| Нина Васильевна Синицына Глава четвертая. Москва Я ни священник, ни сын священнический, но простой инок и Божия благодать, учащая разуму всякого человека, грядущего в мир, благоизволила и послала меня от Святой Горы в благоверную страну вашу Великия Русии. Максим Грек . Ответ Святому Собору о том, в чем оклеветан Константинопольское посольство в Москве 4 марта 1518 года, в четверг на третьей неделе Великого поста, пришел 46 в Москву, к великому государю Василию Ивановичу всея Руси митрополит Григорий Грек. Вместе с ним, как сообщают далее летописи, пришли к великому государю и митрополиту Варлааму, первосвятителю всея Русии, старцы Святой горы Афонской, а также патриарший дьякон Дионисий Грек. Среди старцев на первом месте названы три старца из монастыря Ватопед: Максим Грек , Неофит священноинок Грек (как мы помним, духовник) и Лаврентий Болгарин (вероятно, переводчик); далее названы из Русского Пантелеймоно- ва монастыря Савва проигумен, а также дьякон Дионисий 1 . Как видим, патриарший дьякон назван после святогорских старцев. Если учесть внимание, уделявшееся тогда этикету и протоколу, то можно сделать вывод, что «чин» (статус) патриаршего дьякона определили ниже, чем афонских старцев. Показательно и другое: если о старцах сказано, что они пришли к государю и митрополиту, то о митрополите Григории, посланце Константинополя, – лишь «к великому государю». Этим, вероятно, подчеркивался государственный, а не только церковный характер визита. Вместе с тем имеется информация о какихто трениях, возникших при приеме греческого митрополита (может быть, церемониального характера), но едва ли они могли повлиять на содержание летописных записей, вполне почтительных. Информация находится в тенденциозном Судном списке и не поддается проверке 2 . Но ясно, что уже в самом начале своего пребывания в Москве Максиму Греку стали очевидны те сложности в вопросе об автокефалии Русской церкви и характере ее взаимоотношений с константинопольской кафедрой, которые позже окажут воздействие на его судьбу. |
| 1840 г. Предполагая отправиться на Рождественские праздники на родину и желая показать там перед родными и Горицкими прихожанами свое ораторское искусство, я заблаговременно приготовил проповедь на новый (1840 г.) год и представил на рассмотрение о. Дионисию. Тот одобрил ее к произнесению. При сем имел я ввиду пример своего двоюродного брата Ивана Петровича, который, быв в богословском классе, пришел раз домой также с проповедью на день Казанской Божией Матери (8 июля). Но между тем, как его проповедь еще в доме, как я помню, выслушана была с умилением его родителями, а в церкви она привела в восторг его нежную матушку, моя проповедь не имела такого успеха и даже мне не очень охотно дозволили произнести ее. Такова сила пристрастия и зависти!.. Так начался для меня новый, последний год моего школьного образования и воспитания. По возвращении с родины, я продолжал заниматься науками обычным порядком. Но, исполняя свои школьные обязанности, я не отказывался облегчать труды и других. В таких отношениях я был к сыну Муромского игумена Варлаама (ум. 1844 года), ученику среднего отделения Илье Вигилянскому, немощному телом и некрепкому духом. В свою очередь, и он не оставался передо мной в долгу: за духовную помощь он воздал мне вещественной мздой. Страстную и светлую недели провел я во Владимире. Затем незаметно прошла для нас последняя, правду сказать, не легкая треть; нужно было к окончательным испытаниям повторить все, что было пройдено в течение двух лет. Наконец настал день торжественного акта. На нем присутствовали и преосвященный архиепископ Парфений, и почтенный губернатор Кугута – грек и прочая Владимирская знать. С целью доставить удовольствие губернатору-греку начальство распорядилось прочитать на акте что-либо по-гречески. Преподаватель греческого языка в нашем 2-м отделении, Аф.Ник. Яковлевский 68 избрал из лирических песнопений Св. Григория Богослова гимн Богу и перевел его на русский язык мерной стихотворной речью, а мне поручено было выучить наизусть как греческий текст, так и русский перевод, и произнести с кафедры. Этот сюрприз доставил И.Эм. Кугуте великое у довольствие. Вот как читается этот гимн: |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание АЛЕКСАНДР КУШТСКИЙ (Алексий; 17.03.1371, Вологда - 9.06.1439, Александров Куштский в честь Успения Пресв. Богородицы муж. мон-рь), прп. (пам. 9 июня и в Соборе Вологодских святых). О жизни А. К. известно преимущественно из его жития, составленного предположительно иноком основанного А. К. мон-ря. Автор жития записал, что об А. К. он слышал «от отец своих» - монахов Савватия и Симеона, помогавших А. К. устраивать мон-рь. В нек-рых списках жития ( Ключевский. Древнерусские жития. С. 300. Прим. 2) отмечены 20 чудес, совершившихся при гробе преподобного, последнее датируется 1575 г., на этом основании В. О. Ключевский считал, что житие было написано ок. 1575 г. Списков жития сохранилось немного, в основном XVII-XIX вв. (ГИМ. Увар. 422, XVII в.; ГИМ. Увар. 107, XVII-XVIII вв. и др.). Под 9 июня житие включено в Четьи-Минеи Германа (Тулупова) (РГБ. Троиц. 677, 1627-1632 гг.). Кроме того, об А. К. сообщает также «Сказание о Спасо-Каменном монастыре» Паисия Ярославова (нач. XVI в.). Алексий в юном возрасте пришел из Вологды в Спасо-Каменный мон-рь на Кубенском оз. к игум. прп. Дионисию Греку (1389-1418; пам. 23 мая) и через неск. месяцев был им пострижен в монашество с именем Александр. Афонский устав мон-ря способствовал подвижнической жизни А. К. Строгой жизнью, послушанием, непрестанной молитвой он заслужил уважение братии. Ища уединения, А. К. удалился из мон-ря на сев. берег Кубенского оз., затем перешел на берег р. Сянжемы. Из-за близости своей кельи к деревням А. К. оставил и это место и ушел к устью р. Кушты. В 5 км от юго-вост. берега Кубенского оз. и в 4 км от с. Устья произошла его встреча с прп. Евфимием Сянжемским († 1465; пам. 20 янв., 11 апр.), к-рый уступил А. К. свою келью, а сам отправился на Сянжему, где построил ц. Покрова Богородицы и мон-рь. Вскоре на новом месте подвигов А. К. собралась братия. А. К. ходатайствовал перед Ростовским архиеп. Дионисием Греком (1418-1425), бывш. |
| Основной источник сведений о Н.- Житие, к-рое было написано в 1517-1520 гг. в Валахии книжником и протом Св. Горы Афон Гавриилом по заказу господаря Валахии Нягое Басараба (1512-1521). Житие дошло в румын., греч. и слав. версиях. Вопрос о языке оригинала долгое время являлся предметом научной дискуссии. Большинство ученых считают, что первоначально текст был создан на греч. языке, однако сохранившаяся греч. версия (BHG, N 1373a, 1373b) представляет собой простонародное переложение, в к-ром Гавриил упоминается в 3-м лице. Переложение было создано в мон-ре Дионисиат на Св. Горе Афон и сохранилось в коллекции рукописей этого мон-ря в поздних списках Ath. Dionys. 661 (olim 610) (XVIII в.) и 716 (olim 715) (XIX в.). Эти списки легли в основу издания В. Греку, к-рый учел также румын. версию и краткую новогреч. редакцию, вошедшую в «Новый Изборник» (Νον Εκλγιον) Никодима Святогорца 1803 г. ( Grecu. 1944). Существует еще одно независимое переложение Жития, написанного Гавриилом; дошло в списке Meteor. Varl. 132. F. 47-73 (1783-1784 гг.) ( Mavroudis. 2009. S. 167-170; частично изд.: N sturel. 1967. P. 68-73). Румын. версия, древнейший список к-рой датируется 1682 г. (Бухарест. Б-ка Румын. АН. N 464), более близка к утраченному греч. оригиналу, чем все известные греч. версии. Вероятно, перевод восходит к эпохе господаря Матея Басараба (1632-1654) ( N sturel. 1967. P. 63-68). Житие совмещает элементы агиографического и историографического сочинения, его отличает пристальное внимание к фигуре Нягое Басараба и событиям в Валахии, в т. ч. и после кончины святого. Пространные фрагменты румын. Жития были включены в валашскую хронику Шербана Кантакузино кон. XVII в. Они содержат оригинальные сведения, отсутствующие в сохранившейся румынской версии Жития, и должны учитываться при реконструкции первоначального состава Жития, написанного Гавриилом (Ibid. P. 52-56). Сведения Жития дополняются данными греч. нарративных источников: анонимной хроники за 1373-1513 гг. (Emperors, Patriarchs and Sultans. 1990. P. 100-105, 118-121), всемирной хроники Мануила Малакса 1570 г., «Хроники» Псевдо-Дорофея Монемвасийского, «Политической истории Константинополя» и «Истории Константинопольских патриархов» 70-х гг. XVI в. (Historia politica et patriarchica. 1849. P. 58-60, 69-70, 127-132, 134-135, 138). Биография |
| Arhiva La Academia de teolgie din Moscova a avut loc conferina dedicat Sfântului Cuvios Maxim Grecul 27 noiembrie 2018 12:48 В 2018 году исполнилось 30 лет со дня прославления в лике святых преподобного Максима Грека, этот юбилей совпал с 500-летием приезда святого на Московскую Русь. По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Московской духовной академии прошла конференция, посвященная наследию преподобного Максима Грека. Перед конференцией у мощей преподобного в Трапезной церкви Троице-Сергиевой лавры был совершен молебен, который возглавил руководитель отделения Греческой христианской литературы МДА игумен Дионисий (Шленов), возгласы и прошения произносились на церковнославянском и греческом языках. В ходе форума, который прошел в Малом актовом зале академии, прозвучали доклады, посвященные различным аспектам деятельности преподобного Максима Грека. В докладе доцента кафедры Церковной истории Московской духовной академии Г.Е. Колыванова говорилось о кандидатских сочинениях студентов МДА, посвященных жизни, творениям, миросозерцанию и богословским воззрениям преподобного Максима Грека. В первой части доклада автор сделал краткий обзор кандидатских сочинений, посвященных преподобному Максиму Греку, написанных с четвертого по десятое десятилетие XIX века. В основной части доклада автор более подробно разобрал кандидатские сочинения, относящиеся к началу XX века. Профессор кафедры филологии, заведующий библиотекой МДА игумен Дионисий (Шленов) в своем выступлении раскрыл учение преподобного Максима Грека о неизменности церковного предания и согласии отцов. Преподобный Максим Грек оставил глубокое богословское учение, которое остается мало исследованным, в частности, о предании Церкви. На примере одного из аспектов данного учения, а именно, о непреложности предания Церкви, автор доклада попытался понять степень соотнесенности данного учения с более широким кругом памятников патристической и поздневизантийской традиции. Доклад доктора филологических наук Т.А. Исаченко, ведущего научного сотрудника Центра исследования проблем развития библиотек ФГБУ «Российская государственная библиотека», на тему «Движение от Афона к Афону в русской культуре. Два ранних сюжета о Женах в Афонской пустыне» был посвящен сказаниям о Святой Горе, зафиксированным в устной традиции и памятниках письменности, часть которых прочно связывается с именем преподобного Максима Грека. Легендарное прошлое Афона нашло отражение в переводной литературе Древней Руси, ранних памятниках архитектуры. В ранних «посланиях» Максима Грека кратко упоминается легенда о «жребии» Пресвятой Богородицы, а в более поздних его рукописях XVII века данный сюжет представлен уже в развернутом виде. Второй общий сюжет всех перечисленных выше сказаний — это сюжет «О жене, бежавшей в пустыню», который активно цитируется авторами середины XVII века. |
| В монастыре Дохиар в иконописной мастерской трудится духовный отец больного грека. Этому монаху наш пациент заказал специально для меня икону Андрея Первозванного . В день прощания грек подарил мне эту икону. Мы были счастливы. Но когда получаешь такую святыню, хочется что-то подобное в ответ подарить. «Я видел его в операционной, когда проснулся от наркоза» Перед этим у меня лечились пациенты из Крыма. И они привезли мне несколько икон с частицами мощей святителя Луки, который канонизирован Русской Православной Церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания. Тогда я не понял, зачем мне несколько его икон. А получив икону Андрея Первозванного, сразу понял: «Вот зачем!» Во время операции мне помогал мой сын, который работает нейрохирургом вместе со мной. Вместе мы подарили греку икону, объяснив на всякий случай, что это русский святой Лука, а не апостол Лука. Наш знакомый Дионисий все перевел ему и говорит: «Да он знает». Я говорю: «Откуда? Ты все-таки ему объясни». Грек говорит: «Да я знаю, это святитель Лука, архиепископ Крымский. Я его видел». Ну, где он мог его видеть? Наверное, икону где-то видел. А он говорит: «Я видел его в операционной, когда проснулся от наркоза. Вы стояли втроем – вы с сыном и он рядом!» Это было действительно какое-то потрясающее ощущение. У него было очень хорошее восстановление. И потом в течение нескольких лет мы переписывались, очень теплый человек оказался. О священнике в медицинском халате у операционного стола Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) – Андрей Владимирович, среди ваших икон есть и икона святителя Луки в белом медицинском халате и шапочке. Что значит для вас этот святой? – Архиепископ Лука был совершенно необыкновенным человеком. Во-первых, это врач от Бога, который занимался практически всеми разделами медицинской хирургической практики. Но он много сделал не только в хирургии, но и в других областях медицины. Его выбор медицинской специальности был очень непрост. До того как заняться медициной, он долго искал себя, пытался заниматься искусством, хотел стать юристом, но потом пришел все-таки к медицине. |
| Вероятно, одновременно с Артемием переселился в Троицкий монастырь и бывший митр. Иоасаф. По известным уже нам церковным вопросам, он был единомышленник Артемия и М.Грека. Любопытно, что при своем посвящении, он опустил в «исповедании веры» отрицание от константинопольского патриарха, столь неприятное М.Греку 2056 . Он был любитель книг. Так, в библ. Троицкой лавры и Московской духовной академии сохраняется до 23 рукоп. (кроме богослужебных), большей частью прекрасного письма, принадлежавших м. Иоасафу и характеризующих его как ценителя изящных изданий 2057 . Ему же принадлежал один из лучших списков сочинений М.Грека, ныне Моск. дух. акад. 42), с предисловием, которое написал последний, когда составлял свой сборник сочинений 2058 . Это тем более заслуживает внимания, что до архим. Дионисия (нач. XVII в.) переводы и сочинения М.Грека в Троицкой лавре любимы не были и считались запретными 2059 . Еще Ундольским было указано, и мнение это в последнее время возобладало, что м. Иоасаф был автором жития новгор. архиеп. Серапиона, так много потерпевшего от Иосифа Волоцкого , в котором видно влияние жития Иосифа, сост. «неизвестным», благосклонным к мнению заволжских старцев, по вопросу о церковных имуществах, и к архиеп. Серапиону 2060 . Быть может ему принадлежит летопись, послужившая источником для Никоновского и Воскресенского сводов 2061 , и этот последний (Синод. и Париж., оконч. 1541 г., Париж., Синод. и Акад. полов, и к. XVI в.) составлен не без его участия. О его замечаниях на постановления Стоглавого собора мы уже знаем. Он скончался 27 июля 1555 г. 2062 § IV В Троицкой лавре М.Грек встретил еще одного сожителя, который стал его другом: это был монах Нил Курлятев, принадлежавший к опальной семье князей Курлятевых, постриженных и казненных в царств. Ивана Грозного (1563, 1570 2063 ). По просьбе (в 1552 г.) Нила Курлятева, М.Грек научил его греческому языку настолько, что он мог переписать Псалтирь по-гречески, а затем с греческого текста М.Грек диктовал ему русский перевод псалмов. Нил Курлятев замечает, что в то время М.Грек «познал наш язык довольно и известно и весьма разумно, а он Курлятев писал так, как стоит в греческом, все по порядку, прямо и без украшения». Конечно, со слов Максима, он замечает, что прежние переводчики нашего языка хорошо не знали и перевели что по-гречески, что по-славянски, иное по-сербски, а другое по-болгарски, что не смогли перевести на русский язык. При этом в особенности достается м. Киприану, который греческого языка не разумел и нашего довольно не знал и более неразумно написал, в речах и словах, все по-сербски написал, как и теперь многие пишут; он же хвалится, что в его переводе нет речей сербских или болгарских, а все написано по-нашему языку и прямо с греческого и без украшения. |
| Георгий Сириец – логофет геникона 121 Герман – византийский полководец 76–78 Германарих – король остготов (I в.) 72 Геродот – греческий историк (V в. до н. э.) 9, 42, 68, 87, 88, 93, 208, 213, 257 Гиаци – архонт пачинакитов (печенегов) 170 Гильельм (Вильгельм) – король Сицилии (1154–1189) 263, 264 Гифард – военачальник, возглавивший скифский отряд 259 Гияс ад-Дин Кай-Хосров II – см. Ятатин Гоар – аланский вождь в 410–412 гг. 60 Гогенштауфены – см Штауфены Годила – византийский полководец 110 Голубовский П. В. 255 Гонорий – римский император (395–423) 58–61, 63, 109 Горда – царь крымских гуннов 110 Грациан – римский император (375–383) 61 Грациан – консул 39 Греку В. 148 Григорий – священник 146 Григорий Назианзин – святитель, отец и учитель Церкви, архиепископ Константинопольский (IV в.) 36,141 Григорий Просветитель – архиепископ Великой Армении 80 Грот К. Я. 270, 271 Гудуин – ипостратиг 105 Гундикарий (Гунтиарий) – король бургундов (436–423) 60 Гюзелев В. 152 Гюрята Семкович – киевский посол 266 Далмаций – трибун 110 Даниил – евнух 48 Данишмендийя – см. Шаме ад-Дин Тавташ Дардан – префект претория Галлии 61 Дексипп – византийский историк 19, 27 Деций – римский император (249–251) 19 Димитрий Солунский – святой, великомученик 304 Диоклетиан – римский император (284–305) 107 Дионис – древнегреческий бог 33 Дир – легендарный киевский князь (864–882) 159 Дитен Й., ван 267 Донат – предводитель одного из гуннских племен 61 Дувий – гот, приближенный Атаульфа 62 Евгений – узурпатор 61 Евдокия Макремволитисса – византийская императрица (1021–1096) 245 Евдоксия – византийская императрица, супруга императора Аркадия 26 Евнапий Сардский – византийский историк (ум. ок. 420) 26–28, 32, 36, 139 Евномий – еретик, приверженец радикального направления арианства (IV в.) 21 Евплутий – магистриан 63 Евпсихий Тианский – епископ, участник I Вселенского Собора 17 Еврипид – греческий трагик (480–406 до н. э.) 275, 282 Евсевий Кесарийский – первый историк Церкви (260-е–339) 13–16, 18, 20, 23, 36 |
| И еще одно сочинение, охарактеризованное в главе IX, 4 — «Предание старческое к новоначальным иноком, како подобает жити у старца в послушании», свидетельствует о том, что в некоторых монастырях в конце XV — начале XVI в. окормлением послушников и новоначальных монахов занимались старцы . К началу XVI столетия восходит и «Предание к своему ученику, еже како внимательно седети в келлии» — аскетическое сочинение, тоже посвященное старчеству, подлинник этого сочинения, вероятно, написан был в XIV в. [ 1267] Трудно установить, нашло ли оно практическое применение. Во всяком случае древнее старчество, распространенное в православных монастырях Египта и Сирии, было известно в монашеской среде в Москве в 1-й половине XVI в. Так, в житии св. Филиппа, митрополита Московского († 1568), рассказывается о том, что Филипп, поступив в Соловецкий монастырь, несколько лет был в послушании у «богоугодного инока» Ионы . Наиболее отчетливые проявления старчества можно обнаружить в окружении и среди духовных учеников «великого старца», прп. Нила Сорского (1433–1508). Из его «Устава» и «Предания» о жительстве скитском видно, что он очень хорошо представлял, чем должно быть старчество, и сам старчествовал . На основании различных небольших сочинений, относящихся к концу XV и началу XVI столетия, можно даже говорить о его школе, которая включала в себя целых три «поколения» старцев и их учеников, подвизавшихся в малых скитах Заволжья. В приложении мы даем схему духовных взаимоотношений между ними (таблица VII). Сам Нил, вероятно, изучил основы старчества на Афонской горе, куда он совершил паломничество по совету монаха Паисия Ярославова, который в сочинениях того времени именуется «старцем» и, по-видимому, действительно был старцем, Нил проходил у него аскетическую школу. Вероятно, под влиянием Паисия Ярославова († вскоре после 1503 г.) у Нила возникло желание отправиться на Святую гору. Сам Паисий начал свое иноческое житие в Спасо-Каменном монастыре, где, благодаря настоятелю Дионисию (1389–1418), впоследствии епископу Ростовскому, греку с Афонской горы, хорошо знали о житии и подвигах монахов-святогорцев. Потом Паисий спасался в Кирилловом монастыре, где Нил, который был намного моложе его, познакомился с ним и вступил под его духовное руководство. Паломничество на Афонскую гору восполнило знания Нила о старчестве . |
| Как в первом обыску все ты, государь, обыскал и управил, так и ныне подобает тебе попещися: ты всем глава, покажи ревность твоего благочестия... Отец твой по проклятии еретиков Захарии чернеца и Дионисия попа велел заключить их в темницу, и они там скончались и не прельстили никого из православных. А которые начали каяться и отец твой покаянию их поверил, те много зла сотворили и многих христиан увлекли в жидовство. Так, невозможно никому той беды утолить, кроме тебя, государя и самодержца всей Русской земли» . Убеждения святого старца и в этот раз подействовали на Василия Иоанновича: он «повелел всех еретиков побросать в темницу и держать там неисходно до конца их жизни, и, слыша о том, отец игумен воздал славу Богу Отцу и Сыну и Святому Духу» . Но преподобный Иосиф вскоре скончался (9 сентября 1515 г.), а по смерти его жидовствующие снова приободрились. Дошло до того, что явился, как было при начале этой ереси, какой-то «жидовин-волхв, чародей и прелестник» по имени Исаак, который обольщал и увлекал православных. Около 1520 г. составился Собор на еретика, и только что прибывший к нам Максим Грек написал отцам Собора «Совет» — подвигнуться ревностию за православие и единодушно с дерзновением предать смутившего стадо Христово внешней власти на казнь, чтобы и другие научились не смущать более овец Христовых и земля наша очистилась от таких бешеных псов . После этого, казалось, ересь жидовствующих совсем исчезла, так что Новгородский архиепископ Макарий около 1527 г. величал великого князя Василия Иоанновича окончательным ее низложителем . Но на самом деле она только притаилась и продолжала существовать, как увидим, не только до кончины своего главного покровителя, князя-инока Вассиана, а и после него, хотя уже под другим названием. Обратимся к другому, более замечательному лицу, о котором мы только что упомянули, к Максиму Греку. В 1515 г., марта 15-го, великий князь Василий Иоаннович послал на Афон с милостынею Василия Копыля Спячего да Ивана Варавина, а с ними отправил грамоту к проту, всем игуменам и всему братству осьмнадцати обителей афонских, в которой писал: «Пришлите к нам вместе с нашими людьми из Ватопедского монастыря старца Савву, книжного переводчика, на время и тем послужите нам; а мы, как даст Бог, пожаловав его, опять к вам отпустим». |
|
|
