| После отъезда Брауншвейскаго семейства, дом тот был занят учрежденною тогда мореходною школою, и наконец с 1798 г. помещается в нем тихая обитель инокинь. 31 На втором соборе, под председательством Иоакима были: Адриан, митрополит Казанский и Свияжский, Евфимий, митрополит Сарский и Подонкий, Павел, митрополит Нижегородский и Алатырский, Афанасий, архиепиекоп Холмогорский и Важеский. Акт. ист. т. V, 194. 32 Словарь писат. дух. чина. стр. 237–240. Ист. руск. Церкви Филарета пер. 4, стр. 123 – 125. Акт. ист. т. V. 194. 34 Книга глаголемая чиновник соборныя великия церкви боголепного преобр. Христова, града Холмогор. 36 В 1697 на диакона Петра Артемьева доносил патриарху его священник. Что он после Евангелия читал поучение, похваляя в вере поляков, ляхов и литву; прочитал молитву Отче наш на амвоне по-римски, приклякнув на колени; носит он на себе вместо креста мошну, и в ней образок Антония падуанскаго, еретика суща; глаголет исхождение Духа Святаго от Отца и Сына; исповедовался и приобщался у иезуитов; освященный собор называет забором, который хочет перескочить; патриархов называет потеряхами, потому что истинную православную веру потеряли, и проч. Истории России Соловьева, т. 14, стр. 321. 38 Свиту царскую составляли: князь Голицын, Лефорт, князь Кесарь Ромодановский, Бутурлин, Шеин, Апраксин, князья Щербатов и Лыков, Нарышкин, Лопухин, доктор Гульот, царский духовник Тимофей, певчие, карло, 10 потешных солдат, 40 стрельцов, всего до 100 человек. 39 В грамоте архиепископа Афанасия к архимандриту Фирсу 26 июля 7201 (след. еще до приезда Петра в Архангельск) сказано: «к нам его Государев благоволительный глагол был, еже шествовати с ним к вам в Соловецкий монастырь». Опис. Соловецкого монастыря архимандрита Досифея, 1836 года, ч. III. стр. 252. 43 Крест этот находится ныне в Архангельском кафедральном соборе, куда перенесен по Высочайшему повелению 29 июня 1805 г. вследствие просьбы жителей Архангельска. Голландская надпись вырезана Петром в нижней части креста; она значительно повредилась от времени, и едва заметны буквы. |
| Чем вызывались и поддерживались «пересуды» и «недоброхотство», на которые жалуется Евгений, это можно, кажется, видеть отчасти из следующего характерного письма кн. А. Н. Голицына, бывшего обер-прокурора св. Синода и министра духовных дел, к известному архим. Фотию (Спасскому) от 23 января 1823 года: «я желаю спросить вас, пишет князь, о Евгение киевском, знаете ли вы его лично или по чьим словам? Я вам откровенно скажу, что я в нем нахожу какую-то холодность к пастве его, когда он был в других епархиях, – я говорю о душах и о спасении вверенной паствы; потом все ученые светские его очень любят и в его здесь пребывание (в Петербурге) пребывание беспрестанно он с ними был, а некоторые из них вольнодумцы. Сам я сего видел не часто, хотя я с своей стороны и был у него несколько раз; вид его находил почтенным, в разговорах основателен, а говорил более об устройстве и экономии епаршеской но не распростанялся со мною о духовных материях и был со мною генерально скрытен. В Киеве теперь он действует хорошо в отношении приведения в порядок расстройства лавры, которая при Серапионе (1803–1822 г.г.) была в жалком положении. – Вот я вам сказал, что мне в нем казалось; я бы желал знать, коротко ли вы его знаете и ежели имеете верные об нем сведения, я очень рад буду ошибиться, ибо я иного не желаю, как отыскивать людей для служения церкви Господней. Ничего нет сего важнее, что хочешь устроивай и пиши, ежеле нет исполнителей боящихся Бога и любящих его, ничего доброго не будет» (Русская Старина, 1882 г., т. 34, стр. 431). – Сам м. Евгений писал Анастасевичу от 16 января 1822 г., что Голицын его «не любить» (Древняя и Новая Россия, 1881 г., февраль, стр. 304); а в письмах к Румянцеву называл его, без сомнения за его мистицизм, «погасителем просвещения» (переписка, стр. 118 и 123), намекая тем самым на причину неприязни к нему Голицына. – К числу недоброхотов Евгениевских относился и Серафим, архиеп. Тверской, а потом м. новгородский. Анастасевич, получив письмо Евгения от 8 января 1818 г. чрез М.М. Михайлова, заметил на нем: «при (этом последний) сказал, что главный его (Евгения) в Синоде недоброжелатель Серафим Тверской.» «Едва ли не его называет» Евгений «врагом и гонителем» своим, который-де «не допустит меня быть повыше», т.е. быть переведенным из Пскова в Киев (письмо к Анастасевичу от 16 января 1822 г., Древняя и Новая Россия, 1881 г., стр. 307). |
| – Нет, Пестель, не так. Зачем вы смеетесь? Ну, зачем, зачем вы мучаете себя? – Я не смеюсь, Голицын, я только мучаюсь, или кто-то мучает меня, убивает, любя… Должно быть, я не понимаю тут чего-то главного… Муравьев однажды сказал обо мне: «есть вещи, которые можно понять лишь сердцем, но кои остаются вечною загадкою для самого проницательного ума». Я ничего не понимаю сердцем, я сердцем глуп. А вот у Муравьева сердце умное. Я мог бы его полюбить. Скажите ему это, когда увидите его. А ведь он не любит меня?.. – Не любит, потому что не знает, – возразил Голицын. – А вы знаете? – Знаю. Теперь знаю. Голицын улыбнулся. Пестель – тоже, и от этой улыбки лицо его вдруг помолодело, похорошело, как будто мертвая маска упала с живого лица, и он сделался похож на портрет шестнадцатилетней девочки, который стоял на столе. – Вы сами себя не знаете, Пестель, – продолжал Голицын: – вы с Муравьевым очень не похожи и очень похожи. – И я мог бы убить, любя? – Нет, не могли бы. Вы не другого, а себя убиваете. Но это все равно. Вы тоже губите, уже почти погубили душу свою, чтобы спасти ее… Слушайте. Голицын взял Библию, открыл Евангелие от Иоанна и прочел: – «Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир. Так и вы теперь имеете печаль. Но возрадуется сердце ваше»… Пестель молчал и улыбался, но лицо его побледнело так, что Голицын боялся, что ему сделается дурно. – Ну, а теперь давайте спать, Павел Иванович! Мне завтра ехать рано. Голицын позвал денщика и велел подавать лошадей на рассвете. – Куда вы едете? – спросил Пестель. – В Лещинский лагерь под Житомиром. Там сбор Васильковской Управы и Общества Соединенных Славян. – Зачем сбор? – Решать, когда начинать. – И вы думаете, начнут? – Думаю. – Как дважды два пять? – усмехнулся Пестель. – Не знаю, – возразил Голицын: – вы же сами говорите, что не надо слишком много думать, чтобы сделать. – А если начнут, хотите быть вместе? – спросил Пестель. |
| Князь Александр Николаевич Голицын родился 8 Декабря 1773 г. Отец его, князь Николай Сергеевич, гвардейский капитан, умер через две недели после рождения сына; мать, урождённая Хитрово, бывшая третьей женой кн. Голицына, по смерти мужа вышла замуж за гвардейского же капитана Кологривова. Маленький князь Голицын остался и рос почти сиротой. К счастью увидала его, бывая у Кологривовой, известная камер-юнгфера Екатерины Марья Савишна Перекусихина, полюбила его и представила Императрице. «Голицын был мальчик крошечный, весёленький, миленький, остренький, одарённый чудесной мимикой, искусством подражать голосу, походке, манерам особ каждого пола и возраста». Императрице он также понравился и она поместила его на свой счёт в Пажеский корпус. Из корпуса по воскресеньям и праздничным дням привозили его в Зимний Дворец играть с малолетними тогда великими князьями Александром и Константином Павловичами, и это было началом близости его с Александром, продолжавшейся во всю жизнь Императора Александра. В Январе 1791 г. кн. Голицын пожалован камер-пажом; а в 1794 г. в Преображенский полк поручиком; но в Августе того же года переименован камер-юнкером и назначен состоять при Дворе В.К. Александра, вступившего перед тем (в 1793 г.) в брак с Елизаветой Алексеевной. При коронации Павла 5 Апреля 1797 г. Голицын пожалован камергером, но 6 Мая 1799 г. «по Именному Высочайшему указу, писанному и подписанному Собственной Государя Императора Павла I рукой, от службы отставлен». Опала обрушилась на князя вследствие какого-то неудовольствия Павла на Сына 27 . Государь, однако же, позволил ему жить в Москве, где он и поселился в скромном домике с садом на Девичьем поле. С кончиной Императора Павла оканчивалось опальное положение князя. Император Александр вскоре по восшествии на престол вызвал его в С.-Петербург и заставил вступить в службу. В 1802 г. 2 Сентября Голицын определён был в Сенат за обер-прокурорский стол в 1-м департаменте; через несколько дней, 21 Сентября занял обер-прокурорскую должность в том же департаменте Сената, а в 1803 г. 21 Октября назначен обер-прокурором в Синод. При самом назначении его на эту должность, Государь сделал его своим Статс-Секретарем, дав ему право представлять свои доклады непосредственно, а не через генерал-прокурора или статс-секретарей, состоящих при личных докладах, как было до того времени 28 . |
| Слева: Императорский Указ об отмене крепостного права 1861 г. Справа: князь С. П. Голицын Выбрав военную карьеру, Голицын начал службу в 1832 году в Преображенском полку. В 1848 году вышел в отставку в чине капитана, а в 1854–1858 годах, находясь за границей, вернулся на государево поприще, работал в русской дипломатической миссии в Штутгарте (Вюртемберг). В апреле 1856 года пожалован в камер-юнкеры Высочайшего двора. Состоял в знакомстве с графом А. К. Толстым, имение которого находилось на севере Черниговской губернии. Будучи крупным помещиком, Голицын сам имел многочисленные владения в этом крае. В Новозыбковском уезде он считался самым богатым землевладельцем. Одной из его племянниц была дочь младшего брата Павла княгиня Мария Павловна, супруга предводителя Новозыбковского дворянства князя Николая Дмитриевича Долгорукова. Ещё в 1850-е годы Голицын заинтересовался крестьянским вопросом и обсуждал с местными помещиками варианты его разрешения. В 1858 году его избирают в члены Московского губернского комитета для составления проекта Положения об устройстве быта помещичьих крестьян. За год до этого он публикует знаменитую «Печатную правду». В своей работе князь пытался ознакомить крестьян с предполагаемой реформой и удержать их от реакционных выступлений. Несмотря на то, что князь был сторонником освобождения крестьян с землёй, «Печатную правду» либералы подвергли резкой критике. В 1859 году Голицын печатает статью «Деревенские думы», в которой говорит об обязательном выкупе крестьянских наделов и участии крестьян в оценке уступаемых земель. В тот год по велению Императора он вошёл в состав редакционных комиссий и сразу же примкнул к тем, кто стоял за освобождение крестьян с землёй. Князь Голицын вступил в должность черниговского губернатора 14 марта, а 16 марта состоялось открытие губернского по крестьянским делам присутствия. На первом же собрании князь обратился к местным дворянам с речью: «Во главе предстоящих вам занятий стоит приведение в исполнение великого двухсословного преобразования. Первый шаг этого дела был совершён ещё до моего приезда. Всемилостивейший Манифест обнародован 9 марта, и в настоящую минуту нет места в Черниговской губернии, в котором он не был бы известен. |
| Поступок императора объяснялся тем, что в первые годы царствования Голицын входил в его ближайшее окружение. В то время Александр еще старался всюду назначать близких себе людей. Даже С. Рункевич, автор официозного сочинения «Русская Церковь в XIX веке», должен был признать, что князь Голицын был совершенно не подготовлен к своей должности . При новом обер–прокуроре, бывшем другом царя, члены Святейшего Синода, и прежде всего митрополит Амвросий, который состоял в их числе до самой своей смерти 21 мая 1818 г., были вынуждены отказаться от какого–либо сопротивления. Введенный Яковлевым порядок, согласно которому отчеты царю представлял обер–прокурор и все делопроизводство Святейшего Синода велось почти исключительно канцелярией обер–прокурора, остался в силе. Князь Голицын стремился сосредоточивать в своей канцелярии практически все дела церковного управления. В 1807 г. епархиальным архиереям было предписано доносить в канцелярию обер–прокурора обо всех важных делах в епархиях. Это еще более усиливало их зависимость от него. Реформа духовных училищ в 1808 г. проводилась под личным руководством князя Голицына. Образованная вскоре после этого Комиссия духовных училищ подчинялась не непосредственно Святейшему Синоду, а обер–прокурору, принявшему на себя тем самым ответственность за духовное воспитание подраставшего поколения. В 1810 г. князь Голицын стал министром народного просвещения, сохранив вместе с тем и должность обер–прокурора. В 1811 г. ему был поручен еще Департамент иностранных исповеданий. Итак, с этого года Голицын управлял сразу тремя ведомствами: Министерством народного просвещения, обер–прокуратурой Святейшего Синода и Департаментом иностранных исповеданий. В его лице объединялось все, что было связано с «христианским просвещением», как его согласно понимали Александр I и Голицын. Задачу христианского просвещения, стоявшую, по их мнению, как перед церковными, так и перед государственными властями, они усматривали в победе «внутреннего христианства». Такое представление было обусловлено мистическими наклонностями Александра I, усилившимися в связи с событиями 1812 г. |
| Его не отдаляли от правительства, но никогда не приближали к источнику власти, никогда не имел он сильного влияния на ход правительственной машины, а что было виною – фаворитизм! Его отбивали от первых мест люди худородные, но умевшие приближаться к источнику власти, угождать, служить лично, к чему Голицын не чувствовал никакой способности. С негодованием смотрел Голицын на брак Петра I с худородною женщиною, около которой сосредоточивались ненавистные выскочки, и должен был преклониться пред этою женщиною, как пред самодержавною государынею. Наконец он дождался счастливого времени: вступил на престол законный наследник, от честного брака рожденный, и какая же награда Голицыну, человеку, сильнее которого, конечно, никто не желал воцарения сына Алексеева? Чуть-чуть не опала, и вся власть в руках людей из враждебной фамилии, вся власть в руках двоих Долгоруких, и, как нарочно, самых незначительных из фамилии по личным достоинствам. Долго ли же терпеть? Петр II умирает; Голицын указывает ему преемницу, и все повинуются этому указанию. Как же благодарна будет новая императрица Голицыну, главному виновнику ее избрания? Но Голицын научен горьким опытом: он знает, что сначала будут благодарны, сначала поласкают человека, неспособного быть фаворитом, а потом какой-нибудь сын конюха, русского или курляндского, через фавор оттеснит первого вельможу на задний план. Вельможество самостоятельного значения не имеет; при самодержавном государе значение человека зависит от степени приближения к нему. Надобно же покончить с этим, надобно дать вельможеству самостоятельное значение, при котором оно могло бы не обращать внимания на фаворитов. Когда все изъявили свое согласие на избрание Анны, князь Дмитрий начал говорить: «Воля ваша, кого изволите, только надобно нам себе полегчить». «Как себе полегчить?» – спросил кто-то. «Так полегчить, чтоб воли себе прибавить», – отвечал Голицын. Если верить собственному показанию князя Василия Лукича Долгорукого, он возразил: «Хотя и зачнем, да не удержим этого», на что Голицын отвечал: «Правда удержим» – и, видя, что никто не решается произнести своего согласия, продолжал: «Будь воля ваша, только надобно, написав, послать к ее величеству пункты». |
| А. Н. Голицын во главе Министерства духовных дел и народного просвещения Опубликовано в альманахе «Альфа и Омега», 18, 1998 12 июня, 2012 Опубликовано в альманахе «Альфа и Омега», 18, 1998 Никто не сомневается, что для воспитания ребенка в духе Православия его с детства необходимо приобщать к церковной жизни и знакомить со Священным Писанием. Сейчас, когда взрослые люди приходят в Церковь, они остро чувствуют, сколь многого лишились в детстве. Известно, с другой стороны, что многие революционеры были воспитанниками православных духовных семинарий — дети нуждаются в религиозном образовании, но грубая настойчивость педагогов может отвратить ребенка от религии. Российское правительство неоднократно пыталось найти “царский путь” взаимодействия религии и образования. Один из таких экспериментов был проведен при императоре Александре I, когда возникло Министерство духовных дел и народного просвещения. Ученые отрицательно отзывались о результатах его работы. Например, М. И. Сухомлинов пишет, что у сотрудникоФв министерства “религия выставлена только началом воспитания, в действительности ими руководили другие начала”, а “призыв евангельской любви и правды заглушаем был криком фанатиков” 1 . Таким образом, действия министерства в области просвещения считаются чуть ли не инквизиционными. Однако существует иная оценка деятельности министерства. Одним из главных организаторов и вдохновителей министерства был князь Александр Николаевич Голицын. Он родился в 1773 г. и после кратковременного домашнего воспитания был представлен императрице, которая определила мальчика в Пажеский корпус. В это время маленький Голицын часто играл с великими князьями Александром и Константином, что в дальнейшем определило крепкую дружбу будущих императора и министра. Блестящей карьере князя немало способствовало и расположение Екатерины II — в 21 год Голицын стал поручиком Преображенского полка, тогда же — камер-юнкером, в 23 года — камергером, что уже соответствовало званию полковника. Тем не менее, после получения чина поручика светское и очень поверхностное образование молодого Голицына завершилось. Среда, в которой он пребывал с детства, не могла не приучить к рассеянной жизни; повлияла она и на религиозные взгляды юного Голицына: поскольку тогдашнее светское общество не отличалось благочестием, князь, как и многие другие, считал себя неверующим и вел ветреную жизнь, не слишком задумываясь о вечном. |
| С 1714 по 1721 год Князь Голицын начальствовал в Финляндии, которую отличным мужеством своим покорил до самых границ Лапландских. Главные победы им тогда одержанные, были следующие: начале 1714 года, во время отсутствия из Финляндии Генерал-Адмирала Графа Апраксина, узнав, что Генерал-Майор Аренфельд с осмью тысячами Шведов расположился близ города Вазы, у деревни Лапал, Голицын взял такое ж число войска, двинулся к тому месту и 19 февраля увидел Шведов стоявших в боевом порядке. Аренфельд предупредил его атакою: сделав изо всех четырех, шеренг один залп по Русским, ударил в штыки. Между тем Голицын, выдержавший огонь Шведов, встретил их таким же залпом, но с большим успехом по причине близкого расстояния; потом, принял неприятеля, в штыки и опркинул его. На месте легло Шведов более, пяти тысяч человек. Взято в плен 534 чел., с 20 заменами, 7 пушками и 4 Гаубицами. Государь пожаловал Князя Михаила Михайловича Генерал-Аншефом и удостоил его лестным письмом 144 . Вслед за тем Петр Великий, вопрошая Голицына, где находятся войска Шведские, писал к нему: не можно ли их далее отбоярить? – В том же 1714 году, Князь Михаил Михайлович участвовал в морском Ангутском сражении, на коем Российский флот, под предводительством Государя, получил в добычу от Шведского один фрегат, шесть галер и три шербота. – В 1720 в июле, выступил он с шестидесятью одною галерой и двадцатью девятью лодками против ; неприятельской эскадры, находившейся позади острова Фрисберга в состоявшей из одного корабля, четырех Фрегатов, трех галер, одной шнавы, одного галиота; трех шерботов и одной бригантины; Лишь только Голицын, ожидавший попутного ветра, вошел в Гренгамскую гавань и готовился атаковать эскадру, неприятель, к которому присоединилась флотилия Вице-Адмирала Зейблата, устремился на Российские галеры. Голицын отступил в гавань Фрисберг, чтобы заманить туда Шведов; когда же они в запальчивости своей зашли далеко в Ламеландский залив, в коем находилось множество мелей и камней: то Российский Полководец вдруг атаковал неприятеля (27-го июля) при острове Гренгаме; два Шведские фрегата, отстреливаясь, стали на мель; другие два пошли на уход; но были догнаны и, после отчаянной обороны, взяты. Вице-Адмирал Шведский воспользовался этим временем и успел с остальными судами выйти из шхер в открытое море, так, что его и догнать уже было не можно. Сто четыре пушки, · воинские снаряды, около пятисот матросов и солдат и тридцать семь офицеров взяты на четырех фрегатах. Число убитых с нашей стороны простиралось до 82 человек, раненых до 246. Неприятель претерпел гораздо больший урон. Государь столь был обрадован, этою победой 145 , что присланного с известием об оной. Майора Шипова, произвел, через чин, в Подковники; Голицыну пожаловал шпагу и трость, осыпанные бриллиантами, за его воинский труд и добрую команду. 146 |
| – Кто здесь? – спросил знакомый голос, и Голицын увидел в оконце лихо закрученный ус Левашева. – Михайлов, – ответил голос Подушкина. «Почему Михайлов? Ах, да. Валериан, сын Михайлов», – сообразил Голицын. – Celui-ci a les fers aux bras et aux pieds., – сообщил кому-то Левашев, как будто показывал редкого зверя. И Голицыну почудилось, что в «глазке» промелькнуло лицо великого князя Михаила Павловича. На стенах камеры были рисунки и надписи, большею частью полустертые, – должно быть, тюремщикам велено было соскабливать, – замогильная летопись прежних узников. Уцелели немногие. Под женской головкой стихи: Ты на земле была мой Бог, Но ты уж в вечность перешла. Молись же там… Дальше стерто; остались только два слова: «тебя увидеть». Под мужским портретом: «Брат, я решился на самоубийство». Под женским: «Прощай, maman, навеки». И рядом – слова Господни: «В темнице бых, и посетисте Мя» Открылась дверь, вошел священник в пышно-шуршащей шелковой рясе, с наперсным крестом и орденом. – Князя Валериана Михайловича Голицына честь имею видеть? – стоя на пороге, церемонно раскланялся. – Не обеспокою? – Сделайте одолжение, батюшка. «Ну, слава Богу, коли поп, значит, не пытка, а казнь», – подумал Голицын и вспомнил Великого Инквизитора в «Дон Карлосе» Шиллера. Хотел подняться навстречу гостю, но грузно опустился, гремя кандалами. Тот подскочил, поддержал. – Не ушиблись? Полпуда весу в ожерельице, шутка сказать… – Нет, ничего. Что ж вы стоите, садитесь, – пригласил Голицын. Гость поклонился опять так же церемонно и сел на стул. – Позвольте представиться, отец Петр Мысловский, Казанского собора протоиерей, здешних заключенных духовный отец и, смею сказать, – друг, чем и хвалюсь, ибо достойнейших людей дружбой и похвалиться не грех. «Шпион, зубы заговаривает!» – подумал Голицын и вгляделся в него: рост огромный, сложенье богатырское; сановит, благообразен; великолепная рыжая борода с проседью: такие мужики бывают пятидесятилетние; и лицо мужицкое, грубоватое, но доброе и умное; маленькие, закрытые с боков нависшими веками, треугольные щелки глаз, с тем выражением двойственным, которое часто бывает у русских людей: простота и хитрость. |
|
|
