| А.В. Башкатов Критика утверждений Барта Эрмана о соотношении апокрифических и канонических Евангелий В рамках данного доклада предлагается рассмотреть утверждения Барта Эрмана о каноне Евангелий, в частности предполагается критика тезиса о соотношении апокрифических и канонических Евангелий. Предварительно следует представить краткую характеристику данного автора и его основные позиции. Барт Эрман, наш современник, американский библеист, признает себя агностиком, является профессором религиоведения Университета Северной Каролины. Он долгое время занимался изучением Нового Завета совместно со своим знаменитым учителем Брюсом Мецгером (1914–2007) В своих исследованиях раннего христианства (I-III вв.) опирается на теорию немецкого ученого Вальтера Бауэра (1877–1960). Бауэр в 1934 году издал свою работу «Ортодоксия и ересь в раннем христианстве» В ней он приводит доказательства о том, что в II-III веках православие не являлось ни первоначальным, ни повсеместно доминирующей формой христианства, а ересь (во всех ее многообразных проявлениях) не была вторичной и не вела свое начало из православия. Ранее христианство , по мнению немецкого ученого, состояло из конкурирующих вариантов веры и практик. Та форма религии, которую приняли христиане в Риме, по ряду причин социального, экономического и политического характера в итоге одержала верх, переписала церковную историю и стала именоваться православием (ортодоксией) Анализ теории Бауэра не является целью данного доклада, однако против ее правдоподобности можно сказать следующее. Во-первых, Бауэр не смог доказать, что ереси были так сильно распространены и так влиятельны, как на это указывает его теория Во-вторых, при использовании географического принципа исследования раннего христианства немецкий ученый не рассматривает без объяснения такие важные для Древней Церкви центры как Иерусалим, Лион, Карфаген и Рим В-третьих, многие из положений Вальтер Бауэр принимает по умолчанию, не подтверждая их фактами Вопрос соотношения Евангелий, вошедших в канон Нового Завета, и апокрифических евангелий у Эрмана возникает из положения о каноне Евангелий. Оно состоит в том, что победившая группа христиан (Эрман называет их прото-ортодоксами), переписав историю полемики с ересями, включили четыре Евангелия в Новый Завет, а другие евангелия рассматривали в качестве еретической подделки 8]. Исходя из того, что раннее христианство было разнообразным, Барт считает, что не существует единственной версии христианства, которая могла бы считаться стандартной и «изначальной» А так как между различными группами раннего христианства проходила богословская борьба, Эр-ман задается вопросом: а что если бы в богословской войне победила какая-нибудь другая секта, а не православие? Что было бы, если бы Новый Завет содержал не Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, а Евангелия Фомы, Филиппа, Марии и Никодима 8]? |
| А.П. Скогорев Жанровая эволюция апокрифических деяний Апокрифические деяния («хождения», «страсти», «мученичества») апостолов и свидетелей Христовых – особая группа новозаветных писаний. Причины, вызвавшие их к жизни, время их записи, их жанровые метаморфозы имеют лишь отдаленное сходство с судьбой апокрифических евангелий и апокалипсисов. Первые поколения христиан, несомненно, считали предания о жизни и проповеднических подвигах учеников Иисуса менее важными, менее сакральными, чем благовестие о приходе в мир самого Спасителя, и потому не спешили придавать им «документальную» форму. Если начало составления отвергаемых Церковью евангелий относится к 60-м гг. I в. 64 , то первые известные нам неканонические деяния были записаны как минимум столетие спустя, т. е. как минимум целое столетие колыбелью им служил фольклор. Повинуясь его законам, их реальная основа обрастала «подробностями», обильно расцвечивалась чудесами, обретала новые, чаще всего фантастические, повороты. Их появлению и широкому распространению способствовало обилие недосказанностей и умолчаний в канонической книге Деяний, которая более или менее подробно повествует лишь о проповеднической стезе Петра и Павла, об остальных же апостолах упоминает только мимоходом. И поскольку о странствиях и подвигах десяти ближайших учеников Иисуса в ней не было сказано практически ничего, любые благочестивые домыслы на эту тему не могли войти в противоречие с Писанием, которое постепенно обретало в глазах христиан статус Священного. Желая знать, как сложились судьбы апостолов, где и каким народам они проповедали, верующие с огромным интересом слушали и затем с энтузиазмом передавали эти легендарные сказания. Раньше других (примерно в 160–225 гг.) были записаны апокрифические деяния апостолов Павла, Петра, Иоанна, Андрея и Фомы. Родиной первых четырех хождений стала Малая Азия. «Деяния Фомы» создавались, скорее всего, в Сирии. Появление древнейших памятников апостолиады именно в этом регионе не было случайностью – уже в 40-е гг. I в. он оказался объектом наиболее интенсивной проповеди христианского благовестия, которое несли туда самые выдающиеся деятели ранней Церкви. Именно поэтому уже к концу столетия в Сирии и некоторых районах Малой Азии происходит массовое Обращение в христианство, а в начале II в. наместник двух малоазийских провинций доносил императору Траяну, что «зараза этого суеверия прошла не только по городам, но и по деревням» 65 . Успех в сельской местности имел огромное значение для будущего новой религий: она становилась по-настоящему народной, обретала жизнеспособность и исторические перспективы, но при этом возникла новая ее ипостась – упрощенная, вульгаризированная, усвоившая формы, характерные для народной ментальности. Вполне естественно, что заявила она впервые о себе на языке народных сказаний, по-своему перелагавших события новозаветной истории. |
| И.П. Ювачев IV. В Архипелаге Смирна. – Православные храмы. – Апокрифические книги. – Торговля на пароходе. – Хиос. – Патмос. – Беседа за Библией . – Синее море. – Оживление на палубе. – Купец-благотворитель. Вечером по дороге в Смирну нас захватил дождь. Палубные пассажиры плотнее закутались в свои кафтаны и шубенки. С дождем еще грязнее стало на пароходе. Только трюмные паломники, избрав себе «благую часть», читали и пели один акафист за другим. Около 11 часов ночи вошли на рейд Смирны и стали на якорь. Недалеко от нас торчат три мачты греческого судна, разбитого русским пароходом. На набережной города множество огней, отражающихся в воде длинными светлыми полосами. Несмотря на поздний час, в этом главном городе Малой Азии слышен людской шум и музыка. Наш пароход остался ночевать на рейде. На другой день, рано утром, прибыл к нам на палубу грек-проводник и собрал среди паломников второго класса небольшую группу желающих обозревать город. Взял он с нас за свою услугу и за лодку по франку с человека. Мы посетили три главных церкви Смирны: св. Фотинии, Георгиевскую и Иоанна Богослова. В последней показали нам рукописное евангелие на пергаменте, с раскрашенными рисунками и с позолотою. Когда греческий священник сказал паломникам, что это евангелие писано рукою самого евангелиста Иоанна, доверчивый народ стал благоговейно прикладываться к книге и еще усерднее покупал свечи и жертвовал деньги. Я нашел неудобным на первых порах разрушать иллюзию нашего простодушного паломника и не разоблачил явной неправды грека. У ворот ограды храма продавались мелкие греческие брошюрки духовного содержания. Я купил по пятачку за штуку несколько этих неряшливо изданных книжечек на плохой серой бумаге. Это были по преимуществу апокрифические сказания, в роде любимого русским народом «Сна Богородицы». Выписываю заглавия некоторых из них: « Слово святого и праведнаго Авраама», «Откровение Пресвятой Богородицы, которая спускалась в ад и видела, как мучатся грешники», «Послание Господа нашего Иисуса Христа» и др. Во введении «Послания» сказано: «Послание это найдено во святом граде Иерусалиме, в Гефсиманской веси, на гробе Пресвятой Богородицы и приснодевы Марии». Затем рассказывается, как упал камень с неба, и в этом камне было заключено послание. |
| В первые десятилетия христианской истории внимание тех, кто уверовал в Мессию Иисуса, было сосредоточено, главным образом, на его проповеди, крестной смерти воскрешении. Как явствует из канонических Евангелий, рождение и детские годы Христа до конца I века не привлекали к себе особого интереса. Только в двух Евангелиях – от Матфея и от Луки – содержится описание рождества Спасителя 134 , только второе из них повествует о принесении младенца Иисуса в Иерусалимский храм 135 . Ни в одном каноническом тексте ни слова не сказано о том, как долго и где именно проживало Святое Семейство в Египте, да и о его бегстве туда упоминает лишь евангелист Матфей 136 . Рассказ Евангелия от Луки об одном из эпизодов отрочества Иисуса уникален для всего Нового Завета, апокрифические евангелия детства использовали любую возможность, чтобы подчеркнуть связь своего повествования с этим эпизодом. Поведав о возвращении Св. Семейства в Галилею, «в город свой Назарет», евангелист продолжает: «Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь мудрости, и благодать Божья была на Нем. Каждый год родители Его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи. И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник. Когда же по окончании дней праздника возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его, но думали, что Он идет с другими. Пройдя же дневной путь, стали искать Его между родственниками и знакомыми и, не найдя Его, возвратились в Иерусалим, ища Его. Через три дня нашли Его в Храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все, слушавшие Его, дивились разуму и ответам Его. И, увидев Его, удивились; И Матерь Его сказала Ему: Чадо! что Ты сделал с нами? Вот отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя. Он сказал им: зачем вам было искать Меня? или вы не знали, что должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? Но они не поняли сказанных Им слов. И Он пошел с ними и пришел в Назарет; и был в повиновении у них. И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем» 137 . |
| Все христиане знают, что под Словом в первой главе четвертого Евангелия разумеется Сын Божий, Второе Лицо Пресвятой Троицы, но немногие из них могут восстановить связь этого наименования с ветхозаветными прообразами и пророчествами, с коими связаны все вообще эпитеты, уподобления и образы Апостола Иоанна, как в Евангелии, так и в Посланиях его, так и в Откровении. Эта связь остается неизвестною не только для обычных читателей, как немецких, так и русских, обыкновенно заимствующих у них, а между тем только через восстановление помянутой связи возможно уяснить истинный смысл евангельского понятия о Слове, и о таком восстановлении ее мы и постараемся в этой статейке. Протестантские богословы, а за ними и русские, изучая Библию отдельными отрывками, настолько потеряли возможность восстановлять ее внутреннее единство, что гораздо охотнее отыскивают последнее между св. Евангелием и языческою философией, в данном случае – Платоновой. Попытки связать пасхальное зачало Евангелия с учением этого философа о Логосе или Разуме, или даже вывести первое из последнего, создали за границей уже целую, довольно нелепую литературу, которая нашла свое отражение в докторской диссертации кн. Трубецкого: «Учение о Логосе», где автор, или – точнее – переведенные им с немецкого авторы, стараются установить такую точку зрения, будто учение Платона о Логосе отразилось весьма сильно на иудейской апокрифической литературе, а эта последняя – на Евангелии; зависимость же этой литературы и Иоаннова Пролога от псалмопевцев и Соломона, живших задолго до Платона, г. Трубецкой вовсе не отмечает, или, точнее выражаясь, не знает о ней. В 1902 году в «Миссионерском Обозрении» появилась критическая статья Старобельского, который между прочим доказывал, что в иудейской литературе, как библейской, так и апокрифической, под словом – Мемра – никогда не разумелось Платоновское понятие, обозначающее Разум, ибо иудейский термин обозначает только слова, глагол и ничего более, разум же или познание определяется словом «яда»; точнее также и евангельский Логос обозначает вопреки многим богословам только слово, глагол, а вовсе не разум. |
| Изданный в 1958–1964 гг. в Тюбингене коллективный двухтомный труд «Новозаветные апокрифы» (Э. фон Хеннеке и др.) безусловно может представлять немалый интерес для нашего читателя. В книге публикуется комментированный перевод на немецкий язык ряда текстов ранне-христианских апокрифов. Если содержащиеся в первом томе апокрифические Евангелия нам уже в основном известны, то приведенные во втором томе псевдо-апостольские писания, апокрифические Деяния и Апокалипсисы все еще не переведены на русский язык в полном объеме. В данном издании публикуются и комментируются: «Керигма Петра», «Керигмы Петра», «Послание (Павла) к Лаодикийцам», «Переписка апостола Павла с Сенекой», «Послание Тита», «Деяния Иоанна», «Деяния Петра», «Деяния Павла», «Деяния Андрея», «Деяния Фомы», «Псевдо-Климентины», «Вознесение Исайи», «5 и 6 книги Ездры», «Христианские Сивиллы», «Книга Эльхасаи», «Апокалипсис Павла», «Апокалипсис Фомы», «Псалом Наасенов», «Соломоновы оды». Долгое время в среде исследователей раннего периода церковной истории бытовало мнение, что новозаветное апостольское служение имело свой прототип и прообраз в ветхозаветном понятии Шалиах, основные принципы которого и переняли первохристиане, дав движению нового провозвестничества греческое название aphanóstoloV. Однако, по убеждению авторов книги, ветхозаветная параллель понятию апостольства сложилась несколько позже, чем считалось до сих пор. Кроме того, апостол Павел, самый первый по времени из авторов, свидетельствующих об апостольском служении, о такой преемственности ничего не говорит. Авторы считают, что в христианской среде изначально существовали некоторые различия в понимании самого смысла апостольского служения. Так, апостол Павел утверждает, что апостолы прежде всего – вестники Евангелия; служение апостолов таким образом носит «богословский» характер. Павел же говорит и о том, что апостол, хотя и призывается на проповедь непосредственно Спасителем, не обязательно должен быть свидетелем всего периода служения Иисуса. Апостол Лука ( Деян 1:21–22 ), в отличие от Павла, говорит, что апостол – в первую очередь именно свидетель жизни Иисуса от Его Крещения и до Вознесения. |
| Иконография праздника Благовещения Пресвятой Богородицы Благовещение. Мозаика триумфальной арки ц. Мария Маджоре. Рим. 432-440 годы Светлый праздник Благовещения Пресвятой Богородицы отмечается церковью, предположительно, с IV века. Возможно, первоначально он возник в Малой Азии или Константинополе, а затем распространился по всему христианскому миру. Установлению праздника способствовало открытие святой равноапостольной Еленой в начале IV века святых мест земной жизни Спасителя и строительство храмов в этих местах, в том числе базилики в Назарете, на месте явления Архангела Гавриила Деве. Определение времени празднования зависело от дня Рождества Спасителя — между 25 марта и 25 декабря проходит ровно девять месяцев, положенный срок для вынашивания в утробе младенца. Источниками, в которых рассказывается о Благовещении, являются Евангелие и апокрифические сочинения, возникшие уже в раннехристианскую эпоху. В Евангелии от Луки (Лк. 1. 26-38) повествуется о том, что Архангел был послан Богом к Марии с радостной вестью о рождении от Нее Спасителя мира. Желая исполнить волю Господа, Пресвятая ответила смиренными словами: «Да будет мне по глаголу твоему». В церковной традиции это послушание Богоматери противопоставляется непослушанию Евы. Богоматерь как «новая Ева» служит искуплению первородного греха «первой Евы», начиная служить возвращению утраченного единения людей с Богом и спасению человечества. Именно поэтому день Благовещения является одним из главных православных праздников. «Днесь спасения нашего главизна» — поется в тропаре на Благовещение. В апокрифах — так называемом «Протоевангелии Иакова» и «Евангелии псевдо-Матфея» («Книге о рождестве блаженнейшей Марии и детстве Спасителя») повествуется о двух явлениях Ангела. Сначала Гавриил явился Деве у колодца и лишь затем в доме Иосифа, где Она по выпавшему жребию пряла пурпурную завесу для иерусалимского храма. Эти апокрифические предания значительно повлияли на иконографию праздника. Изображения Благовещения Пресвятой Богородицы встречаются не только в иконописи и монументальной живописи, но и в миниатюрах рукописей, скульптуре, шитье. |
| Разделы портала «Азбука веры» Апокриф (от греч. π-κρφος — тайный, сокровенный; (поздн.) подложный) - 1) памятники древней иудейской религиозной письменности, составленные, формально, по образу Священных Книг Ветхого Завета, но не являвшиеся таковыми и не входившие в Священный Канон; 2) памятники ранней псевдохристианской письменности, составленные от имени очевидцев или участников евангельских событий либо событий ранней истории Церкви, выдававшиеся за истинные и почитавшиеся таковыми в определенных религиозных кругах, но отвергнутые Вселенскою Церковью как подложные. (Первая) Книга Еноха геэз Основные апокрифические тексты появляются значительно позже канонических новозаветных книг: со II по IV век. Церковь либо отвергает их апостольское происхождение, либо считает, что их содержание было существенно искажено. Поэтому апокрифы не входят в Библейский канон (попросту говоря, в Библию) и считаются не духовно-религиозным руководством к жизни, а скорее литературными памятниками той эпохи, когда первые поколения христиан стали вступать в контакты с языческим миром. Все новозаветные апокрифические книги можно разделить на две большие группы: первая – это некое фольклорное творчество, т. е. апокрифы, в немыслимо-фантастической форме рассказывающие о «событиях» из жизни Христа, которых нет в канонических Евангелиях. И вторая – это «идеологические» апокрифы, возникшие в результате стремления различных мистических и философских групп использовать канву евангельской истории для изложения своих религиозно-философских воззрений. Прежде всего это относится к гностикам (от греческого «гносис» – знание), чье учение является попыткой язычества переосмыслить христианство на свой лад. Одной из главных причин появления апокрифических писаний первой, «фольклорной» группы является естественное человеческое любопытство. Эти апокрифы обращены к тем отрезкам из земной жизни Христа, которые в Новом Завете не описаны, либо описаны мало. Так появляются «евангелия», подробно повествующие о детстве Спасителя. По форме и стилю апокрифы весьма уступают богатому, образному языку Библии. |
| Разделы портала «Азбука веры» Отзыв о книге " Щит духовный. Молитва задержания и иные молитвы, чтомые в напастях и скорбях " «Молитва задержания» «Молитва задержания» (ее текст см. в «Приложении» ) в последние годы получила широкое распространение в среде как воцерковленных, так и далеких от Церкви людей. «Молитву задержания» рекомендуют использовать для «задержания диавола в его действиях, а также как молитву избавления от всякой людской злобы, зависти и подлости». В народе «Молитва задержания» популярна в качестве «сильного средства», помогающего в случае проблем на работе (например, при угрозе увольнения), да и вообще в разных сложных жизненных обстоятельствах. «Молитва задержания» имеет значительное сходство с каноническими (церковными) молитвами. Однако многие православные авторы отзываются о ней критически. Они указывают на то, что «Молитва задержания» включает прошения, противоречащие заповедям Евангелия, а также обращают внимание на сомнительное происхождение этой молитвы . Действительно, не каждый текст, внешне похожий на церковную молитву, содержащий обращение к Богу и Пресвятой Богородице, упоминание святых и т. д., может считаться молитвой. Например, Церковь отвергла имевшие хождение в народной среде так называемые апокрифические (или неканонические, «ложные») молитвы: «Молитву Киприана», «Молитву от трясовицы», «Молитву от всех болезней», «Сон Богородицы» и др. . И. Каратыгин писал о молитвах апокрифического характера: «Молитвы эти иногда более напоминают формы суеверных заговоров, чем освященных Церковью молитвословий, и вообще содержат указания на апокрифические верования и отличаются понятиями, вовсе не гармонирующими с ясным церковным представлением о христианстве». И. Я. Порфирьев отмечал, что «как в апокрифах к истинным представлениям… священной истории постоянно примешиваются вымыслы народной фантазии и древние мифические предания еще языческой старины, так и в апокрифических молитвах посреди воззваний к Спасителю, Богоматери, ангелам и святым постоянно встречаются представления из народных поверий и суеверий» . |
| Скачать epub pdf Ноябрь Антоний (Храповицкий), еп. Библейское учение об Ипостасном Слове Божием//Богословский вестник 1904. Т. 3. 11. С. 387–394 (2-я пагин.) —387— Все христиане знают, что под Словом в первой главе четвёртого Евангелия разумеется Сын Божий, Второе Лицо Пресвятой Троицы, но немногие из них могут восстановить связь этого наименования с ветхозаветными прообразами и пророчествами, с коими связаны все вообще эпитеты, уподобления и образы Апостола Иоанна, как в Евангелии, так и в Посланиях его, так и в Откровении. Эта связь, остаётся неизвестной не только для обычных читателей св. Библии, но и для большинства учёных толкователей, как немецких, так и русских, обыкновенно заимствующих у них, а между тем только через восстановление помянутой связи возможно уяснить истинный смысл евангельского понятия о Слове, и о таком восстановлении её мы и постараемся в этой статейке. Протестантские богословы, а за ними и русские, изучая Библию отдельными отрывками, настолько потеряли возможность восстановлять её внутреннее единство, что гораздо охотнее отыскивают последнее между св. Евангелием и языческой философией, в данном случае – Платоновой. Попытки связать пасхальное зачало Евангелия с учением этого философа о Логосе или Разуме, или даже вывести первое из последнего, создали за границей уже целую, довольно нелепую литературу, которая нашла своё отражение в докторской диссертации кн. Трубецкого: „Учение о Логосе“, где автор, или – точнее – переведённые им с немецкого авторы, стараются установить такую точку зрения, будто учение Платона о Логосе отразилось весьма сильно на иудейской апокрифической литературе, а эта послед- —388— няя – на Евангелии; зависимость же этой литературы и Иоаннова Пролога от псалмопевцев и Соломона, живших задолго до Платона, г. Трубецкой вовсе не отмечает, или, точнее выражаясь, не знает о ней. В 1902 году в „Миссионерском Обозрении“ появилась критическая статья Старобельского, который между прочим доказывал, что в иудейской литературе, как библейской, так и апокрифической, под словом – Мемра никогда не разумелось Платоновское понятие, обозначающее Разум, ибо иудейский термин обозначает только слово, глагол и ничего более, разум же или познание определяется словом яда: точно так же и евангельский Логос обозначает вопреки многим богословам только слово, глагол, а вовсе не разум. |
|
|
