Св. Дионисий Александрийский принадлежал к числу тех отцов и учителей церкви, которые, обладая многосторонним образованием и обширными сведениями в науках светских, а также основательно зная св. Писание, одинаково с пользою могли служить церкви в борьбе как против ученых язычников, так и против еретиков, примешивающих к христианскому учению чуждые ему элементы. Эта литературная борьба против язычников и еретиков – борьба тех, которые путем долгой внутренней работы мысли дошли до убеждения в истинности христианства и тем с большею силою убеждения могли впоследствии защищать его против врагов. Дионисий был именно таким церковным учителем. Происходя от знатных и богатых родителей язычников, он имел возможность хорошо изучить многие из светских наук и основательно познакомиться со всеми известными системами языческих мыслителей. Природная сила ума и блестящие дарования помогли Дионисию критически отнестись к произведениям языческой мудрости и усматривать недостатки там, где другие видели безусловное совершенство. Но особенно он ясно понял всю ложь язычества и принципов, его одушевлявших, руководивших его жизнью, с тех пор, как впервые познакомился с христианством по писаниям апостольским, в особенности же по посланиям апостола Павла. Это чтение главным образом и произвело решительный переворот в его образе мыслей и расположило к принятию христианства. Поступив предварительно в александрийское огласительное училище, во главе которого стоял тогда знаменитый Ориген , Дионисий был, по свидетельству бл. Иеронима 1 , одним из ревностнейших и отличных учеников. Блестящие успехи в познании истины христианства и благочестивая жизнь обратили на него внимание преемника Оригена по управлению александрийскою школою – Иракла, который в 232 г. в свою очередь сделал его своим преемником. В продолжение 16-ти лет Дионисий стоял во главе александрийской школы, пользуясь большим уважением и авторитетом. По смерти Иракла, который в последнее время занимал кафедру александрийской церкви, Дионисий, по единодушному желанию клира и народа, был избран на его место и управлял александрийскою церковью до самого конца своей жизни.

http://azbyka.ru/otechnik/Dionisij_Aleks...

5-е Св. мученицы Харитины Маленькая девочка Харитина, оставшаяся сиротой, была взята неким богатым и сострадательным человеком Клавдием и воспитана им, как дочь. Когда она пришла в возраст, то отличалась не только красотой телесной, но и добротой нрава, кротостью, целомудрием, разумом и верой во Христа Бога. Верующие, которые посещали её, радовались о ней, а неверующим она проповедовала о Христе и указывала путь истины. Настало гонение Диоклитианово, и комит (округа начальник) потребовал её на суд, вследствие доноса о её христианской ревности. Он спросил её: «правда ли, что ты – христианка, и прельщаешь других, приводя их к той же вере?» Харитина отвечала: «действительно, я христианка; но не прельщаю людей, а от прелести отвращаю, и от вашей нечистой веры привожу ко Христу моему». То слышав, правитель велел бить её нещадно и отослал на суд к правителю области. Этот после напрасных убеждений отречься Христа велел остричь волосы ей, сыпать горячие уголья на голову и всё тело, и наконец осудил на растление (так часто поступали судьи, особенно в Египте). Но святая помолилась Господу и скончалась, сохранивши девство непорочным. Тело её было вложено в мех с песком и брошено в море; но через три дня морские волны вынесли его на берег, и Клавдий похоронил его. Св. священномученика Дионисия, еп. Александрийского Дионисий родился в г. Александрии от родителей – язычников; обращён в христианство уже в зрелых годах, под влиянием Оригена , к которому он был всегда сердечно расположен. Впрочем, сам Дионисий говорит о себе, что «обратился ко Христу путём свободного исследования, беспристрастно испытывая учения человеческие». Став после Оригена наставником в Александрийском огласительном училище, а по смерти Иеракла (пам. 15-го окт.) епископом Александрийским (в 247 г.), Дионисий, по-прежнему, читал и исследовал сочинения еретиков и отвергал их системы не прежде, как по личному убеждению дознавал их несостоятельность. Такое произвольное отношение Дионисия к подобному предмету приводило в сомнение одного пресвитера, который поэтому и предупреждал его, что близкое знакомство с еретическими книгами, доставляя случай осваиваться с ложными понятиями, может вредно отразиться на своём собственном образе мыслей. Как бы в разрешение этого вопроса Дионисий имел видение, в котором ему было возвещено, что он может читать еретические книги, как способный обсуживать подобные предметы; при этом ему указано было и на то, что, и первоначально действуя таким образом, он приобрёл случай к обращению.

http://azbyka.ru/otechnik/Filaret_Cherni...

Св. Дионисий Александрийский Происходя от знаменитых и богатых язычников, Дионисий имел средства отлично изучить все светские науки, особенно же словесность. Но критически разбирая системы языческих философов, он нашел, что в них нет ничего истинно верного, и начать читать писания ап. Павла. Такое занятие окончательно расположило его к принятию христианства. Он тотчас же поступил в александрийское огласительное училище, и сделался самым ревностным слушателем, и как говорит Иероним 536 , отличнейшим учеником Оригена . Блестящие успехи в познании религии и благочестивая жизнь Дионисия обратили на него внимание начальника училища, Иракла, который в 232 г. удостоил его чести быть своим преемником в управлении этим училищем. Плодом» философских занятий св. Дионисия в должности наставника и начальника александрийского училища был трактат «о природе», к сожалению не дошедший до нас в полном своем составе. Евсевий Кессариский передает из него только 5 отрывков, в которых опровергается взгляд Эпикура на происхождение и судьбу мира. Так как, говоря об этом сочинении, Евсевий называет его книгами (λγοι περ φσεος); то думают, что сочинение было огромное. И хотя в сохранившихся отрывках говорится только об атомистическом учении Эпикура; но трудно предположить, чтобы христианский апологет не касался воззрений и других философов. К этому заключению приводят следующие слова историографа: «из книг о природе я привожу нечто из сказанного против Эпикура» 537 . Впрочем, как ни малы отрывки, но они достаточно показывают, что Дионисий имел отличный философско-критический талант, а потому и известен был под именем «философа» 538 . Система Эпикурова, по словам св. Дионисия, не отличалась ни оригинальностью, ни ученостью, но была заимствована у Демокрита, и только в некоторых пунктах изменена. Так Эпикур принимал, по свидетельству апологета, только совершенно малые и невидимые атомы, тогда как Демокрит готов был допустить по крайней мере несколько больших. Далее, атомы Эпикура падают в бесконечном пространстве не всегда прямолинейно, как у Демокрита, но иногда уклоняются от вертикальной линии, и оттого сталкиваются, отталкиваются, и таким образом соединяются в разнообразные тела. Все предметы, видимые и невидимые, равно как и все естественные явления, должны иметь свое основание в случайном соединении падающих атомов: и потому всякое действие богов на мир, всякий промысл, должны быть отвергнуты. Человек свободен и от богов и от судьбы, и все зависеть от случая.

http://azbyka.ru/otechnik/Konstantin_Skv...

В.В. Бычков Глава 5. Завершение александрийско-каппадокийского символизма. Максим Исповедник Символизм автора «Ареопагитик» в его александрийско-каппадокийском духе свободной творческой, часто эстетизированной аллегорезы продолжил и, пожалуй, довел до определенного логического завершения в VII в. преподобный Максим Исповедник . В его понимании весь сотворенный Богом универсум состоит из двух миров – духовного, «умопостигаемого», состоящего из умных и бесплотных сущностей (мир небесной иерархии, по Ареопагиту), и здешнего, чувственного и плотского мира, «который величественно соткан из многих видов и природ» (Mystag. 2) 73 . Эти два мира составляют некую нераздельную целостность, неслиянно взаимопроникая друг в друга. Люди, наделенные духовным зрением, хорошо видят, что весь чувственный мир состоит из символов мира умопостигаемого, а последний содержит в себе логосы мира чувственного. «Для обладающего [духовным] зрением, – писал Максим, – весь умопостигаемый мир представляется таинственно отпечатленным во всем чувственном мире посредством символических образов. А весь чувственный мир при духовном умозрении представляется содержащимся во всем умопостигаемом мире, познаваясь [там] благодаря своим логосам. Ибо чувственный мир существует в умопостигаемом посредством своих логосов, а умопостигаемый в чувственном – посредством своих отпечатлений» (там же). Здесь, пожалуй, наиболее четко сформулирована патристическая идея принципиального онтологического символизма, лежащего в основе бытия, из которой исходили в той или форме практически все отцы Церкви платоновско-неоплатонической ориентации, но никто из них не выразил ее столь ясно и лаконично. Весь видимый мир, таким образом, является совокупностью символов мира духовного, «умопостигаемого» 74 , системой его специфических «материальных» отпечатков, через посредство которых он и может быть познан; мир символов актуален, естественно, только для способного к их видению сознания, то есть ориентирован на конкретный субъект познания. Этим самым теоретически обосновывается необходимость и возможность проникновения человеческого сознания в «умопостигаемый мир» прежде всего с помощью чувственно воспринимаемых символов – то есть через духовное созерцание видимого тварного мира. Однако преп. Максим не останавливается на этом. Он ясно сознает, что, проникнув посредством символов в невидимый мир прообразов, или логосов, мы через их познание можем глубже и яснее постичь и сам видимый мир. В своих изначальных духовных основаниях он познается значительно глубже (и проще), чем в преходящей плотской оболочке. «...Для преуспевших в духовном созерцании легче будет постигать видимое через невидимое. Ибо символическое созерцание умопостигаемого посредством зримого есть одновременно и духовное ведение и умозрение видимого через невидимое» (там же).

http://azbyka.ru/otechnik/Dionisij_Areop...

Основными и наиболее ранними источниками сведений о жизни и деятельности Н. являются письма его современников - сщмч. Киприана , еп. Карфагенского (см.: Cypr. Carth. Ep. 8, 27-28, 37, 41, 44-60, 52, 55, 59-60, 68-69, 72-73; здесь и далее нумерация писем по крит. изд. в сериях CSEL и CCSL), св. Дионисия Великого , еп. Александрийского, и св. Корнелия , еп. Римского (сохр. только в составе «Церковной истории» Евсевия , еп. Кесарии Палестинской: Euseb. Hist. eccl. VI 43, 45; VII 8). В число др. важных источников входят (подробнее см.: Hirschmann. 2015. S. 24-74): 1) анонимный трактат «К Новациану» (Ad Novatianum; CPL, N 76; текст см.: PL. 3. Col. 1205-1218; крит. изд.: S. Thasci Caecili Cypriani Opera omnia/Ed. G. Hartel. W., 1871. Pt. 3. P. 52-69. (CSEL; 3/3)), который датируется сер. III в. (см.: Saxer. 2006. P. 3550); трактат приписывался разным авторам - сщмч. Киприану Карфагенскому, Римским епископам Корнелию и Сиксту II и др. (см.: Diercks. 1971. P. 121-130); 2) трактат «Против Новациана» (Contra Novatianum; текст см.: PL. 35. Col. 2303-2312; крит. изд.: Pseudo-Augustini Quaestiones Veteris et Novi Testamenti/Ed. A. Souter. 1908. P. 199-224. (CSEL; 50)), который сохранился в составе корпуса «Вопросы по Ветхому и Новому Завету» (Quaestiones Veteris et Novi Testamenti; CPL, N 185; вопрос 102); этот корпус был создан между 370 и 380 гг. и, вероятнее всего, принадлежит рим. пресвитеру, обозначаемому условным именем Амвросиаст (см. Амброзиастер ), однако неизвестно, входил ли трактат «Против Новациана» в корпус изначально или был создан неким др. автором и присоединен к корпусу позднее (см.: Gregory. 1899); 3) письма Пациана , еп. Барселонского (Epistulae III ad Sympronianum; CPL, N 561); в последнем критическом издании 3-е письмо выделено как соч. «Против трактата новациан» (Contra tractatus Novatianorum; см.: Pacianus Barcinonensis. Opera quae extant/Ed. A. Anglada-Anfruns. Turnhout, 2012. (CCSL; 69B)); 4) ряд мест в трактате «О покаянии» (De paenitentia; CPL, N 156) свт. Амвросия , еп. Медиоланского (см., напр.: Ambros. Mediol. De poenit. I 3. 10-14); 5) посвященная Н. 70-я гл. соч. «О знаменитых мужах» блж. Иеронима Стридонского (см.: Hieron. De vir. illustr. 70); 6) сообщения в трудах греч. церковных историков V в.- Сократа Схоластика ( Socr. Schol. Hist. eccl. IV 28), Созомена ( Sozom. Hist. eccl. I 22; II 32) и Филосторгия ( Philost. Hist. eccl. VIII 15); 7) трактат «Против новациан» (Contra Novatianos; см.: CPG, N 6976) свт. Евлогия I , патриарха Александрийского (сохр. только отрывки в «Библиотеке» свт. Фотия I , патриарха К-польского; см.: Phot. Bibl. 182, 208, 280). Происхождение и ранние годы

http://pravenc.ru/text/новациан.html

В.В. Бычков Глава 4. Символология Анагогический символизм Рассмотренные выше темы трансцендентности Бога и путей своеобразного «преодоления» ее в системе священной иерархии и в пространствах эстетического опыта у Дионисия Ареопагита постоянно приводят нас, как и самого христианского мыслителя, к пониманию того, что оно, естественно, не полное и не абсолютное, но символическое, предполагающее разные уровни лишь в намеках приближения к Тому, к Кому в принципе невозможно приблизиться на уровне земного бывания как к сущности в сущности, не обладающей ни сущностью, ни бытием даже в самом абстрактном и возвышенном смыслах этих понятий как понятий человеческого уровня и сознания. Ибо «в Нем и около Него – все, что относится к бытию, к сущему и к наставшему, Его же Самого не было, не будет и не бывало, Он не возникал и не возникнет, и – более того – Его нет. Но Он Сам представляет Собою бытие для сущего» (DN V 4). Хорошо сознавая непредставимость, неописуемость, непостигаемость для человеческого разума Самого Бога и многого из божественной сферы, с одной стороны, а также продолжая раннехристианскую и раннепатристическую эзотерическую традицию на сокрытие сущностных христианских истин от непосвященных, автор «Ареопагитик» разработал, насколько можно понять даже из дошедших до нас его текстов, глубоко продуманное символическое богословие 55 . Оно дает нам один из главных ключей не только к его эстетике (что существенно в данной работе), но и ко всей средневековой христианской эстетике, по меньшей мере, да и к христианскому богословию в целом, которое хотя и побаивалось радикализма Ареопагита, тем не менее сознавало истинность большинства его прозрений и актуальность разработанной им методологии богословствования, а поэтому регулярно цитировало его тексты как на Востоке, так и на Западе христианской ойкумены. Даже из сохранившихся текстов видно, что автор «Ареопагитик» в своей символологии продолжает достаточно хорошо разработанную к его времени традицию символико-аллегорической экзегезы текстов Св. Писания, восходящую к Филону Александрийскому 56 , раннехристианским отцам и великим каппадокийцам (к Григорию Нисскому в первую очередь) 57 . Активно опираясь на нее, он написал трактат «Символическое богословие», в котором, как можно понять из его Послания IX (к Титу иерарху), дал символическое толкование многих мест Св. Писания. К сожалению, этот трактат до нас не дошел, но отдельные его идеи, как и другие положения символологии, разбросаны по всем текстам Корпуса и особенно полно изложены в «Божественных именах» и в Послании IX, которое является как бы сопроводительным письмом, приложенным к посылаемому Титу тексту «Символического богословия». Последнее, пишет Ареопагит, «всех символических богословий, как я думаю, является благим раскрытием, соответствующим Речений священным преданиям и истинам» (Ер IX 6).

http://azbyka.ru/otechnik/Dionisij_Areop...

В.В. Бычков Содержание Введение Глава 1. Всеобъемлющий символизм патристики. Великие каппадокийцы Глава 2. Эстетика духовных озарений Эстетический дух «Ареопагитик» На пути к божественной трансцендентности Божественная иерархия Глава 3. Красота и прекрасное Онтологический смысл красоты Благоухание Свет Глава 4. Символология Анагогический символизм Многообразие символических феноменов Катафатические символы Неподобные подобия Апофатическая символика Сакрально-литургический символизм Глава 5. Завершение александрийско-каппадокийского символизма. Максим Исповедник Заключение Summary     Монография посвящена изучению эстетических представлений крупнейшего анонимного мыслителя ранней Византии (рубеж V-VI вв.), оказавшего сильнейшее влияние на средневековое богословие и эстетику греко-православного мира (включая Древнюю Русь) и Западной Европы. В работе путем анализа взглядов самого Ареопагита, его основных предшественников и ближайших комментаторов выявляется достаточно целостная эстетическая система, основывающаяся на принципах отыскания иерархических, богослужебных, символических посредников между земным миром и трансцендентным Богом. В центре ее стоят понятия красоты, света, благоухания, образа, символа, неподобного подобия, внерационального знания и др. Монографическое исследование на эту тему предпринимается впервые в мировой науке. Введение «Corpus Areopagiticum», или «Corpus Dionysiacum», дошедший до нас в составе четырех трактатов («О небесной иерархии», «О церковной иерархии», «О Божественных именах», «О мистическом богословии») и 10 писем, написанный по-гречески где-то на рубеже V-VI вв. и подписанный именем легендарного ученика апостола Павла Дионисия Ареопагита , был широко известен во всем средневековом мире. Прежде всего в Византии, где о нем впервые зашла речь в первой трети VI в., а затем он стал одним из авторитетнейших богословских текстов как у византийских авторов, так и на латинском Западе, а позже и в славянском мире. Его знали и использовали в богословской полемике, в том числе и по вопросам иконопочитания, древнерусские авторы, начиная с XIV в., особенно активно в XVI-XVII вв.

http://azbyka.ru/otechnik/Dionisij_Areop...

Испан. иезуит Роке Менчака, у которого М. изучал евр. язык в Орвието, познакомил его с искусством чтения палимпсестов. В то время технология проявления нижнего текста переписанных манускриптов заключалась в промакивании пергамена губкой, смоченной в галловой кислоте - химическом соединении, получаемом из растертых в порошок наростов на листьях дуба или ольхи. Это давало временную возможность прочитать нижний текст, но наносило необратимые повреждения структуре пергамена. Пользуясь этим «варварским» способом, М. за свою долгую жизнь обнаружил и прочитал множество ценных античных текстов. В 1814 г. ему удалось прочесть находившиеся под текстом поэмы лат. автора V в. Целия Седулия отрывки 6 неизданных речей Цицерона: «В защиту Флакка», «В защиту Скавра», «В защиту Туллия», «Против Клодия и Куриона», «Об александрийском царе» и «О долгах Милона». 1815 год ознаменовался для М. новыми находками: фрагментами комедии Плавта «Чемодан» (под текстом ВЗ), 8 речами Квинта Аврелия Симмаха и комментарием к текстам комедий Теренция. В том же году он опубликовал целый ряд новонайденных сочинений Марка Корнелия Фронтона, в т. ч. его переписку с императорами Антонином Пием, Марком Аврелием, Луцием Вером и александрийским историком Аппианом. Хотя это издание содержало не всегда удачную реконструкцию фрагментарного лат. текста, оно стало научной сенсацией, принесшей славу М.: Фронтон, чьи сочинения со времен античности считались утраченными, был учителем Марка Аврелия, а его речи ценились современниками не ниже речей Цицерона. В нач. 1816 г. М. издал греческий текст, найденный среди рукописей Амброзианской б-ки и отождествленный им с «Римскими древностями» Дионисия Галикарнасского. Издание неизвестной греч. рукописи вызвало неприятие со стороны части ученого мира: на заседании 21 сент. 1816 г. во флорентийском ун-те «Атенеум» знаменитый пистойский эрудит С. Чампи объявил, что данный текст представляет собой не оригинальное произведение античного автора, а сокращение, выполненное позднейшим компилятором. Через 10 лет М. публично признал свою ошибку, предпослав тексту Псевдо-Дионисия обширную заметку соответствующего содержания.

http://pravenc.ru/text/2561232.html

1. «О природе» Дионисия, епископа александрийского, против эпикурейцев, отрицающих Промысл и разлагающих вселенную на неделимые тела 1 . (ФРАГМЕНТЫ). а) Из Praeparatio evangelica Ebcebuя–liber XIV, сарр. 23–27. I, Одна ли вселенная, и есть ли она гармоническое целое, как кажется нам и мудрейшим из греков, Платону и Пифагору, стоикам и Гераклиту, или же она состоит из двух начал, как тоже думали иные, или даже она есть беспредельное множество (миров), как казалось иным, которые, впадая в различные заблуждения мысли и выдумывая различные (новые) имена, пытались раздробить сущность вселенной и считают ее беспредельной, и нерожденной, и неподчиненною Промыслу? Из последних одни, указывая на атомы, как на какие-то неразрушимые и малейшие тела, количеством бесчисленные, и измыслив какое-то пустое пространство, беспредельное по величине, утверждают, что эти атомы носятся по воли, случая ( ς ιυχεν)в пустом пространстве, сами собою (α τομ τως) сталкиваются друг с другом вследствие беспорядочности движения и, соединяясь между собою по причине, разнообразия своих форм, взаимно удерживают друг друга в этих соединениях и таким, образом производят мир и все, находящееся в нем, или лучше–беспредельные миры. Такого мнения держались Эпикур и Демокрит; причем разногласили они только в том, что первый считал все атомы весьма малыми и потому недоступными для чувств, а Демокрит полагал, что есть некоторые и весьма большие атомы, Но, по мнению того и другого, они суть атомы и называются так вследствие неразложимой прочности. Другие под именем атомов разумеют тела без частей, являющиеся частями всего (существующего), из которых, как из неделимых, слагается все, и в которые все разрешается. Творцом имени этих тел, не имеющих частей, был, говорят, Диодор 2 ; Гераклит 3 же будто бы дал им только другое имя, назвав их тяжестями (γκους); у него и Асклепиад 4 врач взял это имя. II. Но 5 можем ли мы слушать этих людей, которые утверждают, будто исполненные мудрости и потому прекрасные творения суть случайные создания? Каждое из них в отдельности, а равно и все вместе оказались прекрасными пред очами Того, Кто повелел им быть.

http://azbyka.ru/otechnik/Dionisij_Aleks...

   Апофатическое (отрицательное) богословие с ранних времен является в святоотеческой мысли в виде двух различных течений. Одно из них резко отрицает возможность какого бы то ни было знания о Боге, по природе непостижимом. Мы можем постигать Бога не в том, что Он есть, а в том, что Он не есть, отвлекая от него всякие определения и имена. Таково учение Климента Александрийского. Имена, обозначающие Бога: Единый, Благой, Разум, Сущий, Бог, Творец, Господь, — не имеет значения имен в применении к Нему и употребляются лишь во избежание других обозначений, еще более унижающих абсолютную Непостижимость. Самое знание о непостижимости Неведомого Бога (Деян. 17:23) дается лишь благодатью — «богодарованной премудростью, которая есть сила Отца». Получившие ее Моисей и апостол Павел испытали невозможность познать Бога, первый — вступив во мрак, который есть непостижимость Божества, второй — услышав «несказуемые слова», которые означают Его неизреченность. Другое течение, вступившее в сферу христианского богословия через Оригена, учившегося одновременно с Плотиной в школе Аммония Саккаса, связывается с неоплатоновской философией. Бог непостижим не по природе, а лишь в силу немощи нашего разума, затемненного плотью и связанного с чувственными образами и множественностью. Апофатическое богословие Оригена носит интеллектуалистический характер; оно сводится к отрицанию в Боге всего, что относится к материи и множественности, дабы познать Его в абсолютной простоте, исключающей всякую сложность,— «чистейший Дух», «умную Природу», Монаду или Единицу. Ориген близок к учениям Плотина и его школы о познании абсолютного Единства путем отвлечения от всего сущего и от себя, дабы в состоянии экстаза, став «выше сущности», созерцающий не противостоял Созерцаемому, но пребывало бы одно Божественное Единство. Эта апофатика сводится к отрицанию всего, что препятствует познанию Божественной Природы, положительно определимой как Единое.    Великие каппадокийцы: святые Василий Великий, Григорий Назианзин, или Богослов, и Григорий Нисский, воспитанные на творениях Оригена, в вопросе об апофатическом богословии колеблются между двумя течениями.

http://lib.pravmir.ru/library/readbook/4...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010