Преп. Иоанн Лествичник пребывая в молитве и не видя плода, не говори: я ничего не приобрел. Ибо самое пребывание в молитве есть уже приобретение; благо выше сего: прилепляться ко Господу и пребывать непрестанно в соединении с Ним? Преп. Иоанн Лествичник твое покажет молитва; ибо богословы утверждают, что молитва есть зеркало иноков. Преп. Иоанн Лествичник кто-нибудь просит тебя помолиться о нем, то хотя ты и не стяжал еще дара молитвы, не отрицайся. Ибо часто вера просящего молитвы спасет и того, кто молится о нем с сокрушением сердца. Преп. Иоанн Лествичник многими молитвами и годами бывает твердо и прочно. Преп. Иоанн Лествичник время молитвы не принимай никакого чувственного мечтания, чтобы не впасть в исступление ума. Преп. Иоанн Лествичник о том, что прошение наше услышано Богом, получаем мы во время молитвы. Извещение есть устранение сомнения; извещение есть достоверное объявление неизвестного. «Преп. Иоанн Лествичник» Проси плачем, ищи послушанием, толцы долготерпением. Таким образом «просяй приемлет, ищай обретает, и толкущему отверзется» (Мф. 7:8). Преп. Иоанн Лествичник грехи свои Господу, не входи в подробности плотских деяний, как они происходили, чтобы тебе не сделаться наветником самому себе. Преп. Иоанн Лествичник время молитвы не рассматривай даже и нужных и духовных вещей. Если же не так, то потеряешь лучшее. Преп. Иоанн Лествичник ты непрестанно молишься Небесному Царю против врагов твоих во всех их нападениях, то будь благонадежен: ты немного будешь трудиться. Ибо они и сами по себе скоро от тебя отступят, потому что нечистые эти не хотят видеть, чтобы ты молитвой получал венцы за брань с ними, и сверх того, опаляемые молитвой, как огнем, они принуждены будут бежать. Преп. Иоанн Лествичник мужествен во всех случаях, и Сам Бог будет твоим Учителем в молитве. Нельзя словами научиться зрению, ибо это есть природная способность; так и благолепие молитвы нельзя познать от одного учения. Ибо она в самой себе имеет учителя — Бога, «учащаго человека разуму, дающаго молитву молящемуся и благословляющаго лета праведных» (Пс. 49:10; 2:9). |
В известном месте оно присуще, действует, но не занимает места и не обнимается. Оно мысленно присуще в известном месте и мысленно представляется там, где действует [ 5 ]. Препод. Иоанн Дамаскин, кн. 1, гл. 13. Препод. Иоанн Дамаскин, кн. 2, гл. 3. Препод. Иоанн Дамаскин, кн. 2, гл. 3. Препод. Иоанн Дамаскин, кн. 1, гл. 13. Препод. Иоанн Дамаскин, кн. 1, гл. 13. 3. Сын Божий — Спаситель мира и спасение (по данным литургического богословия) Ангелы сотворены прежде всякого творения, как говорит и св. Григорий Богослов: Во первых, мыслит Бог ангельские, небесные силы; и мысль стала делом . Надлежало прежде быть созданну мысленному естеству, потом чувственному и, наконец — человеку, одному из обоих [ 1 ]. В природе ангелов нет ничего вещественного. Они — светы вторые, мысленные, имеющие просвещение от первого безначального Света, но нуждаются в языке и слухе, но без произношения слова языком передают друг другу помышления и желания [ 2 ]. Очевидно, взаимное общение ангелов духовно и мысленно. Как умы ангелов не описуемы, подобно телам, при чем по естеству своему не имеют вида или образа и трех измерений. Они мысленно бывают присущи и действуют там, где им поведено и не могут в одно и то же время действовать здесь и там [ 3 ]. Следовательно, когда ангелы посылаются на землю, их нет на небе. Бывая же на каком-либо месте, бывают не так, чтобы очерчивались какою-либо формою, протяженною в высоту, длину и ширину. Таких измерений они не имеют, не имеют и вида, свойственного телам. Бестелесное естество, — говорит преп. Иоанн Дамаскин, — не имеет вида, чтобы быть объяту телесно [ 4 ]. В известном месте оно присуще, действует, но не занимает места и не обнимается. Оно мысленно присуще в известном месте и мысленно представляется там, где действует [ 5 ]. Препод. Иоанн Дамаскин, кн. 1, гл. 13. Препод. Иоанн Дамаскин, кн. 2, гл. 3. Препод. Иоанн Дамаскин, кн. 2, гл. 3. Препод. Иоанн Дамаскин, кн. 1, гл. 13. Препод. Иоанн Дамаскин, кн. 1, гл. 13. Предисловие |
«По исходе души, – говорит Иоанн Лествичник , – мы не будем обвинены ни за то, что не творили чудес, ни за то, что не богословствовали, ни за то, что не стали созерцателями, но, без сомнения, дадим ответ Богу за то, что не плакали» 409 . Вместе с тем Иоанн Лествичник рассуждает о глубоком познании божественных Таин в состоянии безмолвия на вершине аскетического восхождения. При описании последних ступеней «Лествицы» говорится о и об «исступлении». Иоанн Лествичник утверждает, что «совершенство молитвы является о Господе» 410 . Один из «признаков, указаний и свойств» безмолвия – ко Господу» 411 . В учении об исступлении Иоанн Лествичник продолжает мистическую традицию, ярко представленную в Макариевском корпусе (исступление – высшая форма молитвы 412 ), но в отличие от Макариевского корпуса он употребляет словосочетание (не имеющее протяжения исступление 413 ), что означает не бесконечность во времени, но исключительную глубину опыта богообщения. Огонь и свет, упоминаемые в «Лествице», передают реальный мистический опыт, постижимый преображенными чувствами человека. Так, цель плача Иоанн Лествичник видит в том, чтобы достичь «неизреченного света» 414 , который «сияет сильнее всякого огня» 415 . Подобным образом «любитель молчания приближается к Богу и, тайно с Ним собеседуя, просвещается от Бога» 416 , а «истинный делатель послушания на молитве нередко становится вдруг весь просветленным и обрадованным» 417 . Описывая Иоанн Лествичник связывает видение света с исступлением, которое «неизреченно и невыразимо возносит мысль ко Христу в умном свете» 418 . Обращаясь к Иоанну, игумену Раифскому, Иоанн Лествичник пишет: «...ты ... восшел на гору и за свое тернистое и недоступное зверям (страстям. – Авт.) житие узрел Бога, насладился Божественным гласом и Божественною светозарностию» 419 . С аллюзией на евангельский стих «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» 420 Иоанн Лествичник учит о видении света как об опыте приобщения Самому Богу («Чистота сердца примет озарение 421 ), приводя аналогичные положения из Макариевского корпуса и произведений святого Диадоха Фотики йского и предваряя более пространные рассуждения великих учителей исихазма преподобного Григория Синаита и святого Григория Паламы. |
Иоанн Дунс Скот наверняка очень удивился бы, если бы увидел свое имя в работах по истории философии. Себя он считал только богословом, а философия, по его мнению, не может иметь своим предметом Бога. Он придерживался концепции двух истин: философия, оперирующая разумом, должна заниматься природой, Бога мы можем познавать только на основании веры. Богословие и философию объединяет понятие бытия Но, тем не менее, есть одно понятие, которое объединяет Бога и природу, богословие и философию, – это понятие бытия. Если мы говорим, что Бог существует, то, следовательно, Бог есть бытие – но только бытие абсолютно бесконечное, актуальная бесконечность. В нашем временном мире бытие тоже присутствует, потому что мир существует. И поэтому Иоанн Дунс Скот говорит: мир и Бог синонимичны в плане бытия, и, анализируя понятие «бытие», мы можем все-таки как-то соединить философию и богословие. Из этой посылки Иоанн Дунс Скот делает последовательно уже чисто философские выводы. Какие же выводы делает Иоанн Дунс Скот из понимания Бога как актуальной бесконечности? Если Бог бесконечен, то Он, разумеется, один. Потому что, если мы предположим, что богов несколько, тогда каждый из богов будет ограничивать друг друга, и получится, что он конечен. Бог не только один, но и един, Он прост и не может состоять из частей. Потому что если Бог будет состоять из частей, то каждая часть будет или конечной, или бесконечной. Если части Его конечны, то и Бог будет конечным, а если бесконечны, то вновь приходим к парадоксу, ибо несколько бесконечностей не может существовать и тем более бесконечность не может быть частью бесконечности. В силу Своей бесконечности Бог является абсолютно свободным существом, ибо Бога ничто не может ограничить и сдержать. А отсюда Иоанн Дунс Скот делает такой вывод: о Боге мы можем говорить разное, даже взаимно исключающее, потому что Он един, в Нем совпадает всё. В Боге нарушается принцип непротиворечия, на котором стоял Фома Аквинский. Мы можем говорить, что Бог есть Троица и Единица, что Бог есть Любовь, Мудрость, Творец, не противопоставляя эти понятия одно другому, так как они одно и то же, ибо в Боге не действуют законы разума, присущие нашему мышлению, оперирующему понятиями в мире множественных вещей. |
Мы стыдимся жить за счет других; мы скрываем благодеяние, которое полученно нами. Иисус Христос , напротив, любит нас настолько, что когда даже мы тайно подаем милостыню, Он повсюду возвещает о ней с великими похвалами и не стыдится сказать, что Он был наг и мы одели Его, был голоден и мы напитали Его». Этот отрывок составляет часть одной из восторженных бесед Златоустого о «царице добродетелей» – милостыне, вызвавший гром рукоплесканий со стороны слушателей. Но проповедник их отверг. «К чему мне, – восклицает он, – эти клики и весь этот шум? Одного только прошу я у вас – примера добрых дел, вашей внимательности, доказываемой делами. Вот что для меня лучше прекраснейшей диадемы. Постараемся же получить эту диадему от рук бедных». 47 На учении о любви к Богу и ближним св. Иоанн построил целую систему нравственного учения, для которого творения его представляют богатейший материал. Св. Иоанн, как мы знаем из истории жизни его, учил терпению, сокрушению о грехах, смиренномудрию, милосердию; обличал гордость, самонадеянность, страсть к зрелищам, к злословию и пересудам, к клятве и т.д. Источником нравственного учения св. Иоанн признавал лишь Священное Писание , а философии отводил весьма малое место. Св. Иоанн не любил обосновывать нравственной истины на началах разума, но для уяснения ее всегда старался отыскивать прямой смысл Священного Писания, понять заключающиеся в нем мысли и изложил их просто и общедоступно. Эти особенности в толковании Писания и в изложении нравственного учения были воспитаны в Златоусте Диодором, которого сам он называл своим «отцом и учителем», и Флавианом. Оба они вместе с Златоустом были лучшими представителями антиохийской богословской школы, в которой одновременно с толкованием Священного Писания обращалось главное внимание учеников на вопросы нравственно-аскетические и самое толкование велось по методу, который должно назвать практическим, и который мало давал простора для тонкостей умозрения и рассуждений философских. В противоположность Афанасию Великому , Григорию Богослову и Василию Великому , разработавшим догматику христианства, св. Иоанн Златоуст выставил на вид нравственный смысл Писания, его руководящее значение в жизни. Если те великие отцы изучали Писание главным образом с той целью, чтобы вывести из него основы веры, то Златоуст день и ночь читал его для того, чтобы на его основании возвести стройное здание христианской нравственности. |
Приехавший для помощи отцу царевич Мануил также был принят в Ве неции с почетом. O. Halecki ссылается на обращение венецианского посла к императору Мануилу в 1393 г., в котором посол напоминает новому императору, с каким почетом в свое время были приняты в Венеции его отец и он сам, чего не могло бы быть, если бы действительно Иоанн V Палеолог подвергся в Венеции позорному заточению. Как бы то ни было, император Иоанн был в тягостных условиях и требовал активной помощи от своих сыновей. Но, как говорит H. Warton, «Андроник, будучи уверен в том, что пришло его время царствовать, в душе злорадствовал над пленом отца; Мануил же, собрав от своего правления в Солуни деньги, отправился в Венецию и выкупил отца от долга» 27 . Получив большой заем от Венецианских властей, император Иоанн вернулся с сыном в Константинополь. Это было в 1370–1 гг., а в 1373 г., император Иоанн объявил Мануила императором и со-правителем себе. Сенат и народ восторженно приветствовали Мануила. Должно было, однако, пройти еще долгих 20 лет, прежде чем действительно он утвердился на престоле. Мануил добросовестно начал свое служение Богу в царском сане, но Андроник поднял возстание и прибег к помощи султана Баязида, который как раз в это время осаждал Константинополь. Длительная борьба за престол была на пользу не только для турок, но и для венецианцев и генуэзцев, черпавших, свои выгоды в ослабевшей от междоусобной войны Византии. В течении этой борьбы скончался Андроник. Борьбу за престол продолжал сын его Иоанн. Император Мануил оказался в плену у Баязида и испытал много горького и дикого у фанатического варвара. Вероятно, к этому периоду принадлежит его труд «Беседы с магометанами», в которых он доказывает истину Христианства и заблуждения ислама . «Беседы» являются прекрасным трактатом с точки зрения как догматики, так и полемического богословия. |
Иоанн Златоуст ) 8 . Еще сильнее эта мысль о вечности Слова выражена присоединением к выражению «в начале» глагола «было» ( Глагол «быть» ( во-первых, является обозначением бытия личного и самостоятельного, в противоположность глаголу «стать» ( который обозначает появление чего-либо в известное время. Во-вторых, глагол «быть» употреблен здесь в прошедшем несовершенном времени, которое указывает на то, что Логос был уже в то время, когда тварному бытию еще только полагалось начало. «И Слово было у Бога». Здесь евангелист говорит, что Логос был самостоятельной личностью. На это ясно указывает употребленное им выражение «было к Богу» – так лучше и точнее будет перевести греческое выражение Иоанн хочет сказать этим, что Логос стоял в известном взаимоотношении к Богу Отцу как отдельная самостоятельная личность. Он не разделен от Бога Отца (что выходило бы, если бы при слове стоял предлог – «близ»), но и не сливается с Ним (что обозначалось бы предлогом – «в»), а пребывает в личном и внутреннем отношении к Отцу – нераздельном и неслиянном. И в таком отношении Логос пребывал к Отцу всегда, как показывает опять здесь взятый в прошедшем несовершенном времени глагол «быть». Что касается того вопроса, почему здесь Иоанн называет Бога Отца просто Богом, то на этот вопрос можно отвечать так: слово «Бог» вообще употребляется для обозначения Бога Отца в Новом Завете, а потом Иоанн (как говорит Луази) и не мог еще употребить здесь слова «Отец», так как еще не сказал о Слове как о «Сыне». «И Слово было Бог». Этими словами Иоанн обозначает божество Слова. Слово не только божественно ( но есть истинный Бог . Так как в греческом тексте слово «Бог» ( употреблено о Слове без артикля, между тем как о Боге Отце оно употребляется здесь же с артиклем, то некоторые богословы (в древности, например, Ориген ) видели в этом указание на то, что Слово ниже по достоинству, чем Бог Отец. |
Евангелист Иоанн добавляет, что на вечере присутствовал Лазарь, которого Спаситель воскресил из мертвых незадолго до этого (Ин 11), а женщина была не кто иная, как его сестра Мария. Иоанн указывает, что она возливает драгоценное миро не на голову Иисуса, а на Его ноги, и отирает их своими волосами (Ин 12:3). Этот поступок, исполненный одновременно глубочайшей любви и величайшего смирения, вызывает весьма неоднозначную реакцию со стороны некоторых учеников: они начинают негодовать на то, что такая драгоценность, как миро, пропадает зря. Ведь его можно было дорого продать, а вырученные деньги отдать нищим (Мф 26:8-9; Мк 14:4-5)! Не совсем понятную реакцию «некоторых учеников» поясняет Иоанн Богослов: оказывается, негодует именно Иуда Искариот, причем вовсе не из-за любви к малоимущим. Иуда был вор: он носил с собой денежный ящик, в который опускали пожертвования (Ин 12:6). Очевидно, ему было не впервой использовать вырученные таким образом деньги по своему усмотрению. Иоанн также дает еще одно важное уточнение: оказывается, Иуда уже готовился предать Иисуса на смерть (Ин 12:4). Конечно, нельзя абсолютно точно сказать, что больше никто из учеников, кроме Искариота, не негодовал на Марию. Если даже такое и имело место, одно можно утверждать определенно: у них были совсем другие мотивы, чем у Иуды. Очевидно, ими двигала именно любовь к нищим, а не желание обогатиться любой ценой. Спаситель обличает этих ревнителей, указывая, что тем самым Мария приготовила Его тело к погребению (см. Мф 26:12; Мк 14:8; Ин 12:7). У Луки этого повествования нет, однако именно он делает важное замечание: «Вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом» (Лк 22:3). Евангелист Иоанн уточняет: диавол входит в Иуду во время Тайной вечери, после того, как Спаситель подает ему кусок хлеба и тем самым указывает на него как на предателя. |
Ап. Иоанн Богослов с Прохором. Миниатюра из Четвероевангелия. Х в. (Ath. Dionys. 588. Fol. 225) Ап. Иоанн Богослов с Прохором. Миниатюра из Четвероевангелия. Х в. (Ath. Dionys. 588. Fol. 225) В XI-XIII вв. этот тип иконографии стал одним из самых распространенных и воспроизводился почти без изменений. Различия касаются только деталей: наличия или отсутствия горок и архитектурных мотивов на фоне, а также престола, на к-ром может сидеть Прохор, позы Прохора, реже жестов И. Б. В указанный период появляются и оригинальные варианты этой иконографии. Так, напр., на миниатюре из Нового Завета 2-й четв. XII в. (Codex Ebnerianus - Bodl. Auct. T. inf. I. 10. Fol. 178v) композиция отчетливо делится на 2 части: слева в 3/4-ном повороте стоит И. Б., простирающий обе руки к небесному полукругу с благословляющей десницей, к-рый расположен вверху, в центре; справа - сидящий на престоле с подножием Прохор записывает текст в кодекс. В композициях соответствующих миниатюр из Остромирова (РНБ. F. п. 1. 5. Л. 1 об., 1056-1057 гг.) и Мстиславова (ГИМ. Син. 1203. Л. 1 об., 1103-1117 гг.) Евангелий сцена вписана в квадрифолий, в боковых лепестках которого помещены, с одной стороны, пишущий Прохор, с др.- трон, столик с письменными принадлежностями и пюпитр с кодексом. В центре представлен И. Б. с воздетыми руками, обращенный к своему символу - орлу, к-рый держит развернутый свиток (изображения евангелистов с их символами были распространены в визант. и рус. миниатюре, однако мотив обращения евангелиста к своему символу более характерен для средневек. зап. живописи). Ап. Иоанн Богослов с Прохором. Миниатюра из Нового Завета. Сер. XIV в. (Athen. Bibl. Nat. 150. Fol. 166v) Ап. Иоанн Богослов с Прохором. |
ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Какой литературы, вы говорите, не хватает? ИЦКОВИЧ ДМИТРИЙ: А литературы не хватает, на самом деле, простой - которая бы человеческим языком рассказывала о простых вещах. ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Вот мне всё время хочется задать вопрос. Вы читаете детективы, легкую литературу, популярную литературу? ИЦКОВИЧ ДМИТРИЙ: Раз в три года. Я сам не читатель. Я могу не читать несколько лет. И когда мне говорят: «Читал?», я спрашиваю: «А надо?» ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Большое спасибо, Дмитрий! Отец Иоанн, скажите нам всё-таки в завершении программы, на что все-таки нужно тратить больше времени молодому поколению: читать современную литературу или обращаться к классике? ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: И о чем вообще нужно помнить современному человеку, выбирая книги для чтения? ОТЕЦ ИОАНН: Здесь, наверное, не может быть общих рекомендаций. Это моё личное мнение. Вообще, нужно искать и читать. Тут уж ничего не посоветуешь. Что-то посоветуешь, потом понимаешь, что что-то проглядел, и уверен, что проглядел многое. ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Вы считаете, что родителям не нужно бояться «Гарри Поттера» или какой-то другой фантастики? ОТЕЦ ИОАНН: Нет, не нужно. Дети сами разберутся. А иначе мы уничижаем их умственные способности. У детей хороший вкус. Дети разберутся, Господь покровительствует детям. Я думаю, разумно закончить наш разговор, если к этому дело идёт, напоминанием о том любопытном факте, что мы – единственный народ на свете, который говорит на богослужебном языке. В своё время Кирилл и Мефодий создали из множества языков племён, проживающих на одной территории, один, на тот момент синтетический, для перевода Псалтыри. А сейчас так и получается, что, даже если мы переругиваемся через стену с соседом, мы всё равно это делаем на богослужебном языке! И должна быть определенная ответственность по отношению к этому языку: мы должны его уважать. Храни вас Господь! Пожалуй, я больше ничего добавить не смогу. ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо, отец Иоанн! Спасибо всем! ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Мы ругаем детективы и любовные романы. Нас возмущает то, что продается в магазинах в качестве детской литературы, и раздражает обилие плохо переведённых и плохо изданных книг. |
|