5 октября 1994 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и Священный Синод Русской Православной Церкви , учитывая прошение Преосвященного Прокла, дали свое благословение на открытие Жадовского Богородице-Казанского мужского монастыря. В 1996 году развалины бывшей Жадовской пустыни были переданы Симбирской епархии . Первым наместником возрожденного монастыря стал иеромонах Агафангел (Семёнов) , начались восстановительные работы. К своей 300-летней годовщине обитель стала одной из главных паломнических мест православных людей со всего Поволжья. Статистика 1738 - 1 иеромонах, 3 монаха и 1 белец 1748 - 15 человек братии кон. XIX - архимандрит, 6 иеромонахов, 2 иеродиакона, 2 монаха и 30 послушников 1913 - 2 архимандрита, 6 иеромонахов, 3 иеродиакона, несколько монахов, более 20 послушников 1920 - архимандрит, 3 иеромонаха, 2 иеродиакона, 5 монахов, 7 послушников 1927 - архимандрит Каллист (Павлов) , иеромонахи Герман, Леонтий, Дамаскин, иеродиакон Пимен нач. 1930 - архимандрит Каллист, иеромонах Аркадий (Фокин) и иеромонах Дамаскин (Аристов) нач. 2000-х - игумен, 2 иеромонаха, 2 иеродиакона, 5 монахов, около 20 послушников и трудников Святыни Жадовская Казанская чудотворная икона Божией Матери , источник на котором была обретена икона икона с частицей Ризы Господней икона с мощами Киево-Печерских отцов (84 частицы) икона с мощами блж. Андрея Христа ради юродивого Симбирского Чудотворца икона с мощами прписп. архимандрита Гавриила Мелекесского Настоятели, наместники Михаил (1711 - ?) игум. Авраамий (упом. 1720) игум. Никон (упом. с 1734 - 1738) иером. Тит (1738 - 1742) иером. Филарет (1742 - 1744) иером. Илларион (1744 - 1748 ) игум. Лука (1748 - ?) игум. Глеб (? - 1752 ) игум. Питирим (1752 - ок. 1757) игум. Иаков (ок. 1757 - ?) игум. Иосиф (? - 1764) игум. 1764 - 1846 - упразднение обители Августин (1846 - март 1848 ) иером. Флегонт (март 1848 - январь 1857 ) иером. Серапион (1857) иером. Пионий (1857 - 8 апреля 1867) иером. Никодим (1867 - 1871) иером. Варлаам (1871 - март 1872 ) иером. Парфений (1872) иером. Венедикт (? - 6 декабря 1873) иером. Герман (1873/74 - ноябрь 1875) иером. Макарий (1875 - 1905) архим. Каллист (Павлов) (1906 - 1930)

http://drevo-info.ru/articles/13671164.h...

Начиная, как минимум, с начала 1980-х Марион работает над тем, чтобы дать терминам «икона» и «идол» полноправную прописку в философской терминологии. Во вступительной главе своей книги Бог без бытия 52 он заявляет, что икона и идол «обнаруживают феноменологический конфликт – конфликт между двумя феноменологиями» (GWB, 7). Два термина характеризуют «два модуса бытия существ» (GWB, 8), два, можно сказать, противоположных способа, которыми существа оказываются сущими. Различие между ними Марион описывает так: «Если идол создается взглядом, нацеленным на него, то икона бросает вызов взгляду, мало-помалу насыщая видимое невидимым» (GWB, 17;курсив мой). Предваряя, таким образом, свой дальнейший анализ избыточного феномена 53 , он описывает икону не только как модус видимого, который способен представлять невидимое (оставаясь в то же время собой), но также как точное обращение модальности видения (сродни обратной интенциональности): «Здесь взгляд уже не принадлежит зрителю, даже если он нацеливается на первое видимое, ни тем более художнику; такой взгляд принадлежит самой иконе, где невидимое впервые становится видимым... Икона смотрит на нас, она затрагивает нас» (GWB, 19; курсив оригинала) 54 . Икона – лишь один пример того, как и где мы можем ощущать взгляд Бога. Его также можно ощутить во взгляде всякого подобного нам человека, которого мы встречаем в повседневной жизни. Совсем Другой (tout autre la Деррида) воплощен в этом Другом 55 . Его или ее лицо несет в себе авторитетность Божьего взгляда, ту же неисчерпаемость, которая приходит из запредельной реальности и бросает вызов нашим действиям: лицо Другого запрещает насилие и требует уважения. Марион свидетельствует о близости между иконой и лицом: «Икона раскрывается в лице... Дерзнем сказать, что только икона показывает нам лицо (иными словами, всякое лицо дается как икона)» (GWB, 19). Отсюда синонимичное употребление терминов эйкон (икона) и просопон (лицо, личность) в патриотическом богословии (мы вернемся к отношению между этими двумя терминами и их роли в патристике в третьей части этой главы). Лицо Другого создает пространство, где разворачиваются отношения. Итак, не случайно, что Гуссерль, переходя к анализу трансцендентальной интерсубъективности, оставляет терминологию монады (понятие, взятое у Лейбница) и начинает говорить о личности. Поль Рикер проницательно подмечает это изменение:

http://azbyka.ru/otechnik/bogoslovie/bog...

Подобное срезание углов верхней части Фаюмских портретов обусловливалось необходимостью помещать этот портрет на месте головы покойника и, следовательно, необходимостью обрезать углы, чтобы затем закутать портрет пеленами, обвивающими мумию, и в то же время не изменить естественной формы закругления в головной части мумии. По словам собирателей Фаюмских портретов, в самом Египте рамки подобных портретов, закрывавших собой голову мумии, делались обыкновенно копытообразной формы или овальной. Срезанные углы, подобно нашей иконе, находим на многих портретах собрания Графа, а также европейских музеев. Но так как вся эта икона была некогда герметически закупорена вместе с мумией, то срезы представляются доселе чистыми и могут показаться свежими и даже недавними, почему и существует догадка, что эту форму придал иконе сам преосв. Порфирий. Икона имеет 0,35 м. вышины и 0,21 м. ширины. Когда доска была приготовлена для иконы, она была сперва покрыта замечательно крепким левкасом, напоминающим современный состав гипса, носящий название «массы из слоновой кости». Однако нелепо предполагать, что здесь действительно примешивали порошок слоновой кости, и если мы знаем, что в древности писали восковой живописью на слоновой кости, то это не имеет никакого отношения к данному составу левкаса. Левкас затем был выглажен, как бы отполирован, и икона была покрыта, по способу так называемой энкаустики, живописью. Живопись эта, как известно, исполнялась восковыми красками, которые, после того как в теплом виде бывали наложены на доску, проходились по мере их всасывания горячими катушками, растапливались и принимали таким образом новые слои красок. В заключение, вся икона слегка проходилась горячим вальком и получала, где надо, эмалевую поверхность, которая придает энкаустической живописи особенную глубину в тонах, сообщает воздушность и сближает эту живопись с масляной. Наша древняя икона, кроме естественного разрушения от древности и трещин в поклеенной доске, пострадала в то время, когда, быть может, была употреблена на покрытие мумии, взамен обычного портрета. Икона, во 1-х, была обрезана так, что на половину убавлены фигуры Матери и Младенца, и, во 2-х, оба нимба – Божией Матери и Младенца, ранее покрытые листовым золотом по левкасу (по способу так называемой ассистки, или наложения золотого листка на проклеенный слой левкаса), залиты слоем черной смолы, быть может, ради того, чтобы скрыть золотой убор иконы и придать ей вид обычного портрета. Икона происходит, очевидно, из местности среднего Египта и была, вероятно, получена нашим знаменитым иерархом в Синайском подворье в Каире, откуда, по его собственному свидетельству, происходили многие древнейшие иконы, им привезенные.

http://azbyka.ru/otechnik/Nikodim_Kondak...

Добавлено на опознание: 2012-05-19 17:11:28 Владелец: igal669 Владелец доволен опознанием? Уже доволен! Описание владельца: Икона старообрядческая Ответов: 2. Последний ответ: Спасибо большое Tasha Добавлено на опознание: 2012-05-16 19:21:04 Владелец: oldsailor Владелец доволен опознанием? Уже доволен! Описание владельца: кроме этой нечёткой фотографии к сожалению ничего нет. [Добавлено 2012-05-16 16:22:54]: икона Смоленской божьей матери 19века, Россия. Добрые люди подсказали. Смущал фон с облаками. [Добавлено 2012-05-16 16:23:17]: икона Смоленской божьей матери 19века, Россия. Добрые люди подсказали. Смущал фон с облаками. Ответов нет. Добавлено на опознание: 2012-05-15 23:34:06 Владелец: tatianka Владелец доволен опознанием? Уже доволен! Описание владельца: Это вид с обратной стороны. Ответов: 2. Последний ответ: отличного качества иконная доска, нор шашеля нет, два встречных горизонтальных клина. Добавлено на опознание: 2012-05-15 23:32:07 Владелец: tatianka Владелец доволен опознанием? Уже доволен! Описание владельца: Здравствуйте, моя икона досталась мне по наследству, от прабабушки, но я ничего о ней не знаю, предполагаю, что название " Иисус Христос Благословляет Детей " , потому что на самой иконе как-то так написано, насколько я разобрала. Подскажите точное название , какого века и откуда она и вообще что о ней известно. Ответов: 4. Последний ответ: икона ковчежная Добавлено на опознание: 2012-05-15 22:45:11 Владелец: mokren Владелец доволен опознанием? Уже доволен! Описание владельца: [Добавлено 2012-05-15 14:47:30]: Хочу приобрести эту икону, но смущает сюжет. Такого нигде не встречал. Православная ли это икона и можно ли ей поклоняться. Размер 760 х 440мм., дерево, масло. Предположительно 19 век. Местонахождения Украина. Буду очень благодарен за ответ. Ответов: 3. Последний ответ: oldsailor Большое спасибо за ответ! Добавлено на опознание: 2012-05-15 22:44:48 Владелец: mokren Владелец доволен опознанием? Уже доволен! Описание владельца: Хочу приобрести эту икону, но смущает сюжет. Такого нигде не встречал. Православная ли это икона и можно ли ей поклоняться. Размер 760 х 440мм., дерево, масло. Предположительно 19 век. Местонахождения Украина. Буду очень благодарен за ответ. [Добавлено 2012-05-15 14:48:59]: (Обратная сторона иконы)

http://pravicon.com/unknown/111

Арх.: Автографы муз. сочинений И. Д.: Ath. Dionys. 571. Fol. 1–144v, 1-я пол. XIX в. (Анфология); 645, XIX в. (Анфология); 646, 1-я пол. XIX в. (Стихирарь-Матиматарий); 651, 1-я пол. XIX в. (Стихирарь Германа, митр. Нов. Патр); 652, 1-я пол. XIX в. (Стихирарь Германа, митр. Нов. Патр.— Анастасиматарий Хрисафа Нового); 678, 1-я пол. XIX в. (Анфология); 679, 1819 г. (Доксастарий Триоди —Пентикостарий Иакова Протопсалта. Т. 1); 681, 1-я пол. XIX в. (Анфология); 682, 1-я пол. XIX в. (Доксастарий Иакова Протопсалта. Т. 1); 683, 1-я пол. XIX в. (Доксастарий Иакова Протопсалта. Т. 2); 690. Fol. 17–197v, 1837 г.; 693, 1-я пол. XIX в. (Анфологион Стихираря); 694, 2-я четв. XIX в. (Анфологион Стихираря); 695. P. 1–106, 1834 г. (Анфология — Доксастарий стиховных Хурмузия Хартофилакса); 705, 1-я пол. XIX в. (Сборник подобнов с медленным мелосом (ργν προσομοιριον)); 707, 1858 г. (Стихирарь — Матиматарий); 708, сер. XIX в. (Анфология); 722, сер. XIX в. (Анфология); 727. P. 1–862, сер. XIX в. (Анфология); 754, сер. XIX в. (Сборник причастнов); 767, сер. XIX в. (Анфология); 768. Fol. 182–282, 1848 г. (Анфология); 775. Fol. 1–16v, сер. XIX в. (Сборник (Φυλλδα)); 784, сер. XIX в. (Сборник); 806, сер. XIX в. (Анфология); 823, ок. 1860 г. (Печатный сборник 1: Приб. к 1-му т. Доксастария, изданного протопсалтом Иаковом (Δοξαστριον...μελοποιηθν παρα ακβονπρωτοψλτον ττο Χριστο Μεγλης κκλησας. ν Γαλατ, 1836. T. 1), и к 1-му т. Доксастария стиховных, изданного хартофилаксом Хурмузием (1859)); 824, сер. XIX в. (Печатный сборник 2 (27а): Приб. к изд.: Πανδκτη τς ερς κκλησιαστικς μνωδας το λου νιαυτο. Κωνσταντινοπολις, 1851); T. 1); 825, сер. XIX в. (Печатный сборник 3: Приб. к изд.: Πανδκτη 1851. T. 2); 826, сер. XIX в. (Печатный сборник 3: Приб. к изд.: Ταμεον νθολογας. Κωνσταντινοπολις, 1851); 827, сер. XIX в. (Печатный сборник 5: Приб. к изд.: Πανδκτη. 1851. T. 4); 828, 2-я пол. XIX в. (Печатный сборник 6: Приб. ко 2-му т. Доксастария стиховных, изданного хартофилаксом Хурмузием (1859)); 829, сер.

http://pravenc.ru/text/578124.html

И вот, в момент необратимого крушения этого искусства и породившей его среды икона идет в этот мир распада и разложения, как знамя Православия, как обращение к свободной воле человека, сотворенного по образу Божию. Как свидетельство воплощения икона противопоставляет подлинную христианскую антропологию антропологии искаженной в западных исповеданиях и антропологии дехристианизированной современной культуры. В противовес выявлению свойств, хотя бы и высших, духовно-душевно-телесного состава автономного человека, икона, как и слово Евангелия, несет изначальную и постоянную функцию христианского искусства: раскрытие истинных соотношений между Богом и человеком. И так же как изначала переворот, внесенный в мир Христом, во плоти пришедшим, был воспринят как «соблазн» и «безумие» ( 1Кор.1:23 ), так и в настоящее время в мир, «не разумевший премудростию Бога» (там же, 21), в мир обмана и самообольщения икона идет как «буйство проповеди» (там же). Она несет в этот смятенный мир свидетельство о подлинности, реальности иного бытия, иных норм жизненных отношений, внесенных в мир воплощением Бога и неведомых человеку, подчиненному биологическим законам, иное благовестие о Боге, человеке и твари, иное восприятие мира. Она показывает то, к чему призван человек, чем он должен быть, ставит его в иную перспективу. Иначе говоря, икона несет обличение путям человека и мира, но вместе с тем и обращение, и призыв к человеку, показание ему иных путей. Перспективе видимого мира в ней противопоставляется перспектива евангельская, миру, во грехе лежащему, – мир преображенный. И весь строй иконы направлен на то, чтобы приобщить человека к тому откровению, которое явлено миру в христианстве, раскрыть в видимых формах сущность внесенного им переворота. А выражение этого переворота требует особого построения образа, своих особых средств выражения, своего «стиля». В этом строе с его так называемой обратной перспективой «прежде всего поражает целый ряд особенностей формы, которые порой представляются неразрешимой загадкой» 63 для человека новоевропейской культуры. А потому обычно эти особенности формы воспринимаются как деформация. Но «деформация» эта существует только по отношению к глазу, приученному к прямой или линейной перспективе, и по отношению к тому восприятию мира, которое в наше время считается нормальным, т. е. по отношению к формам, выражающим современное нам видение мира. На самом же деле здесь не деформация, а иной художественный язык – язык Церкви 64 . И «деформация» эта представляется естественной и даже необходимой в том содержании, которое выражает икона: для традиционного художника иконописца, как в прошлом, так и в настоящее время, этот строй иконы является единственно возможным и необходимым. Выросший из литургического опыта Церкви (вместе с другими видами церковного искусства), он есть противопоставление соборного опыта Церкви «отъединенному сознанию» автономного человека, индивидуальному опыту художника с его «отдельной точкой зрения».

http://azbyka.ru/otechnik/Leonid_Uspensk...

Но надо сказать, что даже во времена гонений и хрущевской похабщины большинство работников музея относились к священнослужителям с вежливостью и участием, как будто они чувствовали в глубине души, что владеют чужим, церковным, имуществом, что икона создана для молитвы, что место ее в церкви. Надо отметить, что во время коммунистического режима, когда молитва в общественных местах была запрещена как административное и даже уголовное преступление, служащие музея обычно не делали замечания верующим, которые опускались на колени перед иконами и целовали их. Каждый раз я входил в Золотой фонд музея, как в царскую сокровищницу, как в пещеру, где были спрятаны от мира груды золота и алмазов, о которых я читал в детстве. Главная добродетель для христиан – смирение; но если говорить о величии народа как о духовном величии, то оно приоткрывается – через завесу истории, через мглу минувших веков – в этих нескольких залах, где собрано немногое из того, что было, что чудом уцелело в пламени нашествий и революций, и это немногое остается главным сокровищем Грузии. Даже если бы от прошлого осталось только лишь несколько икон, необычайных по своей глубине, то они, как «Картлис Цховреба» 124 , поведали бы о тех веках, когда Грузия и Православие были синонимами для крестоносного народа. Но икона – это не памятник, даже не памятник славы. Икона – это одна из форм мистической жизни Церкви. Я видел каменную лестницу в горах, она вела к пещерному монастырю. Огромные каменные плиты, служившие ступенями, были в течение многих веков истерты, как будто отшлифованы, монахами-подвижниками, которые поднимались по ним вверх и спускались вниз к источнику воды. Эти камни стали гладкими и блестящими, как мрамор. Каждая икона, хранящаяся в музее, подобна лестнице, нижняя ступень которой касается земли, а верхняя уходит в необозримую высоту небес. Я видел ночью в горах огонь; мне казалось, что он рядом, но мой спутник сказал мне, что это костер, который пастухи разожгли на склоне соседней горы, и нас разделяет много верст. Икона с нами, мы можем коснуться ее рукой, дотронуться своими губами и ощутить металл, как знак того, что икона чувствует наш поцелуй. Мы можем ощутить сердцем силу благодати – этот невидимый нимб, которым икона окружена. И в то же время она смотрит на нас из вечности, свет ее льется с Небес, начало и конец ее – в духовном мире; она одновременно с нами и далеко от нас, но далеко для того, чтобы приблизить нас к тому источнику света, который, отражаясь в ней, падает на землю.

http://azbyka.ru/otechnik/Rafail_Karelin...

Вл. Короленко, например, в своём художественном очерке „За иконой” так описывает свои наблюдения. „...У каждой часовенки икона останавливалась, служился молебен. Всякий раз вокруг иконы делалась давка. Народ рвался к ней, стараясь приложиться к стеклу киота. Сгибаясь, проходили они под шесты, на которых икона была поставлена, давя друг друга и теснясь, и тянулись к иконе. Теперь, на просторе полей, у этих часовенок, среди раскинувшейся и поредевшей толпы, икона стала как будто ближе и доступнее. Тут, собственно, её окружал тесный кружок настоящих богомольцев. Страждущий, болящий, немощный и скорбящий люд охватывал икону живою волной, которая поднималась под влиянием какого-то особенного притяжения. Не глядя друг на друга, не обращая внимания на толчки, все они смотрели в одно место... Полу-потухшие глаза, скорченные руки, изогнутые спины, лица, искажённые от боли и страдания, – всё это обращалось к одному центру, туда, где из-за стекла и переплёта рамы сияла золотая риза, и голова Богоматери склонялась тёмным пятном к Младенцу. Из глубины киота икона производила особенное впечатление. Солнечные лучи, проникая сквозь стекла, сверкали многочисленными переливами на золоте её венца; от движения толпы икона слегка колебалась, переливы света вспыхивали и угасали, перебегая с места на место, и склонённая голова, казалось, шевелилась над взволнованной толпой. Тогда потухшие глаза и искажённые лица оживлялись. По всем этим лицам проходило какое-то веяние, сглаживавшее все различные оттенки страдания, подводившее их под общее выражение умиления. Я смотрел на эту картину не без волнения. Такая волна человеческого горя, такая волна человеческого упования и надежды. И какая огромная масса однородного движения, подхватывающего, уносящего, смывающего каждое отдельное страдание, каждое личное горе, как каплю, утопающую в океане. Не здесь ли, думалось мне, не в этом ли могучем потоке однородных человеческих упований, одной веры и одинаковых надежд – источник этой исцеляющей силы? Икона вздрагивала, подымалась и, плавно колыхаясь, проносилась над распростёртыми людьми. Счастливцы, над которыми она проходила, вставали с умилёнными лицами”...

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Vved...

Вл. Короленко, например, в своем художественном очерке «За иконой» так описывает свои наблюдения. «...У каждой часовеньки икона останавливалась, служился молебен. Всякий раз вокруг иконы делалась давка. Народ рвался к ней, стараясь приложиться к стеклу киота. Сгибаясь, проходили они под шесты, на которых икона была поставлена, давя друг друга и теснясь, и тянулись к иконе. Теперь, на просторе полей, у этих часовенек, среди раскинувшейся и поредевшей толпы, икона стала как будто ближе и доступнее. Тут, собственно, ее окружал тесный кружок настоящих богомольцев. Страждуший, болящий, немощный и скорбящий люд охватывал икону живою волной, которая поднималась под влиянием какого-то особенного притяжения. Не глядя друг на друга, не обращая внимания на толчки, все они смотрели в одно место... Полупотухшие глаза, скорченные руки, изогнутые спины, лица, искаженные от боли и страдания,– все это обращалось к одному центру, туда, где из за стекла и переплета рамы сияла золотая риза, и голова Богоматери склонялась темным пятном к Младенцу. Из глубины киота икона производила особенное впечатление. Солнечные лучи, проникая сквозь стекла, сверкали многочисленными переливами на золоте ее венца; от движения толпы икона слегка колебалась, переливы света вспыхивали и угасали, перебегая с места на место, и склоненная голова, казалось, шевелилась над взволнованной толпой. Тогда потухшие глаза и искаженные лица оживлялись. По всем этим лицам проходило какое-то веяние, сглаживавшее все различные оттенки страдания, подводившее их под общее выражение умиления. Я смотрел на эту картину не без волнения. Такая волна человеческого горя, такая волна человеческого упования и надежды!.. И какая огромная масса однородного движения, подхватывающего, уносящего, смывающего каждое отдельное страдание, каждое личное горе, как каплю, утопающую в океане!.. Не здесь ли, думалось мне, не в этом ли могучем потоке однородных человеческих упований, одной веры и одинаковых надежд – источник этой исцеляющей силы? Икона вздрагивала, подымалась и, плавно колыхаясь, проносилась над распростертыми людьми. Счастливцы, над которыми она проходила, вставали с умиленными лицами»...

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Vved...

е. ее эстетики, поскольку этот «смысл» выражается в иконе только и исключительно художественно-эстетическими средствами живописи и во всей своей полноте может переживаться верующим в акте молитвенно-созерцательного контакта с иконой, но не поддается вербальному описанию. Это чувствует и Тарабукин, но предпринимает тем не менее некоторые попытки вербализации, которые в большей мере сводятся к почти заклинательному повторению одних и тех же формул об иконе без какого-либо проникновения за их лексическую оболочку. Суть их сводится к нескольким тезисам – вариациям хорошо известных сегодня положений византийского богословия иконы, с которыми, однако, не так хорошо была знакома творческая интеллигенция начала XX в., хотя к ней- το и была обращена в первую очередь «Философия иконы». В дополнение к указанным выше положениям о спиритуальности (­ духовности) иконы, ее анагогическом и молитвенном характере Тарабукин разъясняет своим современникам: иконный образ, будучи путем восхождения к Первообразу, выражает абсолютные, вечные реальности, поэтому он бесстрастен и сверхчувственен. «Икона есть изобразительно выраженная молитва . Икона есть обряд и таинство. Икона – религиозный акт, не символический, а реальный». Она не только образ для созерцания, но и поклонный образ; икона – «священная реликвия» (80). «Смысл иконы – молитва, а молитва – обряд и таинство» (81). Отсюда глубинный, религиозный смысл иконы закрыт от неверующих зрителей, но также и от эстетики, философии и искусствознания. Он доступен только религии и верующим, ибо по сути является «действенным актом», «умным деланием», путем, связующим душу верующего с Богом. «Смысл иконы – чудотворение», поэтому всякая икона чудотворна, «хотя бы в потенциальном смысле». Чудотворна она потому, что через нее верующий «общается с Первообразным и приобретает благодать» (82). Помимо этого религиозного смысла икона обладает и смыслом философским, который заключается в том, что она «изображает события sub specie aetemitatis», т. е. под знаком вечности.

http://azbyka.ru/otechnik/ikona/fenomen-...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010