| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ПАВЕЛ IV († После 31.08.784), патриарх К-польский (20 февр. (по др. данным - 23 февр.), 780 - 31 авг. 784). Род. в г. Саламин на о-ве Кипр ( Ignatius Diaconus. 1998. P. 76). До избрания патриархом К-польским был чтецом ( Theoph. Chron. P. 453) или диаконом ( Niceph. Const. Chronogr. P. 119). Согласно «Хронографии» прп. Феофана Исповедника (ок. 814), предшественник П., иконоборец Никита I , скончался 6 февр., а П. взошел на престол во 2-е воскресенье Великого поста, т. е. 20 февр. Нек-рые поздние перечни патриархов называют др. дату - 23 февр. ( Fischer. 1884. P. 290). Феофан утверждал, что П. не признавал иконоборчество и противился избранию, но в итоге смирился и подписал иконоборческое исповедание (RegPatr, N 348). Более вероятно, однако, что в действительности П. был умеренным иконоборцем и принадлежал к ближайшему окружению имп. Льва IV (775-780) ( Lilie. 1999. S. 51-52). Патриаршество П. продолжалось 4 года и 6 месяцев (у свт. Никифора I , патриарха К-польского, ошибочно указано 5 лет и 6 месяцев: Niceph. Const. Chronogr. P. 119). О деятельности П. на К-польском престоле сведений почти нет. Согласно Житию прп. Иоанна , еп. Готского (BHG, N 891), П. получил от святого синодик Иерусалимской церкви в защиту иконопочитания ( Auzé py. 2006. P. 81). История отречения и покаяния П. изложена в сакре, обращенной от имени имп. Константина VI и его матери Ирины к отцам Вселенского VII (II Никейского) Собора 787 г. Согласно этому документу, П. заболел и, чувствуя приближение смерти, удалился в мон-рь; на вопрос о причинах своего решения ответил, что не желает подвергнуться анафеме кафолической Церкви, не признаёт каноничность иконоборческого Иерийского собора 754 г. и раскаивается в общении с еретиками. Согласно сакре, такой ответ был дан и императорам, и «некоторым из славшейших архонтов» ( Mansi. T. 12. P. 1003-1006). У Феофана Исповедника приведены дополнительные детали (П. покинул престол 31 авг. |
| († 15.10.767), патриарх К-польский (8 авг. 754 - 30 авг. 766). О месте и времени его рождения ничего не известно. К. был монахом, а затем епископом г. Силей (ныне Асар) в Памфилии. Согласно Synodicon Vetus, он был низложен из-за каких-то постыдных дел, по данным патриарших списков, он добровольно сложил с себя сан из-за разногласий с митрополитом Перги. Сисиний Пастиллас, митр. Пергийский, был одним из руководителей Иерийского Собора 754 г., и император вряд ли доверил бы ему эту роль, если бы между ним и кандидатом в патриархи существовала враждебность. К. 2 года (752-754) жил в часовне или молельне (греч. εκτριον) при патриаршем дворце в К-поле, сумел войти в доверие к имп. Константину V и стал крестным отцом 2 его детей ( Theoph. Chron. P. 442). Неясно, впрочем, произошло ли это до того, как К. стал патриархом, или после. Логично предполагать, что крестил имп. детей действующий патриарх, тогда как восприемником выступал кто-то другой. В таком случае К. должен был стать крестным отцом Христофора и Никифора в 752-754 гг. Визант. писатель XIII в. Феодор Скутариот ( Theodoros Scutariotes. P. 125) утверждает, что К. был духовным отцом Константина V. В нач. 754 г. умер патриарх Анастасий, а в февр. 754 г. был созван Иерийский Собор. На последнем его заседании К. был избран патриархом. Однако офиц. провозглашение было воспринято многими современниками как вопиющее нарушение канонической процедуры. Император вышел на амвон Влахернского храма в К-поле, держа за руку К. ( Georg. Mon. Paris. Coislin. 305. Fol. 333), и, помолившись, возгласил: «Константину, Вселенскому патриарху, многая лета» ( Theoph. Chron. P. 428). В Житии Стефана Нового рассказывается, что Константин V сам облачил нового патриарха в диплоиду (видимо, фелонь, но с аллюзией на Пс 108. 29: «...как одеждою (греч. διπλοδα), покроются стыдом своим») и омофор и воскликнул: «Аксиос!» ( É tienne, le diacre . 1997. P. 120-121). 17 авг. К. вместе с императором объявил на форуме запрет на почитание икон и предал анафеме свт. Германа, патриарха К-польского, Георгия Кипрского и прп. Иоанна Дамаскина. |
| Предварительные замечания Понятие Вселенского Собора в Византии с определенного времени оказалось тесно переплетено с концепцией т. н. пентархии — коллегиального главенства в Церкви пяти патриархов (точнее сказать, Римского папы и патриархов Востока: Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского). Подробнее всего эта связь рассматривалась в патристическом богословии в эпоху иконоборческих споров. Необходимость такого исследования была продиктована претензией иконоборческого собора в Иерии на статус Вселенского. VII Вселенским Собором в опровержении Иерийского собора было сформулировано относительно ясное понимание критерия «вселенскости», как он мыслился в конце VIII в., — согласие (συμφωνα) предстоятелей: участие (συνεργα) епископа Рима и единодушие (συμφρονοντας) патриархов Антиохии, Александрии и Иерусалима (разумеется, также и Константинополя, хотя он в опровержении Иерийского собора формально не упомянут, поскольку часть Константинопольской Церкви как раз принадлежала к иконоборцам). Таким образом, фактически речь идет о соборе «пентархии» . Однако, разумеется, этот концепт формируется отнюдь не в эпоху иконоборчества и восходит к более раннему периоду. Так, например, уже св. император Юстиниан Ι, готовясь к созыву V Вселенского Собора, в первую очередь стремился обеспечить участие в нем именно папы и четырех патриархов. Характерно, что в качестве приемлемого варианта разрешения догматического спора он был, по-видимому, готов рассматривать работу пяти делегаций (каждая в составе патриарха и нескольких епископов при нем); тем самым фактически подразумевалось, что участие «пентархов» может заменить представительство прочих архиереев . После V Вселенского Собора к данной концепции апеллировали даже Римские Папы в борьбе с массовыми выступлениями епископата против его итогов . Верность обозначенным выше принципам Церковь в Византии продолжала сохранять и после начала Великой схизмы; ими она руководствовалась и в переговорах о воссоединении Церквей. |
| После Собора борьба против икон и монашества продолжилась с новой силой, начались массовые преследования иконопочитателей ( Gero. 1977. P. 111-142). Прмч. Стефан Новый , к-рый пользовался большим авторитетом среди иконопочитателей, был предан мучениям и казнен в 765 г., в 766 г. по приказу императора было устроено глумление над монахами на к-польском ипподроме, а в 768 г. было закрыто неск. важных столичных мон-рей. Масштаб гонений в провинциях зависел от ревности местных правителей. Прп. Феофан сообщает об особой жестокости Михаила Лаханодракона, правителя фемы Фракисий на западе М. Азии, собравшего монахов и предложившего им на выбор немедленное вступление в брак или ослепление и ссылку. Гонения утихли лишь после смерти имп. Константина V, во время правления его сына имп. Льва IV (775-780), когда заключенные и ссыльные иконопочитатели получили свободу и возможность вернуться домой. Вдова имп. Льва IV, имп. св. Ирина , стала регентом при сыне, десятилетнем имп. Константине VI . Будучи убежденной иконопочитательницей, она приложила все усилия, чтобы отменить решения Собора в Иерии, для чего попыталась созвать Вселенский Собор в 786 г. Ее первая попытка не увенчалась успехом из-за возмущений при открытии Собора, происшедших в войсках, в массе своей настроенных проиконоборчески ( Kaegi. 1966). После того как св. Ирина приказала войскам удалиться из К-поля, ей удалось 24 сент. 787 г. созвать в Никее VII Вселенский Собор. На Соборе председательствовал патриарх К-польский Тарасий (784-806), избранный вместо престарелого патриарха Павла IV (780-784), отрекшегося от престола и удалившегося в мон-рь. VII Вселенский Собор полностью восстановил иконопочитание и провозгласил иконы имеющими равное достоинство с Крестом и Евангелием. На 6-й сессии Собора было зачитано и последовательно опровергнуто определение иконоборческого Иерийского Собора. И. возобновилось при имп. Льве V Армянине , к-рому импонировало длительное и успешное правление императоров-иконоборцев. Император созвал комиссию, поставив перед ее членами задачу подобрать отеческие свидетельства в пользу И.; свт. Никифор отказался сотрудничать с комиссией и был насильственно смещен. После Пасхи 815 г. был созван иконоборческий Собор, заседания к-рого проходили в храме Св. Софии. Собор провозгласил истинность учения иконоборческого Собора в Иерии, и преследование иконопочитателей возобновилось, хотя и с неск. меньшей силой, чем после Собора в Иерии. Мечте имп. Льва V о длительном правлении не суждено было сбыться - он был убит в 820 г. (см.: Afinogenov. 2001). Его убийца и преемник имп. Михаил II Травл (820-829) приостановил гонения, но не принял никаких принципиальных решений для прекращения конфликта. |
| Митрополиты И. принимали участие во всех Вселенских Соборах. На Соборе в Эфесе в 431 г. присутствовал митр. Валериан (ДВС. Т. 1. С. 215, 225, 264, 335; Т. 2. С. 184); он же был адресатом письма свт. Кирилла Александрийского о двух природах Христа (Там же. Т. 1. С. 556-565; Болотов В. В. История Церкви в период Вселенских Соборов. М., 2007. С. 278-282). Митр. Валериан также просил отцов Собора подтвердить определения К-польского Собора 426 г., направленные против мессалиан-евхитов, еще скрывавшихся среди монашествующих Ликаонии и Памфилии (ДВС. Т. 1. С. 404-405; ACO. T. 1. Vol. 1(7). P. 117-118). Преемником Валериана был Онисифор, присутствовавший на «разбойничьем» Эфесском Соборе 449 г. и на Халкидонском Соборе в 451 г. В 449 г. он вместе с епископами Маринианом Синнадским и Епифанием Пергским пытался защитить свт. Флавиана К-польского, но вынужден был подписать соборные постановления под угрозой взятия под стражу (ДВС. Т. 2. С. 58, 77, 161-162, 175, 222, 245, 272, 289; Т. 3. С. 10, 42, 49, 58, 74, 148, 151). На VI Вселенском Соборе в К-поле в 681 г. присутствовал митр. И. Павел, но на последние заседания отправил вместо себя еп. Константина Варатского (Там же. Т. 4. С. 210, 217, 224, 237, 247). В К-польском Соборе 691 г. участвовал митр. Илия (Там же. С. 299). На VII Вселенском Соборе в Никее в 787 г.- митр. Лев, причем сначала в качестве обвиняемого, поскольку в годы, предшествующие Собору, он, как и мн. иерархи М. Азии, придерживался иконоборчества. В 786 г. он вместе с епископами Никеи, Родоса, Пессинунта, Антиохии Писидийской и Иераполя Фригийского выступил против созванного в К-поле Собора и в пользу сохранения в силе постановлений иконоборческого Иерийского Собора 754 г. Раскаяние митр. Льва и его переход к иконопочитанию накануне VII Вселенского Собора вызвали на Соборе особое разбирательство. В итоге Лев, как и др. епископы, был прощен, поскольку не был «учителем ереси», но, по словам митр. Ипатия Никейского, он и остальные епископы, «родившись в этой ереси (иконоборчества), в ней были воспитаны и возросли» (Там же. С. 358), следов., кафедра И. в VIII в. приняла иконоборчество с самого начала его распространения в Византийской империи. Восстановленный в правах митр. Лев принимал участие в дальнейших заседаниях Собора и подписал его постановления (Там же. С. 350-367, 399, 414, 479, 585, 593). В 811-812 и 956-970 гг. митрополитам И. приходилось вести борьбу с павликианством и близкими к нему ересями в своей епархии (RegPatr, N 383, 850). |
| Однако ещё ранее Константинопольский патриарх Герман (715-730) обвинял в иконоборчестве малоазийских епископов; есть сведения об иконоборческих тенденциях и в других областях христианского Востока . Причины возникновения византийского иконоборчества VIII-IX вв. остаются до конца неясны; существует устойчивое мнение о влиянии отрицающих иконы ислама и иудаизма . При сыне Льва III, имп. Константине V (741-775), иконоборчество было официально провозглашено в 754 г. на Иерийском «безглавом» соборе (на нем не присутствовало ни одного восточного патриарха, как не было и представителей Рима). Победу иконопочитания утвердили в 787 г. решением VII Вселенского Собора (Никея). Впоследствии оно было запрещено иконоборческим собором 815 г., который утвердил решения «безглавого собора», а затем восстановлено Константинопольским собором 843 г. Воспоминание о последнем событии стало общецерковным праздником (Торжество Православия). Последний всплеск иконоборчества в Византии относится к середине IX в. Споры, касающиеся священных изображений, продолжались до кон. XI в. Учение об образе в отношении к ветхозаветному запрету чётко сформулировано уже у преп. Иоанна Дамаскина († ок. 753). Этому учению посвящены «Три слова в защиту иконопочитания», которые можно рассматривать как первую фундаментальную работу, посвящённую теории христианского образа. Важное значение имело учение о шести типах образов, выработанное в полемике с иконоборческим учением о единосущном образе. Кроме теоретических выкладок, серьёзным ходом иконопочитателей стало распространение преданий о нерукотворных образах . Франкфуртский собор 794 г. и Парижский 825 г. не признали решений VII Собора (впоследствии Запад подтвердит его решения), не отвергая икон совершенно, но и не видя в них догматического и литургического значения. Особое значение имели так называемые «Карловы книги» («Libri Carolini» ) – трактат, составленный повелением и под именем Карла Великого (считается, что Теодульфом Орлеанским), отвергающий, ввиду путаницы латинских и греческих понятий и терминов, постановления не только «безглавого» Иерийского, но и VII Вселенского Собора . Существенно, что ни иконоборцы, ни почитатели икон на Западе не используют христологический аргумент: Запад не принял мысли о том, что образ Христа является доказательством и иллюстрацией Воплощения, а образ мистически связан с первообразом, что определило разницу в почитании икон в Православии и Римском католичестве. |
| Смерть третьего императора Исаврийской династии, Льва IV (775–780 it.), привела, за малолетством ею сына Константина, к фактической власти супругу Льва св. Ирину, которая решила восстановить почитание икон. VII Вселенский собор, состоявшийся в 787 г. в Никее под председательством св. патриарха Тарасия, взял за основу своих определений учение св. Иоанна Дамаскина . Собор категорически настаивал на том, что икона освящается начертанием на ней имени Божия и именно потому нет никакой специальной молитвы для ее освящения; она «только по имени имеет общение с первообразом» 707 . Поскольку во Христе соединились два естества, то Его возможно изобразить на иконе по тому естеству, которым Он был видим людьми при Его земной жизни; имя же «Христос» обозначает оба Его естества, и поскольку Церковь не отделяет плоть Христа от Его божества, то икона представляет подобие первообраза, а потому «получает и самое имя Господа; чрез это только она находится и в общении с Ним; потому же самому она и досточтима и свята» 708 . Поскольку и сами иконоборцы почитали Евангелие как книгу, где изложено слово Божие, собор подчеркнул, что нет разницы между символами живописным и буквенным, поскольку они одинаково вмещают в себя энергии Божии: «Как ты, поклоняясь книге закона, поклоняешься не коже и чернилам, находящимся в ней, но заключающимся в ней словам Божиим, так и я, поклоняясь иконе Бога, поклоняюсь не дереву и краскам – да не будет, – но взирая на бездушный образ Христа, думаю, что чрез него я взираю на Самого Христа, – и поклоняюсь Ему» 709 . Если иконоборцы считали, что безумен живописец, «ради своего жалкого удовольствия домогающийся… бренными руками изобразить то, во что веруют сердцем», то отцы собора настаивали не только на возможное™ «изображать на иконе Господа нашего в том виде, как Он соделался совершенным человеком», но и на безусловной богоугодности иконописного мастерства: оно есть дар Божий и поэтому иконоборцы, «позоря и осуждая дарованные Богом людям знания, принадлежат к ереси богообвинителей» 710 . На VII Вселенском соборе были приведены различные святоотеческие тексты, говорящие об иконопочитании; постановления Иерийского собора были последовательно опровергнуты, а иконоборческая ересь предана анафеме. |
| В 815 г. имп. Лев V возобновил иконоборческую политику, он попытался привлечь И. Н. Д. на свою сторону. Доказывая, что не считает иконы идолами, Лев продемонстрировал преподобному свой нательный крест (энколпий) с изображениями. Этот мотив повторяется в описании Рождественской аудиенции 814 г. (см. Афиногенов. 1998. С. 71) из Жития исп. Никиты, игумена Мидикийского мон-ря (BHG, N 1341), откуда Савва, очевидно, его заимствовал. Далее в тексте сообщается, что И. Н. Д. остался непреклонен и Лев отослал его к патриарху-иконоборцу Феодоту Касситере. Тот также пытался уговорить И. Н. Д. вступить в общение с новым иконоборческим клиром, приводя в качестве аргументов постановления иконоборческого Иерийского Собора 754 г. Твердо державшегося православной позиции И. Н. Д. заточили в темницу. Возможно, он находился там вместе с прп. Феофаном Исповедником ( Theod. Stud. Ep. 214, 291). Император направил туда своего ближайшего соратника, буд. патриарха К-польского Иоанна VII Грамматика . Преподобный заперся изнутри и не открывал Иоанну, пока не закончил последование 3-го часа. Когда посланец в ярости спросил И. Н. Д., почему он противится царскому повелению, хотя не смыслит ни в чем, кроме обрабатывания земли мотыгой, исповедник изложил ему свои аргументы. Он победил в споре ученого противника, а тот доложил императору, будто не смог переубедить И. Н. Д. из-за его глупости. Братия Далматского мон-ря, желая вернуть настоятеля, пообещала имп. Льву, что И. Н. Д. даст согласие выполнить необходимые требования. Преподобному было позволено вернуться в свою обитель. Однако когда император понял, что его обманули, он наказал монахов, а И. Н. Д. заточил в мон-рь Фонеос на Босфоре, настоятель которого жестоко с ним обращался. Через 6 месяцев И. Н. Д. снова вызвали к императору, он остался непреклонен и был заключен в мон-рь Кикловий, где провел 2,5 года. В это время (816-818) И. Н. Д. стал адресатом послания прп. Феодора Студита (Ep. 90), к-рый упоминает игумена еще в 3 письмах того же периода (Ep. 214, 267, 291). Из Кикловия И. Н. Д. перевели в тюрьму Нумеры. После еще одной безуспешной попытки склонить И. Н. Д. на свою сторону имп. Лев приказал дать высечь его воловьими жилами. Изнемогающему от боли святому во сне явилась Пресв. Богородица и исцелила его раны. После этого И. Н. Д. был сослан в крепость Протилий в феме Вукелларии, где оставался до убийства имп. Льва V 25 дек. 820 г. Однажды в крепости начался пожар и неск. домов сгорели. И. Н. Д. предложил ключарю крепости обвинить в поджоге ссыльного монаха, т. е. себя. Ключарь поступил так, как сказал ему святой, но хозяева сгоревших домов не причинили И. Н. Д. никакого вреда. |
| О дальнейшей деятельности К. на Патриаршем престоле известно очень мало. В 756/7 г. анафеме был предан Никита, еп. Илиопольский, вероятно из-за приверженности иконопочитанию. Осенью или зимой 763/4 г. к К. явилась группа епископов и придворных, направленная имп. Константином V к заточенному в мон-ре Филиппика в Хрисополе прп. Стефану Новому. Они должны были убедить Стефана подписать определение Иерийского Собора. Однако патриарх отказался возглавить делегацию, мотивировав тем, что Стефан обладает «силой Божественного Духа» (Ibid. P. 142). К этому времени у императора, по-видимому, появились сомнения в политической и религ. лояльности К., поскольку ок. 765 г. его принудили поклясться с амвона Св. Софии на Честных Древах, что он не почитает иконы, а затем заставили принимать участие в царских пирах «с мясными блюдами, музыкой и танцами» ( Theoph. Chron. P. 437, 13-17). Низложение и казнь К. Для понимания этих событий необходима правильная реконструкция рассказа, содержавшегося в общем источнике, остатки к-рого сохранились в «Бревиарии» и «III Антирретике» патриарха Никифора, «Хронографии» Феофана и «Краткой хронике» Георгия Монаха (Амартола). По мнению Д. Е. Афиногенова ( Afinogenov D. The Story of the Patriarch Constantine II of Constantinople in Theophanes and George the Monk: Transformations of a Narrative//History as Literature in Byzantium: Papers/Ed. R. Macrides. Farnham, 2010. P. 207-214), для восстановления сюжетной канвы следует использовать первоначальную версию хроники Георгия (Paris. Coislin. 305. Fol. 334-334v), а подробности брать из «Хронографии» Феофана. Тогда история будет иметь следующий вид. В 763/4 г. ( Theoph. Chron. P. 435, дата может быть произвольной) император призвал К. к себе и спросил: «Чем нам повредит, если мы будем называть Богородицу Христородицей?» Патриарх ответил, что за это Церковь проклинает Нестория. Император сказал: «Я спросил, потому что хотел узнать. Пусть это останется между нами». Однако через некоторое время К. в кругу доверенных людей поклялся на Честных Древах Креста, будто имп. |
| После окончания обучения И. Д., араб. имя которого было таким же, как у его деда, Мансур ибн Сарджун, по-видимому, служил в налоговой администрации Омейядов (этим объясняется, в частности, то, что Вселенский VII Собор сравнивал его с ап. Матфеем). Затем он оставил должность и стал монахом в Палестине, приняв при постриге имя, под которым и стал известен впосл. Произошло это, по всей видимости, в 10-х гг. VIII в., но, возможно, и раньше - ок. 706 г., когда в правление халифа аль-Валида омейядская администрация начала использовать в качестве офиц. языка арабский вместо греческого ( Hoyland. 1997. P. 651). Традиция, согласно к-рой И. Д. принял монашество в Саввы Освященного лавре , является поздней: во всяком случае этот мон-рь не упоминается в рассказе об И. Д. в К-польском Синаксаре X в. (SynCP. Col. 278-279). В то же время очевидно, что И. Д. стал монахом в окрестностях Иерусалима (поскольку он сам говорит о своей близости к «Иоанну, патриарху Иерусалимскому», т. е., вероятно, к Иоанну V (705-735) - Ioan. Damasc. Ep. de hymn. Trisag. 26. 13-14). Там он, по-видимому, жил до старости (ср.: ν χειμνι τν πν, γεγηρακτα λγον - Idem. In Dorm. 2. 1). Вероятно, он был священником: Феофан постоянно называет его «пресвитером и монахом» (πρεσβτερος κα μοναχς - напр.: Theoph. Chron. P. 408); так он обозначается и в надписаниях в рукописях его произведений. Лишь однажды, в заглавии гомилии «О засушенной смоковнице…», И. Д. назван «пресвитером святого Воскресения Христа, нашего Бога». Это предполагает, что он занимал место в ц. Воскресения в Иерусалиме (см. ст. Гроба Господня (Воскресения Христова) храм в Иерусалиме ), оставаясь монахом своего мон-ря; поэтому возможно, что он был проповедником ц. Воскресения и, как проповедник, писал литургические поэтические произведения и гомилии. Хронист Феофан также свидетельствует в пользу традиции, согласно к-рой И. Д. имел славу проповедника: он постоянно называет его «Иоанн Златоструй», объясняя это тем, «что золотое сияние духовной благодати светило в его речах и в его жизни» (Ibid. P. 408, 417, 428; этот эпитет используется и по отношению к свт. Иоанну Златоусту как один из вариантов более обычного Χρυσστομος). Феофан сообщает также, что И. Д. произнес гомилию в похвалу Петру Маюмскому, к-рый претерпел мученичество в 743 г. за то, что проклял Мухаммада (Ibid. P. 417). Упоминание об И. Д. содержат документы Иерийского Собора (754), к-рым он был анафематствован под своим араб. именем Мансур. Вместе с ним были осуждены свт. Герман I , патриарх К-польский, низложенный в 730 г. имп. Львом III Исавром , и свт. Георгий I , архиеп. Кипрский. Анафема содержит слова: «Троица низложила всех трех», к-рые позволяют предположить, что к этому моменту все трое уже умерли ( Mansi. T. 13. Col. 356CD; см. также: Theoph. Chron. P. 417, 428). На этом основании исследователи считают, что И. Д. умер до 754 г. |
|
|
