| Но если по некоторым приведенным нами данным можно заключать, что уже иудеи принимали рассматриваемое пророчество за мессианское, то существуют многочисленные и твердые свидетельства за то, что в христианстве с самого его возникновения смотрела на пророчество Исаии, как на мессианское и видели в нем классическое место Ветхого Завета в учении об искуплении. Уже в новозаветных книгах приведен по частям почти весь рассматриваемый отдел, как пророчество о страданиях Иисуса Христа. Апостол Павел в послании к Римлянам ссылается на LII, 15 Исайя в подтверждение мысли, что и язычники должны уверовать во Христа. В том же послании и в Евангелии Иоанна указывается на LIII, 1. Евангелист Матфей считает LIII, 4 пророчеством об исцелении Иисусом Христом больных. Апостол Петр, как пророчество о домостроительстве нашего спасения, совершенном Иисусом Христом, цитирует LIII, 4–6 и 9. В Деяниях в истории обращения апостолом Филиппом евнуха царицы Кавдакии отнесены к Иисусу Христу LIII, 7–8. По повествованию евангелиста Луки, сам Иисус Христос пред взятием Его слугами первосвященническими в беседе с апостолами относит к Себе слова Исаии: и к злодеям причтен (LIII, 12). По этим не вполне еще определяется воззрение Нового Завета на рассматриваемое пророчество. Если мы ближе всмотримся в способ раскрытия и терминологию в новозаветном учении об искуплении, то и здесь увидим, что апостолы имели твердое убеждение в мессианском смысле пророчества Исаия и при изложении учения об искуплении употребляли те же выражения и тот же способ раскрытия мысли, какой мы встречаем в пророчестве Исаии о страданиях Раба Иеговы. Подтвердим это примерами. Puмл. IV, 25 апостол Павел пишет: Христос предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего. У Исаии читаем: Он изъявлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; Праведник, Раб мой, оправдает многих (LIII, 5 и 11). 2Kop. V, 21 : Его не знавшего греха Бог сделал (жертвою за) грех. Исаии LIII, 10: душа Его принесет жертву вины. Фuл. II, 8–11 представляет собою нечто иное, как сжатое обобщение мыслей пророка о Рабе Господнем, проясненных для апостола влиянием Святого Духа и историческими событиями из жизни Христа. Ср. также 1Uoah. III, 5 и Исаии LIII, 5–6 и 9 ст. и т. п. |
| 3. Когда их привели, наместник сказал им: «Это вы презираете святыни наших богов и подстрекаете весь народ отречься от жертвоприношений?» Блаженный Ацискл ответил ему: «Мы служим Господу Иисусу Христу, а не демонам и не поганым камням». Наместник Дион воскликнул: «Ты знаешь, какой приговор мы назначили тем, кто не хочет приносить жертв?» Святой Ацискл ответил: «А ты, наместник, слышал, какую кару уготовал Господь Иисус Христос вам и вашим начальникам?» 4. Дион, услышав эти слова, взревел от ярости, но, взглянув на блаженную Викторию, сказал: «Я жалею тебя, Виктория, как собственную дочь. Приди к богам с молением, чтобы они смилостивились над твоими ошибками и освободили тебя от заблуждения, в котором ты пребываешь. А если ты не захочешь, я подвергну тебя жесточайшим мукам». Святая Виктория сказала: «Наместник, ты окажешь мне великую милость, если сделаешь со мной то, что сказал». Тогда Дион обратился к святому Ацисклу: «Ацискл, подумай о красоте твоих лет, не губи себя». Святой Ацискл ответил ему: «Мысль моя – Христос, создавший меня из праха земного. А ты по своему малодушию пытаешься заставить людей поклоняться рукотворным изображениям, у которых нет ни глаз, ни чувств». 5. Тогда разгневанный Дион приказал увести их в самую глубокую темницу. Когда они вошли туда, то мысленно обратились к Богу. И вот перед ними предстали четыре ангела, неся им пищу спасения. Увидев ангелов Господних, блаженные мученики помолились: «Господи Боже наш, Царь Небесный и Исцелитель тайных ран, мы знаем, что Ты не оставишь нас! Ты вспомнил о нас и послал нам пищу с высот Твоих с Твоими ангелами, и мы насытились пищей спасения». 6. Дион вновь приказал привести Божьих святых из темницы и, обратившись к ним, сказал: «Послушайтесь меня и принесите жертвы богам, чтобы не подвергнуться жесточайшим пыткам». Святой Ацискл ответил ему: «Каким богам ты велишь нам приносить жертвы? Аполлону и Нептуну, ложным и нечистым демонам? Или каким богам ты заставляешь нас поклоняться? Юпитеру, повелителю пороков, или бесстыдной Венере, или прелюбодею Марсу? Да не будет так, чтобы мы почитали тех, кому страшимся уподобиться! Перед народом, который ты собрал, объявляю во всеуслышание имена святых, к общности с которыми стремлюсь. Кого ты, Дион, сравнишь с первым из всех апостолов блаженным Петром, который есть столп Церкви? Кого подобает слушать, его или Аполлона, 235 губителя всех? Скажи мне, Дион, кого ты сравнишь с пророками и мучениками? Неужто воинственного Геркулеса, который жил во грехе и совершил множество нечестивых дел на земле? Скажи мне, Дион, кого, по-твоему, лучше почитать? Иезавель, 236 убийцу невинных, или святую Деву Марию, Которая родила Господа нашего Иисуса Христа Спасителя, будучи девой до Рождества и оставаясь девой в вечной славе после Рождества? Устыдись, Дион, ибо ты почитаешь не Бога, a идолов, глухих и немых». |
| Во 2-м ст. LIII гл. читаем: Раб Иеговы взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли. В XI гл. Исаия о Мессии пророчествует: и произойдет отрасль от корня Иесеева и ветвь произрастет от корня его. Представленное изображение происхождения потомка Иесеева в XI главе и раба Иеговы в LIII гл. настолько сходно, что читатель непредубежденный в том и другом месте склонен видеть одно и тоже лицо. А некоторое различие в изображении удовлетворительно изъясняется целью, с которою изображает пророк происхождение Мессии в том и другом случае. В первом случае пророк хочет представить Мессию, как раба страждущего за грехи народа, а потому здесь и самая мысль о царском происхождении Мессии принимает у него особый тон: и в описании царского происхождения Мессии просвечивает мысль об Его уничижении. При всем том черта, которою Исаия характеризует Раба Господня в LIII, 2, весьма знаменательна. Ясно, что отпрыск и росток от корня понятия совершенно тождественные с понятием «отрасль». А между тем это последнее слово весьма характерно. Насколько нам известно, оно пять раз употребляется в книгах пророческих, как имя Мессии: раз у Исаии (XI, 1), два раза у Иеремии (XXIII, 5; XXXIII, 15) и два раза у Захарии (III, 8; VI, 18). Итак уже одно название Раба Господня отпрыском от корня не дает ли основания видеть в Рабе Господнем LIII гл. Мессию? Но мы будем еще более склонны видеть в изображаемом Исаиею Рабе Иеговы Мессию, если примем во внимание следующие соображения. В XI гл. Исаия о Мессии говорит, что на Нем почиет Дух Господень; а в XLII гл. Иегова говорит о Своем Рабе: Я возложил на Него Дух Мой. В XI гл. Мессия изображается как царь мира и правды, и в XLII гл. Рабу Иеговы приписываются те же качества. Предполагая, что Раб Иеговы XLII и LIII гл. есть одно и тоже лицо – а допустить это должен всякий беспристрастный исследователь – мы видим, что Мессия, отрасль Иессея и Раб Иеговы LIII главы характеризуются одними и теми же чертами, – что естественно указывает на единство лица в том и другом случае. |
| за ним (Моисеем) следовали потом мужи, подготовившие дуть нашей вере и все дальнейшее заключившие в книгах божественного Писания». После анонимного ряда «священных писателей» Евагрий называет имя эллинизированного иудейского историка Иосифа Флавия, подчеркивая тем самым движение традиции, инициированной Моисеем, в сторону эллинистической историографии. Следует отметить, что идеи Евагрия по поводу «священной истории» и примыкающего к ней Иосифа находятся в русле предшествующей христианской литературы 389 . Удивительно не то, что Евагрий с уважением говорит о Моисее и Иосифе, но то, в каком контексте он это делает. Утвердив статус Моисея как родоначальника историографического жанра вообще и традиции «священной истории» в частности, а также перекинув от нее мостик к Иосифу, наш автор неожиданно переходит к рассказу о преемствах греко-римских историков. «Греческая» часть этого описания представлена именами эллинистических историков Харакса, Феопомпа и Эфора, которые, как недавно показал Р. Мортли 390 , действительно оказали большое влияние на формирование христианской исторической мысли. Тем не менее основное внимание уделяется не представителям эллинистической историографии, а тем, кто последовательно изложил «деяния римлян». Евагрий выстраивает длинный ряд историков, начиная с Дионисия Галикарнасского и кончая своими современниками Иоанном Малалой и Агафием Миринейским: Дионисий Галикарнасский – Полибий Мегалополисский – Аппиан – Диодор Сицилийский – Дион Кассий – Геродиан – Никострат Трапезундский – Дексипп – Евсевий 391 – Арриан – Азимий Квадрат – Зосима – Приск Панийский – Евстафий Епифанийский – Прокопий Кесарийский – Агафий Миринейский – Иоанн Малала. При этом автор не только перечисляет их имена, следуя хронологическому принципу. Он также устанавливает тематическую преемственность созданных ими сочинений, последовательно фиксируя их событийные рамки: Дионисий описывал историю от «аборигенов» до Пирра Эпирского, Полибий – до взятия римлянами Карфагена, Аппиан весь этот материал систематизировал, Диодор продолжил до Юлия Цезаря, Дион Кассий – до Антонина Пия и т. д. Таким образом, в экскурсе Евагрия вместе с церковной и ветхозаветной историографией находит свое место и историография греко-римская. Но он ставит их рядом не для того, чтобы противопоставить их в ценностном плане (достойная христианская или дохристианская и недостойная языческая), но чтобы найти между ними связь. Евагрий стремится слить три историографических течения в единый поток. Картина прошлого историографии приобретает холистический характер, который христианские апологеты и хронисты (не без влияния таких античных историков, как Диодор и Полибий) уже пытались придать картине самой истории человечества 392 . Это расширение перспективы хорошо вписывается в процесс постепенного включения греко-римского культурного наследия в мир византийской христианской культуры. Экскурс Евагрия показывает, что теперь и античные историки дождались своей очереди. |
| И еще, только из четвертого Евангелия мы узнаем, каким образом первосвященникам удалось вынудить Пилата принять решение о смертном приговоре. Из всех других Евангелий ясно, что Пилат не хочет этого, он всячески подчеркивает, что не находит никакой вины в этом Человеке. Ему было предпочтительнее просто отпустить Иисуса, но это почему-то не получается. Почему-то он вынужден умыть руки (об этом говорится в Евангелии от Матфея) и сказать: «Невиновен я в крови Праведника сего», но тем не менее утвердить приговор. Мы видим, что Пилату очень трудно дается это решение, он сочувствует Иисусу, но положение его безвыходно. Из синоптических Евангелий не ясно, почему он оказывается в тупике, почему он вынужден уступить толпе и так далее. Причины этого становятся понятны только из Евангелия от Иоанна. Иудеи из окружения первосвященника подчеркивают, что Иисус называет Себя царем Иудейским, а всякий, называющий себя так, противится кесарю. И когда Пилат восклицает: «Царя ли вашего распну?» — они заявляют: «Нет у нас царя кроме кесаря». Иудеями ситуация представляется прокуратору как политическая проблема, и Пилат вынужден приговорить Иисуса к смерти как бунтовщика против римского императора Тиберия, как Человека, претендующего на царскую власть. Из истории хорошо известно, что в Римской империи чиновники на местах почти ничего не боялись. Они брали взятки, принимали несправедливые, порой жестокие решения и т. п. Они боялись лишь одного — обвинений в действиях против императора, т. к. в этом государстве каралось, в сущности, только то, что наносило моральный урон императору. В этом отношении показательна история, которая произошла в Египте незадолго до евангельских событий. После того как Антоний и Клеопатра покончили с собой (30 г. до Р. Х.) и Египет окончательно стал частью Римской империи, Август назначил управлять Египтом в должности префекта известного поэта Корнелия Галла, своего школьного друга. Став важной персоной, Галл, как напишет потом историк Дион Кассий, начал устанавливать повсюду свои статуи и даже делать на пирамидах надписи о своих подвигах. Долгое время считалось, что эти надписи — выдумка каких-то римских историков, сообщениями которых Дион Кассий некритически воспользовался. Но в конце XIX в. в Египте была обнаружена надпись на трех языках, текст которой содержал приблизительно следующее заявление: «Я, Корнелий Галл, усмирил царей, которые отпали от меня в верховьях Нила, и сделал то, чего не удавалось ни египетским фараонам, ни греческим полководцам, установив свое единое правление над всем Египтом». Скорее всего, эта случайно дошедшая до нас надпись не была единственной. А согласно идеологическим установкам эпохи Августа, подвиги мог совершать только один человек — сам Август. Все остальные могли быть только простыми исполнителями его замыслов. |
| Из Пар. сп., таким образом, узнаём, за что отрок получал двойную порцию. В Дион. сп. мы находим в начале другой рассказ (об этом ниже), но сказание о построении Храма начинается именно так, как в Пар., хотя и сокращённо: «σχε δ να π τν παδων ατο ποϑειντατον παρ πντας. τ γρ σιτα κα τς τροφς κα τ μτια π τ διπλον παρεχεν ατ. Вдруг Соломон замечает, что юноша теряет свою красоту (ηδς τ ψει κα τ πρσωπον καλλπισμος), и узнаёт от него причину этого. Изложение Пар. и Дион. представляется более правдоподобным, так как при таком изложении демон ρνας не является неожиданно, без всякой причины: его появление объясняется завистью. В дальнейшем изложении мы постоянно встречаем смешение первого лица с третьим: речь идёт то от лица Соломона, то от третьего лица. Когда отрок рассказал Соломону, как к нему приходит демон и что он с ним делает, Соломон вошёл в храм и молился целый день и ночь, прося Бога отдать демона ему во власть. «И когда я молился Саваофу, – рассказывается в Андр. сп., – дана была мне милость чрез архангела Михаила, а именно – перстень с печатью из драгоценного камня; при этом архангел Михаил сказал мне: «Возьми этот перстень, и при помощи его ты построишь Храм и будешь властвовать над всеми демонами " ». Соломон тогда призвал отрока, дал ему перстень и велел ему положить его на грудь демона, когда тот придёт, и сказать ему: «Во имя Бога зовёт тебя царь Соломон». Отрок так и сделал. В Андр. сп. здесь небольшой пропуск, восполняемый другими списками. Отрок взял перстень и при помощи его овладел демоном и заставил его идти к Соломону, хотя демон предлагал ему дать всё золото и серебро мира, лишь бы только отрок отпустил его. Дион. сп. имеет ту особенность, что Соломон от архангела же Михаила узнает способ поймать демона и затем уже научает ему отрока. В дальнейшем изложении является различие между списками Андр., Пар. и печатном, с одной стороны, и Дион. – с другой. В Андр. сп. встречаются пропуски, но они дополняются списками – Пар. и изданным. В этих трёх списках рассказывается следующими образом. |
| 9: «Post mortem Herodis… Simo quidam regium nomen invaserat; is a Quintilio Vare obtinente Syriam punitus», и т. д. 133 Три переписи, в 726, 748 и 767 A. U., упоминаются в надписи на памятнике в Анкире; об одной, в Италии, относящейся к 757 A. U., сообщает Дион Кассий; другие, в Галлии, датируются 727, 741 и 767 A. U. Тертуллиан , прекрасный юрист, говорит о переписи, проведенной в Иудее при Сентии Сатурнине в 749 A. U., – именно ее, должно быть, и имел в виду Лука. См. Грутер, Хушке, Цумпт, Пламптре, цит. соч. 134 Светоний, «Жизнь Августа», 28, 101; Тацит, «Анналы», i. 11; Дион Кассий, Iii. 30; lvi. 33. Перечень Августа, по словам Тацита, содержал «opes publicœ, quantum civium sociorumque in armis [что следовало отнести и к Ироду], quot classes, régna, provinciœ, tributa aut vectigalia, et necessitates ас largitiones. Quœ cuncta sua manu perscripserat Augustus, addideratque consilium coërcendi intra terminos imperii, incertum metu an per invidiam». 136 Намек на это повеление зачастую находили в процитированных выше отрывках из Светония и Тацита. Молчание Иосифа Флавия легко объяснимо: он не претендовал на то, что пишет историю империи; он почти ничего не сообщает о периоде с 750 по 760 A. U. Флавий не был столь беспристрастным историком, как Лука, и не заслуживает большего доверия, чем он. Кассиодор (Variarum, iii. 52) и Свида (под словом απογραφ) прямо утверждают, что всеобщая перепись была проведена, и сопровождают свои слова конкретными подробностями, которых нет у Луки; например, Свида пишет, что Август выбрал двадцать уполномоченных, людей с безупречной репутацией, и направил их во все концы империи, чтобы они собрали данные о населении и имуществе и привезли некоторую сумму в государственную казну. На этом основании Хушке, Визелер, Цумпт, Пламптре и Мак–Клеллан считают их свидетельство исторически верным (в то время как Шюрер считает, что эти сведения были позаимствованы у Луки, но не может объяснить наличие дополнительных подробностей). Визелер также цитирует слова Иоанна Малалы, антиохийского историка, который говорит – возможно, опираясь на более ранние источники, – что «Август, на 39–м году и 10–м месяце своего правления [то есть в 5 или 6 г. |
| Мамея и Ульпиан стремились опереться на поддержку сената и стоящего за его спиной истеблишмента как в самой столице, так и в провинциях. Впредь запрещено было вводить в сенат женщин, в чем виделось крайнее унижение этого учреждения. Это распоряжение коснулось бабушки императора Юлии Мессы, которая при Элагабале не только была включена в состав сената, но и председательствовала на его заседаниях. Сенат, как и встарь, участвовал в обсуждении важнейших политических предприятий и законодательных актов. Сенатусконсульты вновь стали результатом дискуссии, которая велась внутри сената, и фактически имели законодательную силу. Ввиду юности Александра в самом начале его правления был образован государственный совет из 16 сенаторов, выполнявший функции регентского совета. Именно в этом учреждении принимались решения по всем ключевым вопросам государственной политики и управления. Префект претория Ульпиан был возведен в сенаторское достоинство – прежде этот пост занимал всадник – и по должности он председательствовал на заседаниях сената. Еще одним высшим консультативным органом стал восстановленый в расширенном составе совет принцепса (consilium principis), включавший 70 сенаторов и 20 профессиональных юристов всаднического сословия. Ближайшими советниками императора и его матери Мамеи, помимо Ульпиана, были также второй префект претория Юлий Павел, ученик Папиниана, и подобно ему и своему старшему коллеге Ульпиану, выдающийся юрист, а также некоторое время грек Дион Кассий, знаменитый историк, который дважды был консулом, во второй раз вместе с императором, а в промежутке между консулатами – проконсулом в Африке и легатом в Далмации и Верхней Паннонии. В его «Римской истории» обзор правления Александра Севера доведен до 229 г., на котором и заканчивается этот монументальный труд. Политике Александра Дион дал панегирическую оценку, какую она получала и под пером других историографов, писавших о нем по контрасту с представленными ими в монструозном виде Каракаллой и Элагабалом. |
| 16. Услышав голос с небес, Дион вновь приказал отрезать язык святой Виктории, так как все еще не было исполнено его первое приказание. И когда отрезали ее язык, она, схватив отрезанный кусок, бросила ему в лицо и выбила ему глаз, и вскричала громким голосом: «Бесстыдный Дион, пребывающий во мраке, ты возжелал съесть часть моего тела и отрезать мой язык, который благословлял Бога?! Справедливо ты потерял свой глаз, ибо это хвала Господа, придя на твое лицо, ослепила твой глаз». Оскорбленный Дион приказал пустить в нее стрелы, и когда две стрелы попали в ее грудь, а одна в бок, тогда она испустила дух, восхваляя Господа. 17. А святого Ацискла он велел обезглавить в амфитеатре. Когда ему отрубили голову, пришла одна христианнейшая женщина по имени Минициана, с самого начала возлюбившая Бога, с почестями взяла тела святых и устроила святому Ацисклу погребение в своем доме, а святой Виктории – в устье реки. Так она устроила с честью тела святых Ацискла и Виктории, и там происходит множество чудес во славу имени Христова. 18. С помощью Господа нашего Иисуса Христа, Которому честь и слава, сила и власть во веки веков. Аминь. Мученики Факунд и Примитив Самое раннее историческое свидетельство почитания этих мучеников – надписание о положении мощей при освящении храма в Аччи ныне – Гуадикс) в 652 г. 238 Храм в их честь был построен в нынешнем Саагуне на предполагаемом месте их мученичества для монахов, спасавшихся от преследований в Кордубе, в 872 г. Сам город вырос вокруг монастыря, испанское название Sahagun происходит от San Facundo. 239 Память святых празднуется 27 ноября. Ныне мощи святых находятся в соборе Саагуна. Страдание святых Факунда и Примитива 1. Страдание святых Факунда и Примитива, претерпевших мучение в месте, которое называется Сеа вдоль дороги, в консульство Аттика и Претестата, на пятый день декабрьских календ. Благодарим Бога. 2. В те времена, когда безумная ярость нечестивых императоров потрясала всю землю, а всех христиан постоянно принуждали к почитанию нечестивых демонов, рассказывают, что по приказу самих императоров в Галисию пришел свирепейший судья, язычник, почитатель идолов, исполнявший обязанность наместника, по имени Аттик. Когда он вошел в город и подчинил всю область своим порядкам, он приказал глашатаям объявить, чтобы все в назначенный день собрались в одном месте для жертвоприношения – он издал такой указ для того, чтобы тех, кто принесет жертвы, одарить великими почестями, а если найдется какой-нибудь христианин или если кто-то пренебрежет жертвоприношением, того подвергнуть наказанию. |
| 53 . Умершие не могут быть крещены (Карф. 26). 54 . Не следует без крайней нужды крестить находящихся в состоянии плотской нечистоты (Тим. 6). 55 . Крещение должно совершать в храме, а в иных местах только с разрешения епископа (VI Вс. с. 31:59). 56 . Крещение запечатлевается помазанием святым миром (Лаод. 48). 57 . Совершение литургии вне храма может быть допущено только с благословения епископа (Двукр. 12). 58 . Для совершения Евхаристии должно быть употребляемо виноградное вино, растворяемое водой, и чистый пшеничный хлеб (Ап. 3; VI Вс. с. 32). 59 . От плодов земных в алтарь вносится только то, что необходимо для богослужения (Ап. 3, 4; VI Вс. с. 57, 99; Карф. 46). 60 . Священнослужители, соборно совершающие божественную литургию, непременно да причащаются Святых Христовых Тайн (Ап. 8). 61 . К евхаристии следует приступать в состоянии воздержания, мира душевного и внутренней сосредоточенности (VI Вс. с. 39; Карф. 58). 62 . Причащению Святых Тайн должно предшествовать плотское воздержание супругов (Тим. 5, 13; Дион. 3). 63 . Не следует без самой крайней нужды приступать к Святым Тайнам в состоянии плотской нечистоты (Тим.7; Дион. 2:4). 64 . Имевший нечистое сновидение по испытании своей совести, да судит о том, можно ли ему причаститься Святых Тайн (Дион. Алекс. 4; Тим.12). 65 . Готовящийся к причащению Святых Тайн и нечаянно проглотивший воду, может причаститься (Тим. 16). 66 . Душевнобольной, если не хулит, может причащаться Святых Тайн (Тим. 3). 67 . Умирающие да не лишаются Святого Причащения, даже если они находятся под епитимией (I Вс. с. 13; Григ. Нис. 2, 5; Карф. 7). 68 . Формы преподания Святых Тайн народу могут быть различны, но всегда должны соответствовать святости таинства (VI Вс. с. 101). 69 . Никто из мирян да не преподает себе Божественных Тайн, когда есть епископ, пресвитер или диакон (VI Вс. с. 58). 70 . Никто да не преподает Святых Тайн телам умерших (VI Вс. с. 83; Карф. 26) . 71 . Во все дни поста Святой Четыредесятницы, кроме субботы, воскресного дня и праздника Благовещения, святая литургия бывает не иная, как преждеосвященных даров (VI Вс. с. 52; Лаод. 49). |
|
|
