| 17 В переводе Соловьева известны два сонета Данте: в его Стихотворения, 7-е изд., 1921, С. 195 и f. (Сонет 8, «Vita Nuova» (9), XV, 4—6, и Сонет 6, «Vita Nuova», XIII, 8—9). 18 Edward Moore, Studies in Dante . Первая серия: Scripture and Classical Authors in Dante (Oxford, 1896), 26. Курсив мой; см. также книгу — Nancy Lenkeith, Dante and the Legend of Rome («Medieval and Renaissance Studies», ред. Richard Hunt и Raymond Klibansky, Приложение II, The Warburg Institute) (London, 1952), 89: «Данте, по сути, создал из римлян избранный народ, обладающий местом и значением в провиденциальной истории, сходной в этом с Иудейской». 19 Английский перевод W.W. Jackson (Oxford, 1909). Курсив мой [Русский перевод прозы А.Г. Габричевского, канцон И.Н. Голенищева-Кутузова: Данте Алигьери. Пир//Данте Алигьери. Малые произведения. — М.: Наука, 1968. — С. 211]. 20 Монархия , II, 11 и 12: Перевод на английский с предисловием Donald Nicholl, «Library of Ideas» (New York, б.г.), 56—59. «Признал ее законность» является скорее «вольным» переводом латинского выражения « quodfuitilludprosequi » [а это и значило соблюсти повеление]. Gustavo Vinay также помещает « lavalidità » [действительность, законность, сила] в свой итальянский перевод (Firenze, s.d.) [Русский перевод В.П. Зубова: Данте Алигьери. Монархия//Данте Алигьери. Малые произведения. — М.: Наука, 1968. — С. 339—341. Здесь и далее, все цитаты из этого произведения даются в его переводе по этому изданию. — Прим. перев. ]. 21 Жених Христос коррелятивен Невесте Церкви , а Рим есть Престол Невесты (Письма VIII, в другом месте XI, «Итальянским кардиналам», 11). 22 См. Письма , III, 148, 150 — Отцу Пирлингу, 20 июня и 14 июля 1887, письма 7 и 8 [ Loc. cit . 1911. — Т. III. — C. 148, 150]. 23 Loc. cit . С. 311—319. — Прим. перев . 24 A. P. d’Entreves, Dante as a Political Thinker (Oxford, 1952), 34. 25 James Viscount Bryce, The Holy Roman Empire , новое издание (1904) (New York: Macmillan, 1928), 343. 26 George Every, An Essay on Charles Williams , процитировано по «Комментариям» Dorothy L. Sayers к переводу Чистилища (Penguin Classics, 1955), 194, ad XVI, 106. |
| 2-й период (неоплатонический): сер. XV – нач. XVI в. 3-й период (натурфилософский): конец XVI – нач. XVII в. §2. Данте Алигьери Первым мыслителем эпохи Возрождения по традиции принято называть Данте Алигьери, хотя он и жил с 1265 по 1321 г., в эпоху расцвета схоластической мысли. Именно у Данте впервые появились идеи, не укладывавшиеся в русло традиционного схоластического философствования. Широко известно его основное произведение – «Божественная комедия»; менее известны трактаты – «Пир» и «О монархии». Даже из сюжета «Божественной комедии» видно, что для Данте проводником по загробному миру служит не некий ангел, святой или отец Церкви, как было бы логично предположить. Вергилий – античный мудрец, оратор, поэт – является проводником по аду и чистилищу 49 , а по раю ведёт рано умершая его любимая – Беатриче. Именно они для Данте являются теми, кто лучше всего знает то, что творится в мире земном и неземном. Одно это уже свидетельствует о том, что для Данте основными являются ценности не только христианские. Сама картина мира у него вполне укладывается в рамки католического миросозерцания, но отдельные штрихи её не вписываются в русло традиционного понимания: например, Сигера Брабантского, известного еретика, главу аверроистов, Данте помещает в раю рядом с Фомой Аквинским, всю жизнь боровшимся с аверроизмом. Античных философов (Демокрита, Сократа, Платона) Данте также помещает не собственно в аду, несмотря на общепринятое мнение, а в лимбе – самом первом круге ада. Картина мира в этом произведении средневековая, чисто католическая, но сама иерархия небес рая во многом напоминает неоплатоническое построение. Данте не противопоставляет земную природу Божественному миру, а наоборот, указывает, что сама природа тоже божественна, а человек как существо, имеющее тело и душу, причастен двум природам – земной и небесной, и потому предопределён к двум целям. Следовательно, человек стремится к двум видам блаженства. К земному блаженству ведёт путь философских наставлений, которые познаются разумом, а к небесному наслаждению ведёт путь наставлений духовных, сообразующихся с учением Святого Духа. |
| В заявленной теме выделяется ряд аспектов: во-первых, это сам процесс формирования догмата о чистилище как официальном учении Католической Церкви - процесс, продолжавшийся несколько столетий. Во-вторых, роль Данте Алигьери и его " Божественной комедии " в этом процессе, причем надо учитывать, что в силу своих особенностей любое художественное произведение после его создания начинает жить собственной жизнью, порой независимо от автора. В-третьих, дискуссии и решения Ферраро-Флорентийского Собора, который стал главной вехой в догматическом закреплении чистилища в ландшафте загробного мира. С этим связана также проблема рецепции решений этого Собора в Католической Церкви. И, наконец, еще один аспект - отголоски представлений о чистилище в трудах православных богословов - тема, неожиданно ставшая весьма актуальной в настоящее время в связи с широкой дискуссией о загробной участи людей. Чтобы ответить на вопрос о влиянии " Божественной комедии " на формирование догмата о чистилище, необходимо и в то же время достаточно осветить два аспекта: что привнес Данте в идею чистилища и как его поэма повлияла на решения Ферраро-Флорентийского Собора. Подробный и детальный генезис чистилища представлен в книге знаменитого историка Средневековья и культуролога Жака Ле Гоффа " Рождение чистилища " , которая является одним из главных источников по указанному вопросу. Ле Гофф констатирует, что до него акт рождения чистилища остался " без внимания историков и, прежде всего, историков теологии и духовности " . Соответственно и роль Данте в этом процессе оставалась малоизученной, хотя, по мнению Ле Гоффа, итальянский поэт является ключевой фигурой в истории чистилища . В книге Ле Гоффа отдельная глава – «Поэтический триумф: " Божественная комедия " » - посвящена произведению Данте и его роли в формировании догмата о чистилище. Чистилище и до появления опуса Данте широко признавалось, но не было доктринально инкорпорировано в систему вероучения. " Окончательное определение нового места в потустороннем мире затягивалось, пока Данте не дал географии трех царств потустороннего мира наивысшее выражение " , - пишет Ле Гофф . |
| Трактат «Пир» был задуман как комментарии к канцонам, написанным Д. в 90-х гг. Объект комментариев - поэзия самого автора, причем в ходе толкования вводятся в текст элементы авторской биографии, его оценка современников, политические взгляды и эмоции. Такая персонализация текста и уверенность в том, что авторское «я» есть достойный предмет для научного трактата, нетипичны для средневек. комментатора с его благоговейным взглядом «снизу вверх» на предмет изучения. Необычно и то, что трактат написан на итал. языке: о Д. справедливо говорят как о создателе итал. научного языка. Для «Пира» характерна смесь жанров, освоенных средневековьем. Наиболее показательна в этом отношении кн. III, в к-рой Д. излагает свое понимание философии. «Донна джентиле», благородная дама 2-й канцоны,- это Философия, владычица Разума. За этой аллегорией стоит перетолкование событий личной жизни Д., его любви к «сострадательной донне», о которой мы знаем из «Новой жизни». Для того чтобы пояснить природу философии, Д. в изобилии привлекает сведения из физики, астрономии, психологии, истории. Глава 14 содержит очерк софиологии Д., основанный на Притчах Соломоновых: начиная с платонической схоластики, автор через куртуазные образы переходит к смеси античной и христ. лексики, изображая «небесные Афины, где Стоиков, Перипатетиков и Эпикурейцев, озаряемых светом вечной истины, объединяет единая жажда» (Convivio. III 14. 15). Далее автор выясняет иерархию духовных ценностей христианина и соотносит их с интуицией Высшей Женственности, к-рая пронизывает все творчество Д. Мудрость называется «матерью всего и началом всякого движения...» (Ibid. III 15. 15). С ними сливается Предвечная Мудрость Притчей Соломоновых. Данте Алигьере. Гравюра. 1597 г. (РГБ) Данте Алигьере. Гравюра. 1597 г. (РГБ) В отличие от «Пира» лат. трактат Д. «О народном красноречии» производит впечатление цельности, хотя он также остался незаконченным. Возможно, философия языка как продуманное целое впервые встречается именно в работе «О народном красноречии». |
| Творцам новой культуры была чужда идея греховности человека и, в частности, средневековая идея греховности тела. Идеалом становится гармония тела и души, или даже только прекрасное тело, образцом которого были древнегреческие скульптуры Фидия и Праксителя. Отход от церковно-религиозного мировоззрения приводил к уничтожению основ средневековой религиозной морали и этики. Гуманистическая культура все больше приобретала светский характер. Гуманист Лоренцо Балла (1407-1457) в трактате «О подложности Константинова дара» писал о том, что «Константинов дар» является легендой, вымыслом, что этот документ вышел из папской канцелярии в VIII в. Сочинение Лоренцо Баллы подрывало теократическую политику папства. Сделав человека центральной фигурой культуры Возрождения, гуманисты оформили одну из важнейших черт новой идеологии — индивидуализм: не родовитость, не знатное происхождение, а только личные, чисто индивидуальные качества человека обеспечивают его успех в жизни. С самого начала в формировании новой культуры принимали участие многие выдающиеся ученые, писатели, художники. Крупнейшей фигурой, стоящей на грани средневековья и гуманизма, был Данте Алигьери (1265-1321), автор знаменитой «Божественной комедии», в которой отразилось мировоззрение переходного периода от Средних веков к Новому времени, к Возрождению. Поэма Данте была одним из первых произведений, написанных не на латыни, а на итальянском языке. Художественное совершенство и эмоциональная напряженность «Божественной комедии» оставляют неизгладимое впечатление. Многие понятия «Божественной комедии» (такие как «девять кругов ада», «последний круга ада» и др.) прочно вошли в культурный обиход человечества. Не менее, чем «Божественной комедией», Данте знаменит своей любовной лирикой, обращенной к Прекрасной Даме Беатриче. Перу Данте принадлежит трактат «О монархии», который широко использовали гуманисты, занимавшиеся проблемами государственного и политического устройства раздробленной Италии. В своем трактате Данте писал о необходимости объединения Италии, которую мечтал видеть центром возрождения античной Римской империи. |
| Действительно, ткань фильма буквально дышит. В том числе и благодаря сочным бытовым подробностям: по мастерской гения кудахча расхаживают курицы; знать, как и положено, ест из раритетной посуды; непокорные красавцы буйволы везут во Флоренцию глыбу мрамора, в которой «спит» Моисей. По словам итальянских критиков, на сегодняшний день снято множество кинолент о Микеланджело (сравните хотя бы байопик «Бесконечность» 2017-го или гламурный «Агония и экстаз» 1965-го), но это первая картина, в которой так реалистично представлена эпоха художественного расцвета их страны: «Итальянцы эти времена идеализируют, а тут Возрождение жестокое, злое и дурно пахнет». Не ищите в «Грехе» положительных героев. Если, конечно, таковым не считать слоненка, привезенного в Ватикан на потеху народу. Все остальные точно сошли с полотен Босха: алчность, воровство, ненависть, блуд, жестокие убийства – кажется, в этой клоаке способен утонуть каждый. Предает, ворует, мошенничает, захлебывается рвотой подозрительности и главный персонаж, словно оправдываясь между делом: «Там, где деньги, всегда подлость». Его непрерывный поиск и воплощение новых образов, впадение в ступор и смиренное терпение оскорблений знати («Ты мразь, но ты божественная мразь») происходят на фоне постоянного подсчета денег, осуждения и насмешек над коллегами по цеху. Таков мир, где каждый сам за себя, но не каждый, видя копоть на своей душе, способен от этого страдать. Дух неумолимого влечения к совершенству собственных произведений раз за разом вытаскивает из зловонной ямы и их создателя, шепчущего в отчаянии: «Я урод, недостойный своих творений». Душа просит очищения – без этого не исполнить Божественный замысел. И в минуты раскаяния буквально на грани помешательства Микеланджело, как к единственному собеседнику, мысленно обращается к Данте, когда-то искавшему аналогичной поддержки Вергилия в аду собственного вдохновения. В ответ создатель «Божественной комедии» не утешает, не успокаивает, не вселяет надежду и не говорит комплименты. Наоборот, ставит еще более высокую планку, закладывая в измученную душу художника новую идею очередного шедевра. В эти мгновения рефлексии мастер признается Алигьери в потаенных мыслях и просит о сокровенном: «Я хотел в своих работах выразить Бога. Я знаю, мои творения прекрасны, ими любуются, но никогда не молятся – они не открывают путь к небесам… Укажи мне этот путь». Ответ Данте абсолютно симметричен: молчи и слушай. Но что рождается после их краткого диалога, зритель узнает только в конце. |
| В 20-30-х гг. Г. участвовал в работе различных молодежных христ. орг-ций, подготовил ряд публикаций, посвященных теоретическим вопросам педагогики и христ. воспитания молодежи, христ. интерпретации европ. культурного творчества (статьи и монографии о древнегреч. философе Сократе , блж. Августине , Данте Алигьери, Б. Паскале , Ф. М. Достоевском , Ф. Гёльдерлине и Р. М. Рильке, где Г. стремился через биографии сделать наглядными некие общие парадигмы понимания жизни), а также философско-теоретическим проблемам («Противоположность: Опыт философии жизненно-конкретного» (Der Gegensatz: Versuche zu einer Philosophie des Lebendig-Konkreten)). В 30-х гг. Г. завоевал широкую известность как проповедник, публичный оратор и журналист. После прихода к власти в Германии нацистов Г. выступил с резкой критикой идеологии и практики национал-социализма, в нач. 1939 г. издал во Франции под псевдонимом Л. Вальдор кн. «Христианин перед лицом нацизма» (Le chrétien devant le racisme). 11 марта 1939 г. по решению нацистских властей была закрыта кафедра Берлинского ун-та, где преподавал Г., сам он был отстранен от преподавания и уволен из ун-та. В 1941 г. вышел офиц. запрет на письменные или устные публичные выступления Г. В нарушение запрета летом 1943 г. по приглашению католич. пресв. А. Ваксмана Г. выступил с циклом лекций «Свобода, благодать, судьба» в Грайфсвальде, за что Ваксман вскоре был арестован и казнен († 21 февр. 1944). В 1943-1945 гг. проживал в Мосхаузене (Швабия) у друга, католич. пресв. Й. Вайгера, там Г. написал неск. томов автобиографического дневника. После войны, в 1945-1948 гг., возглавлял кафедру философии религии и христ. мировоззрения Тюбингенского ун-та, в 1948-1962 гг.- одноименную кафедру на философском фак-те Мюнхенского ун-та (ныне носит имя Г.), где он также служил в университетской ц. св. Людовика. В 1950 г. по поручению нем. епископата Г. осуществил новое издание Псалтири с переводом на нем. язык. В том же году вышло одно из самых известных его произведений - «Конец Нового времени: Попытка найти свое место» (Das Ende der Neuzeit: Ein Versuch z. Orientierung), продолжившее характерные для нач. XX в. дискуссии о кризисе новоевроп. гуманизма. |
| В настоящее время традиционная книга активно вытесняется электронными устройствами, интернетом, аудио-визуальной продукцией. У каждого второго есть iPad или iPhone, ими активно пользуются в дороге, в офисе, даже на отдыхе, но многие ли читают на этих устройствах литературные произведения? Книга безнадежно проигрывает (по крайней мере, для молодого поколения) в конкуренции с видеофильмами, с интернетом. Так нужно ли за нее держаться? Для нас это вопрос не праздный, не теоретический, потому что издательство Сретенского монастыря – это, по статистике, крупнейшее предприятие в области религиозной литературы в России. Мы издаем около 150 наименований книг в год. Главная задача, стоящая перед нами, конечно, просветительская, а не коммерческая. И мы себя спрашиваем: а может, надо оставить печатную продукцию и перейти целиком на электронные издания, на мультимедийную продукцию, туда перебросить все силы? Может, таким образом мы окажем более сильное влияние на молодое поколение, сделаем классическую христианскую культуру более близкой современным людям? Думаю, что подобные вопросы задаются и в Польше. И ведь именно в Кракове в 1560–1561 годах вышло первое печатное издание польской Библии трудами краковского типографа Марка Шарфенберга. Однако наш опыт показывает, что роль традиционной книги не уменьшается, но даже возрастает. Аромат переплета, шелест страниц, тактильные ощущения, но главное – определенная сосредоточенность, серьезность, внимание, которые требуются при общении с книгой, – все это располагает человека к восприятию тех традиционных ценностей, которые проповедуются христианством. Новый стиль жизни – где у каждого ежеминутно звонит мобильный телефон, где царит интернет, где общаются через социальные сети – неизбежно порождает поверхностность в восприятии явлений, постоянную спешку, неумение слушать и слышать другого, отвращение к серьезным темам. Книга же помогает, пользуясь выражением одного писателя, «остановить мир». То есть вырваться из круговерти, внимательно выслушать собеседника-писателя, подумать. Совершенно бесценный и незаменимый опыт. Но по-другому и невозможно разговаривать с блаженным Августином и аввой Дорофеем, Данте Алигьери и Федором Достоевским. Это то самое богословие свидетельства, о котором много говорят в последнее время. |
| Для них же это основной источник витаминов. Поэтому перевод никогда не прекращается. – На Вашем факультете готовят филологов, что говорит о серьезном качестве образования в ПСТГУ в целом. Вроде бы это настраивает на оптимистический лад. Но в отношении государства к гуманитариям в целом всегда были свои приливы и отливы, эпохи " физиков " и " лириков " . Зачем сегодня государству нужны гуманитарии, да еще и верующие? Какие задачи они призваны решить? – Любому государству в любую эпоху нужны люди, которые умеют раздвигать культурные границы и толковать тексты разных культур, как и тексты разного времени. Гуманитарии нужны затем, чтобы мы либо не превратились в роботов с заданным функционалом, либо просто в дикарей. Без гуманитариев общество перестает понимать себя. Всегда нужно знать и понимать, кто мы, откуда и что оставили нам предыдущие поколения. Как говорил Сергей Сергеевич Аверинцев, филология – это служба понимания. Выпускники филфака ПСТГУ владеют конкретными языками и общей филологической методологией. Они могут применить ее по-разному – в том числе, чтобы давать современникам понимание библейских текстов, шире – уметь говорить о сложных богословских и общекультурных вопросах на доступном современникам языке, уметь связывать филологию с богословием, когда это необходимо. – А филология без теологии – возможна? Ведь в Европе теология – неизбежный и полноправный элемент университетского образования. – Задача филологии – исследовать и комментировать тексты, делая их понятными для непосвящённого читателя. Тексты бывают разные. Есть, например, долговые расписки или граффити на стенах, есть перечни документов и распоряжения начальства, и т.д. Всякий текст можно изучить. Ясно, что для изучения упомянутых типов текстов теология не нужна. И иногда даже филология – достаточно будет лингвистического анализа, если текст старый – историко-лингвистического. Но если мы говорим об эпосе, отражающем религиозное мировоззрение народа, о текстах художественной литературы, о священных для данного народа или группы народов текстов – здесь мы уже не можем обойтись без привлечения в наши комментарии широкого круга исторических, социальных, культурных и, конечно, религиоведческих данных. В частности, анализ текстов русской литературы 19 века будет неполным, если не включить в него – хотя бы в виде общекультурного фона – знания о христианстве, о Ветхом и Новом Завете. То же можно сказать и о европейской литературе: разве можно, например, понять произведения Данте Алигьери, Джона Мильтона, Генрика Ибсена и т.д., не зная, что такое христианство? А разрыв с изучением теологии, даже не столько теологии, сколько культуры, и привёл к тому, что у нас подчас " Ветхий Завет " переводят как " старое завещание " , " христианские Таинства " как " христианские секреты (лично доводилось видеть, с французского), а фразу из произведения Лескова " Кирие элейсон " комментируют как " грек, знакомый Лескова " . |
| Из лит. наследия М. сохранились также речи, в т. ч. судебного характера (protestationes), биографические и исторические сочинения, трактаты (трактат «О землетрясении» (De teraemotu, 1456) был посвящен арагонскому кор. Альфонсу Великодушному). М.- автор жизнеописаний Данте Алигьери, Ф. Петрарки и Дж. Боккаччо, а также биографий выдающихся мужей-долгожителей - тех, кто прожил более 60 лет. Трактат «О достоинстве и превосходстве человека» посвящен одному из центральных для итал. гуманизма вопросов о природе человека. Текст изобилует ссылками на мнения авторитетных ученых и содержит анализ разных точек зрения. В 4-й кн. М. полемизирует с автором соч. «О ничтожестве человеческого бытия, или О презрении к миру» (De miseria humanae conditionis, sive De contemptu mundi, 1195) кард. Лотарио деи Конти ди Сеньи (впосл. папа Римский Иннокентий III (1198-1216)). Метод М.- подробный анализ частностей (напр., устройства человеческого тела) и последовательное опровержение пересказанной и оспариваемой им т. зр. В своих рассуждениях он опирается на произведения Цицерона и Аристотеля, в т. ч. и говоря о богопочитании. Главный тезис М. заключается в том, что человек по своей природе подобен Богу; это не столько полемическое утверждение, сколько натурфилософский постулат, к-рый он обосновывал тем, что люди обладают бессмертной душой и предназначены к воскрешению. Автор высказывает мнение, что Иисус Христос пришел бы на землю, даже если бы не было необходимости искупить первородный грех, а только ради возвеличения человечества. Поскольку человек - венец творения, весь обозримый мир, говорит гуманист, создан для его пользы и наслаждения. М. даже приписывает провидению эпикурейские, как он пишет, замыслы. Но люди не просто пользуются сотворенным миром, а совершенствуют природу согласно божественному плану с помощью изобретений, т. к. главная способность человека, по мнению М.,- познавать и действовать. В этом и заключаются человеческое предназначение и следование божественным заветам. В XVI в. сочинение М. было внесено в Индекс запрещенных книг . |
|
|
