уходе в монастырь, как замечает А. Рамбо, не было ничего необычного и удивительного, потому что каждый византиец считал себя уже принадлежащим монастырю, как бы братом, пока находящимся в миру и несущим послушание в миру, и часто достаточно было небольшого повода, чтобы осуществить свое монашество полным постригом в монастыре 3 . На денежные средства, оставшиеся от родителей, Пселл мог продолжить свое образование у лучших профессоров Константинополя, как, например, Никита Византиец и Иоанн Мавропус. Среди его коллег, так же, как и он, горевших желанием изучить науки, были и будущий император Константин Дука, и Иоанн Ксифилин, будущий Патриарх Константинопольский. Получив юридическое образование, Пселл занялся адвокатурой. Но вскоре он был вызван на службу государству. Его коллега Константин Ликуд (в недалеком будущем занявший кафедру Константинопольского Патриарха), член Сената, имевший доступ к царю, предложил монарху – Михаилу IV Пафлагонцу на должность секретаря дворцового архива Пселла. Так началась долгая и блестящая карьера Михаила Пселла , которая с небольшими перерывами продолжалась в течение 40 лет. Некоторое время он был на должности судьи в Филадельфии. При новом императоре, Михаиле V Галафате, был назначен на должность личного секретаря царя. |
| 12 февраля. Собор вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого. [Почти тысячу лет назад в Константинополе среди богословов и монахов разгорелся спор: кто из святых является самым великим. Благочестивые образованные люди разделились на три партии, одна из которых считала таковым Василия Великого, другая — Григория Богослова, третья — Иоанна Златоуста. У каждой партии были свои аргументы в этом споре, на компромисс идти никто не хотел. И тогда все три святителя явились во сне Иоанну Мавроподу митрополиту Евхаитскому, повелев ему засвидетельствовать, что все они находятся в полном согласии друг с другом и желают, чтобы этот раздор среди церковных людей был прекращен. После того как митрополит рассказал всем об этом чудесном явлении, споры были прекращены. В честь этого события и был установлен праздник, прославляющий трех вселенских учителей и святителей]. Ил.: Святители Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст. - С.4; 15 февраля. Сретение Господне. [На сороковой день после Рождества праведный Иосиф и Мария принесли младенца Христа в Иерусалимский храм. Таким образом они исполняли постановление закона Моисеева о посвящении Богу всех первенцев мужского пола. В переводе с церковнославянского слово «сретение» — встреча. Но кого и с кем? Евангельское повествование говорит о том, что в Иерусалимском храме младенца Христа встретил старец Симеон. По преданию, он прожил уже почти 300 лет, так как получил от ангела обещание, что не умрет, пока сам не увидит пришедшего в мир Мессию]. Ил.: Симеон и Иисус. Андрей Шишкин. 2012. - С.4; 19 февраля. День памяти вмч. Феодора Стратилата. [В переводе на русский язык Стратилат означает «воевода». Феодор был крупным военачальником в римской армии. За выдающуюся храбрость и воинские успехи император отдал ему в управление Гераклею — портовый город, расположенный на южном берегу Черного моря. Узнав, что император Ликиний начал гонения на христиан и собирается приехать в Гераклею, Феодор попросил императора дать ему изваяния божеств на некоторое время, чтобы он смог лично почтить их у себя дома молитвой и жертвами. Ликиний с радостью согласился и приказал отвезти драгоценные статуи в дом градоначальника. Успокоенный император даже предположить не мог, что за этим последует. Когда золотые и серебряные изваяния оказались во дворе Феодора, он изрубил их на мелкие куски, которые потом два дня раздавал городской бедноте. Когда император прибыл в город, Феодор спокойно признался в том, что действительно разбил всех идолов и раздал обломки беднякам: «Смотри, Ликиний! Теми, кого ты почитал за богов, теперь владеют нищие. Подумай, стоит ли поклоняться божествам, которые не смогли защитить даже самих себя?» Разъяренный Ликиний тут же велел предать Феодора жесточайшим мучениям, после чего святой Феодор был казнен через усечение головы]. Ил.: Святой Феодор Стратилат. Византия, XI век. - С.5. |
| А.В. Антишкин Преподобный Неофит Кипрский как толкователь гимнографических текстов и его комментарий на каноны богоявления Источник Статья посвящена литературному наследию монаха, отшельника второй половины XII в. преподобному Неофиту Кипрскому . В историю византийской литературы преподобный Неофит вошел как хронист и самый плодотворный писатель средневизантийского периода кипрской истории. Но наиболее выдающейся стороной его творчества являются 12 проповедей на двунадесятые праздники. В качестве комментатора богослужебных канонов преподобный Неофит совершенно не исследован. В настоящей работе мы предпринимаем попытку рассмотреть проповедь преподобного Неофита на каноны Богоявления, которая раскрывает содержание канона в целом и объясняет смысл отдельных неясных выражений и фраз ирмосов и тропарей. Большое количество византийских авторов составляли комментарий на праздник Богоявления. Каноны этого праздника наряду с Рождеством Христовым и Пятидесятницей написаны самым употребительным античным размером – ямбом. История византийской литературы знает четырех авторов, составивших комментарий на праздник Богоявления: святитель Иоанн Мавропод 1 (XI в.) и три автора XII в. − поэт Феодор Продром 2 , митрополит Григорий Коринфский 3 и преподобный Неофит Кипрский 4 . Комментарии этих авторов в доступной форме помогают читателю лучше осмыслить содержание этого праздника. Проповедь преподобного Неофита Кипрского на праздник Богоявления была переведена на французский язык исследователем М.Н. Конгурдо. Преподобный Неофит вносит ясность в проповедь на праздник Богоявления и помогает лучше осмыслить и пережить поэтические строки этого праздника. К сожалению, это произведение не переведено на русский язык. Для нас, как наследников византийской культуры, весьма важным представляется иметь в русском варианте переводы комментариев на каноны великих Господских праздников для их лучшего осмысления, с возможностью последующего их использования и распространения в числе книг, рекомендованных для каждого христианина. |
| Александра Никифорова Скачать epub pdf Содержание “Минея до Минеи”: Тропологий Рождение Минеи. IX век. Структура Миней IX-XII вв. Жанровый состав Миней IX-XII вв. Течения в византийской гимнографии в VII-VIII веках Синтез IX века Текстологическая сохранность Миней IX-XII вв. Список сокращений Зачастую богослужебная Минея кажется современному читателю и простому верующему человеку неоднородной и малопонятной книгой. Даже у опытных священнослужителей встречается подобное отношение к Минее: “В общем, я скучаю над канонами, а особенно над акафистами, и читаю их по обязанности. Выделяю только покаянные каноны Октоиха и постной Триоди” 1 . Думаю, что существует две основные причины такого восприятия Минеи. Первая – это нарушение в ходе исторического развития текстологической цельности книги, вторая – метафоричность языка, затрудняющая восприятие смысла. В данной статье речь пойдёт об отдельных аспектах исторической текстологии Миней. Началом Минеи можно считать её зарождение в составе Тропология в VII-VIII вв. Естественно, что за свою долгую историю, в силу ошибок переписчиков и вследствие богослужебных реформ она претерпела значительные изменения в отношении состава и месяцеслова. Сильный удар по Минеям нанесло целенаправленное сокращение вторых песен. Уже в XII в. тексты Минеи были повреждены, на что указал Иоанн Мавропод, придворный книжник императора Алексея Комнина. При переходе со Студийского на Иерусалимский устав богослужения в XIII-XIV вв. непоправимый ущерб Минеям нанесла унификация списков, из-за которой канули в лету сотни песнопений безымянных и прославленных гимнографов. “Иерусалимские” Минеи – а именно они легли в основу печатных – представляли собой не только приведённый к общему знаменателю, но и испорченный вариант текста: “одни и те же песнопения приписывались разным авторам, каноны имели разрушенные акростихи, опущенную вторую песнь, позднейшие вставки тропарей, многие грамматические и синтаксические ошибки” 2 . В результате процесса постепенного ухудшения на рубеже XIX-XX столетий исследователь Минеи А. |
| Античный риторический идеал и культура возрождения В знаменитом антиаверроистском памфлете 1367 г. «О невежестве своем собственном и многих других» Петрарка обсуждает вопрос, в какой мере христианину позволено быть «цицеронианцем». На слово «Ciceronianus» падала тень от укоризненных слов Христа, услышанных во сне блаженным Иеронимом за тысячелетие без малого ранее: «Ciceronianus est, поп Christianus» 725 . «Конечно, – заявляет Петрарка, – я не цицеронианец и не платоник, но христианин, ибо нимало не сомневаюсь, что сам Цицерон стал бы христианином, если бы смог увидеть Христа, либо узнать Христово учение» 726 . Условный модус ирреального допущения (если бы только языческий классик мог узнать Христово учение, он стал бы христианином) побуждает вспомнить слова позднесредневековой мантуанской секвенции об апостоле Павле: «Быв отведен к гробнице Марона, он излил над ней росу сострадательных слез: «Каким, – сказал он, – сделал бы я тебя, если бы застал тебя в живых, о величайший из поэтов» 727 . Вообще потребность как бы посмертно крестить античных авторов – характерно средневековая 728 . Византийский поэт середины XI в. Иоанн Мавропод, митрополит Евхаитский, форменным образом молился в стихах о упокоении душ Платона и Плутарха: «Если бы Ты, Христе мой, соблаговолил изъять какихлибо язычников из Твоего осуждения, – гласит в дословном переводе его эпиграмма, – изыми по моей просьбе Платона и Плутарха! Ведь оба они и словом и нравом ближе всех подошли к Твоим законам» 729 . Пример был подан еще патристической эпохой. Вергилия во времена Иеронима за его IV эклогу нередко именовали «христианином без Христа», к чему, впрочем, сам Иероним отнесся неодобрительно 730 . Августин в одном из своих посланий размышлял над тем, чьи именно души, помимо ветхозаветных праведников, были выведены Христом из ада – не души ли древних язычников, особенно тех, «кого я знаю и люблю за литературные их труды, кого мы чтим по причине их красноречия и мудрости»; правда, отвечать на этот вопрос (с теологической точки зрения гораздо более смелый, нежели modus irrealis Петрарки и мантуанской секвенции) он все же счел опрометчивым 731 . И еще одна параллель к «если бы» Петрарки – слова Лактанция о Сенеке Младшем: «Он смог бы стать истинным богопочитателем, если бы кто-нибудь показал ему дорогу» 732 . «Сенека часто бывает наш», – сказал еще Тертуллиан 733 , и потребность превратить ирреальный условный период Лактанция в сообщение о факте породило, как известно, фиктивную переписку римского стоика с апостолом Павлом 734 , известную уже Иерониму 735 и популярную в средние века. |
| Размышления о служебной Минее Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 58, 2010 23 октября, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 58, 2010 Зачастую богослужебная Минея кажется современному читателю и простому верующему человеку неоднородной и малопонятной книгой. Даже у опытных священнослужителей встречается подобное отношение к Минее: “В общем, я скучаю над канонами, а особенно над акафистами, и читаю их по обязанности. Выделяю только покаянные каноны Октоиха и постной Триоди” 1 . Думаю, что существует две основные причины такого восприятия Минеи. Первая — это нарушение в ходе исторического развития текстологической цельности книги, вторая — метафоричность языка, затрудняющая восприятие смысла. В данной статье речь пойдёт об отдельных аспектах исторической текстологии Миней. Началом Минеи можно считать её зарождение в составе Тропология в VII–VIII вв. Естественно, что за свою долгую историю, в силу ошибок переписчиков и вследствие богослужебных реформ она претерпела значительные изменения в отношении состава и месяцеслова. Сильный удар по Минеям нанесло целенаправленное сокращение вторых песен. Уже в XII в. тексты Минеи были повреждены, на что указал Иоанн Мавропод, придворный книжник императора Алексея Комнина. При переходе со Студийского на Иерусалимский устав богослужения в XIII–XIV вв. непоправимый ущерб Минеям нанесла унификация списков, из-за которой канули в лету сотни песнопений безымянных и прославленных гимнографов. “Иерусалимские” Минеи — а именно они легли в основу печатных — представляли собой не только приведённый к общему знаменателю, но и испорченный вариант текста: “одни и те же песнопения приписывались разным авторам, каноны имели разрушенные акростихи, опущенную вторую песнь, позднейшие вставки тропарей, многие грамматические и синтаксические ошибки” 2 . В результате процесса постепенного ухудшения на рубеже XIX–XX столетий исследователь Минеи А. И. Пападопуло-Керамевс вынужден был констатировать: “сегодняшние Минеи подобны музею, в котором несчётные члены дивных статуй — головы, ноги, глаза, руки, части живота и груди пребывают разрозненными и неопознанными” 3 . И именно тогда архиепископ Сергий (Спасский), 4 И. В. Ягич 5 , митрополит Софроний (Евстратиадис) начали изучать списки IX–XII в. Их трудами увидели свет многие не известные из более поздних рукописей и печатных книг песнопения. Более 300 канонов из Миней, хранящихся в Западной Европе, легли в основание 12-томной антологии Analecta Hymnica Graeca 6 . В дополнение к ней Е. Папаилиопулу-Фотопулу составила указатель ещё приблизительно 900 канонов по кодексам христианского Востока 7 . Появились монографии о Косме Маиумском 8 и Иосифе 9 ; был изучен Тропологий по грузинскому переводу Иадгари (К. Кекелидзе 10 , Е. Метревели, Л. Хевсуриани 11 ), древние славянские Минеи — Путятина, Дубровского, Ильина книга, собран большой источниковедческий материал. |
| прот. Владимир Рыбаков IV. Песнотворческие труды св. Иосифа А. Вопрос о подлинности; основания для признания подлинных произведений гимнографа: а) исторические свидетельства (указания житий, синаксарей, церковных служб и под.); б) надписание произведений в рукописях; в) своеобразный писательский автограф – именной акростих в определенном месте и г) лексическое и стилистическое однообразие. Один или два Иосифа? Б. Описание песнотворческих трудов прп. Иосифа в служебных Минеях. В. Труды его в Октоихе, Постной Триоди и Пендикостарии. Г. Их возможные поводы, время и место написания. А. Первый вопрос, с которым прежде всего приходилось иметь дело при рассмотрении всего рукописного материала, – это вопрос о принадлежности того или другого произведения прп. Иосифу Песнописцу Сицилийцу. Это был основной вопрос, самый острый и тяжелый, представляя для своего решения большие затруднения, потому что исследуемый материал, во-первых, имеет более тысячелетнюю давность (Прп. Иосиф скончался в 883 г.); во-вторых, строго объективного характера и, в-третьих, совершенно анонимный. Если же над тем или другим произведением находится надписание имени автора, то оно слишком общо и кратко, заключая в себе большею частью одно только имя, например, Иосиф, Иоанн, Иоанн монах, Георгий и т. п., и то большею частью в сокращенном виде, например, и др. Но ведь легко могут быть, как действительно и есть, одноименные авторы? Можно указать на несколько примеров. С именем Иоанна известно несколько церковных песнотворцев: был знаменитейший Преподобный Иоанн Дамаскин (VIII в.) и другой тоже известный Иоанн Мавропус (XI в.), митрополит Евхаитский и др. То же с именем Георгия: Георгий Никомидийский (IX в.) и Георгий Скилица (XI в.) и др. 216 Француз Edmond Bouvy справедливо восклицает: «Увы, есть 10 Феодоров, 13 Георгиев и по меньшей мере 16 Иоаннов, все певцы» 217 . Или взять наш случай. Известно несколько церковных песнотворцев с именем Иосиф, и всякий раз, даже при наличности ясного надписания канона, является вопрос, какого Иосифа данное произведение? Поэтому мы прежде всего постараемся установить авторство Преп. Иосифа Песнописца Сицилийца и изложить те основания, по которым считаем принадлежность того или другого произведения этому Иосифу более чем вероятной. Мы нарочито выражаемся осторожно и это здесь подчеркиваем наперед, потому что приводимые нами основания, особенно второе, третье и четвертое, взятые каждое в отдельности, не обладают такой силой внушительности, чтобы могли решить вопрос об авторстве твердо и положительно. Только в своей совокупности, подкрепляемые историческими свидетельствами, они могут явиться в некотором смысле основаниями. |
|
|
