| Ианнуарий Беневентский , Путеольский (Неапольский), еп., сщмч. (21 апреля/4 мая) Иасон , ап. от 70-ти, еп. Тарсийский, Керкирский (4/17 января ап.]; 28 апреля/1 мая) Игнатий Афонский , прмч. (1/14 мая) Игнатий Богоносец , еп. Антиохийский, сщмч. (20 декабря/2 января; 29 января/11 февраля) Игнатий Брянчанинов , Кавказский и Черноморский, еп. (30 апреля/13 мая) Игнатий Печерский , прп., архим., в Дальних (Феодосиевых) пещерах (28 августа/10 сентября [Печер.]; 20 декабря/2 января) Игнатий Ростовский , еп. (23 мая/5 июня [Ростов.]; 28 мая/10 июня) Игорь (в крещении Георгий, в иночестве Гавриил) Ольгович, Черниговский и Киевский, блгв. вел. князь (5/18 июня; 19 сентября/2 октября) Иегудиил , архангел (8/21 ноября) Иезекииль , пророк (21 июля/3 августа) Иеремиил , архангел (8/21 ноября) Иеремия Печерский , Прозорливый, прп., в Ближних (Антониевых) пещерах (28 сентября/11 октября [Печер.]; 5/18 октября) Иеремия , пророк (1/14 мая) Иерофей Афинский , еп., сщмч. (4/17 октября) Иларий Калиптский , мч. (12/25 июля) Иларион Великий , прп. (21 октября/3 ноября) Иларион Меглинский , еп. (21 октября/3 ноября) Иларион Новый , Далматский, игумен, исповедник (6/19 июня) Иларион Печерский , прп., схимонах, в Дальних (Феодосиевых) пещерах (28 августа/10 сентября [Печер.]; 21 октября/3 ноября) Иларион Псковоезерский , Гдовский, прп. (28 марта/10 апреля; 21 октября/3 ноября) Иларион Суздальский и Юрьевский , митр. (14/27 декабря) Илия Фесвитянин , пророк (20 июля/2 августа) Иннокентий Иркутский , еп. (9/22 февраля; 26 ноября/9 декабря) Иннокентий Комельский , Вологодский, прп. (19 марта/1 апреля) Иннокентий Московский и Коломенский , митр., просветитель Сибири и Америки (31 марта/13 апреля; 23 сентября/6 октября) Иоаким Осоговский , Сарандопорский, прп. (16/29 августа) Иоаким Праведный , Богоотец (9/22 сентября) Иоанн (в иночестве Игнатий) Угличский, Вологодский, Прилуцкий, блгв. князь, схимонах (19 мая/1 июня; 23 мая/5 июня [Ростов.]) Иоанн Александрийский , бессребреник, мч. (31 января/13 февраля; 28 июня/11 июля) |
| Иларий после этого уже не смел возражать, и был рукоположен во иеродиакона. Немного нес он службу иеродиакона, скоро был возведен и в сан иеромонаха. Живя в монастыре Петропавловском, он переживал немалые искушения, но подробно о них не сообщал. Упомянул как то, только впоследствии, что от находивших искушений его избавлял о. Иларион Троекуровский. После рассказа моего об искушении, говорил Иларий, – старец Троекуровский положил свою руку на его, – и он после этого почувствовал себя в порядке и свободным от наваждения. (Сущность искушения он оставил невыясненной). Но дух злобы и после этого не оставил его вполне. Он нашел повод для искушения в его же послушании на благо обители. Когда он управлял пчельнею, пчеловодство при нем процветало. По надобности для пчеловодства о. Иларий подрезал все деревья на пчельнике. Братии старшей это не понравилось, и она стала наговаривать игумену на Илария и, наконец, дошла до совета – удалить его из обители. Когда о. Иларий узнал об этом, то, давая место гневу, сам пришел на помощь братии и подал прошение о переводе в какой-либо монастырь другой епархии. Сначала о. Иларий уходил на Валаам. С Валаама же перешел в Оптину пустынь, где полюбился о. Амвросию. По времени он высказал старцу просьбу – благословить его на жизнь на Афоне или на Валааме. О. Амвросий на это ответил: «иди в Мещовский монастырь, там твой Валаам и Афон, ты там нужен». Повинуясь наставлению батюшки о. Амвросия, о. иеромонах Иларий и прибыл в Мещовский монастырь. Он был охотно принят в Мещовском монастыре, занялся очередным служением в обители, стал заведовать пчельнею и был посылаем по сборам в уезд. Служба его на пчельне была очень плодотворна: количество колод достигло при нем до 500, после 40. Поездки его по сборам всегда венчались успехом. Он привозил сбор: деньгами, вещами, даже скотом лучших пород. В келейной жизни, в Мещовском монастыре, о. Иларий отличался большой любовью к чтению духовно-нравственных книг, особенно любил читать св. Евангелие и отечники. В Петропавловской пустыни о. |
| Иларий некоторое время исправлял обязанности благочинного. Перейдя в сентябре 1870 г. в Мещовский Георгиевский монастырь, о. Иларий в 1881 году был назначен духовником и в этой должности находился до самой своей смерти. В Мещовском монастыре погребен блаженный Андрей, память которого чтится благоговейно и привлекает немало богомольцев. Для этих последних о. Иларий и был незаменимым старцем – наставником. Порою, он сам служил и молебны у чтимого образа Божией Матери «Всех скорбящих Радости» и панихидки на могилке блаж. Андрея. Много добра приносил он людям и во время своих поездок. В одну из поездок он навестил дом своего брата. У этого брата был сын женатый, имевший ребенка больного (сидяку), к тому же непочтительно относившийся к своему отцу. Отец его, родной брат о. Илария, болел недугом пьянства и от этого впал в большую бедность, сын отделился от него и не помогал ему. Когда о. Иларий позволил себе непочтительному племяннику указать, что не хорошо бросать отца, хотя бы и человека со слабостью, что это Богу неугодно, то племянник сказал: э, что неугодно, когда жил с отцом, то у меня был худой и бедный дом, а теперь моя хата полная чаша; – и не помог отцу. На это о. Иларий сказал: это что за диво – все это в один раз может прахом пойти. Еще не выехал о. Иларий из родных мест, как получил известие, что дом племянника сгорел дотла!.. Какой-то крестьянин, во время другой поездки по сборам о. Илария, искал у него утешения. У него одна или две лошадки – кормилицы пропали; злой человек увел их. Розыски не помогли, мужичок и просил его помощи, о. Иларий сказал ему: придут, придут сами. Через несколько времени после этого так и случилось: мужик вышел как-то на двор, видит: ворота отворены и в углу двора стоят и его лошади без сбруи. В стенах Мещовской обители его уважали многие из братий и ходили к нему за советом. Когда он был благочинным в монастыре, то был строго правдив, что нерадивым из братий не нравилось. Иногда они пытались сделать ему и немалые неприятности, но он переносил все это терпеливо. |
| " Я жил там, — прибавил он, — люблю тамошнее место и часовню " . Просил я его святых молитв. Он сказал: " Я молюсь, и вы не забывайте меня; и мне приятно будет, когда будете посещать мою могилку " " . 30 мая, в понедельник, после ранней обедни в монастыре, которую служил прежний казначей иеросхимонах отец Савва, было совершено должностным казначеем отцом Флавианом отпевание послушника Елиссея пустынника. Игумен Иларий происходил из торгового сословия и родился в городе Мологе Ярославской губернии в 1796 году. На двадцатом году своей жизни он поступил в Белобережскую пустынь Орловской губернии. Ища все большего и большего подвижничества, он побывал и в Коневском, и в Валаамском, и в Соловецком, и в Свирском монастырях. В последнем монастыре в 1828 году он получил сан иеромонаха и вскоре перешел в Оптину пустынь. В Оптиной отец Иларий был учеником знаменитого старца Льва. В 1834 году отец Иларий был назначен на должность настоятеля Николо-Угрешского монастыря, которым управлял 18 лет, привел его в цветущее состояние как в духовном, так и в материальном отношении. Последнее время своей жизни отец Иларий провел в Гефсиманском скиту, где особенно был дружен со старцем Феодотом, также бывшим насельником Оптиной пустыни. За несколько лет до смерти отец Иларий принял схиму с именем Илия. В строго монашеском порядке текла его жизнь. Двери его келлии всегда были затворенными. Свободное от молитвы время он проводил за чтением святоотеческих книг, причем всегда старался читать по-славянски. Благодаря хорошей памяти он немало знал рассказов, сведений и назидательных слов подвижников монашества. Никогда не пропускал богослужения церковного, но в братскую трапезу во время настоятельства по будням не ходил, а приготовлял постную пищу у себя дома, иногда сам, а иногда дозволял делать это и келейнику, особенной же кухни не имел. Печи в своей келлии топил почти всегда сам; келейник приносил дрова, а клал их в печь отец Иларий сам, и все это он делал с молитвой. Если в это время в его келлии присутствовал кто-либо из монашествующих, то он говорил: " Благослови, отче! " , а если кто из послушников, то: " Благослови, брате! " . Без молитвы же никакое дело у него не делалось. Никакой работой не пренебрегал отец Иларий. Обветшавшее белье и платье чинил всегда сам. Случалось, что в монастыре расстраивалось дело печения просфор, тогда отец Иларий, бывший в Свирском монастыре просфорником, сам пек просфоры и научал других. Так в строго иноческих правилах и смирении текла жизнь отца Илария. Скончался он 9 июля 1863 года. |
| Таким образом, до самого Льва Великого папский авторитет в Галлии был крайне относительным. Лишь этому великому представителю папства удалось проявить свою власть над Галлией со значительным успехом. Иларий арльский, пользовавшийся высоким уважением, строгий аскет, но едва ли свободный от властолюбия, на одном соборе низложил некоего Келидония, епископа, как полагают, безансонского. Имел ли над ним Иларий права юрисдикции, это остается сомнительным, и во всяком случае, если он был и прав в этом, то его компетенция опиралась не на папские декреты. Келидоний был низложен за то, что, бывши прежде судьей, произнес несколько смертных приговоров и был женат на вдове или, лучше сказать, на девушке, которая была невестой другого. В высшей степени темный вопрос, действительно ли был виновен он в том, что на него возводили. Но низложенный, он апеллировал в Рим, и здесь нашли обвинение совершенно недоказанным. Сюда же пешком прибыл и Иларий. В своих объяснениях с папой Иларий, по мнению его сторонников, высказал только правду во всей ее резкой неприкровенности, совсем неприкрашенную, а папа находил, что Иларий объяснялся с ним языком невозможно дерзким. Сколько известно, Иларий заявил прямо, что он явился в Рим вовсе не для того, чтобы поддержать свое обвинение против Келидония или вести с ним судебный процесс, а чтобы протестовать против вмешательства Рима в дела Галлии. Протест его уважен не был, дело предложено было на суд римского собора (445). На Илария посмотрели как на беспокойного человека, с претензиями на юрисдикцию во всей Галлии; задумали было даже арестовать его. Но до окончания суда Иларий спасся бегством. Римский собор восстановил Келидония, лишив Илария власти над вьеннской провинцией и права хиротонии епископов, но не епископской кафедры. Конституция Вален–тиниана III, писанная едва ли не под диктовку папы, придала легальное значение этому приговору. Однако же это не повредило тому высокому авторитету, каким Иларий пользовался у своей паствы. Попытка его примириться с папой была, сколько известно, неудачна. В 449 году он умер и причтен западной церковью к лику святых. |
| Первое время Иларий проживал один. Если посетители нарушали его уединение, удалялся в глубь леса или залезал на вершины высоких деревьев и молился там. Когда слава о подвигах и благодатных дарованиях Илария (особенно о даре духовного прозрения) распространилась, сложилась небольшая община: некто юродивый Григорий, крестьянин Орловской губ. Емельян и раненбургский мещанин В. Никитин примкнули к Иларию. Братия страдала от недостатка воды; по преданию, однажды после молитвы в лесу Иларий заснул, а проснувшись, увидел куст прекрасных цветов. На этом месте он вырыл колодец ( Клоков, Найдёнов. 2007. С. 14-15). Источник в Воловом овраге с водой, к-рая считается целебной, сохранился до наст. времени. Однажды ночью во время сильной вьюги, возвращаясь от свящ. Трофима в пещеру, Иларий сбился с дороги, ослабел и упал в снег. Проезжавший мимо крестьянин узнал его, положил в сани и привез к священнику. Отогревшись в доме о. Трофима, Иларий попросил отслужить молебен Божией Матери, затем встал с постели, поцеловал крест и, поклонившись священнику в ноги, бодро вышел за дверь. На др. день утром Иларий уже присутствовал на литургии в головинщинском храме, как всегда босой, в белом летнем халате и без обморожений (Там же. С. 15). В благодарность Господу за избавление от смерти Иларий решил остальное время жизни провести в безвыходном затворе, однако это намерение не осуществилось. Полиция посещала старца в пещерах, Иларий неск. раз покидал овраг, паломничал в Киев. Однажды, возвращаясь в с. Головинщино, Иларий заболел и остановился в Коренной в честь Рождества Пресвятой Богородицы пустынь близ Курска. Настоятель о. Филарет, хорошо знавший старца по прежним посещениям, постриг Илария в мантию с именем в честь прп. Илариона Великого (РГБ ОР. Ф. 214. Д. 325/2. Л. 51, 114). Ок. 1800 г. пещеры в Воловом овраге посетила благочестивая девица Д. Кутукова (см. Дария (Кутукова) , прп. Сезёновская) из с. Пикова Раненбургского у. Рязанской губ., впосл. основательница Казанского мон-ря в с. Сезёнове Лебедянского у. Тамбовской губ. И. стал ее духовным руководителем, общался также с учеником свт. Тихона Задонского иеросхим. Агапитом (Болховитиновым; † 17 сент. 1825), старцем задонского Богородицкого монастыря (см. Задонский в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастырь ). |
| Решительно восстает Иларий против, очевидно, довольно широко распространенного на Западе мнения, что души умерших как добрых, так и злых до всеобщего Суда подвергаются одной и той же участи – охраняются как бы под стражей в подземной темнице. Выразителем этого мнения был Лактанций 2745 . Суд Божий настигает умерших тотчас по смерти их, доказательством чего служит евангельская притча о богатом и Лазаре. Душа Лазаря была отнесена на лоно Авраама, душа богача – на место мучений. И это произошло вскоре после их смерти, когда братья богача были еще живы 2746 . Подземный мир, в котором содержатся души как святых, так и грешных, Иларий представляет себе на основании притчи о богатом и Лазаре совершенно так же, как Тертуллиан . Преисподняя имеет два отделения: лоно Авраама, или место блаженных, в котором находятся души праведников, наслаждаясь заслуженным покоем, и страну мучений, где души нечестивых страдают в пожирающем огне еще до воскресения. То и другое разделены между собой непроходимой бездной 2747 . Трудно установить, к какому моменту загробного существования относит Иларий испытание всех душ посредством огня. О таком огне говорят Ориген 2748 , Лактанций 2749 , Амвросий 2750 и другие. Это довольно распространенное мнение мы находим и у Илария. Говоря о том, что никто не может без боязни ожидать дня Суда, Иларий прибавляет: «Не потому ли, что мы должны будем дать отчет во всяком праздном слове, мы стали бы желать дня Суда, в который мы должны будем подвергнуться неугасимому огню, причиняющему великие страдания для очищения души от греха? Душу блаженной Марии меч пройдет, дабы открылись помышления сердец у многих ( Лук. 2:35 ). Если Сама Дева Божия имела подвергнуться суровости Суда, то кто же осмелится желать Суда Божия?» 2751 Из приведенных слов мы видим, что испытание посредством этого огня Иларий ставит в ближайшее отношение ко дню Суда и что от действия его он не исключает никого, даже Деву Марию. Меч, который по предсказанию праведного Симеона должен был пронзить душу Девы Марии, Иларий понимает в смысле указания на этот огонь Суда. Чтобы понять это толкование, нужно принять во внимание те библейские места, на которых основывалось учение об огне у писателей, отмеченных ранее. Это пламенный меч архангела, приставленного охранять рай от вторжения изгнанного из него Адама ( Быт. 3:24 ). Этот пламенный меч и теперь ограждает рай, и никто не может иметь к нему доступ иначе, как пройдя предварительно через этот огонь, через который праведные проходят без ущерба, а отягощенные грехами подвергаются более или менее мучительным страданиям соответственно тяжести своих грехов 2752 . Кроме того, ссылались на слова апостола Павла ( 1Кор. 3:13 ). Когда Иларий говорит о мече, который должен пронзить душу Девы Марии, в смысле огня испытания, то, очевидно, он имеет в виду пламенный меч, преграждающий доступ к раю. |
| Итак, из двух только что приведенных отрывков мы видим, что единство Отца и Сына, в силу одинаковости Их природы, состоит только в единстве имени – Бог. Эту мысль совершенно ясно высказывает Иларий в следующих заключительных словах второго отрывка. «Итак, да будет анафема говорящий о богах, да будет анафема отрицающий, что Сын есть Бог». Этим с совершенной ясностью показуется единство одного и того же имени для обоих по свойству безразличной сущности, так как в исповедании нерожденного Бога Отца и Единородного Бога Сына, не отличающихся один от другого различием сущности, хотя Тот и Другой Бог, однако должен быть признаваем верой и проповедуем один Бог. Предусмотрительная и осторожная заботливость святителя охраняет, таким образом, безразличие природы рожденной и рождающей единственность имени (nominis unione) (ibid., 36). Мы видели, что Иларий в своем учении о единстве Отца и Сына отвергал, в противоположность савеллианству, unio personae, он отрицал далее unio naturae и признает, как видим из приведенных слов, unio nominis. Монархиане исповедовали Отца и Сына по имени только номинально (De Synod. 20). Иларий, наоборот, признавая реальное различие Лиц, допускает лишь их номинальное единство. Что Иларий полагал единство Отца и Сына в одинаковости их природы и мыслил Сына, как совершенно отдельную, обособленную Субстанцию, совершенно подобную Отцу по своим природным свойствам, как удвоение Отца, это лучше всего видно из тех аналогий единства Отца и Сына, к которым Иларий относится отрицательно млн положительно. Издавна выражением численного единства Св. Троицы служили аналогии источника, ручья и реки; корня, ствола и ветви; огня, светила и теплоты. В частности, Тертуллиан понимал эти аналогии грубо материалистически, в смысле протяжения одной и той же материальной, однако неделимой субстанции, пространственно отграниченными частями которой он считал Божественные Ипостаси. Иларий категорически отрицает в этой аналогии ее материалистическое понимание, идею протяжения, но отрицание его не ограничивается этим, а идет глубже и простирается на идею нераздельного численного единства, и в этом именно состоит главное основание его отрицания этой аналогии. |
| Иларий не принимал непосредственного участия на Арелатском и Миланском Соборах 95 , но он не оставался и спокойным наблюдателем происходившей около него борьбы. Хотя Иларию, как и прочим епископам в эпоху Констанция, руководившегося в своей церковной политике желанием примирить враждующие вероисповедные партии, и по возможности избегать наступательных действий но отношению к сторонникам никейской веры, – представлялась полная возможность проводить свою жизнь в благополучии, под условием не выступать активно против императорской воли, – однако такой образ действий не соответствовал ни живому темпераменту Илария, ни его епископской ревности о православии и о свободе церкви 96 . Впоследствии Иларий писал, что он уже издавна предвидел надвигавшуюся на (Западную) Церковь грозу арианства 97 , и факты, разыгравшиеся на Арелатском и Миланском Соборах лишь подтвердили его опасения. Сильнейшим мотивом выступить в открытую борьбу с ересью для Илария была измена православию со стороны митрополита галльских церквей – арелатского епископа Сатурнина. Безхарактерный и вместе хитрый интриган 98 , Сатурнин всецело стоял под влиянием придворной арианской партии и, по-видимому, был послушным орудием в руках ловких епископов Урзакия и Валента. После того, как на Миланском Соборе воочию всех обнаружилась мужественная стойкость защитников Афанасия и низкая угодливость Сатурнина, Иларий издал декрет, в котором заявлял, что прерывает церковное общение с Сатурнином, Урзакием и Валентом, – предлагая галльскому епископату свободный выбор – оставаться в общении с митрополитом или присоединиться к группе Илария. Этот декрет, подписанный и некоторыми единомышленными епископами, Иларий отправил на восток, к тамошним изгнанникам 99 . Таким образом Иларий, силою исторических обстоятельств встал во главе анти-арианской оппозиции в Галлии, каковую роль и выдержал до конца своей жизни 100 . Образ действий Илария, разумеется, возбудил против него ненависть Сатурнина, который постарался очернить его пред императором, как возмутителя Галлии. Вероятно, осведомленный об этих инсинуациях Сатурнина, Иларий написал свою «1-ю книгу к Констанцию» 101 , в которой, во 1-х, уверял императора в политическом спокойствии Галлии, во 2-х, в тоне мужественной независимости, доказывал Констанцию необходимость религиозной терпимости, правоту западных епископов-защитников Афанасия, и необходимость их возвращения на свои кафедры 102 . Послание Илария осталось гласом вопиющего в пустыни. Весною 556 г. арелатский митрополит созвал Собор в Битерре (Бетьер), и вызвал на него Илария. Несмотря на сочувствие некоторой части галльских епископов к Иларию 103 , несмотря на косвенную поддержку кесаря Юлиана, назначенного около этого времени правителем Галлии 104 , Сатурнин достиг своей цели, и Иларий был приговоров к изгнанию на восток в Азию 105 . |
| До 353 г. в Галлии никого не волновали поднятые арианами споры, раздиравшие Восток. Лишь епископ Трирский, приютивший Афанасия, оказался замешанным в раздоры. Иларий не принял в них участия ни на соборе в Арле (353), ни в Милане (355) - оба собора были созваны императором Констанцием, в очередной раз сместившим Афанасия и пытавшимся привлечь Запад на сторону арианства. В 355 г. Иларий возглавил активное сопротивление ревнителю арианства Сатурнину Арльскому, который действовал именем императора. Что конкретно тогда произошло? Приходится ограничиваться догадками. Ясно лишь, что епископ Пуатье заново созвал всех галльских епископов, и те пересмотрели свои арльские решения: они отмежевались от арианских епископов и отказались осудить Афанасия. Императорский ответ не заставил себя ждать: Иларий был изгнан в Малую Азию, в глубь нынешней Турции. Испытание пошло ему на пользу и помогло приобщиться к восточному богословию. ИЗГНАНИЕ С 356 по 359 г. Иларий жил и странствовал в тех краях. «Мне отрадно мое заточение, ибо на слово Божие не наложить оков». По правде говоря, епископ в изгнании пользовался достаточной свободой передвижения и не замедлил этим воспользоваться для повышения собственной осведомленности. Он посещал церкви, беседовал с епископами, наблюдал и сравнивал. Иларий нашел здешнюю Церковь благоустроенной, а духовенство — просвещенным и красноречивым. Богословие тут волновало умы, и народ был глубоко вовлечен в споры. Когда прошла первая растерянность и Иларий толком уяснил себе положение дел, для него стала очевидной вся пагуба арианства. Наблюдая смятение умов и умножение разноречий, он решился писать, понимая, как важно со всей непреложностью утвердить православный подход к Писанию и к богословским доводам. Он немедля приступил к делу и создал свое важнейшее произведение «О Троице», первоначально озаглавленное, может быть, более удачно — «О вере против ариан». Ничего подобного в богословской мысли Запада до той поры не было. Иларий приближается к божественной тайне с безграничным благоговением: «И вот я своим нескладным слогом вынужден изъяснять тайны непостижимые и с опаскою призывать язык человеческий для изъяснения сих тайн, которые должно бы безмолвно хранить в глубине души». Книга открывается повестью его обращения. |
|
|
