| В.К. Шохин Проблема зла в языческом античном платонизме: Прокл как критик Плотина Тот или иной ответ на вопрос: «Что такое зло?» тесно связан с главными предпосылками того или иного миросозерцания в целом. Он обусловлен пониманием природы Бога, мира, человека, истины и блага. Современность все больше склоняется к тому, чтобы под «злом» понимать исключительно или преимущественно страдание. Об этом свидетельствуют самые броские и памятные современные формулировки теодицеи: «Не надо вселенской гармонии, если за нее заплачено слезинкой ребенка» (по Ивану Карамазову), или «Как можно верить в Бога после Освенцима?» (по Гансу Йонасу). Но зло – вещь соотнесенная, оно – противоположность благу. Если высшее и в метафизическом смысле первое зло для нас – страдание, значит, высшее благо для нас – удовольствие, отдаем ли мы себе в этом отчет или нет. Античность в этом отношении представляет больше разнообразия, и трактовка проблемы зла здесь интересна для нас не только как факт истории мысли, но и еще по двум причинам: во-первых, древние греки стремятся максимально рационализировать любую проблему, так что в их изложении она нередко понятнее, чем в сегодняшнем философском дискурсе. Во-вторых, на протяжении античности – от Демокрита и старших софистов до язычников Плотина и Прокла и христианских платоников Оригена , Августина и Григория Нисского – были предложены почти все возможные способы постановки и разрешения вопроса о природе зла. Так, например, киренаики или эпикурейцы, как и мы, считают, что единственное зло – страдание, а благо – удовольствие, но в аргументации их самих и их древних оппонентов нам легче разобраться, увидеть сильные и слабые стороны такой позиции. Ее не затемняют для нас «дух времени» и «злоба дня». Цель настоящего сообщения – ознакомить публику с книгой Прокла Περ τς τν κακν υποστσεως – «Об ипостаси зла», который я перевела на русский язык 38 . Этот трактат сравнительно мало известен: по-гречески сохранились лишь более или менее обширные фрагменты, а также полный текст латинского перевода, выполненного Вильгельмом фон Мербеке в 1280 году, по методу verbum e verbo. Этот дословный перевод-калька малопонятен по-латыни, зато превосходно поддается обратному переводу на греческий. Точность обратного перевода для большинства фрагментов проверяется: до нас дошел подробный греческий пересказ этого же трактата Прокла, сделанный Исааком Севастократором под тем же названием 39 . Кроме того, несколько глав из него дословно цитирует Иоанн Лид 40 и подробно пересказывает Псевдо- Дионисий Ареопагит 41 . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЛОР Имп. Алексей III Великий Комнин. 1374 г. Фрагмент миниатюры на хрисовуле (мон-рь Дионисиат. Афон) Имп. Алексей III Великий Комнин. 1374 г. Фрагмент миниатюры на хрисовуле (мон-рь Дионисиат. Афон) [Лат. loros; греч. Λωρφο, от lorion - полоса кожи], элемент имп. облачения (для суверенов обоего пола) в виде златотканой ленты, украшенной драгоценными камнями, шириной ок. 0,3 м и длиной ок. 4-5 м. Происхождение Л. связано с рим. консульской тогой (trabea triumphalis), остававшейся в употреблении до VII в. Л. препоясывали по плечам крест-накрест туловище и грудь, после чего один его конец вертикально спускали перед грудью, а другой перебрасывали через левое предплечье. В VI в. это слово использует Иоанн Лид при описании позолоченных погон или наплечий ( Lyd. Mag. 2. 2); в XIV в. Псевдо-Кодин называет им кожаные ремни. Имп. Юстиниан II. Реверс солида. 685–695 гг. Имп. Юстиниан II. Реверс солида. 685–695 гг. С празднованием Пасхи и Пятидесятницы было связано регулярное облачение императора в Л., когда его одевали поверх дивитисия во время царского выхода в храм Св. Софии. Согласно имп. Константину Багрянородному, Л. символизирует победу Христа над смертью и сияние Его пелен по Воскресении; также является символом Креста ( Const. Porphyr. De cerem. II 40). Помимо императоров правом ношения Л. во время пасхальной трапезы обладали нек-рые высшие чиновники визант. двора ( Philotheos. Kletorologion/Ed. N. Oikonomidés//Les listes de présèance byzantines des IXe et Xe s. P., 1972. N 201. 24). Двенадцать сановников, облаченных в Л., имп. Константин Багрянородный уподобляет апостолам, собравшимся вокруг Христа, Которого олицетворяет император. Шарфы или перевязи из более легкой материи также могли называть Л., напр. в облачении столичного эпарха, символизировавшем его власть. Л. не служил элементом коронационного облачения императоров, но те надевали его во время увенчания кесарей; крестоносец Робер де Клари при описании одежд возводимого на трон Латинской империи Балдуина Фландрского (1204) использует слово palle, которое могло обозначать Л. |
| [греч. Κρος Πανοπολτης] (ок. 400, Панополь, ныне Ахмим, Египет - после 457, К-поль), еп. г. Котией (ныне Кютахья, Турция) во Фригии (М. Азия), визант. чиновник, поэт. Полное имя - Флавий Тавр Селевк Кир. К. П. упоминается Иоанном Лидом ( Lyd. Mag. II 12; III 26) и в визант. словаре X в. Суда (Suda. K 2776). В молодости он занимал различные гос. посты и не позже 426 г. стал префектом К-поля. Один из рескриптов имп. Феодосия II от 26 дек. этого года дан на его имя (CJ. II 7. 5). Вторично он упомянут в этой должности 23 марта 439 г. (Ibid. I 2. 9), в конце того же года К. П. стал префектом претория Востока, оставаясь и действующим префектом города ( Lyd. Mag. II 12; III 26, 42; Chron. Pasch. Vol. 1. P. 588; Theoph. Chron. P. 96-97; Evagr. Schol. Hist. eccl. I 19). Первый указ на его имя в новой должности датирован 6 дек. 439 г. (Novell. Theod. 18). Иоанн Малала и составитель Суды также называют его патрикием ( Ioan. Malal. Chron. P. 361). Последний из указов Феодосия II на имя К. П. датирован 18 авг. 441 г. (CJ. I 55. 10). В зависимости от характера распоряжений (касались ли они всей империи или только столицы) документы адресованы К. П. то как префекту претория, то как префекту города. К. П. занимался благоустройством К-поля, пострадавшего в 437 г. от землетрясения, ввел в столице систему уличного ночного освещения. При нем были обновлены городские стены ( Mich. Syr. Chron. VIII 4). Хронист XII в. Иоанн Зонара сообщает, что эти работы были завершены за 60 дней ( Zonara. Epit. hist. XIII 22. 50), однако, по всей видимости, он ошибочно переносит на деятельность К. П. предание о воздвижении первых стен при имп. Константине I Великом. В годы службы К. П. началась реконструкция бань Ахилла (CJ. XI 43. 6), завершенная уже после его отставки в 443 г. (Chron. Pasch. Vol. 1. P. 583). В честь К. П. назван один из кварталов К-поля (Киров квартал), где по его инициативе была воздвигнута ц. Пресв. Богородицы ( Janin. Églises et monastères. P. 193-195). Иоанн Лид считает, что при К. П. документы в канцелярии префекта претория начали составлять на греч. языке, латынь была отменена. Верхом карьеры К. П. стало назначение его консулом на 441 г. Феодосий II обращался к нему как к буд. консулу уже в указе от 5 апр. 440 г. (CJ. I 14. 7). |
| Но нам следует еще посетить Лидду – город святого Георгия Победоносца. Лидда – город Победоносца Город Лидда (по-еврейски Лод, по-арабски Лид) находится в центре Израиля, в непосредственном соседстве с аэропортом Бен-Гурион. В городе 50 тысяч жителей, в том числе 15 тысяч мусульман и 2 тысячи христиан (из которых три четверти православных). Население постоянно возрастает за счет новых еврейских иммигрантов из разных стран. Главными достопримечательностями города являются храм святого Георгия Победоносца (IV-VI вв.), мечеть, которая с XV столетия занимает западную часть храма, три старые маслобойни, в одной из которых сохранились остатки эпохи крестоносцев, и, наконец, мост через реку Дахер, построенный в том же XV в. из камней разобранной части того же храма. Город древний, впервые он упоминается в знаменитом «Перечне побед» фараона Тутмоса III в XV в. до Р.Х. Но письменные источники крайне скупы на его счет. В Ветхом Завете Лод назван лишь один раз – как один из городов колена Вениаминова (см. 1Пар. 8, 12 ). Подлинная история его начинается в евангельское время. Уже в первые годы существования апостольских общин возникает здесь церковь . Мы имеем об этом два свидетельства. Одно из них – рассказ книги Деяний апостольских об исцелении в Лидде апостолом Петром расслабленного Энея (см. Деян. 9, 32–35 ). Второе свидетельство – древнее предание о Лиддской чудотворной иконе. ...Апостолы Петр и Иоанн, проповедуя в городах, близких к Иерусалиму, основали и первую церковь в Лидде. Затем, отправившись в Иерусалим, они просили Пресвятую Богородицу прийти и благословить храм. Пречистая отвечала им: – Идите с миром: Я буду там с вами. Вернувшись в Лидду, апостолы увидели на одном из столпов храма не человеческими руками, но чудесным образом написанный лик Пресвятой Девы. С изумлением поклонились они нерукотворному образу и возблагодарили Бога. Вскоре после того приходила в город Сама Богоматерь и, увидев Свой образ на столпе, благословила его, даровав ему благодатную силу чудотворений. Праздник Лиддской иконе, перенесенной впоследствии в Рим, совершается в Православной Церкви 12 марта. |
| В день «пятидесятный» Богоматерь находилась вместе с апостолами и другими верующими. В третий час дня произошел шум как бы от бури, наполнившей весь дом, и в виде разделяющихся огненных языков на каждого из апостолов сошел Св. Дух. Получив теперь обетованного Утешителя и Вдохновителя, апостолы, во исполнение слова Христа: «шедше, научите вся языки», — разошлись с проповедью по вселенной, причем время от времени возвращались в Иерусалим. Богоматерь же пребывала с усыновленным Ей апостолом Иоанном, и любимый ученик Христов служил Ей с нежностью сына и бесконечной преданностью. Только раз, получив с апостолом Петром поручение сходить в Иерусалим, чтобы призвать Св. Духа на новопросвещенных, он расстался с Богоматерью, но потом уже не покидал Ее в Иерусалиме до самого конца дней Ее. Радуясь подвигам апостолов, Пресвятая Богородица Сама никогда не выступала с проповедью. В этом была Она высочайшим образцом смирения, молчаливости. Она усердно служила бедным, подавала нищим, ухаживала за больными, пеклась о сиротах и вдовах. Но главная жизнь Ее была в молитве у гроба Сына. Хотя душа Ее стремилась к скорейшему соединению с Иисусом, Господь до укрепления церкви Своей оставил Ее на земле еще в течение нескольких десятков лет. Последний раз является Богоматерь в евангельском повествовании в «горнице Сионской» в день сошествия Св. Духа; далее о Ней говорят уже предания. С Ее именем связано чудо появления нерукотво-ренноо образа в лиддском храме. Предание это таково: апостолы Петр и Иоанн, придя в Самарию, про-поведывали там Евангелие и соорудили в городе Лидде храм во имя Пречистой Девы; затем, вернувшись в Иерусалим, умоляли Богоматерь освятить этот храм Своим присутствием, чтобы молитвы, приносимые там Богу, были для Него приятнее. Пресвятая Дева сказала апостолам на их просьбу: «Идите и радуйтесь: Я буду там с вами». Придя в Лидду, они нашли в новозданном храме, на одном из внутренних столпов его, неизвестно кем изображенный образ Преблагословенной Девы. На этом образе лик Ее и подробности одежды были сделаны чрезвычайно живо, с величайшим искусством. Затем прибыла в Лид-ду и Пресв. Дева; увидев образ Свой, окруженный молящимся народом, Она возрадовалась духом и дала этой иконе Свою благодатную силу. |
| П. х. занимает важное место в истории византийской и всей христианской исторической мысли как памятник, в наибольшей мере отражающий эволюцию визант. представлений о единой хронологии мировой истории. Пролог П. х. представляет собой небольшой трактат о хронологии (Ibid. P. 3-31). Автор П. х. пытался создать единую историческую хронологию и таблицу вычисления пасхалии. Система описания событий в П. х. учитывает одновременно неск. датировок: каждый год указан не только в рамках «эры Пасхальной хроники» от сотворения мира, но и по рим. консулату, греч. олимпиадам, индиктиону и году правления римских и византийских императоров. Такая многосторонняя датировка в визант. хронистике была применена впервые и в дальнейшем получила широкое признание среди визант. историков. «Эра Пасхальной хроники» опирается на дату сотворения мира - 11 марта 5509 г. до Р. Х. Среди дошедших до нас хронографических и исторических трудов эта эра для исчисления года того или иного события также применена впервые. Изд.: Chronicon Paschale/Ed. L. Dindorf. 1832. 2 vol. (CSHB; 14-15); PG. 92. Col. 69-1023; Рус. пер.: Пасхальная хроника/Пер.: Л. А. Самуткина. СПб., 2004. Ч. 1: От Адама до Фарры. Лит.: Gelzer H. Sextus Julius Africanus und die byzantinische Chronographie. Lpz., 1885. Bd. 2. Hl. 1; Krumbacher. Geschichte. S. 337-339; Pauly, Wissowa. R. 1. Bd. 3. Pt. 2. Col. 2460-2477; Conybeare F. C. On the Date of Composition of the Paschal Chronicle//JThSt. 1901. Vol. 2. N 6. P. 288-298; idem. The Relation of the Paschal Chronicle to Malalas//BZ. 1902. Bd. 11. N 2. S. 395-405; idem. The Codex of the «Paschal Chronicle» used by Holstein//JThSt. 1906. Vol. 7. N 27. P. 392-397; Mercati G. A Study of the «Paschal Chronicle»//Ibid. P. 397-402; Grumel. Chronologie. P. 73-85; Hunger. Literatur. Bd. 1. S. 328-330; Beaucamp J. e. a. Temps et histoire: Le prologue de la «Chronique Pascalae»//TM. 1979. T. 7. P. 223-301; Культура Византии: IV - 1-я пол. VII вв. М., 1983. С. 266-271; Удальцова З. В. Из визант. хронографии VII в.: Иоанн Лаврентий Лид, Пасхальная хроника//BB. 1984. Т. 45. С. 60-65; ODB. Vol. 2. P. 447; Howard-Johnston J. Witnesses to a World Crisis: Historians and Histories of the Middle East in the VIIth Cent. Oxf., 2010; Кузенков П. В. Христ. хронологические системы. М., 2014. С. 291-325. |
| К. П. пользовался покровительством св. имп. Евдокии , жены Феодосия II, к-рая ценила его поэтическое дарование и знакомство с классической греч. культурой. Однако в кон. 441 г. из-за придворных интриг близкого ко двору евнуха Хрисафия К. П. лишился своего положения, его имущество было конфисковано. Против К. П. были выдвинуты обвинения в язычестве ( Theoph. Chron. P. 97; Ioan. Malal. Chron. P. 362). В 443 г. Хрисафий, стремясь удалить К. П. из столицы, добился его рукоположения в епископы г. Котией, где предыдущие 4 епископа были убиты местными жителями. Первую гомилию К. П. цитирует хронист нач. IX в. прп. Феофан Исповедник. Ошибочно указывая кафедру, на к-рую был назначен К. П., как Смирнскую, он сообщал, что жители города сначала задумали убить епископа, но, когда К. П. произнес краткую проповедь, где заявил, что Рождество Бога и Спасителя лучше всего почитать молчанием, ибо «Божественный Логос был зачат святой Девой одним лишь слухом», паства раскаялась и восхитилась новым епископом ( Theoph. Chron. P. 97). Иоанн Малала и вслед за ним словарь Суда отмечали, что К. П. умер епископом, однако в действительности по смерти имп. Феодосия II К. П. сложил с себя сан и переехал как частное лицо в К-поль. Возможно, имп. Маркиан (450-457) вернул ему конфискованное имущество. В этот период К. П. сблизился со знаменитым подвижником прп. Даниилом Столпником . В Житии Даниила (BHG, N 489) рассказано, как святой изгнал беса из дочери К. П. Александры, а в благодарность К. П. начертал на столпе святого похвальную эпиграмму собственного сочинения, состоящую из 3 элегических дистихов (AG. I 99). Дата кончины К. П. неизвестна, вероятно, она приходится на правление имп. Льва I (457-474). Иоанн Малала называет К. П. «философом», однако прежде всего тот прославился как поэт. Иоанн Лид в трактате «О магистратах» писал, что его стихами восхищались еще в сер. VI в., однако упрекал К. П. за то, что он не интересовался ничем, кроме поэзии ( Lyd. Mag. II 12). Классицизирующие квантитативные поэмы К. П. сохранились в основном фрагментарно (AG. IX 136; IX 623; XV 9). Также К. П. предположительно принадлежит Мученичество св. Мины, написанное по образцу энкомия мч. Гордию свт. Василия Великого. |
| Прокопий, следовательно, чтит высшие должности независимо от того, кто был по происхождению их обладатель. Конечно, он так же, как и Иоанн Лид, предпочел бы, чтобы почестями облекались не выскочки 46 , но все же официальный статус для него – решающий фактор в оценке того или иного лица. В константинопольском сенате Прокопий, как и официальное законодательство 47 , выделяет в первую очередь высших должностных лиц, обладавших в силу этого и высшими титулами, таких как префект претория 521 – 522 г. Демосфен 48 или магистр оффиций 520 г. Татиан 49 , судьбу наследства которых, присвоенного Юстинианом на основании подложных завещаний, Прокопий рассматривает как показатель отношения Юстиниана к сенаторской аристократии вообще 50 . Политика Юстиниана по отношению к сенату рассмотрена им, таким образом, не на примере старой сенаторской аристократии, как это принято считать, а новой, служилой знати. Свидетельством в пользу принадлежности Прокопия к старой сенаторской знати исследователи считают и его проникнутый сочувствием рассказ (в «Тайной истории») о некоем патрикии, которому задолжал один из приближенных императрицы Феодоры 51 . Между тем византийский титул «патрикий» не имел ничего общего с римским «патриций», хотя и являлся греческой калькой этого слова. В Византии он, как и титул консула, обычно жаловался высшим должностным лицам 52 . Прокопий, консерватизм которого не простирается далее эпохи Анастасия I (491 – 518), никогда не критикует сложившуюся в Византии систему иерархии должностей и титулов, столь заметно отличавшуюся от существовавшей в Риме. Напротив, он убежден в ее целесообразности, более того, он полностью за то, чтобы статус чиновной аристократии был прочен, сопряжен с богатством 53 и имел бы определенные гарантии; он также за то, чтобы эта аристократия сама себя воспроизводила 54 , давая своим отпрыскам образование. Сознательно, или бессознательно, он поднимает чиновную знать Византии до уровня сенаторской аристократии Рима, наследницей традиций которой он хочет ее видеть 55 . Одну из таких традиций Прокопий описывает следующим образом: «Издревле сенат, являясь к василевсу, приветствовал его следующим образом. Муж-патрикий припадал к правой стороне его груди. Василевс же, поцеловав его в голову, отпускал его; все остальные же удалялись, преклонив перед ним правое колено» 56 . Между тем вполне очевидно, что это был чисто византийский обряд, сложившийся скорее всего не ранее V в., не говоря уже о том, что сама процедура в константинопольском сенате была иной в принципе, ибо в Риме император являлся в сенат, а не сенаторы приходили к императору. |
| Своеобразный, весьма надежный источник по истории ранней Византии — административные и военные трактаты, а также географические сочинения: научные произведения, записки путешественников, карты и т. п. Для изучения административного устройства империи в V в. первоклассным источником является трактат анонимного автора «Сведения о всех должностях и учреждениях как гражданских, так и военных в областях Востока и Запада», где подробно перечисляются государственные должности, штаты центральных и провинциальных учреждений, инсигнии (знаки отличия), присвоенные должностным лицам в Восточной и Западной империи . Для внутренней, социально-экономической и политической, истории Византии VI в. первостепенное значение имеет трактат Иоанна Лаврентия Лида (ок. 490—?) «О магистратах» (автор родился в городе Филадельфия в провинции Лидии, этим и объясняется его прозвище — Лид или Лидиец). Иоанн Лид посвятил свои молодые годы служебной карьере в Константинополе, в префектуре претория, где достиг высоких должностей . Позднее разногласия с вельможами префектуры претория послужили причиной его отставки. Глубоко затаенная, но не забытая личная обида привела Иоанна Лида в стан оппозиционно настроенных чиновников, не решавшихся, однако, на открытые выступления и прямую критику правления Юстиниана. В 552 г. Иоанн Лид удалился от государственной службы и занялся исключительно литературным трудом. Трактат «О магистратах» («De magistratibus Populi Romani») был закончен в 559 г. и состоял из трех книг. На основании разнообразных античных источников, частично утраченных или еще не установленных, Иоанн Лид дает описание административного устройства, внутренней организации и, в меньшей степени, истории Римского государства с древнейших времен до правления Юстиниана включительно. Трактат «О магистратах» в той части, которая написана автором, как очевидцем событий и знатоком реальной организации центрального и провинциального управления империей является ценнейшим историческим памятником. Данные Иоанна Лида по внутренней, особенно административной истории Византийской империи VI в. во многом совпадают с известиями «Тайной истории» Прокопия и в то же время порою уточняют сообщения этого историка. |
| Иоанн Лид (VI в.) – современник императора Юстиниана (годы правления 527565), ранневизантийский писатель, автор многочисленных астрологических произведений и сочинения «История». В астрологических трудах он давал характеристику основных положений астрологии, заимствованных из египетской литературы и из античных источников IIII вв., а также излагал методы составления гороскопов. В «Истории» Иоанн Лид обращался к событиям эпохи Юстиниана, очевидцем которых он был. Он сообщал о налоговых притеснениях императора, упоминал о народных восстаниях, оценивая их с точки зрения чиновника императорской канцелярии. Центральное место в его труде отводится взаимоотношениям Византии с государствами Востока, неудачным переговорам с персидским шахом о возврате Сванетии (563 г.) и дипломатической деятельности Петра Патрикия, которого он хорошо знал и работал под его началом в ведомстве магистра оффиций. Иоанн Лид восхищался эрудицией этого искусного дипломата и его необыкновенной работоспособностью. Он отмечал мягкость характера Петра, его доброту и благородство, простоту в обращении, отсутствие гордости и надменности. К «Истории» Иоанна Лида обращался Феофилакт Симокатта. Иоанн Мавропод (XI в.) – ритор, поэт, педагог, принимавший участие в восстановлении константинопольской высшей школы, целью которой было готовить чиновников для центрального и провинциального государственного аппарата. Он также открыл частную школу в своём доме, вел в ней риторику, философию, право, изучал с учениками произведения Демосфена, Исократа, Лисия, Григория Богослова . Обучение в школе Иоанна Мавропода было бесплатным, так как он считал, что нельзя торговать наукой и брать деньги за благородное дело – воспитание молодежи. Его ученик Михаил Пселл называл своего учителя «отцом ... учености и воспитателем», «наставником в божественном». Иоанн Мавропод примкнул к кружку, сложившемуся вокруг будущего патриарха Константина Лихуда. Он был составителем одной из новелл (дополнений к кодексу законов) императора Константина IX Мономаха (10421055) об учреждении юридического училища и должности номофилака, приравненного к сановным сенаторам. В начале новеллы Иоанн Мавропод обобщил то, что было сделано предшественниками в области законодательства: перевод древних законодательных сборников с латинского на греческий язык, их сокращение и «очищение». Он определил функции номофилака (учитель-юрист, читающий ежедневные лекции за исключением воскресных и праздничных дней, хранитель библиотеки с обязательным владением двумя языками – латинским и греческим), его ругу (жалованье), в которую входили деньги, бесплатная одежда, пасхальный подарок и «хлебные». |
|
|
