О жизни пр. Иоанна Лествичника дошло до нас очень немного исторических сведений, но из них можно извлечь много поучительного для себя. Известно, что он был человек высокообразованный, посвятивший себя подвигам духовной жизни с юных лет – с 16-летнего возраста. Для этих подвигов он удалился на гору Синайскую и там вручил себя в послушание старцу Мартирию. Послушание его старцу было настолько велико, что он как бы вовсе не имел своей воли. В обращении с братиями он был очень прост, и хотя был очень учен и образован, но так вел себя, что ни в чем не показывал своих преимуществ перед другими. 19 лет прожил он со старцем, до кончины его жизни, а по смерти его решился жить в уединении. Местом своего уединения он избрал пустыню Фола, отстоящую от Синайской горы не в очень далеком расстоянии. Здесь в великих подвигах поста и молитвы подвизался он сорок лет. В продолжение этой необыкновенной Четыредесятницы пост его был столь же необыкновенен, как и самое продолжение времени его пощения. Хотя он не уклонялся от пищи, не возбраненной уставом во время поста, дабы тем сокрушить, как сам говорил, «рог гордыни», но принимал ее столь мало, что казался более отведывающим, чем вкушающим. Зато от всякой страсти он воздерживался решительно, повелительно говоря к ней: «Молчи, онемей». Покаяние его было соединено с глубоким сокрушением сердца и слезами. Удаляясь пресыщения и лености, он свободное время от молитвы посвящал на чтение Божественных Писаний, списывание книг и спасительные беседы с братией. Обиды, которые случалось ему испытывать от братии, он переносил терпеливо, с молитвой к Богу за обидчиков. Дивная высоко-подвижническая жизнь преподобного Иоанна вынудила братию избрать его в игумены Синайской горы после 40-летнего пребывания его в пустыне. Будучи избран игуменом, он прилагал все свое старание к тому, чтобы руководимые им иноки удостоились восхождения к Богу и большего приближения к Нему. Скончался он 80 лет, оставив после себя сочиненную им душеспасительную книгу – «Лествицу», показывающую 30 степеней богоугодной жизни. Вот краткое сказание о жизни преподобного Иоанна Лествичника ! Какие же назидательные уроки преподает он нам? Их много но мы возьмем из них хоть немногие.

http://azbyka.ru/otechnik/Grigorij_Djach...

Особенно вышеупомянутые качества отличают женщин, окружающих разных «братцев» и «старцев». Свидетельствую бо им, — говорит апостол (Рим. 10, яко ревность Божию имут, но не по разуму. Нельзя отрицать того, что и Сам Бог иногда утешает нелицемерных послушников и послушниц за сердечное сокрушение и отсечение воли. Но таковые, как правило, хотя и молоды, но не увлекаются этими состояниями и не делятся своими переживаниями с другими. Даже от самих себя они скрывают, если нечто подобное у них и появится. И не доверяют себе, а идут сказать об этом духовному отцу и, что он скажет, прячут на дне своего сердца, как в могиле, подражая в этом Смиреннейшей из благословенных жен и дев (Лк. 2, 19). У таковых огненными буквами начертаны в душе слова досточудного Иоанна Синайского: «Рукою смирения отвергай приходящую радость, как недостойный ее, чтобы не обольститься ею и не принять волка вместо пастыря» 3 . И еще: «Не стремись к видению не во время видения. Пусть лучше само оно, привлеченное красотою твоего смирения, придет к тебе, обнимет тебя и соединится с тобою чистейшим браком на веки веков» 4 . II. Источники и виды прелести в собственном смысле Прелесть потому так широко и глубоко пронизывает всю жизнь человека и его отношение к Богу, людям и самому себе, что основания ее уходят далеко внутрь самого существа нашей души, растленной грехопадением. К тому же, по причине этого грехопадения, диавол получил доступ к человеку, что Бог попускает для того, чтобы последний, как свободное существо, с помощью благодати учился посредством искушений укреплять свою волю в добре и тем освобождался постепенно от зависимости и кабалы у сатаны. Посему источники прелестного состояния можно разделить на два рода: субъективные, берущие свое начало и питающиеся за счет падшего естества самого человека, и объективные, зависящие от действия демонов. В первом случае гордость, которая обычно подпирается с одной стороны тщеславием, а с другой — блудом, является главным производителем этого пагубного состояния; во втором — непостижимые для человека козни бесов. Соответственно этому оказываются и результаты: одни — естественного происхождения и представляют собой плод расстроенного воображения и чувств самого человека, другие — вызваны сверхъестественными причинами и находятся вне его существа. Где кончаются одни и начинаются другие, могут разобраться только духоносные люди. Вот почему новоначальным должно руководствоваться вышеприведенным правилом преп. Иоанна Лествичника.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=520...

В «вопросо-ответной» части проводится довольно неожиданное сопоставление четырёх ступеней Иоанна Лествичника и трёх способов молитвы. Автор доходит до того, что третьей степени «совершенного мужа» (кажется, именно к мужу, а не к юноше, занятому псалмопением, относится мысленная брань, хотя грань здесь между второй и третьей ступенями расплывчатая) он приписывает молитву второго образа, раскритикованную ранее, причём оказывается, что «совершенный муж» предаётся второму способу молитвы чуть ли не постоянно ( Между тем, хотя второй способ молитвы и лучше первого, он все-таки является «ночью» (пусть и «полнолунной») и «мраком ума», а практикующий вторую молитву лишается мзды, окрадывается тщеславием и порицает других. Гораздо резоннее было бы связать все четыре степени Лествичника только с третьим способом молитвы, не упоминая об отвергнутых первом и втором, вместо того чтобы проводить неясные и смутные параллели между восхождением на четыре ступени и разными образами молитвы. В начале трактата третий способ характеризуется скорее некоторыми техническими приёмами (с необходимой приуготовительной частью), в то время как в конце сочинения третий образ фактически вбирает в себя два предыдущих, а его отличия касаются прежде всего последовательности ступеней, нежели способа молитвы. Любопытен и порядок числительных – «второе и первое внимание» – в конце трактата при описании построения стен духовного дома. Возведение стен описывается не столько как достойная оборона взрослого мужа, которому подобает наносить превентивные удары при появлении противника (третий способ молитвы), но как глухая оборона и чуть ли не капитуляция ( второго образа. Следовательно, речь идёт о втором способе, который вполне естественно и упоминается сначала при перечислении. Упомянутый же после него первый образ молитвы рискует употреблять только опытный старец, который может взирать на небо очами, но и то изредка и ненадолго из-за опасностей такого способа молитвы. Иными словами, в результате оказывается некоторое смещение акцентов: если в первой части первые два образа молитвы критикуются сами по себе, то из второй половины трактата следует, что они возможны и даже полезны, но только совершаемые правильно и в свои череды.

http://azbyka.ru/otechnik/molitva/vizant...

В «вопросо–ответной» части проводится довольно неожиданное сопоставление четырех ступеней Иоанна Лествичника и трех способов молитвы. Автор доходит до того, что третьей степени «совершенного мужа» (кажется, именно к мужу, а не к юноше, занятому псалмопением, относится мысленная брань, хотя грань здесь между второй и третьей ступенями расплывчатая) он приписывает молитву второго образа, раскритикованную ранее, причем оказывается, что «совершенный муж» предается второму способу молитвы чуть ли не постоянно Между тем, хотя второй способ молитвы и лучше первого, он все–таки является «ночью» (пусть и «полнолунной») и «мраком ума», а практикующий вторую молитву лишается мзды, окрадывается тщеславием и порицает других. Гораздо резоннее было бы связать все четыре степени Лествичника только с третьим способом молитвы, не упоминая об отвергнутых первом и втором, вместо того чтобы проводить неясные и смутные параллели между восхождением на четыре ступени и разными образами молитвы. В начале трактата третий способ характеризуется скорее некоторыми техническими приемами (с необходимой приуготовительной частью), в то время как в конце сочинения третий образ фактически вбирает в себя два предыдущих, а его отличия касаются прежде всего последовательности ступеней, нежели способа молитвы. Любопытен и порядок числительных «второе и первое внимание» в конце трактата при описании построения стен духовного дома. Возведение стен описывается не столько как достойная оборона взрослого мужа, которому подобает наносить превентивные удары при появлении противника (третий способ молитвы), но как глухая оборона и чуть ли не капитуляция второго образа. Следовательно, речь идет о втором способе, который вполне естественно и упоминается сначала при перечислении. Упомянутый же после него первый образ молитвы рискует употреблять только опытный старец, который может взирать на небо очами, но и то изредка и ненадолго из–за опасностей такого способа молитвы. Иными словами, в результате оказывается некоторое смещение акцентов: если в первой части первые два образа молитвы критикуются сами по себе, то из второй половины трактата следует, что они возможны и даже полезны, но только свершаемые правильно и в свой черед.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=698...

Особенно такого правила необходимо придерживаться в отношении исповеди плотских грехов. На вопрос: должно ли, исповедуясь Богу, вспоминать и перечислять каждый совершенный грех, преп. Анастасий Синаит решительно отвечает: «Никоим образом, особенно если согрешил телом и блудом. Ибо если ты захочешь вспоминать здесь один грех за другими, то осквернишь свою душу. Вообще хорошо говорить по примеру мытаря: Боже милостив буди ми грешному». 21 И у преп. Иоанна Лествичника читаем следующее наставление: «Исповедуя грехи свои Господу, не входи в подробности плотских деяний, как они происходили, чтобы тебе не сделаться наветником самому себе». 22 том же он наставляет и пастырей, говоря: «Научай послушников исповедывать Богу плотские и блудные искушения не по виду, а все прочие согрешения днем и ночью вспоминать подробно». 23 Но как разобраться бедному и омраченному умом человеку в этом великом море грехов и страстей, разной степени и тяжести. Ведь в области греха встречаются не только крайние его проявления, но наряду с тяжкими и легкими грехами существуют и более легкой формы тяжкие грехи или грехи легкие более тяжкой формы. И если еще не так трудно разграничить крайние проявления греховности, то совсем не легко определить ту грань, за которой начинаются грехи немощи, но в более тяжкой форме или грехи смертные, но в более слабом своем проявлении. И все эти виды прегрешений практически невозможно определить тому, кто еще только знакомится с проявлениями Определить же эти границы обязуется духовный врач, в роли которого выступает духовник, имеющий не только власть разрешать, но и достаточную опытность, к различению добра и 5; 14). Неразумная душа отдается во власть своего духовного руководителя, открывая свое состояние через достаточно частое исповедание своих мыслей, чувств и дел. Уже само это исповедание, как мы выяснили, для многих греховных помыслов и состояний служит достаточным средством врачевания, выражая нежелание и несогласие на совершение греха, а если к этому еще присоединится помощь и наставление духовного руководителя, то благое произволение кающегося получит необыкновенную силу, а преуспеяние необыкновенную быстроту.

http://bogoslov.ru/article/3508452

P.S. И я знаю, что уныние это грех, но закрывать глаза на наше ужасно лживое и циничное время нельзя, даже если у меня все идет отлично! Руслан Ершов 5 ноября 2013, 16:02 Не помню как там у Иоанна Лествичника. Скажу по своему. От зависти рождается уныние, от уныния лень дальше по кругу от лени у унынию. А спасет от всего этого рукоделие. Чем меньше празден человек, тем больше у него всё так. Вспомним героя Мёртвых душ помещика Титенькова. Денис 5 ноября 2013, 12:15 Как-то оно да, достало уже. Самобичевание ради самобичевания. Эдуард 4 ноября 2013, 14:37 ЧАСТЬ - специально для алекса ) Так самое главное то в чем, суть и конечная цель подобных манипуляций? Очернение и истерия - это только полшага к заветной для манипуляторов цели. Следующие полшага - лёгкий рецепт выхода из тупика, который услужливо подсовывают возмущённым людям и прежде всего молодёжи. Рецепт этот предельно прост, его логика такова: раз всё так ужасно и ничего уже не исправишь, раз нет мочи терпеть, а тебе ведь действительно жутко смотреть на всё это, что вокруг тебя, правда? - тогда уничтожь всё вокруг! разрушь и убей! пусть лучше никак, чем так! Каждому предлагается своё средство насилия и своя жертва, но содержание одинаковое - разрушение всего и вся с целью кардинального ответа на тотальную несправедливость. Ты мусульманин и недоволен жизнью? - стань ваххабитом и взрывай этих русских уродов. Ты русский и видишь неисправимость этой страны и этого мира? - Убивай чурок и ментов, их прикрывающих. Все вместе - уничтожайте проклятую власть, качающую нефть и веселящуюся в куршавелях. И кто скажет этим простым ребятам, попавшим в сети манипуляторов, что своей агрессией они играют на руку как раз тем самым манипуляторам, Богоборческий дух которых (в коем зачастую они и сами себе не дают отчет) не дает им успокоиться. Елена 4 ноября 2013, 02:22 Отличная статья!!!!Все четко подмечено! Все у нас так,как надо !Получаем, что заслужили.Хватит уже ненавидеть друг-друга!Нет у нас сплоченности.Хотя бы вспомнить сбор помощи для пострадавших на Дальнем Востоке.Страна численностью 150 мил. и всего сообщений пришло на сумму 580 мил... И люди мотивировали отказ в отправке сообщений тем, что гос-во должно им помочь.Но неужели нельзя помочь из сострадания... просто, потому что жалко людей...

http://pravoslavie.ru/jurnal/65298.htm

Так мы загоняем себя в цикл, а в цикле роста не бывает. Мы попадаем в ту же самую точку через несколько промежуточных. — Как из него выйти? Приду к вам и скажу: «Батюшка, хочу духовно возрастать». — Во-первых, надо перестать делать все то, чего вы на самом деле не понимаете и что с вами не соотносится. Вы знаете, что хорошо и правильно делать вот так. Но для того, чтобы делать так, это должно стать хорошо и правильно прежде всего для вас. Пока вы не вмещаете его в себя, ну так не берите. В чем смысл? Возьмите то, что подъемно. Условно, многие из нас начинали свою духовную жизнь с аввы Дорофея, «Лествицы» Иоанна Лествичника и всякого другого вау-контента. Я сейчас смотрю на это с внутренней ухмылкой. Драгоценные мои, как это вообще соотносится не то что с нашими реалиями, а вообще с реальностью как таковой? Никак. К этим текстам можно обращаться за редкими-редкими случаями. Христианская аскеза изменялась, а мы пытаемся приобщиться к этому учебнику без методички. У нас есть текст, а что с ним делать, мы не имеем никакого представления и начинаем его трактовать в меру собственных возможностей. Это большая опасность. И вот как раз поэтому не нужно налагать на себя того, что сейчас не в рост. Оставь себе некоторый зазор: делай что можешь и еще немножко. — А если признаюсь вам на исповеди, что в Рождественский пост не удержалась и ела блины со сметаной… Что вы мне в ответ скажете? Ничего страшного? — (Саркастически) Я скажу, что это ужасно! Именно таким тоном. Мне кажется важным вместе с человеком иногда смеяться на исповеди. Ну ты серьезно это сделал и об этом переживаешь? Потому что в ряде случаев дьявол предельно серьезен, он подает нам какие-то вещи с такой абсолютно академической миной — именно с ней он после нашего падения говорит, что Бог неумолим, но ведь он лжет. Поэтому, иногда рассмеявшись ему в лицо, мы возвращаемся к норме и можем продолжать отношения с Богом. Иначе рискуем провалиться в бездну и не найти из нее никакого выхода. Ты видишь на исповеди, что твой поступок — недолжная вещь. Хорошо, ты понимаешь, что более к нему возвращаться не хочешь. Ты приносишь это Богу и закрываешь вопрос.

http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&...

Аскетическое учение о главных моментах развития в душе человека страсти включает в себя следующие главные моменты постепенного , возрастающего воздействия помысла на душевное состояние человека: 1) приражение или прилог; 2) сдружение или сочетание; 3) сосложение, соизволение; 4) борьба; 5) навык; 6) пленение; 7) страсть. Под приражением или прилогом Святые Отцы понимали представление какого-либо предмета или действия, которое под влиянием внешних чувств или в результате работы памяти и воображения по законам ассоциации входит в сферу сознания человека. Возникая в сознании человека самопроизвольно, помимо его воли, приражение или прилог сам по себе с нравственной стороны является, по учению преп. Иоанна Лествичника , бесстрастным. Он не может быть назван грехом, если только он не вызван блужданием мысли, допущенным сознательно и добровольно и если при его появлении человек не отнесется к нему беспечно. Тотчас после появления прилога в сфере ясного сознания обнаруживается отношение к нему свободной воли человека в виде отклика чувства по поводу возникшего представления или впечатления: человек отвечает или ненавистью или любовью. Он этого отклика человека зависит вся дальнейшая судьба помысла – оставаться или не оставаться ему во внутреннем мире человека. Отсюда важность этого момента в нравственной жизни. Если помысл при его появлении не отвергается, но остается в сознании человека, то это указывает на то, что возникший помысл не чужеродный элемент для данной человеческой личности, что он находит в природе этого человека сродную почву. Это выражается в сочувствии человека явившемуся в нем помыслу. В результате помысл укрепляется, разрастаясь в целую мечтательную картину, заполняя всю сферу сознания и вытесняя другие впечатления и мысли. Человек медлит в помысле, очевидно, испытывая чувство удовольствия. Этот второй момент постепенного развития в душе страсти в аскетической письменности называется сдружением или сочетанием. Чтобы освободить сознание от возникшей ассоциации и этим прекратить испытываемое чувство наслаждения, необходимо отвлечение внимания напряжением воли.

http://azbyka.ru/otechnik/Sergej_Zarin/p...

Отец Алексий: А тебе-то что? Если человек умирает от рака… — Нет, вот есть такие люди: если им сделаешь один раз, то получается, что и дальше уже обязан, иначе обида. Отец Алексий: Это уже следующий этап: когда человек привыкнет не ждать благодарности, он может положить себе за правило переносить оскорбления, упреки благодушно. Только когда человек научился не ждать благодарности, он может не обижаться на несправедливые постоянные попреки, обвинения и так далее. Ну, и так еще долго можно двигаться к смирению, это бесконечное движение; эта цепочка — самая длинная. Таким образом каждый из нас может посмотреть в свое сердце, поискать, что у него сейчас самое главное, что для него стало действительно страстью, навыком души, подумать над собой, внутренне нащупать для себя первый шажочек, который можно взять за правило, и начать свое восхождение по лестнице добродетели. На этом мы с аввой Дорофеем заканчиваем. Все это, конечно, очень схематично и для каждого человека может происходить немножечко по-иному. Но основной принцип такого движения к Богу положен в слове: положить себе заправило некую малую добродетель, которую надо выполнять постоянно. Постоянство в добродетели рождает в душе человека добрый навык, который вытесняет из него страсть, которую по-другому победить невозможно. Теперь, пожалуйста, ваши вопросы. — Батюшка, а как относиться к тем людям, которые ставят на человеке клеймо? Такому гордецу что сказать? Отец Алексий: А гордецу никак ничего нельзя сказать. Дело в том, что у преподобного Иоанна Лествичника написано, что гордого может исправить только Бог; человек гордого исправить не может. Поэтому человеку в состоянии гордыни никогда ничего говорить не надо. Гордый человек — это человек безумный, лишенный рассудка, об этом сказано у Соломона: не обличай безумного, да не возненавидит тебя, обличай премудрого, да возлюбит тебя. Умных надо обличать, а не дураков. Умных можно укорять. Ну, кому-то можно сказать по-братски, с любовью; умный поймет, когда ему говоришь, что он делает плохо. А вот безумный не поймет, только тебя возненавидит. Поэтому не обличай. — Может быть, никому ничего не говорить? Отец Алексий: Иногда мы обязаны что-то говорить, но нужно понять, как и кому, в каком месте и какими словами. Но гордого, конечно, увещать бесполезно; гордого Господь смиряет не словами, а жизнью: болезнями, несчастьями, всевозможными скорбями. Только через это гордые врачуются.

http://pravmir.ru/fragmentyi-iz-prihodsk...

Ефрем Сирин так описывает проявления сладострастия у некоторых людей: «Сластолюбивый при встрече с женщинами делается весел, привлекается красотою; телесная доброцветность сводит его с ума, восхищает благообразие лица, очаровывает статность тела, в беседах с женщинами и смехотворами тает от удовольствия; мечтает при воспоминании виденного, преобладается припоминаниями, склоняется на нечистые помыслы, живо представляет в уме женские лица, соприкосновение рук, объятия тел, сближение членов, страстные выражения, обворожительные улыбки, мановения очей, нарядность одежд, доброцветность тела, льстивые речи, сжатии губ, телесную приятность, выразительность движений, время и место свиданий и все, что служит к удовольствию. Вот что сластолюбец представляет в своем уме, склоняясь на сластолюбивые помыслы». человек, если видит, что читают книгу о целомудрии, хмурится, если видит строгую и воздержную жизнь, негодует, если слышит речь о посте и воздержании, возмущается. Благочестивые беседы и собрания ему не нравятся, «а если видит женщин — просветляется, бегает взад и вперед, чтоб оказать свои услуги; тогда есть у него и голос к пению, есть у него способность и сказать острое слово и посмеяться, чтоб и себе доставить удовольствие и женщинам, какие тут есть, показать себя занимательным и приятным». Когда же он сам с собой или со своими близкими, то он скучен, нелюдим и недомогает. словам одного подвижника, «помысл сластолюбивого, как неустановленные весы, то повышающиеся, то понижающиеся, — то он стыдится и плачет будто о грехах, то опять расслабляется, гоняясь за сластьми». наблюдению преп. Иоанна Лествичника, склонные к сластолюбию иногда бывают сострадательны, скоры на слезы (чувствительны) и ласковы, что часто служит признаком бесхарактерности и слабоволия. У сластолюбивых даже пение вызывает нецеломудренные чувства. Сластолюбивая душа тяготится уединением, бежит безмолвия. развратный любит и водит дружбу с подобными себе (Сир.13:19). Поэтому блудники гнушаются праведными, смеются над целомудренными и издеваются над их благочестивым учением. Они, будучи душевно слепыми, называют себя дальновидными и, сами негодные люди, с бесстыдством хвалятся грехами и превозносят («провозглашают») самые бесстыдные страсти бесчестия, уверяя, что горькое сладко. Поистине такие люди достойны плача и пролития слез вследствие их ослепления и душевной гибели.

http://lib.pravmir.ru/library/ebook/3048...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010