В «Воспоминаниях» жены писателя читаем: «16 мая 1878 года нашу семью поразило страшное несчастие: скончался наш младший сын Леша... Чтобы хоть несколько успокоить Федора Михайловича и отвлечь его от грустных дум, я упросила Вл.С. Соловьева, посещавшего нас в эти дни нашей скорби, уговорить Федора Михайловича поехать с ним в Оптину пустынь». Вернулся Достоевский из Оптиной умиротворенным, успокоившимся. Встреча с Амвросием оптинским настолько повлияла на писателя, что в «Братьях Карамазовых» он запечатлел и Иоанно-Предтеченский скит, и самого старца - именно отец Амвросий стал прототипом старца Зосимы. «...многие, почти все, входившие в первый раз к старцу на уединенную беседу, входили в страхе и беспокойстве, а выходили от него почти всегда светлыми и радостными, и самое мрачное лицо обращалось в счастливое,.. старец был вовсе не строг; напротив, был всегда почти весел в обхождении. Монахи про него говорили, что он именно привязывается душой к тому, кто грешнее, и кто всех более грешен, того он всех более и возлюбит». Эта любовь и была главным чудом Оптиной. Ни исцеления больных, ни чтение писем в запечатанных конвертах, ни прозревание прошлого и будущего, ни даже молитвы, изменяющие реальность, нет, нет, именно любовь. «Всякое христианское «дело» непременно сопрягается с подвигом; любовь же, как высшее из всех дел, требует и наибольшего труда», - объяснял еще один старец, наш современник, Софроний (Сахаров). Но как старцы достигали этой вершины духовного совершенствования, венчающей обожение? «Если ты находишь, что в тебе нет любви, а желаешь ее иметь, то делай дела любви, хотя сначала и без любви. Господь увидит твое желание и старание и вложит в сердце твое любовь», - учил старец Амвросий. «Любовь к Богу доказывается любовью и милосердием к ближнему, а милосердие, милость и снисхождение к ближнему и прощение недостатков его приобретаются чрез смирение и самоукорение, когда во всех скорбных, неприятных случаях будем возлагать вину на себя, а не на других, что это мы не умели поступить как следует, оттого и произошла неприятность и скорбь, и если так будем рассуждать, то менее будем огорчаться и предаваться гневу, который правды Божией не соделывает». «Нет выше добродетели, как любовь, и нет хуже порока и страсти, как ненависть, которая не внимающим себе кажется маловажною, а по духовному значению уподобляется убийству... Милость и снисхождение к ближним и прощение их недостатков есть кратчайший путь ко спасению».

http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&...

Вот, кажется, простые доблести, но верность им в течение долгих лет говорит о многом. Пищу он принимал только в трапезе, а в келии утром и вечером пил чай, сам себе ставя самовар. Соседа по келии, монаха, считавшегося его келейником, он для своих дел никогда не привлекал, а сам топил печь, убирал келию и приносил воду. Полы мыл сам два раза в год. Много времени отдавал саду, занимаясь прививкой и обрезанием ветвей. Служа по чреде в храме, он все равно свободное время употреблял на труды вместе с братией – убирал картофель, рубил капусту и тому подобное. Келии своей не оштукатуривал и не оклеивал обоями. Делая замечания, не возвышал голоса. Не сидел, разговаривая с подчиненными. По примеру старцев постоянно читал аскетические книги, стараясь делом исполнять прочитанное. Он смиренно считал себя последним грешником и ни с кем за свою жизнь не поссорился. 7 января 1889 года отец Флавиан во время болезни принял по совету старца Амвросия от отца Исаакия схиму. Духовная дочь отца Флавиана Наталья Петровна Киреевская (переданная ему отцом Иларионом) много позаботилась о том, чтобы духовный отец ее имел хорошее питание во время болезни, лекарства и все необходимое. Но все же от употребления рыбы Великим постом он решительно отказался. Скончался он 30 мая 1890 года и 1 июня был похоронен возле могилки старца Илариона. В некрологе, напечатанном в «Калужских губернских ведомостях», было отмечено, что, «сделавшись казначеем, отец Флавиан всего себя посвятил на самую тяжкую трудовую жизнь, день и ночь служил Господу и ради Господа на пользу обители. ...И ранним утром, и днем, и в вечернее время отца Флавиана в одежде простого послушника всегда можно было встретить при исполнении многочисленных монастырских обязанностей, зорко следящим за правильным течением хозяйственной части обители. Без преувеличения можно сказать: настоящее цветущее состояние Оптиной пустыни, и в особенности ее хозяйства, весьма многим обязано именно неусыпным 28-летним трудам почившего отца казначея» 253 . Прежде чем перейти к рассказу о старце Амвросии, чтобы уж потом не прерывать столь значительной темы, обратимся к двум своеобразным и по-своему замечательным личностям: это – схимонах Карп (слепой) и иеромонах Климент (Зедергольм) , поступивший в Иоанно-Предтеченский скит в 1862 году. Расскажем сначала о первом. Отметим, что Карп слепой и отец Климент как бы противоположны друг другу в своем образовательном состоянии: Карп – крестьянин, человек почти неграмотный и «простец», а отец Климент – разносторонне образованный, более того – ученый монах. Тем не менее – что удивительно, но в православном монашестве закономерно – их монашеское устроение одинаково в своих главных чертах. Здесь они равны.

http://azbyka.ru/otechnik/Zhitija_svjaty...

Побывал святитель Игнатий и в Скиту Всех Святых. Он тогда был при монастыре один (позднее возникло еще несколько). «Скит Валаамского монастыря, – писал святитель, – находится от главной обители в трех верстах. Путь к нему – и водою, и берегом. Надо спуститься из монастыря по гранитной лестнице к гавани. Здесь садитесь в катер и тем же заливом, которым прибыли в монастырь, плывете далее в глубину острова, в Скит. Залив то суживается, то расширяется, вы непрестанно видите с обеих сторон ландшафты, изменяющиеся в формах, сохраняющие тон угрюмый. Наконец, въезжаете в большой овал, окруженный отлогими берегами, на которых растет много березок, рябин, кленов; скалы почти скрылись от вас; кое-где, вдали, из-за елей и сосен выглядывает камень. Воды овала не мрачны, в них приятно отражается синева небес. Зеленеющие луга, испещренные и благоухающие бесчисленными дикими цветами, утешают взор. Здесь нет ветру, того сурового порывистого ветру, который редко стихает на возвышенной открытой площади, где стоит главный монастырь. Вы поднимаетесь по отлогому лугу излучистою тропинкою, входите в чашу леса: перед вами внезапно уединенный Скит. Посреди Скита – каменная двухэтажная церковь в византийском вкусе; вокруг церкви отдельные келлии братии, также каменные, и каменная ограда. Скит со всех сторон в лесу; в нем – необыкновенная тишина. Совсем другое чувство обдает вас, когда взойдете в Скит, нежели при входе в монастырь. Там все дышит жизнью строгою; здесь же – какое-то непостижимое спокойствие, как бы спокойствие скончавшихся блаженною кончиною. В Скиту отправляется богослужение дважды в неделю, в воскресенье и в субботу: в прочие дни братия безмолвствуют по келлиям, занимаясь молитвою, чтением, богомыслием и рукоделием». Жизнь была почти такая же, как в Иоанно-Предтеченском Скиту при Оптиной Пустыни. Так же – неусыпаемая Псалтирь, та же – почти круглый год – растительная пища. Но этого мало: в 1811 году, когда в Скиту Всех Святых подвизался иеродиакон Варлаам, приехал сюда иеросхимонах Леонид, будущий великий Оптинский старец.

http://azbyka.ru/fiction/optinskie-byli-...

Вернувшись из Оптиной в столицу, графиня передала кому-то из членов Синода, что в келии старца Варсонофия роскошь (цветы и картины) и что гостей у него принимает и разливает чай дама... Дело, конечно, было не в этом, просто нужны были любые отрицательные штрихи, чтобы очернить обитель в лице наставника и старца, а если возможно, добиться и запрещения старчества. Это было в духе тех намерений, которые хотели бы осуществить враги Церкви. В «вину» старцу поставили и то, что он покрывает Нилуса и что сам он, старец, слишком опрятен (!), ходит чисто, а не во вретище... По этому последнему замечанию отец Варсонофий особенно недоумевал, говоря, что и все-то старцы всегда одевались просто, но не в рубище с заплатами... Объявить решение Синода по множеству жалоб прибыл в Оптину пустынь 30 декабря 1911 года владыка Серафим (Чичагов) , епископ Кишинёвский. 31 декабря он служил в монастыре всенощную. 1 января 1912 года он там же отслужил позднюю литургию и молебен. 2 января в начале 4-го часа он посетил скит, где братия встретила его в Иоанно-Предтеченском храме. В Летописи отмечено, что при этом «он в кратком слове к братии советовал терпеливо пребывать в скиту и, поддерживая друг друга братскою любовью и единением, не оставлять оный по какой-либо кажущейся уважительной причине. Преподавая архипастырское благословение, каждого лобызал в уста. Осмотрев затем новый храм, владыка проследовал в келию скитоначальника для уединенной беседы с отцом игуменом [Варсонофием] и в начале 5-го часа отбыл в монастырь» 487 . 4-го владыка Серафим уехал. Позднее отец Варсонофий говорил: «Когда епископ Серафим вздумал перевести меня из Оптиной, то говорил, что надо отцу Варсонофию дать более обширный круг деятельности, а то он в скиту совсем закиснет. А я именно хотел “закиснуть” в скиту» 488 ... Решением Синода старец Варсонофий был переведен из скита Оптиной пустыни настоятелем Старо-Голутвина Богоявленского монастыря, что близ города Коломны, с возведением его в сан архимандрита. Старец говорил: «Началось с того, что были доносы на архимандрита [Ксенофонта] о порубке лесов. Скит был в стороне... Доносы были ложны, леса оказались целы. Скит вступился за архимандрита и его отстоял. Тогда враг напал на грешного игумена Варсонофия и, как видите, изгнал его из Оптиной пустыни. Воле Святейшего Синода я повинуюсь как воле Божией, только просил себе милости оставить меня здесь простым монахом, но было отказано» 489 .

http://azbyka.ru/otechnik/Zhitija_svjaty...

Сразу же нашлись недовольные моей кандидатурой на этом посту, резко осудившие первые шаги наместника. Они заявили, что началось не восстановление прославившейся старцами и монахами Оптиной, а ее «новое погубление». Дескать, после богоборцев, разрушивших святыню, монахи продолжают ее осквернять. Это передали по «Голосу Америки», обвинение прозвучало на весь мир. Однако чуть позже произошло следующее: во время августовского путча 1991 года одно серьезное мероприятие было перенесено из Москвы во Владимир. Оно собрало во Владимире русских эмигрантов — участников Первого конгресса соотечественников. Меня (я уже возглавлял Владимирскую кафедру) тоже на него пригласили. И вдруг в конце встречи поднимается зарубежный корреспондент и на весь зал заявляет, что хочет принести мне публичное извинение за то, что, когда я был наместником Оптиной пустыни, радиостанция «Голос Америки» лила на меня грязь. Позже не только он, но и другие сотрудники осознали, что это клевета. Для меня, признаться, такой поворот оказался неожиданным. Подумал, что, вероятно, прозреть тому человеку и его коллегам помогли сведения о моей поездке в Париж, совершенной по благословению Святейшего Патриарха Алексия II. Дело в том, что русские эмигранты, жившие во Франции, зачитывавшиеся Достоевским, знали об Оптиной пустыни и, услышав по «Голосу Америки» о ее «новом погублении», упросили Его Святейшество отправить наместника монастыря для беседы с ними. Я прибыл в Париж, рассказал представителям русской диаспоры все, как есть, ответил на вопросы. Это их вполне удовлетворило. А в Оптиной пустыни за два с небольшим года моего служения, слава Богу, удалось сделать немало. В том числе — открыть Иоанно-Предтеченский скит. История со скитом весьма примечательная! Министр культуры РСФСР Юрий Мелентьев сказал мне: «Монастырь восстанавливайте, но скит Вы, может, не станете трогать? В память о том, что до революции там побывали наши великие писатели. Пусть останется сочетание духовной и культурной составляющих...» А через два или три месяца он приглашает меня в Министерство и говорит: «Хочу подписать с Вами договор о передаче скита монастырю».

http://patriarchia.ru/db/text/4762818.ht...

4 февраля террорист Каляев бросил бомбу в карету Великого князя Сергея Александровича, супруга Великой княгини Елисаветы Феодоровны. Белый свет померк от кровожадности приверженцев «свободы»... В конце октября 1905 года отец Варсонофий посетил Вознесенский женский монастырь в Кремле и виделся там с отцом Иоанном Кронштадтским . Иеромонах Адриан, также бывший на Дальнем Востоке, вернулся в Оптину пустынь 6 октября (как и отмечено в скитской Летописи). Отец Варсонофий возвратился в скит и водворился в своей келии 1 ноября. 8-го, на скитской праздник Собора святого Архистратига Михаила, отец Варсонофий сослужил архимандриту Агапиту на литургии, совершавшейся в Иоанно-Предтеченском храме. «Отец Варсонофий, – отметил летописец, – имел на себе наперсный крест от Святейшего Синода выдаваемый, пожалованный ему 6 мая 1904 года». 9 января 1906 года в Летописи записано: «Читан в трапезе указ из Консистории о назначении братским духовником Оптиной пустыни скитского иеромонаха отца Варсонофия вместо увольняемого от духовничества по болезненному состоянию отца скитоначальника Иосифа» 418 . Старец Иосиф еще изредка служил и принимал народ, но все чаще недуг одолевал его, он испытывал головокружения; слабость порой не давала ему даже встать с постели. Но и тогда он принимал своих духовных чад, не оставляя их без окормления. Тут были и скитские братия, и сестры из Шамординской и других обителей. Весь облик отца Иосифа от страданий тела как бы истончился, высветлился, приобретя поистине ангельские черты. Случалось, даже видели неземной свет вокруг его головы. С октября 1905 до начала июня 1906 года отец Иосиф не выходил из келии. Поэтому обязанности скитоначальника были возложены на отца Варсонофия. В Летописи отмечено, что 4 и 24 июня старец Иосиф приходил в храм и хотя не служил, но слушал богослужение и причащался Святых Христовых Таин. В 1906 году дважды приезжал в Оптину пустынь и жил в скиту в Кологривовском корпусе епископ Трифон (Туркестанов) . Старец Варсонофий позднее вспоминал (как вспоминал об этом и сам владыка Трифон), что ему довелось много беседовать тогда с владыкой, – как сказал владыка Трифон, с обоюдной пользой. Позднее владыка Трифон говорил: «Прошли годы войны и последовавших за нею событий 1905–1906 годов. Измученный тем, что пришлось пережить за это время, я уехал в Оптинский скит на отдых – и здесь снова встретился с тобой. Сколько чудных вечеров провели мы в беседах! Какие ценные наставления ты мне делал, какие возвышенные речи вел!» 419 .

http://azbyka.ru/otechnik/Zhitija_svjaty...

В Скиту в это время было тридцать насельников: скитоначальник отец Феодосий, старец иеромонах Нектарий, иеромонах Адриан, иеромонах Пиор, иеромонах Кукша (уставщик), иеромонах Арсений (библиотекарь, чередной священник и регент), иеромонах Осия (чередной священник), иеромонах Зосима (чередной священник), иеромонах Вениамин (чередной священник), иеродиаконы Спиридон, Иоанникий, Пантелеимон, Гамалиил, монах Иоиль (пасечник и эконом), монах Патрикий (смотритель за соборной келлией), монах Иоанникий (письмоводитель), монах Исихий (вратарь), монах Амвросий (письмоводитель), монах Евтихий (заведующий скитской дачей), монах Нестор (пономарь), монах Макарий (келейник у скитоначальника и певчий), монах Мартирий (цветовод), монах Маврикий (певчий и чтец Псалтири), монах Ермоген (ночной страж); рясофорные монахи – Иларион (хлебник и певчий), Стефан (келейник у старца и певчий), Константин (свечник), Павел (садовник и канонарх), Даниил (трапезник), Григорий (келейник у скитоначальника и певчий). 25 января 1918 года скитский летописец записал: «В 11 ч. дня в Скит заявились четыре солдата Красной гвардии и один, очевидно, их старший. Они потребовали к себе о. игумена Феодосия и, когда он вышел к ним, то они заявили, что пришли осмотреть храмы и все вообще в Скиту. Ибо, как они заявили, про Скит ходят слухи, что здесь много лежит серебра и золота. О. игумен потребовал у них удостоверения… Они направились в каменный храм в сопровождении о. игумена. Все было осмотрено. Церковная утварь и сосуды, иконы в ризах переписаны, но золота, конечно, не было найдено… Была осмотрена и колокольня, там думали найти пулемет… После сего все отправились в храм Св. Иоанна Предтечи… И здесь все описали». Тревожное было время. Но эти события были предвестием событий гораздо более тяжких… Вскоре скитяне вынуждены были образовать сельхозартель. О. Феодосий благословил засадить овощами и плодовыми деревьями всю территорию Скита. Садовник, монах Павел (Драчев), руководил работами. И он сделал чудо: лучшие плоды и овощи в губернии были из Иоанно-Предтеченского Скита Оптиной Пустыни… Надо сказать, что обычный распорядок жизни тогда еще не был нарушен: молитвенная жизнь, службы – все продолжалось. А к старцам так же во множестве шел простой народ…

http://azbyka.ru/fiction/optinskie-byli-...

Стефан окончил трехклассную приходскую школу. Учился он хорошо. От рождения слабый здоровьем, он был смирен и кроток. За это его недолюбливали сверстники, насмехались над ним и дразнили «монахом». А вот Илларион считал иначе. «Какой из тебя монах? – говорил он, когда Стефан стал просить старшего брата отпустить и его в Оптину пустынь. – Никуда-то ты не годишься. Да и кто будет мне в хозяйстве помогать?» И Стефан остался помогать брату. Он любил скотину, умел с нею обращаться, за что его ценили крестьяне. Работал в основном пастухом, а на полевых работах – мало. На выпасе у Стефана было много времени для чтения книг, которые давал ему приходской священник. Было время и для молитвы. От воинской службы Стефана по состоянию здоровья освободили. Он получил паспорт. Давно утвердившийся в своем желании иноческого жития, Стефан наконец-то смог уехать в Оптину, в Иоанно-Предтеченский скит, к брату Роману. 16 декабря 1908 года в монастырском храме во имя преподобной Марии Египетской Роман примет монашеский постриг с именем Рафаил. В Оптиной пустыни 3 января 1909 года молодого послушника Иоанно-Предтеченского скита Стефана определили келейником к старцу Иосифу. Старец Иосиф – ближайший ученик великого старца Амвросия. Поистине «чадо любимое», ближайшее к старцу Амвросию по духу, силе послушания, преданности и любви, «чадо», которое он «отродил и воспитал духовно» в стенах смиренной убогой «хибарки». Старец Иосиф был уже на закате своих лет, тяжело болел. Но, ослабевая телесно, он был по-прежнему бодр и ясен духом. Тихо угасал этот светильник монашества. Эту самую высокую из наук – монашескую – он прошел здесь, в тесной келье, пропитанной поучениями великих старцев Льва и Макария и сделавшейся для отца Иосифа училищем благочестия. Со временем и сам он стал наставником монахов. 9 мая 1911 года душа старца Иосифа отошла ко Господу. Велика была скорбь Стефана при кончине старца Иосифа, в котором он обрел великого духовного наставника. «Жили мы (я и еще один келейник) со старцем как с родным отцом, – впоследствии вспоминал старец Севастиан. – Вместе с ним молились, вместе кушали, вместе читали, слушали его наставления».

http://pravoslavie.ru/3971.html

Анатолий, он отправлял в редакцию подборки писем старца Амвросия, а также предоставил для публикации «Очерк жизни настоятеля Оптиной пустыни архим. Исаакия», составленный архим. Агапитом (Беловидовым) (1898. Ч. 3. 12. С. 619-635; 1899. Ч. 1. 1. С. 165-170; 2. С. 223-231; 3. С. 452-466; 4. С. 639-647; Ч. 3. 5. С. 3-19), и свои сочинения: «Н. В. Гоголь, И. В. Киреевский, Ф. М. Достоевский и К. Леонтьев пред старцами Оптиной Пустыни», «Можно ли, и как можно православным христианам молиться за христиан неправославных? (Ответ на письмо, полученное из-за границы от русской православной, состоящей в замужестве за протестантом, и по поводу отлучения графа Толстого)». В ж. «Русский инок» были опубликованы несколько писем И. к послушнику Макариева Жабынского в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы монастыря Константину Шарапову (1910. Вып. 1. С. 15; Вып. 3. С. 11-12; Вып. 4. С. 16-17; Вып. 8. С. 18; Вып. 11. С. 26). В 1899-1908 гг. по благословению И. готовилось 3-е, исправленное и дополненное издание исторического описания Иоанно-Предтеченского скита, но оно не было завершено. В 1901 г. И. посещал вел. кн. Константин Константинович . Во время болезни настоятеля Оптиной пуст. архим. Досифея (Силаева) братия высказала пожелание, чтобы именно И. занял настоятельскую должность, однако он из-за болезни и по смирению уклонился от предложения. Вскоре он стал освобождаться от тех должностей, которые занимал в скиту. Прп. Варсонофий (Плиханков) был назначен в 1903 г. братским духовником, в апр. 1906 г.- исполняющим обязанности скитоначальника, 29 июня 1907 г. утвержден в должности. И. снял с себя также обязанности духовника Шамординского монастыря. В окт. 1910 г. гр. Л. Н. Толстой ушел из Ясной Поляны и, по свидетельству сестры мон. Марии (Толстой), собирался встретиться с И., однако не решился войти в скит. 4 нояб. того же года по распоряжению Святейшего Синода И. должен был направиться на станцию Астапово к умирающему Толстому для духовной беседы в целях примирения с Церковью.

http://pravenc.ru/text/578408.html

Расскажем здесь и об этом больном монахе. Мать его, впоследствии схимонахиня Мелания 230 , богатая женщина, была благотворительницей Оптиной пустыни (да и названа была в честь благотворительницы иноков древности Мелании Римляныни). Отец Макарий (в миру Матвей) был пострижен в мантию в Александро-Свирском монастыре, где был одним из учеников старца Леонида (Оптинского), с которым вместе и перешел в Иоанно-Предтеченский скит. Это было в 1829 году. До кончины старца он был при нем. На досуге он занимался писанием икон и портретов, но не имел настоящего дара и достаточных навыков к этому. Вот над ним и шутили: «Отец Макарий! Ведь портрет-то у тебя вышел нехорош». Он смиренно соглашался: «Да, да, нехорош». А ему наоборот: «Впрочем, если хорошенько присмотреться, то и ничего! Недурно!». Он и тут кивнет головой: «Ну и слава Богу!». После кончины старца Леонида отец Макарий вернулся из обители в скит. И здесь случилось с ним весьма тяжкое искушение. 16 января 1849 года он пошел, не взяв благословения старца, в Козельск. На пути поднялась сильная вьюга, дорогу замело, ничего не стало видно, и отец Макарий сбился с пути. До вечера брел он по глубокому снегу, потерял один валенок (а было 24 градуса мороза) и, найдя сенной сарай, зарылся в сено, переждать ночь и вьюгу. Он не замерз, но одну ногу отморозил до щиколотки. Нога стала болеть, потом и загнила, – он терпел, говоря: «Вот, посмотрите на самочинника!..». На предложение козельского хирурга отнять отмороженную часть ноги он не согласился. Терпел боль до смерти. Этому-то «самочиннику» и помогал его сосед по келии иеромонах Иннокентий, заботившийся о нем с великим усердием и истинной любовью. Когда умирал старец Макарий, то отец Иннокентий напутствовал его Таинством покаяния. О кончине же его двадцать дней сряду служил заупокойные литургии. А 24 января 1861 года и сам он слег в постель, и вот тут его одиночество было нарушено: братия приходили к нему проститься, и с многими он беседовал о духовном, так что не один монах почувствовал всю высоту его благодатного устроения. 16 февраля он скончался, имея семьдесят два года от рождения. Когда он был пострижен в схиму – неизвестно, но схимническое имя его Иов не осталось в забвении.

http://azbyka.ru/otechnik/Zhitija_svjaty...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010