| После смерти в 1241 г. великого каана Угедея императорский престол захватила его вторая жена Туракина и управляла империей до августа 1246 г., когда на курултае кааном был избран ее сын Гуюк, первый сын Угедея — третьего сына Чингисхана. Хан Батый отказался подчиниться ему. Еще во время похода на Русь в 1237-1240 гг. Гуюк находился у Батыя в подчинении. Уже тогда между ними наметился конфликт, и Угедей вынужден был отозвать своего сына в Каракорум. Батый, видимо, осознавал, что обладает более обоснованными правами на великоханский трон, нежели его младший двоюродный брат Гуюк (60). В Сарае у Батыя скрывалась и старшая («первая») жена Угедея — Баракчина. Столица Орды оказалась настроенной оппозиционно по отношению к Каракоруму. Гуюк даже выступил в 1248 г. в поход против Батыя, но вскоре умер (61). Карательной экспедиции не получилось. Не сложились отношения и между вдовой Гуюка — Огуль-Гамеш (1248-1251) и Батыем. Только в 1251-1252 гг. на трон сел, не без помощи Батыя, его двоюродный брат Мункэ (1251-1259), старший сын Тулуя — четвертого, самого младшего, сына Чингисхана. До Мункэ каракорумские правители очень ревностно относились к тем русским князьям, которые получали поддержку у Батыя. Особенно это касалось права на великое княжение. Уже упоминавшийся великий князь Ярослав Всеволодович, первым проявивший смирение, получил в 1243 г. ярлык от Батыя, но живым от Гуюка (Туракины) в 1246 г. не вернулся (в то время в ставке каана был и Плано Карпини, который передал молву об отравлении русского князя ханшей; интересно, что причиной смерти русского князя стал донос его боярина о связи Ярослава Всеволодовича с папой Иннокентием IV; чего, казалось бы, проще выяснить это у присутствующего здесь же папского легата? Да и от кого мог узнать боярин об этой несуществовавшей связи, не от самого ли Плано Карпини?). Не утвердили они (Гуюк или Огуль-Гамеш) и его старшего сына Александра на Владимирском великокняжеском престоле в 1247-1249 гг., но, что интересно, Огуль-Гамеш поддержала, в разрез русским традициям, ворого сына Ярослава — прозападника Андрея (зятя Даниила Галицкого), выступившего даже в 1252 г. против Батыя (не с одобрения ли каракорумской ханши?) и вынужденного бежать от гнева хана в Швецию. |
| Первым в их ряду был францисканский монах Иоанн Плано де Карпини. В 1246 году Карпини сначала встречался в Сарае с Бату, а затем в Каракоруме с Гуюком. По возвращении в Рим он представил отчет о результатах путешествия, составивший основу книги «История монголов, именуемых татарами». Книга стала первым европейским свидетельством о нравах монголов и созданной ими системе управления 122 . В путешествии в Монголию Плано Карпини сопровождал другой монах-францисканец – Бенедикт Поляк. Он был привлечен к участию в миссии, прежде всего благодаря своим особым переводческим способностям. Среди языков, на которых он мог свободно вести беседу, был и древнерусский. По возвращении в Европу Бенедикт составил собственное сочинение об экспедиции – «О путешествии братьев меньших к татарам». В отличие от «Истории монголов» оно оказалось впервые доступно массовому читателю только в 1839 году 123 . Первоначально французский доминиканский монах Андре де Лонжюмо был направлен в 1245 году папой Иннокентием VI к восточным патриархам, побуждая их к принятию унии. Побудительным мотивом поездки Андре в Монголию послужило письмо к французскому королю Людовику IX о состоявшемся якобы переходе великого хана Гуюка в христианство. Сообщение, как выяснилось потом, являлось дезинформацией. Направивший его монгольский наместник Эльджигедей пытался уверить таким образом французов, что опасности войны с монголами для них не существует. Для проверки достоверности факта перехода Гуюка в христианство король и направил Андре де Лонжюмо в Каракорум. Однако ко времени прибытия миссии в ставку Гуюк уже ушел из жизни. Регентша Огуль-Гаймыш не проявила к посольству должного уважения и такта. Андре оставался в Монголии до прихода к власти в 1251 году после курултая нового великого хана Мунке. Известия Лонжюмо о монголах сочетали подлинную информацию с легендами. К таким легендам относилась, например, история о войне Чингисхана с мифическим христианским пресвитером Иоанном. Людовик IX являлся также инициатором следующей экспедиции к монголам в 1253–1254 годах, возглавляемой фламандским францисканским монахом Гильомом де Рубруком. Посланники по совету короля скрывали дипломатические цели предприятия и выдавали себя за миссионеров. |
| В посаде баурши показал Бату-хану просторную избу и предложил избрать ее для ночлега. – Кто жил в этой деревянной юрте? – Урусутский шаман. Зовут его «поп». Бату-хан сердито отмахнулся. Вмешался великий советник Субудай-багатур. Подъехав на саврасом коне, он хриплым голосом сказал: – Разве подобает джихангиру жить в юрте шамана, да еще урусутского? А это что за дом? – Он указал плетью на бревенчатое строение с остроконечной высокой крышей и золоченым крестом наверху. – Это дом урусутского бога. – Джихангиру подобает жить там, где обитают боги, – сказал строго Субудай-багатур. Бату-хан искоса посмотрел на потупившего глаза баурши, на ханов, начавших горячо поддакивать великому советнику, и повернул коня к церкви. Баурши бросился к церковной двери. На паперти около входа сидели четыре монгольских воина. – Сюда нельзя! – сказал один из них. Баурши начал спорить с монголами. – Кто вас поставил сюда? – спросил подъехавший Субудай. – Сотник Гуюк-хана, Мункэ-Сал. – Возвращайся к своему сотнику и скажи, чтобы он выбирал для своего хана более подходящую юрту. Убирайся, живо! Четыре монгола посмотрели друг на друга, посвистали сквозь зубы и, подобрав подолы длинных шуб, пошли через глубокий снег к своим коням, привязанным к церковной ограде. Один повернулся и сказал Субудаю: – Когда Гуюк-хан начнет нас бить по щекам костяной лопаткой, ты ведь за нас не заступишься? – Кто тебе отрезал ухо? – спросил Арапша. – Смотри, второе отрежу! Монгол, оскалив зубы, присел, вытягивая меч, задвинул его обратно в ножны и быстро вскочил на коня. – И ты того же дождешься! – крикнул он и поскакал. Арапша злобно посмотрел ему вслед: – Гуюк-хан опять подсылает к джихангиру убийц! Нукеры привели старика, найденного в соседней сторожке. Он был в собачьем колпаке, холщовых портах, рубахе и лыковых лаптях. Он весь посинел и дрожал от холода, но не выказывал страха. Старик отпер ключом большой замок на двери. Баурши вошел первый и, сложив руки на животе, стал около двери. Бату-хан соскочил с коня и, разминая онемевшие ноги, прошел в церковь. Татары ее не тронули. Сквозь узкие окна, затянутые пузырями, тускло проникал свет. Впереди поблескивал золотом алтарь с резными деревянными дверьми. Перед некоторыми иконами мигали огоньки лампад, освещая темные, насупившиеся лики святых. |
| 1 сентября, в праздник иконы Божией Матери «Донская», митрополит Меркурий возглавил престольные торжества храма Донской иконы Божией Матери при казачьем кадетском корпусе имени атамана И.А. Бирюкова села Началово Астраханской области. Ранее утром того же дня епископ Ахтубинский Антоний совершил чин освящения храма. За Литургией главе Донской митрополии сослужили митрополит Астраханский Никон, епископ Ахтубинский Антоний, а также клирики Донской и Астраханской митрополий. В храме присутствовали временно исполняющий обязанности губернатора Астраханской области Игорь Бабушкин, командующий Каспийской флотилией контр-адмирал Сергей Пинчук, заместитель полномочного представителя Президента РФ в Южном федеральном округе Анатолий Сафронов, атаман Всевеликого войска Донского Виктор Гончаров, атаман Астраханского окружного казачьего общества Всевеликого войска Донского Константин Маркелов, депутат Государственной Думы ФС РФ Леонид Огуль, директор кадетского корпуса имени атамана И.А. Бирюкова Алексей Хаюров, а также представители городской администрации, атаманы и казаки Всевеликого войска Донского, преподаватели и воспитанники кадетского корпуса, прихожане и паломники. В этот день в храм была доставлена чтимая икона Божией Матери «Донская». По окончании богослужения митрополит Никон вручил церковные награды: во внимание к помощи в деле строительства храмов Астраханской епархии коммерческий директор «УГМК-Холдинг» Игорь Кудряшкин Патриаршим указом был удостоен ордена святого благоверного князя Даниила Московского II степени; в связи с освящением храма Донской иконы Божией Матери с. Началово епархиальной награды — медали в честь священномученика Иосифа, митрополита Астраханского и Тверского, III степени были удостоены председатель совета директоров ОАО «Астраханьгазсервис» Александр Жидовинов и сотрудник строительного отдела Астраханской епархии, директор ООО «Строй-Русь» Астраханской области Сергей Беспалов; архиерейские грамоты были вручены епархиальному архитектору Николаю Ермолину, инженеру производственных работ храма Илье Киселеву, предпринимателю Сергею Сычкову. |
| В 40-е г. XIII века обострилась борьба за власть внутри самой Священной Римской империи между императором Фридрихом II (1212-1250), занявшим Папскую область и подступившим к Риму, и папой Григорием IX (1227-1241), а после его смерти — Иннокентием IV. Последний вынужден был даже тайно перебраться из Рима в Лион, где в июне 1245 г. собрал церковный собор, отлучивший от церкви посягнувшего на главенство в католическом мире германского императора , хотя это мало что изменило в реальной расстановке сил. Не менее тревожные обстоятельства складывались для папы и в новой Латинской империи. На Лионском соборе ее интересы представлял император Балдуин II и два латинских патриарха — Константинопольский и Антиохийский. Речь шла о судьбе Константинополя (а по сути и самой Латинской империи), под стены которой подступили войска Никейского императора Иоанна Ватаца. Ситуация была критической и решить ее без помощи извне было латинянам трудно. На чью же помощь можно было им надеяться? Силы Западной Европы оказались втянутыми во внутренний конфликт в Священной Римской империи, и потому рассчитывать на них не приходилось. Древняя Православная Русь, принявшая христианство из Византии и подчинявшаяся своей церковью Православному Никейскому патриарху, была, естественно, на ее стороне. Турки-мусульмане оставались одним из главных врагов католиков на Востоке. В сентябре 1244 г. они захватили Иерусалим, и на том же Лионском соборе 1245 г. папа Иннокентий IV рассматривал вопрос о новом крестовом походе в Палестину и освобождении Иерусалима. Не задействованными в политической интриге папы Иннокентия IV оставались только язычники... «татары»! Затевалась очень сложная игра. Прежде всего, необходимы были точные сведения о монголо-татарах. Еще за три месяца до собора папа отправил в Каракорум францисканского монаха Джованни дель Плано Карпини. Возглавляемое им посольство везло монгольскому императору (великому хану — каану) предложение папы принять католичество. Однако хан Гуюк, приняв дары и оказав честь дипломатам, отклонил предложение папы, передал ему свои, призывая подчиниться его власти, ибо он «силою Вечного Неба» является «Великим ханом всего великого народа» (51). |
| Гуюк был избран кааном на курултае годом ранее, и визит Александра в ставку должен был засвидетельствовать принятие им власти великого хана. Ранее Гуюку было доставлено письмо от римского папы Иннокентия IV. Коммуникации двора Гуюка принципиально облегчались большим числом христиан Церкви Востока. Существовала уверенность, что и сам каан вот-вот примет христианство. Об этом, в частности, сообщал в своих свидетельствах о Монгольском императорском дворе Плано Карпини. Из проблемных вопросов монгольско-русской повестки 1247 года потенциально мог подниматься вопрос о готовящемся походе Гуюка против Батыя. При такой перспективе Русь оказывалась бы вовлечена во внутримонгольскую распрю. Однако благодаря усилиям Сорхахтани-беки поход Гуюка удалось предотвратить. В 1248 году великий хан ушел из жизни, предположительно будучи отравлен по приказу Бату. Поездки в ставку каана содержали для князей немалые опасности. Некоторые исследователи предполагают, что и Александр Невский, и его отец Ярослав Всеволодович были отравлены при дворе монгольского императора. Причиной убийства Ярослава являлось отношение к нему как креатуре Бату, находившегося в жестком конфликте с великим ханом Гуюком. Свидетельства об отравлении князя приводил находившийся с дипломатической миссией в Каракоруме итальянский францисканец Плано Карпини. Непосредственным отравителем итальянец представлял Дорегене, мать Гуюка. Ярослав Всеволодович в 1246 году не мог по статусу проигнорировать поездку на курултай в Каракорум, где происходило избрание кааном Гуюка. В один из дней курултая он был приглашен к Дорегене-хатун, лично угощавшей гостя. По возвращении с трапезы он занемог и через семь дней умер. Тело князя при этом посинело, что явно указывало на присутствие яда 260 . После этого, как сообщал Карпини, Дорегене «поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну Александру, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для получения земли своего отца. |
| Черниговское княжество со смертью Михаила ослабло, Владимирское же не пошатнулось. Приехав из Новгорода и похоронив своего отца, погребенного во Владимирском Успенском соборе, Александр Невский в конце 1247 года прибыл к Батыю с братом Андреем и сильной дружиной. Хан, собираясь на войну с его давним врагом Гуюком, оценил этот поступок. Батый с войском и вассалами выступил в поход в начале 1248 года, но Гуюк неожиданно умер. Убедившись, что в Каракоруме заправляет союзная ему великая ханша Соркуктани-беги, Батый спокойно отпустил Александра и Андрея за ярлыками. Зимой 1249 года они невредимыми вернулись на Русь. Грамоты папы Римского, первая из которых должна была застать Александра в войске Батыя, а вторая — в Каракоруме, ему не повредили. Хотя вполне могли, учитывая, что монголы тщательно следили за иностранной перепиской. Ведь папа требовал, чтобы Александр извещал «братьев Тевтонского ордена» о походах татар, и благодарил князя, что тот якобы не пожелал подставить «выю твою под ярмо татарских дикарей». Камень, брошенный в Ярослава, будто бы тайно предавшего веру, был пробным. Эту сказку придумал даже не Карпини — в его отчете и намека на такое нет. Ложь была порождена болезненным воображением папы Иннокентия, который еще в 1245 году решил объявить крестовый поход не против монголо-татар, но против своего императора Фридриха II Штауфена. И теперь сидел, как в плену, дрожа от страха, во французском Лионе, пока по всей Италии и Германии рыцари с крестом насмерть бились с рыцарями с черным имперским орлом. Папа оскорбил память Ярослава в своем первом письме, начав с требования к Александру, чтобы он, «покинув путь греха, ведущего к вечному проклятию, смиренно воссоединился с той Церковью, которая тех, кто ее чтит, несомненно ведет к спасению прямой стезей своих наставлений». «Ты смысла здравого лишен, — писал папа, — коль скоро откажешь в своем повиновении нам, мало того — Богу, чье место мы, недостойные, занимаем на земле». Папа требовал, чтобы князь «матерь Римскую Церковь признал и ее папе повиновался, а также с рвением поощрял своих подданных к повиновению апостольскому престолу». И тогда папа его возвысит. |
| Святые мощи черниговских чудотворцев впоследствии были привезены из Орды в Москву и положены в монастыре св. Иоанна Предтечи под Бором, в Замоскворечье. Позже их перенесли в Архангельский собор Кремля, где они почивают и доныне. На месте первоначального погребения мучеников построена церковь Черниговских Чудотворцев, по имени которой и переулок назван Черниговским. Однако нужно отметить, что казнь Михаила Черниговского носила скорее политический характер, а религиозно-обрядовый момент был использован как повод. Это, впрочем, нимало не принижает подвига святого князя и не уменьшает его святости. Но в целом монголо-татары, при всей их жестокости, были очень терпимы по отношению к любой религии. Уважение ко всякой религии монголы строили на признании единого Божественного начала. Сами они таковым почитали Небо. Монголы проявляли большую терпимость и к христианству. Одной из причин этого было то, что в эпоху завоеваний Чингисхана и его потомков в Монголии большое влияние имели христиане-несториане. Несторианство исповедовали многие тюркские и монгольские племена, в частности уйгуры и кераиты, крещенные миссионерами-монахами из Персии. Несторианками были жены многих монгольских ханов. Сын Батыя Сартак также принял несторианство. Известно, что великие ханы Гуюк, Мункэ и Хубилай очень симпатизировали христианам. Хубилай на Пасху и Рождество приказывал несторианским священникам приходить во дворец с Евангелием и совершать богослужение с каждением Евангелия, которое Хубилай почтительно целовал. Точно так же поступали и приближенные хана, не будучи христианами. Правда, одновременно с христианами при дворе хана отправляли свои обряды мусульмане, язычники и даже иудеи. Терпимое отношение к чужой религии было одним из принципов политики Чингисхана. Понятно, что это было одним из условий, при котором Чингис мог надеяться создать мировую империю. Основным законодательным сборником, которым руководствовались преемники Чингисхана, была его «Книга запретов», или «Ясса», в которой, в частности предписывалось уважительное отношение ко всем религиям. И все ханы должны были клятвенно обещать исполнять это предписание. Великий хан монголов Мункэ в ответ на предложение монаха-францисканца Рубруквиса принять католичество заявил; «Все люди обожают одного и того же Бога, и всякому свобода обожать Его как угодно. Благодеяния же Божии, равно на всех изливаемые, заставляют каждого из них думать, будто его вера лучше других». Чем не экуменист XIII века? |
| Так сложилось положение на Руси в 1249 году». Английский историк Джон Феннел дал свою версию о возможных причинах смерти князя Ярослава Всеволодовича: «О событиях, связанных с его второй поездкой в Золотую Орду в 1245 году, сообщается только в двух источниках (в летописи Владимира и у монаха Иоанна де Плано-Карпини), причём с такой предельной краткостью, что любое объяснение этих событий может быть только гипотетическим. Мы знаем только, что Ярослав был вызван Батыем, что он поехал с двумя братьями и тремя племянниками, что был послан дальше, в столицу империи Каракорум в Монголию, что двигался он с огромной свитой, большая часть которой погибла по дороге, и что он либо умер на обратном пути (версия русской летописи), либо бы отравлен в Каракоруме 30 сентября 1246 года вдовой великого хана Угедея (версия Иоанна де Плано-Карпини). исследователи выдвигали различные объяснения. Советский историк В.Т. Пашуто, напрмер, считает, что тот факт, что Ярослав, по-видимому, согласился на переговоры с курией, вполне мог послужить причиной для отравления. Другой причиной могло стать желание великого хана Гуюка и его матери иметь своего собственного ставленника на владимирском престоле. Американский историк Г. Вернадский указывает на «напряженность отношений» между новым великим ханом Гуюком (сыном Угедея) и Батыем, и на возможность того, что Гуюк рассматривал Ярослава как инструмент в руках Батыя и, следовательно, «считал необходимым избавиться от него без лишнего шума». Русский исследователь Б.Я. Рамм в своей книге «Папство и Русь в Х–ХУ веке» описал гибель князя Ярослава: «После того, как планы феодально-католической экспансии против Руси потерпели крушение – на северо-западе в результате Ледового побоища, на юго-западе после битвы под Ярославом, – на западных границах Руси наступило некоторое затишье. Это отнюдь не означало, что на Западе забыли о Руси или перестали бы интересоваться возможностью обосноваться на ее землях. Дело было в другом. Убедившись в том, что русские готовы дать решительный отпор любой попытке агрессии со стороны Запада (несмотря на значительное истощение внутренних сил в стране в результате многолетней ожесточённой борьбы с татарами), западноевропейские политики прибегли к средствам дипломатического характера, перенесли главное внимание на настойчиво повторяющиеся попытки склонить русских князей к сближению с Западом, особенно к признанию католичества, к заключению унии с римской церковью, что открыло бы агрессорам двери внутрь страны. |
| Подобно Даниилу Галицкому Михаил Черниговский также не желал выражать покорность Орде и только в 1246 году приехал в Орду к Батыю «прося волости своей от него». Между тем соперник Михаила – Ярослав Всеволодович сразу же по возвращении Батыя с западного похода (в 1243 году) приехал к нему с выражением покорности. Как видим, в интересах Батыя было выдвинуть в противовес Михаилу, занявшему неприязненную позицию по отношении к татарам, его соперника – владимирского князя, и пойти навстречу общерусским притязаниям последнего. По словам летописи, Батый поставил его в положение старейшего «все князем в Русском языце» и передал ему Киев, как князю, занявшему первенствующее положение на Руси. Ярослав послал в Киев своего наместника боярина Дмитра Ейковича. По приказу Батыя был убит прибывший в Орду Михаил Черниговский. Историки обычно объясняли смерть Михаили отказом выполнить языческий обряд. Причины его гибели лежали глубже, чем принято думать. Отказ пройти через огонь мог только послужить предлогом для казни. Батый не доверял черниговским князьям, поскольку они держались западной ориентации. Отношение Батыя к Ярославу не изменилось, по-видимому, и тогда, когда великий князь попал в немилость при императорском дворе. Монгольская империя считалась собственностью целого рода (потомков Чингиз-хана), члены которого должны были съезжаться вместе для обсуждения общеимперских дел на сеймы (курултаи); но вместе с тем монгольской империей управлял избиравшийся на курултае император – преемник Чингиз-хана. В основе верховного управления лежала известная двойственность, которая дала себя знать после смерти Угедея (1241 год). С одной стороны, верховным авторитетом для потомков Чингизхана, по принципу родового владения, был старший в роде, а именно Батый (с кончиной четырёх сыновей Чингиз-хана), с другой стороны, по принципу личного наследования, высшей властью пользовался тот из них, который занимал императорский престол, переходивший от Чингиз-хана по прямой линии (Гуюк). Императорский престол после смерти Угедея оставался вакантным; около трех лет делами правила старшая из жен Угедея – Туракина, и выборы откладывались, так как старший в роде – Батый, будучи в плохих отношениях с сыном Угедея Гуюком, уклонялся от приглашений на курултай под предлогом болезни. |
|
|
