| Д. С. Бирюков. Давид Дисипат, его учение и место в паламитских спорах Биографические сведения Введение Церковная жизнь на протяжении всей истории Церкви никогда не была спокойной. В любую эпоху были отступники, стремившиеся отклонить корабль Церкви Христовой с пути, начертанного Господом. Однако всегда находились исповедники, поставленные Спасителем отстаивать чистоту веры, то откровение Божие на земле, которое Господь дарует людям через учение Православной Церкви. Но всегда наряду с людьми, которые волею судеб становились во главе борьбы за чистоту веры, находились менее заметные и менее известные сподвижники, без которых дело окончательной победы православия не могло бы состояться. Так, во времена арианских споров вместе с великими Каппадокийскими отцами за истину боролись свт. Амфилохий Иконийский , свт. Петр Севастийский и другие, менее известные, поборники православия. Во время монофелитских споров наряду с прп. Максимом Исповедником исповедниками православной веры были Анастасий-апокрисиарий, Анастасий-монах и иные ученики и соратники преподобного. В эпоху паламитских споров одним из значительнейших – но, к сожалению, малоизвестным – поборником чистоты православия и соратником свт. Григория Паламы был монах, его близкий друг, Давид Дисипат . Именно Дисипат с самого начала споров оказывал свт. Григорию Паламе всестороннюю поддержку, имевшую большое значение в истории паламитских споров. Начало жизни Давида Давид Дисипат родился в аристократическом семействе Дисипатов, связанном узами родства с родом Палеологов. Дисипаты составляли известную в Византии династию дипломатов. С другой стороны, имеются сведения о жившем при императоре Михаиле Палеологе митрополите Мануиле Дисипате, который был предстоятелем в том же городе, что и, гораздо позже, свт. Григорий Палама – Фессалониках 1 . Таким образом, члены рода Дисипатов принадлежали к высшим кругам церковного и светского византийского общества. О годе рождения Давида, его детстве и юности ничего не известно. Судя по влиянию Давида в Константинополе, о котором мы можем судить по событиям, связанным с паламитскими спорами, юношеские годы Давида Дисипата проходили в столице Византийской империи. |
| Г.М. Прохоров Исихастские споры, волновавшие теоретиков на Балканах в 30–60-х гг. XIV в., стимулировали новое мощное византийское влияние на культуру славянских стран. За сто лет переводов начиная с этого времени русская литература оказалась обогащенной, по оценке А. И. Соболевского, почти вдвое. 1 Но из непосредственно порожденной спорами обширной и разнообразной литературной продукции сравнительно очень немногое было переведено с греческого языка на славянский. Возможно, еще в 50-х гг. (и уж, во всяком случае, не позже 80-х) XIV в. в русских церквах раздались анафемы Варлааму, Акиндину и всем прочим, кто считает свет преображения Христова явлением естественного порядка или, напротив, самой сущностью божией, и «вечная память» тем, кто, как Григорий Палама , учит, что этот свет – проявление божественной энергии, вечной и бесконечной. 2 Однако же сами учения, отвергаемые таким образом и утверждаемые, изложены в Чине православия, как того требует жанр, лишь коротко, в их существе (пункты Чина, о которых идет речь, предназначены для второго воскресенья Великого поста). Подробнее о смысле столкнувшихся в Византии концепций и о том, как разворачивалась между ними борьба, русский читатель мог узнать из сочинений «кир Давида мниха и философа» – и, кажется, только из них. Об этих сочинениях, об их авторе, об их бытии в древнерусской литературе и пойдет здесь речь. В русских рукописях 3 сочинения кир Давида помещаются всегда вместе, всегда среди подборки антилатинских произведений, всегда в одном переводе и в определённом порядке: 1) «О еже не впасти в ересь Варлаама и Акиндина, кир Давида мниха и философа изложение», 2) «Тогожде сказание, како Варлаам изобрете и состави свою ересь» и 3) «Сведетельства от святых, яко божество глаголется объсиявый свет на Фаворе ученики на божественное господне преображение». «Кир Давид мних и философ» – лицо науке известное. 4 Это отпрыск аристократической фамилии Дисипатов, родственной Палеологам, ученик Григория Синаита , горячий сторонник Григория Паламы , противник Варлаама Калабрийского и Григория Акиндина. Сохранились, но только в греческом оригинале, и другие его сочинения: «Слово о кощунствах Варлаама и Акиндина, посланное Кавасиле господину Николаю», 5 ямбическая поэма с обличением ереси тех же Варлаама и Акиндина, 6 и канон св. Георгию. 7 |
| О М. Г. достоверно известно немногое - в основном из 37-го письма Григория Акиндина (изд.: Hero. 1983. P. 130-140), датируемого промежутком между летом 1343 и весной 1344 г. (Ibid. P. 367-369). Акиндин сравнивает учение М. Г. с учением некоего Куры - лица, из др. источников неизвестного,- и говорит о тесной связи М. Г., свт. Григория Паламы , Куры и Давида (возможно, Давида Дисипата ). М. Г. был вынужден бежать из Фессалоники (вероятнее всего ок. 1343/44) по причине восстания зилотов и из-за своей симпатии к свт. Григорию Паламе и имп. Иоанну Кантакузину . Не позднее весны 1344 г. (скорее всего летом-осенью 1343) он прибыл на Хиос, где начал проповедовать учение свт. Григория Паламы и написал письмо патриарху Иоанну XIV Калеке против Акиндина. В ответ Иоанн XIV Калека в том же 1344 г. (не позднее июля) побуждал митрополита Хиоса принять меры против М. Г. до прибытия патриарха Игнатия II Антиохийского в столицу, т. е. до лета-осени 1344 г. (ν μν τιμιτατον γρμμα πρς τν Χον κατ τινος Μρκου τ το Παλαμ φρονοντος - Greg. Pal. Refutatio Ignatii Antiochensis. 12//ΓΠΣ. Τ. 2. Σ. 634.14-15; RegPatr, N 2246. Об этом послании упом. не только в письме патриарха Игнатия Антиохийского, цитируемого свт. Григорием Паламой, но и в письме Акиндина патриарху). Однако действия М. Г. были столь успешными, что жители Хиоса, по сведениям свт. Григория Паламы, объявили недействительным послание патриарха против М. Г. ( Greg. Pal. Refutatio Ignatii Antiochensis. 12//ΓΠΣ. Τ. 2. Σ. 634.17-19). В кон. 1346 - нач. 1347 г. М. Г. обратился к имп. Иоанну VI Кантакузину, побуждая его организовать репрессии против Акиндина и его сторонников. Во время пребывания в Великой Лавре в 1350 г. накануне Собора М. Г. написал «Агиоритский трактат» против антипаламитов. Лавре он передал ряд рукописей с сохранившимися вкладными записями. Помимо Paris. Coislin. 288, это: Paris. Coislin. 85 (копия «Ареопагитик» со схолиями Георгия Пахимера ); Marc. gr. II. 89 (1151) (сочинения Михаила Глики ); ГИМ. Син. греч. 439 ( Владимир (Филантропов). Описание. 425) (творения прп. Максима Исповедника , Евагрия Понтийского под именем Максима, Филофея Синайского, аввы Исаии). |
| Честнейшего и мудрейшего монаха господина Давида история вкратце, как получила начало лукавая ересь Варлаама и Акиндина 202 Варлаам, приверженный эллинским учениям, полагал, что не существует иного Божественного света, кроме знания и пустой философии эллинских наук. Поэтому он не верил, что существует свет Божественный и вечное озарение 203 , причаствуемое и созерцаемое только теми, кто посредством заповедей Божиих очистил свои сердца. Итак, он услышал от старцев 204 о Божественном осиянии и о многих иных богоявлениях, и особенно об озарении, бывшем на горе Фавор во время того божественного преображения Господа, услышал о том, что тот свет они называли Божественным и вечным, раз «просияло лице Его, как солнце, – как гласит священное Евангелие, – и одежды Его сделались белыми, как свет» 205 . Тогда он отошел к опровержению монахов и написал слова против такового Божественного света 206 , желая доказать, что он материальный и тленный, заявляя, что этот свет не был вечным, но только тогда возник, дабы ученики, простые люди, видели и удивлялись, и снова пропал, исчез и обратился в не-сущее 207 . Монахи, увидев эти сочинения, умолили Паламу беседовать с ним, и подать ему совет, и отвести его от таковых речей и писаний, дабы не хулил сей единый Божественный свет и не поносил бы святых, воспевающих его 208 . Ибо писал Варлаам в словах своих, что всякий, кто об этом свете мнит нечто иное, нежели он сам пишет, есть еретик, нечестивец и безбожник. Палама видел его и часто беседовал с ним: и умолял его, и обличал, и одолевал устами, но нисколько не сумел убедить его, но тот еще больше устремлялся к таковой хуле и к поношениям святых. Итак, Палама вынужден был наконец написать против него 209 , и, сведя из святых все то, что они писали о Божественном свете преображения, доказал из слов святых, что этот свет Божественный и неприступный, вне времени, нетварен и вечен, что он есть озарение и благодать, и блистание Бога, и Божество, – по тому, как называют его святые. Поскольку и великий Григорий Богослов говорит, что «свет есть переданное на горе ученикам Божество» 210 . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИОСИФ КАЛОФЕТ [греч. Ιωσφ Καλθετος] († после 1355/6), визант. монах-исихаст, писатель, сторонник учения свт. Григория Паламы . Жизнь Лишь по отрывочным сведениям можно составить некоторое представление о жизни И. К. Он принадлежал к известной визант. аристократической фамилии Калофетов, связанной родственными узами с Кантакузинами, Комнинами и Палеологами. Вероятно, И. К. род. в кон. XIII в. в М. Азии в Эфесе или на о-ве Хиос, куда перебралась его семья из Эфеса в 1304 г. в связи с тур. оккупацией. До 1336 г. И. К. был монахом афонского мон-ря Эсфигмен , игуменом к-рого афонскими властями в 1333/4 или 1335/6 г. на короткое время был назначен свт. Григорий Палама. Между 1334/5 и 1340/1 гг. И. К. находился в Фессалонике и периодически ездил на Афон. В Фессалонике он познакомился с Варлаамом Калабрийским . И. К. входил в группу монахов-исихастов, представителей известных аристократических родов, которую возглавлял Игнатий Исихаст (PLP, N 8058), наставлявший их в методе исихастской молитвы. Варлаам сблизился с этой группой ок. 1337 г. Во 2-м письме к Игнатию Исихасту Варлаам упоминает И. К., а также Давида Дисипата и мон. Луку (PLP, N 15132), замечая, что «научился от них многому хорошему» ( Barlaam Calabr. Ep. 5. 110-113). Впосл. И. К. принял участие в развитии спора свт. Григория Паламы и Варлаама, а позднее вступил в литературную полемику с антипаламитами. В 1334-1335 гг. возобновились дискуссии с лат. богословами о церковной унии. Весной 1335 г., вскоре после переговоров с папскими легатами, Варлаам составил свои т. н. греч. речи - «О согласии» (De concordia) и «К Собору» (Ad Synodum). Речь «О согласии» была произнесена Варлаамом перед двумя лат. епископами и имп. Анной Савойской в имп. дворце. Некий Иосиф, один из друзей свт. Григория ( Григорий Палама, свт. Письмо к Акиндину. 1//ΓΠΣ. Τ. 1. Σ. 218-219), прибыв на Афон, пересказал ему содержание этой речи. По всей видимости, этим Иосифом был И. К. В ответ во 2-й пол. 1335 г. свт. Григорий написал 2 аподиктических трактата «Против латинян» (ΓΠΣ. Τ. 1. Σ. 23-77, 78-153), в которых отвергал всякую возможность богословского компромисса с латинянами и защищал правосл. учение об исхождении Св. Духа, считая его вполне доказуемым. |
| Слово господина Давида Дисипата о богохульствах Варлаама и Акиндина, отправленное письмом господину Николаю Кавасиле 228 1 Пришло мне на ум, о друг, вкратце рассказать твоей мудрости о том, в чем придерживающиеся догматов Варлаама расходятся с [учением] святых мужей, и в первую очередь о вопросе, у них теперь прежде остальных выдвигаемом и у многих других, с небрежением относящихся к Божественным [предметам], вызывающем сомнение, [о вопросе] который в настоящее время особенно много обсуждается и нуждается в особенно тщательном осмыслении. Ведь пока этот вопрос, предлагаемый ими как более затруднительный, чем остальные главы, и по порядку предпосланный большинству [вопросов], которые возникали постепенно, один за другим, [последующий] вслед за предыдущим, по мере продвижения дискуссии, и в [сумме] которых созерцается вся совокупность темы – [так вот, пока этот вопрос] останется, так сказать, сомнительным, запутанным и неизученным, он не позволит здраво и разумно подойти ни к какому из последующих [вопросов], а скорее, едва ли позволит даже положить начало [их рассмотрению]. Ибо какое же возможно знание о том, что [исходит] из [некоего] начала, если не известно [само] начало? Когда же этот вопрос получит разрешение здравое и бесспорное, будет подобающим образом исследован и разъяснен, тогда, конечно же, вместе с ним разрешатся сомнения и по поводу последующих [вопросов] и станет возможным, чтобы осмысление [вопросов] зависящих от него, продвигалось по гладкому и ровному пути. 2 Ты, конечно же, знаешь, что причиной, положившей начало таковым спорам Варлаама с [единомышленниками] святого Паламы и ставшей как бы основанием или средоточием всего этого дела, [причиной] которая лежит в основе всех вопросов, и обращаясь вокруг которой и развиваясь в связанных с нею умозрениях, дискуссия настолько расширилась, [разделившись] на отдельные главы, – [так вот причиной] стало ни что иное, как чудесно воссиявшая на Фаворе недоступная слава и светлость Единородного, то сверхсущностное озарение, естественный луч Божества Слова, по Которому истинный свет, воссиявший на горе – неприступное солнце праведности 229 , непостижимо, как благоволило, осиявшее избранных из учеников – тайноводствовал к обожению, на которое удостоенные уповают в будущем, [обожению] по которому «праведные воссияют как солнце» 230 в царстве Бога и Отца, оказавшись наследниками Его, сонаследниками Христовыми 231 , ибо они, по неложным обетованиям, будут с Ним сопрославлены, станут с Ним царствовать и, благодаря совершеннейшему созерцанию первого Света 232 и сопричастности Ему, соделаются всецело световидными – боги по благодати, стоящие вокруг Бога по естеству и беспрестанно празднующие то несказанное и блаженное хоровождение 233 . |
| Дивномудрого монаха Давида Дисипата против Акиндина стихи 152 I Злосчастный Акиндин от страсти мерзостной 153 И помышлений лживых суемудрия В предельнейшую впал самонадеянность И, как сказал ты, тщится доказательства Стихами изложить 154 , чтоб были сладостней, 5 Все утвержденья подслащая ямбами Во услажденье суетных ценителей, Чему природа юных так податлива – Тех, кто в его записан племя славное. Слов много написал – а мысль одна всего, 10 Но украшательство и многословия Имеют цель свою – что пользы в ясности Тому, кто, ясный слог избрав бесхитростный, Для всех свое явил бы заблуждение 15 И Паламы прозренье безупречное? Таится он, как все злодеи действуют, И только повороты наворачивать Умеет он, сплетая их с софизмами, Есть логика, но нету слова истины. 20 Умеет разве ямбов ритм высчитывать, Равняясь в этом на Аполлинария 155 , Что говорил стихами о божественном Не из нужды насущной, а из хитрости, Мешая смыслу сладостными ритмами, 25 Ребячеством напевов развлекательных. Храбрится он, влеком гордыни бурею, Чьи волны застилают правосудие, Как будто света изъяснил природу он, А также тьмы, чья сущность – разрушение. Такой уж он избрал разряд писательства, 30 Чтоб от лукавых наслаждений нынешних Пожать дурную славу и несчастную. Лишь одного не ведал ты, любезнейший: Сама собой гордыня обличается, Хоть и гордишься ты, и тщишься важностью 35 Умы глупцов похитить недалекие. Будь ты не на словах – на деле праведен, – В отеческих пределах оставался бы И пребывал бы с Церковью в согласии, Которую (да ту ли? уж не знаю я...) 40 Бранить привык ты – над словами властвуешь, И набираешь множество сторонников, – Но вызовешь ли этим одобрение? Ведь если вправду сила есть в словах твоих, Что сокрушит преграды дерзновением, 45 То нужно прочь прогнать хитросплетения, Темноты, софистические кружева. Все это углубляет тьму неведенья И губит все плоды разумной ясности. Кто пишет ясно, помышляя истину, 50 Тот разбирает вещи и не путает, И обнажает в сердце сокровенное, И так, что сразу видят собеседники |
| Согласно свидетельству свт. Филофея, в 1340 г. Давид и его друг монах Дионисий находились в монастыре между Фракией и Скифией. Это место идентифицируется 19 с одним из монастырей, основанным прп. Григорием Синаитом в горах Южной Болгарии, в пустынной местности Месомилион, что в Парории (букв.: «пограничная»; там проходила граница между Болгарией и Византийской империей), находящейся на расстоянии нескольких десятков километров от Созополя. Из этого свидетельства часто делается вывод, важный для реконструкции биографии Давида, что тот был учеником прп. Григория Синаита (который в это время во второй раз прибыл с Афона в Парорию, дабы основать там скит 20 ), либо находился под его духовной опекой 21 . Итак, когда свт. Григорий Палама послал письмо Давиду с просьбой прибыть в Константинополь на собор, того в монастыре не было, поскольку он сам уже отправился туда, чтобы помочь своему другу. Возможно, это произошло под влиянием письма Григория Акиндина 22 . В своем письме Акиндин предупреждал Давида о вероятном набеге «скифов» 23 , используя это в качестве довода для того, чтобы убедить Давида приехать в Константинополь. В то время Акиндин занимал примирительную позицию; по его словам, он хотел, чтобы спор Варлаама с исихастами разрешился в мире и любви между сторонами, признавая, что задача переубедить Варлаама очень непроста 24 . Тем не менее, в письме к Дисипату Акиндин отмечает, что Палама дал Варлааму веский повод для обвинений, и говорит, что необходимо участие друзей (к которым он относит себя и Дисипата), дабы помочь Паламе отказаться от его заблуждений 25 . По иронии судьбы вскоре заблуждения самого Акиндина будет опровергать «общник в единомыслии» свт. Григория – Давид Дисипат . Соборы 1341 г. 10 июня 1341 г. в Константинополе был созван собор под председательством императора Андроника III, на котором было рассмотрено обвинение в отношении свт. Григория Паламы как защитника исихастов, представленное Варлаамом. Однако собор не поддержал обвинения в адрес Паламы, и из обвиняемого свт. Григорий превратился в обвинителя. На соборе были рассмотрены антиисихастские сочинения Варлаама, в результате чего была признана ложность его учения о тварности Фаворского света, а также ложность его критики, направленной на практики исихастов; в результате Варлаам был осужден (но не анафематствован), ему было предложено покаяться, и он согласился 26 . На этом соборе был подготовлен томос, в котором запрещалось устное или письменное обсуждение спорных вопросов. По прошествии июньского собора Григорий Акиндин начал обвинять свт. Григория Паламу в ереси 27 ; состо ялось несколько публичных диспутов между Паламой и Акиндином. В результате в июле 1341 г. был созван собор, на котором был осужден и Григорий Акиндин (это осуждение не было письменно зафиксировано в соборном томосе). Накал страстей возрос до такой степени, что на июльском соборе Акиндин чуть было не подвергся нападению, а двое монахов, его последователей, были избиты толпой 28 . |
| Казалось бы, исихасты отбили все атаки. Однако ситуация в Византии вдруг резко изменилась, и для их противников открылись новые перспективы. Два человека претендовали на регентство при девятилетнем наследнике умершего императора: фактически управлявший делами государства великий доместик Иоанн Кантакузин и патриарх Иоанн Калека. В октябре 1341 г. с целью устранить Кантакузина от власти великий дука Алексей Апокавк, патриарх и вдовствующая императрица Анна Савойская произвели в Константинополе государственный переворот. Началась гражданская война. Григорий Палама , теперь широко известный, вместе с другими видными монахами выступил решительным сторонником гражданского мира, прекращения борьбы с Кантакузином. Какое-то время Паламе удавалось избежать ареста, меняя места своего пребывания. Но в марте 1342 г. его доставили из Гераклеи в столицу и в сентябре того же года по подозрению в связи с Кантакузином арестовали. Поддерживаемый патриархом, против теоретических положений Паламы вновь выступил Григорий Акиндин. Как «многобожник» в ноябре 1344 г. Палама был отлучен от церкви. Именно в это неблагоприятное для Паламы время гражданской войны Давид Дисипат начал писать в защиту его учения, против Акиндина. Где именно он тогда находился, неизвестно. Р. Браунинг думает, что он мог быть на Афоне или же в лагере Кантакузина во Фракии; 20 Д. Цамис предполагает, что еще в 1341 г. Давид вернулся в Парорию. 21 В мае 1342 г. Дисипат написал «Слово о кощунствах Варлаама и Акиндина, посланное Кавасиле господину Николаю». 22 Николай Кавасила , в дальнейшем видный общественный деятель и знаменитый писатель-мистик, 23 тогда еще не определил, очевидно, своего отношения к идеям противников, ибо примерно в это же время ему писал и Акиндин, тоже стараясь заручиться его поддержкой. 24 Затем Акиндин, чтобы завоевать сердца молодежи, сочинил поэму в 509 ямбических стихов против Паламы, 25 а Дисипат, услышав об этом, создал свою поэму в 618 стихов против Акиндина (не раньше осени 1342 г.). война тянулась пять с половиной лет (октябрь 1341–февраль 1347 г.). |
| Таковы, если сказать вкратце, нечестивые мнения Варлаама и Акиндина. 202 Перевод Д. А. Поспелова под. ред. А. Ю. Волчкевич; перевод выполнен по изд.: Candal 1949; примечания Д. С. Бирюкова. 203 λλαμψιν διον. Понятие λλαμψις в рамках античной философии восходит к Плотину (см. Sleeman, Pollet 1980, s. v.) и активно используется Проклом и Дамаскием; в рамках святоотеческой традиции восходит к Каппадокийским отцам и Макариевскому корпусу, но обрело терминологическую отчетливость в рамках Корпуса Ареопагитик (см.: Daele 1941, s. v.), откуда, очевидно, и было заимствовано паламитскими авторами. 204 παρ τν καλογρων ( καλ γερος – слово, характерное для лексикона средне- и поздневизантийской эпохи). В отличие от многих других паламитских авторов, описывающих историю споров, Давид Дисипат не упоминает о том, что монахи, с которыми встречался Варлаам, были необразованными простецами; это, как мы уже упоминали, свидетельствует в пользу теории А. Риго, согласно которой Варлаам стал выступать против исихастов после общения с прп. Игнатием Исихастом и его кружком, в который входил и Дисипат (см.: Rigo 1989а, р. 47–49); см. с. 77 наст. изд. 206 Точные названия этих сочинений Варлаама, написанных в 1337 г., неизвестны; различные источники свидетельствуют об этом по разному. Вероятно, они были написаны в форме Триад. 208 Сам Палама описывал начало своей полемики с Варлаамом по поводу исихастской практики следующим образом: «Он. стал писать против них [исихастов] сочинения, где пространно и несдержанно их ругал. С этими сочинениями он взял на себя смелость выступить не перед ними самими, а перед слушающими его и шумящими вокруг него юнцами, переубеждая тех, кто готов отказаться от отеческого образа мыслей, и монахов, не имевших опыта безмолвной жизни. ... Тогда я стал и сам искать эти его писания. Но он так старался, чтобы они не попались на глаза никому из наших, что не давал их тем, кто хоть немного общался с нами и хоть однажды был у нас, не взяв сначала клятвенного обещания не показывать их никому из исихастов. Все же, в конце концов, его слово, блуждавшее во мраке и бежавшее от света откровенности, не миновало наших рук» (тг. 2.1.1, цит. по изд.: Григорий Палама 2003, с. 117). |
|
|
