издательство П.П. Сойкина Акафист Акафист – наименование особенных хвалебных песнопений в честь Спасителя, Божией Матери и святых. Наименование это, от греческого слова ακαθιστος, что буквально значит «неседальный», указывает на то, что означенныя песнопения исполняются молящимися стоя. Акафисты состоят из 25 отдельных песнопений – 13 кондаков и 12 икосов, из коих 1-й кондак и икосы оканчиваются восклицанием «радуйся»..., а 12 кондаков припевом «аллилуия». Акафист Божией Матери является древнейшим и вместе образцом для всех остальных акафистов. Составление его, относят к VII в. По сказанию так называемых «повестей о неседальном», одна из коих помещена и в нашей Триоди Постной, акафист этот представляет собою хвалебно-благодарственный гимн Богоматери по случаю чудесного избавления Константинополя от осады персами и аварами в 626 г. Указания на этот повод, к написанию акафиста находятся и в нем самом, особенно в 5-м икосе. Автором акафиста одни полагают Романа Сладкопевца ; другие – Сергия, патрирха Константинопольского, современника осады 626 г.; третьи – другого современника и описателя того же собыпя Георгия Писиду. Последнее мнение подтверждается как формой, так и содержанием акафиста. Он написан тем же ямбическим стихом, как и другие сочинения Писиды, и содержит мысли, встречавшиеся в его сочинениях «о творении мира» и «о суете мира». Икосы и кондаки акафиста, начиная с 1-го икоса, в греческом подлиннике расположены в алфавитном порядке, т. е. 1-й икос начинается альфой, второй витой и т. д. Последний кондак начинается омегой. Первоначально акафист исполнялся только в Константинопольском Влахернском храме, где он и был воспет в первый раз в ночь после чудесного событич. С IX в. он вошел в состав богослужения субботы 5-й недели великого поста. Указания на употребление его в русской церкви и сохранились от XII в. В 1855 г. акафист Божией Матери переведен на русский и язык Митрополитом Московским Филаретом. Акафист Иисусу Сладчайшему одними приписывается иноку Студийского монастыря Феоктисту (IX в.), другими – Иоанну Евхаитскому (XI в.), но когда последний писал канон Иисусу Сладчайшему, акафиста еще не было и сказать что-либо определенное о времени его составления и об авторе трудно. С уверенностью можно сказать только, что образцом для его составления послужил акафист Божией Матери.

http://azbyka.ru/otechnik/Spravochniki/p...

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КИРИЛЛ VI († 18.04.1821, Адрианополь, ныне Эдирне, Турция), сщмч. (пам. греч. 18 апр.), патриарх К-польский (4 марта 1813 - 13 дек. 1818). Род. в Адрианополе в семье небогатого торговца Василия Сербедзоглу, который был выходцем из Кесарии Каппадокийской. При крещении получил имя Константин. А. Гудас считал, что К. род. в 1775 г. ( Γοδας. 1872. Σ. 14), по мнению Т. Цонидиса - в кон. 60-х гг. XVIII в., т. к. иначе получилось бы, что К. был рукоположен во диакона в возрасте 16 лет ( Τσονδης. 1986. Σ. 13). Константин получил начальное образование в школе родного города у известного в то время учителя Георгия с о-ва Кос. Его взял под покровительство Адрианопольский митр. Каллиник (впосл. К-польский патриарх Каллиник V ); он подарил подростку несколько учебников, к-рые тогда были редкостью. По окончании школы Константин намеревался продолжить образование за границей, но из-за недостатка средств ему пришлось отказаться от поездки. Он посвятил себя служению Церкви в иноческом звании. В 1791 г. митр. Каллиник постриг его в монашество с именем Кирилл, рукоположил во диакона и назначил секретарем и архидиаконом митрополии. В сент. 1792 г. митр. Каллиник был перемещен на Никейскую кафедру. В 1801 г. К. получил место архидиакона при Эфесском митр. Гаврииле, а вскоре был приглашен Каллиником, занявшим К-польский Патриарший престол, на должность главного секретаря Патриархии и возведен в сан архимандрита. В 1802 г. он опубликовал неизданные поэтические произведения визант. писателей Феодора Птохопродрома, Георгия Писиды, Никифора Ксанфопула и каталог К-польских патриархов. Для материальной поддержки Великой школы нации он организовал сбор средств по всей Османской империи и сделал личные пожертвования. Сщмч. Кирилл VI, патриарх Константинопольский. Икона. Иконописец К. Вулкиду. 1996 г. (ц. сщмч. Кирилла в Питио) Сщмч. Кирилл VI, патриарх Константинопольский. Икона. Иконописец К. Вулкиду. 1996 г. (ц. сщмч. Кирилла в Питио)

http://pravenc.ru/text/1840373.html

Вместо обычного приветствия: «радуйся, путеводительница верных к целомудрию» в греческих рукописях IX и X вв., в славянском Кондакарии XI в. Син. Библ. 319 читается: «радуйся, путеводительница персов целомудрию» ( κκλησιαστικη λθεια 1892 г. 395. Кондакарий в греческом подлиннике XII-XIII в. стр. 16. 1879 г. Сочинение архим. Амфилохия). Из истории же известно, что персы в союзе с аварами осаждали Константинополь только при Ираклии (в 626 г.), два позднейшие нападения (в 673 и 717 г) были произведены не ими, а арабами. С приурочением акафиста к осаде Константинополя персами становится понятным и такое приветствие пятого икоса, как: «радуйся, избавляющая от варварского (в греческом Кондакарии XII–XIII в. и славянском XI в. „от многобожественного“) идолослужения». Оно представляет благодарность Божией Матери за избавление. от насильственного введения идолопоклоиства, которым угрожали предводители аваров и персов – хан Баян и Сарвор. На все предложении граждан Константинополя первый говорил одно: «никакого мира не буду я и друг мой заключать с Ираклием, пока он не отречется от своего распятого Бога». Подобное требование неуместно в устах монотенстов-арабов, и потому с отнесением акафиста к осаде Константинополя в 673 и 717 г. (так делает Синаксарь Каллиста) упомянутое приветствие остается необъяснимым. В горделивом заявлении хана Баяна: «не обольщайте себя надеждою на Бога, в которого вы веруете; завтра я непременно возьму город ваш и превращу его в пустыню», находит свое объяснение и приветствие 6 икоса: «радуйся, лживость идолов обличившая». В том же самом свете представляют происхождение акафиста и некоторые исторические памятники. К ним принадлежат «Bellum Avaricum» – сочинение современника и описателя осады 626 г. Георгии Писиды, и «повести о неседальном». Первый, положим, выражается еще не совсем определенно: просто приглашает граждан Костантинополя воспеть в благодарность за избавление торжественный гимн (Migne, P.G. 92 р. 1892), но за то вторые уже прямо считают акафист благодарственною песнию Богородице за спасение его Константинополя от аваров и персов.

http://azbyka.ru/otechnik/Lopuhin/pravos...

3 . Несколько особняком от Ш. Василия Великого и Севериана Гавальского стоит Ш. византийского автора VII в. Георгия Писидийского, написанный по-гречески в стихах. В оригинале он носит название «Шестоднев или Миротворение» и состоит из 1910 ямбов. Автор, уроженец византийской провинции Писидия (в Малой Азии), был лицом духовным, близким к константинопольскому патриарху Сергию I (610–639) и к императору Ираклию (610–641). Помимо Ш. он написал ряд других ямбических поэм («О походе царя Ираклия на персов», «Описание войны у стен Константинополя между аварами и гражданами города», «Песнь святому Христову Воскресению», «Ираклиада, или о совершенном поражении Хосроя, царя Персидского», «Ямбы о суете жизни», «На нечестивца Севера»). Популярность Георгия Писиды как поэта была такова, что в поздневизантийское время его даже приравнивали к Еврипиду. Переведен «на русский язык» его Ш. был в 1385 г. неким Дмитрием Зографом, который оставил приписку к своему переводу, откуда мы и знаем имя переводчика, дату его работы и то, что перевел он именно на «русский язык», хотя перевод его не отличается от переводов, сделанных в то время на Балканах. Перевод Ш. Георгия Писиды стоит в ряду переводов других византийских «естественнонаучных» сочинений, сделанных в то время: «Диоптры» Филиппа Монотропа, выборок из комментариев Галена на Иппократа, под названием «Галиново на Ипократа», диетических и лечебных советов и предписаний и др. В переводе поэма «премудраго Георгия Писида» получила заглавие «Похвала к богу о сотворении всеа твари». Автор восхищенно и поэтично говорит о мире: о небе, бесконечном и постоянном в своем движении («стоя же, бегает и, ходя, пребывает»); о земле, каковая представляется ему чем-то вроде точки, окруженной бездной; об ангелах, которые, как и небо, «стоаще, летают и, утвержени, текут»; о воздухе, похитить который не могут ни богатый, ни сильный; о солнце, этом «всепитательном огне», производящем под землею вечер, а над землею день; о «малой лунной свеще», сияющей «от огнезарного света солнечнаго»; о четырех стихиях, четырех временах года и т. д. Георгий Писида говорит также о человеческом естестве и бытии, о чувствах, о растениях, зверях и птицах. Свои «этюды»-описания он вводит обычно риторическим вопросом: «Кто нашего детороднаго семене, изгнившаго, на угущение костяное съплетаеть? Аще бо не изгниеть и наше семя, яко тело мрътво погребено в чреве, не въплощается на рождение младенец, и на кожу и на жилы не претворяется».

http://azbyka.ru/otechnik/bibliog/slovar...

М. Г. использует большое количество источников (их отождествление см. в: Μαυρομτη-Κουτσογιαννοπολου. 1984). Если для 1-го раздела он использует неск. десятков источников, переключаясь с одного на другой при описании маленького эпизода, то в последнем разделе подолгу следует за одним сочинением. Основной источник 1-го раздела - «Шестоднев» свт. Василия Великого. М. Г. привлекает сочинения др. богословов (прп. Анастасия Синаита, еп. Феодорита Кирского, свт. Иоанна Златоуста, прп. Иоанна Дамаскина), дополняет их данными из сочинений светских визант. авторов (Михаила Пселла, Феофилакта Симокатты, Георгия Писиды), несохранившейся версии «Физиолога» и античных текстов (в т. ч. Аристотеля). В качестве источников приводимых сведений М. Г. называет таких античных авторов, как Никандр, Элиан, Плутарх, Диоскорид, однако в соответствующих отрывках нет совпадений с их сочинениями. В рассказе о сотворении земных животных мн. источники (в т. ч. редкие) используются однократно, часто сгруппированы по темам; возможно, автор не обращался к ним напрямую, а использовал готовые тематические антологии. Описывая период иудейской истории, помимо книг ВЗ М. Г. опирается на труды Георгия Амартола, Константина Манасси, Иоанна Зонары. К произведениям Иосифа Флавия он обращался как через посредство сочинений Георгия Амартола, так и напрямую. При этом он полемизировал с Иосифом Флавием даже тогда, когда Амартол этого не делал (Annales. 1836. P. 264). М. Г. спорит и с др. источниками: с Книгой Юбилеев (о причинах грехопадения Адама - Ibid. P. 206) и с Юлианом Отступником (почему жертва Авеля была любезней Богу, чем жертва Каина - Ibid. P. 221). Рассказывая об убийстве Авеля, М. Г. взял за основу тексты сочинений неск. богословов, предлагавших различные интерпретации этого библейского сюжета (Ibid. P. 222-224). Для описания римского периода М. Г. использовал «Хронику» Георгия Амартола, дополняя ее отрывками из «Хроники» Манасси. Описание событий церковной истории М. Г. значительно сокращает по сравнению с текстом Амартола, вместе с тем в рассказе о мученичестве апостолов Петра и Павла он обращается за дополнительными сведениями к сочинениям свт. Иоанна Златоуста, а также уточняет сведения о жизни ап. Павла, пользуясь «Церковной историей» Евсевия Кесарийского (Ibid. P. 440). Изложение евангельских событий выделяется из общего повествования и имеет отчасти экзегетический характер. Для толкования текста НЗ М. Г. обращается к творениям отцов Церкви и более поздних богословов: святителей Иоанна Златоуста, Григория Назианзина, Григория Нисского, Василия Великого, преподобных Иоанна Дамаскина, Андрея Критского и еп. Феодорита Кирского.

http://pravenc.ru/text/2563738.html

3. Гимнография VIII века Чтение Великого канона Греческая поэзия светского содержания в период от Георгия Писиды до императора Льва Мудрого, который обладал немалым литературным даром, оставила наследие, крайне ограниченное по объему и заслуживающее внимания разве только узких специалистов. Правда, известное исключение представляют эпиграммы и ямбические триметры выдающегося церковного гимнографа — монахини Кассии, жившей в IX веке и канонизованной тысячелетие спустя после кончины. Она обнаружила незаурядный талант не только в своих церковных песнопениях, но и в стихах светского содержания, однако ее творчество выходит за хронологические рамки характеризуемой эпохи. В христианской поэзии VIII века вершину составляют «Великий канон» Андрея Критского и песнопения Иоанна Дамаскина В христианской поэзии VIII века вершину составляют творения двух уроженцев Дамаска, вошедшие в церковный обиход. Это «Великий канон» святителя Андрея Критского и песнопения Иоанна Дамаскина. Андрей Критский, которого именуют и святителем, и преподобным, родился в столице халифата городе Дамаске, в христианской семье Георгия и Григории, около 660 г. Из его жития известно, что до семи лет он страдал немотой и заговорил впервые после Причастия. Овладев грамотой, он изучал в родном городе греческую грамматику, риторику и философию. В 15 лет родители привели его в Иерусалим, и он поступил там в Святогробское братство, где позже принял постриг и был назначен на должность нотария Иерусалимской Патриархии. Осенью 685 г. он вместе с двумя другими святогробскими монахами прибыл в столицу империи. Они доставили в Константинополь акты, в которых выражено было полное согласие Иерусалимской церкви с оросом VI Вселенского Собора. Святой Андрей остался в столице и был там посвящен в диакона храма Святой Софии. На него возложено было также управление сиротским домом, а позже богадельней при Великой церкви. В Константинополе он начал слагать песнопения, не только их текст, но и мелос. Позже он был хиротонисан во епископа и поставлен на Гортинскую кафедру, в ту пору первенствовавшую на Крите, так что он стал с тех пор титуловаться архиепископом Критским.

http://pravoslavie.ru/smi/124591.htm

В древнерусской письменной традиции насчитывается свыше девяноста списков (полного текста и отрывков) X. т. Их перечень представлен в работе западногерманской исследовательницы А. Якобс. Дошедшие древнерусские списки с полным текстом топографии, как правило, тоже богато иллюстрированы. Изучение древнерусской письменной традиции X. т. имеет большое значение как материал для суждений о восприятии книжниками естественно-научных, философских, космографических, исторических сведений и взглядов. X. т. по своему содержанию и назначению была близка таким переводным сочинениям, как Шестодневы Василия Великого и Иоанна экзарха Болгарского, Георгия Писиды, Севериана Гевальского (см. Шестодневы), Палеи, Хронографы, Физиолог и т. п. сочинения. Кроме того, сочинение Козьмы представляет особую важность для изучения иконографических тенденций и стилей древнерусской письменной культуры, возможной преемственности древнерусскими миниатюристами приемов и техники византийских мастеров. Иконографическая традиция X. т. в ее древнерусском преломлении изучена фундаментально в труде Е. К. Редина еще в начале XX в. В этом исследовании на основании стилистического анализа дошедшего полного текста иллюминованных списков памятника (Е. К. Редин привлек свыше двух десятков списков) прослеживается их судьба в истории древнерусской миниатюры, взаимоотношения древнерусских иллюстраций к тексту слов Топографии с греческим оригиналом. На этом основании Е. К. Редин выделил 7 редакций древнерусской версии текста. Однако основные проблемы источниковедческого и историко-филологического исследования (история древнерусского текста, время его перевода, сопоставление с греческой традицией текста) до сих пор остаются окончательно нерешенными. Предварительный анализ отличий древнерусского и греческого текстов был выполнен в 1867 г. И. И. Срезневским . Ученый сопоставлял греческое издание текста 1706 г. Монфокона с древнерусскими списками Синодального собрания (ныне в ГИМ), но какими именно – неизвестно. И. И. Срезневский считал, что хотя полных списков X. т., созданных ранее конца XVI в., не обнаружено, однако наличие отрывков текста в Софийском сборнике рубежа XIV–XV вв. (видимо, это сборник ЛОИИ, собр. Археографической комиссии, 245), а также древность языка памятника позволяют говорить о возможном появлении сочинения Козьмы на Руси в более древнее время.

http://azbyka.ru/otechnik/bibliog/slovar...

В этой статье мы остановимся преимущественно на Акафисте – гимне, созданном в VI веке, возможно, святым Романом Сладкопевцем, но серьезно отредактированном в первой трети VII века . В нем отразились события как аварской осады Константинополя 626 года, так и войны с персами в целом (603–629). С событиями аварской осады связан второй проэмий, или вступление, к Акафисту, написанный патриархом Сергием († 637): Τη περμχωλ στρατηγω τ νικητρια ως λυτρωθεισα των δεινων εχαριστρια ναγρφω σο πλις σου, Θεοτκε, λλ ς χουσα τ κρτος απροσμχητον κ παντοων με κινδνων ελευθρωσον, να κρξω σοιω. Χαιρε, νμφη νμφευτε . Всесильной Воеводе песнь победную, Избавленный от бед, гимн благодарственный Тебе пишу я, град Твой, Богородице; Но Ты, имея мощь непобедимую, от всех меня напастей свободи, взывающего. Радуйся, Невесто неневестная. Этот текст явно связан с «Градом Богородицы» – Константинополем и говорит о его избавлении от неких бедствий (δεινα), а также опасностей военного характера (κνδυνοι). Из контекста явствует, что таковыми являлась осада 626 года. Этот краткий текст для нас важен по нескольким причинам. Во-первых, некоторые представители хорватской историографии, в частности Л. Маргетич , достаточно скептически относятся к масштабам и значению аваро-славянской осады 626 года, считая ее малозначительным эпизодом, на который сам император Ираклий не обратил должного внимания. Однако источники, такие как «Хронография» Феофана, «Пасхальная хроника», «Хроника» Георгия Амартола, а также недостаточно оцененные поэтические памятники – поэма Георгия Писиды «Об Аварской войне» и Акафист – свидетельствуют об обратном: осада Константинополя 626 года была масштабным предприятием, для которого аварский каган мобилизовал большую часть своих сил; с другой стороны, в случае, если бы персам и аваро-славянскому войску удалось соединиться, то Константинополь мог бы пасть. Судьба Ромейской империи и византийской цивилизации висела на волоске. Это прекрасно показывает Георгий Писида в своей поэме «Об Аварской войне»:

http://pravoslavie.ru/35738.html

Даже в источниках довольно ясно выступает тенденциозно враждебная Юстиниану традиция. В 685 г. он был свергнут и по урезании носа и языка 522 сослан в крымский Херсонес; оттуда ему удалось бежать к хазарскому кагану, на сестре которого он женился; позднее при помощи болгар он успел вернуть себе трон. По возвращении в столицу Юстиниан жестоко стал мстить всем лицам, причастным к его свержению. Наконец, установленная им тирания вызвала в 711 г. революцию, во время которой были убиты сам Юстиниан и его семья. В 711 году Ираклейская династия окончилась. В период между двумя царствованиями Юстиниана II правили два случайных императора – военный вождь Леонтий (695–698), родом из Исаврии, и Апсимар, получивший при возведении на престол имя Тиверия (Тиверий III, с 698 по 705 год). Некоторые ученые склонны приписывать Апсимару-Тиверию гото-греческое 523 происхождение. После жестокого свержения Юстиниана II в 711 году, на протяжении шести лет, с 711 по 717 год, на византийском престоле сидели три случайных императора: армянин Вардан, или Филиппик (711–713), Артемий, переименованный при коронации в Анастасия (Анастасий II, 713–715) и, наконец, Феодосии III (715–717). Время анархии, царившей в Византии с 695 года, окончилось в 717 году возведением на престол знаменитого Льва III, с которого начинается уже новая эпоха в истории Византии. Внешнеполитические проблемы. Персидские войны и кампании против авар и славян В лице Ираклия империя получила талантливого и энергичного государя, который, особенно после тирании Фоки, казался населению образцовым правителем. По словам современного Ираклию поэта Георгия Писиды, описавшего в хороших стихах его персидские походы и аварское нашествие, 524 новый император провозгласил, что «власть должна блистать не столько в страхе, сколько в любви». «Ираклий был создателем средневековой Византии, – говорил Острогорский, – государственной концепцией которой была римская идея, язык и культура которой были греческими, а вера – христианской». 525 Достижения Ираклия тем более заслуживают внимания, что к моменту его пришествия к власти положение империи было крайне опасным.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr-Vasi...

И вот, митрополит Каллиник постриг Константина в монашество, с именем Кирилла, сделал его своим иеродиаконом, а потом и секретарем митрополии, тем более, что молодой инок был и прекрасным каллиграфом. В звании секретаря, Кирилл был правою рукою своего покровителя и с успехом выполнял многотрудные обязанности своего ответственного положения 4 . В сентябре 1792 года митрополит Каллиник, вследствие столкновения с паствой, был перемещен из Адрианополя в Никею, а Кирилл остался на родине простым иеродиаконом и с жаром предался научным занятиям. В это именно время он и приобрел солидную научную подготовку, которая потом дала ему возможность выступить и на учено-литературное поприще. В 1801 году Кирилл получил место архидиакона при ефесском митрополите Гаврииле, а вскоре был приглашен патриархом Каллиником на должность великого архидиакона патриархии 5 . Усердно исполняя свои прямые обязанности, Кирилл не оставлял и научных занятий, завязав тесные сношения с профессорами великой народной школы на Фанаре. В 1802 году он напечатал в Константинополе и первый свой ученый труд, опубликовав в одном сборнике неизданные поэтические произведения византийских писателей Феодора Птохопродрома, Георгия Писиды и Никифора Ксаноопула, вместе с каталогом вселенских патриархов 6 . В сентябре 1803 года Кирилл был хиротонисан во епископа и получил в управление иконийскую митрополичью кафедру. Здесь для образованного и энергичного архипастыря открылось широкое поле деятельности. «Ромейская райя» иконийской епархии, живя среди смешанного мусульманского населения, совершенно забыла родной греческий язык и говорил по-турецки, нетверда была и в религиозных познаниях, а в гражданском отношении подвергалась всем бедствиям беспринципного и деспотического турецкого режима. Митрополит Кирилл, защищая народ от произвола турецких властей, преимущественное внимание обратил на его религиозно-нравственное просвещение. Он часто произносил проповеди на турецком языке, открывал школы, где их не было, и заботливо относился к школам уже существовавшим, вступая в сношения, по поводу лучшего их внутреннего устройства, с учителями и епитропами 7 .

http://azbyka.ru/otechnik/Ivan_Sokolov/k...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010