IV. Греко-восточный период христианского искусства. Роль Сирии и Египта в быту и искусстве эпохи. Мартирии. Паломничества Древнехристианский период заканчивается приблизительно с началом V века: историческая грань намечается фактами разделения Римской Империи на Западную и Восточную в 364 году и падением Рима в 410 году. В этот период быт и искусство культурных классов, торговля, условия городской жизни, искусство и художественная промышленность, словом, вся показная сторона жизни, за исключением народных бытовых форм, носит римский характер. Под римским характером и римским стилем искусства следует разуметь историческую прививку греческой культуры и искусства к покрывшему мир древу Римской Империи, которая господствует в первые века христианской эры от крайнего Запада древнего мира до Востока, от Испании до Египта и Сирии, всюду внося порядок и государственные формы цивилизации. Основание Византии и перенесение в нее государственной резиденции, а отсюда передвижение крупных интересов торговли и перенесение промыслов с Запада на Восток, наконец, падение Рима и культурное возрождение Египта, передней Азии и вообще всего греко-восточного мира способствуют развитию Востока и угасанию Запада. Уже первая половина IV столетия отмечена оживлением греко-восточной образованности и тяготением культурного Запада к восточным центрам, а весь период V–VI столетий должен быть отмечен возрождением греческого искусства и назван греко-восточным периодом. Средоточием культурной и художественной деятельности в эту эпоху являются Малая Азия, Сирия и Египет, а представительными центрами – Константинополь и Александрия, правда, первый позднее, почти в VI веке, тогда как Александрия и Антиохия были центрами культуры уже в предыдущем периоде. Известно, что VI век доселе, и не без основания, называют золотым веком Византии, или эпохой ее процветания, но его подготовка совершилась не в Константинополе. Если, при самом начале этого периода, и выделяется видная политическая роль Византии, этой новой столицы Константина, то политическое ее значение не должно быть отожествляемо с культурным. Культурная роль Византии начинается только с началом шестого века, а художественное первенство – только с царствованием Юстиниана. Самая постройка византийских дворцов, общественных зданий Византии, даже первых церквей, была, прежде всего, слишком декоративной задачей, чтобы быть сколько-нибудь прочной, и уж, конечно, должна была носить характер официально принятый и наименее оригинальный. По-видимому, в Риме, под влиянием рано усилившегося папства, были более значительные постройки христианских церквей, чем в самом Константинополе, почему и сохранилось их там более 78 .

http://azbyka.ru/otechnik/Nikodim_Kondak...

Глава XIII. Появление славян в пределах империи В последних и ближайших главах мы пытались выдвинуть те факты и явления, которые составляют существенное содержание и характеристику византинизма. Но нет, может быть, одинакового по важности вопроса в составе истории Византии, как вопрос славянский. И по своему безотносительному значению, и по продолжительности воздействия на все стороны жизни византийского государства, и, наконец, по взаимодействию государственных, правовых и культурных начал славяне занимали большое место в истории Византии, и соответственно тому им посвящено будет много внимания в последующем изложении. Находясь теперь в начале VI в. накануне царствования Юстиниана, мы находим уместным дать особую главу начальному периоду истории славян. Одна из наиболее трудных и далеко еще не разрешенных задач в истории славян есть определение времени их поселения в Европе и географическое обозначение занимаемых ими мест в первые века христианской эры. Отсутствие более или менее прочно установленных хронологических и географических данных в связи с колебанием этнографических терминов, под которыми подразумевались славяне в то отдаленное время, когда их собственное имя не было еще в употреблении, – все эти обстоятельства, далеко не безразличные для успеха славянских изучений, служат объяснением той сравнительной бледности и малозначительности фактов, какими характеризуется древняя славянская история. Правда, обращаясь здесь к славянам, как к одному из важных деятелей в истории Византии, мы легко могли бы обойти молчанием темный период славянской истории и прямо начать с VI в., когда присутствие славян на Балканском полуострове под их собственным, хотя и не общим для всех именем становится уже бесспорным и твердо установленным фактом; но громадное значение для русского национального самосознания положительных и проверенных изучением, а не субъективных и фантастических построений в этой области, которые принесли уже нам много вреда, побуждает нас остановиться на вопросе о древности славян и свести к немногим реальным фактам то, что в настоящее время может считаться наиболее не подлежащим спорам. Ни с точки зрения национального самолюбия, ни со стороны политических интересов всего славянского племени нет большой разницы в том, начинать ли славянскую историю со II и III вв. и даже ранее, или же с V и VI, но методологические приемы, которыми достигается та или иная постановка этих вопросов, несомненно обнаруживают большое значение и характеризуют состояние нашей научной зрелости 193 .

http://azbyka.ru/otechnik/Fedor_Uspenski...

Г.Ю. Каптен Содержание Аннотация Введение Терминологический аппарат Часть I. Война в богословии Глава 1. Проблема допустимости войны в византийском богословии Глава 2. Священная война на страницах Священного Писания в рецепции византийских мыслителей 2.1. Завоевание Ханаана. Книги Иисуса Навина и Судей 2.2. Маккавейские войны Часть 2. Сакрализация войны в историографии 2.1. Представления о войне и ее сакральности в византийской историографии IV-VI веков 2.2. Противостояние Византии и Персии в первой трети VII века 2.3. Фемные преобразования как ответ Византии на экспансию арабов 2.4. Иконоборческий проект 2.5. Сакрализация войны в IX-XI веках Глава 5. Военное дело Византии в эпоху Комнинов Глава 6. Последние века Часть 3. Сакрализация войны в некоторых аспектах византийской культуры 3.1. Ромеи и варвары 3.2. «Иеротопия поля боя», или проблема освящения войска в Византии VII-XI веков 3.3. Мировоззрение византийского воина Заключение Библиография Список сокращений Аннотация Представленная работа посвящена изучению концепции священной войны в Византийской империи. Автор показывает, что ромеи, даже читая в Священном Писании описание захвата древними иудеями «Земли Обетованной» и имея перед глазами опыт джихада и крестовых походов, так и не приняли идеологию священной войны, хотя и достаточно часто использовали образ войны справедливой. В то же время в византийской культуре на определенном этапе, а именно в конце VI и начале VII века, появляется нечто близкое к этим феноменам, которое можно охарактеризовать как своеобразную политико-религиозную идеологию, распространяемую императорами и их единомышленниками из числа полководцев, политических деятелей и интеллектуалов. Эта концепция достигла пика своего развития в X веке, но уже к концу XI века практически угасла, и даже сравнительно благоприятные для восстановления этой идеи тенденции последних веков Византии не привели к ее возрождению. Введение Наверное, ни один феномен общественной жизни человечества не вызвает настолько неоднозначное отношение как война. В отличие от прочих общественных бедствий – землетрясений, наводнений, голода и эпидемий, – ее ведение является решением самого человека, следствием его образа жизни, привычек и страстей.

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

Сын Льва III, Константин V Копроним (741–775), в первый раз был женат на Ирине, дочери хазарского кагана. От этого брака у них был сын Лев IV, часто называемый Хазар (775–780), который был женат на гречанке из Афин Ирине. Последняя, после смерти мужа, стала править государством за несовершеннолетием сына Константина VI, провозглашенного императором (780–797). Когда последний сделался единодержавным правителем, между ним и властолюбивой Ириной вспыхнула вражда и борьба за власть, окончившаяся тем, что мать свергла с престола и ослепила своего сына и сама сделалась единодержавной правительницей империи (797–802). С именем Ирины связывается вопрос о том, могут ли женщины в Византии осуществлять самодержавную власть, т. е. быть в полном смысле этого слова государем империи. С основания империи жены императоров носили титул «августы» и во время несовершеннолетия сыновей осуществляли императорскую власть, но всегда от имени своих сыновей. В V веке, как известно, Пульхерия, сестра Феодосия II, стояла во главе регентства во время несовершеннолетия брата. Исключительное положение по своему политическому влиянию занимала в VI веке Феодора, супруга Юстиниана Великого . Но это были примеры женского управления от имени сына или брата; политическое влияние Феодоры вполне зависело от воли ее супруга. Первым в истории Византии примером женщины, правившей со всей полнотой верховной власти, была мать несчастного Константина VI Ирина. Она была настоящий автократор. Подобное явление было новшеством в византийской жизни, противоречившим вековой традиции империи. С этой стороны любопытно отметить тот факт, что в официальных документах Ирина называлась не императрицей, а «Ирина – верный император» (василевс). 640 В представлении того времени законодательствовать мог лишь император-мужчина, для чего и была принята такая фикция. Переворот 802 года, во главе которого встал будущий император, один из высших гражданских сановников Никифор, свергла с престола Ирину, которая вскоре умерла в изгнании. С низложением Ирины окончилась Исаврийская, или Сирийская, династия. Таким образом, в период времени с 717 по 802 год Византия имела на престоле династию восточного происхождения, из Малой Азии или северной Сирии с примесью хазарской крови в лице супруги Константина V. Отношения к арабам, болгарам и славянам

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr-Vasi...

В.В. Бычков Содержание Введение Глава 1. Всеобъемлющий символизм патристики. Великие каппадокийцы Глава 2. Эстетика духовных озарений Эстетический дух «Ареопагитик» На пути к божественной трансцендентности Божественная иерархия Глава 3. Красота и прекрасное Онтологический смысл красоты Благоухание Свет Глава 4. Символология Анагогический символизм Многообразие символических феноменов Катафатические символы Неподобные подобия Апофатическая символика Сакрально-литургический символизм Глава 5. Завершение александрийско-каппадокийского символизма. Максим Исповедник Заключение Summary     Монография посвящена изучению эстетических представлений крупнейшего анонимного мыслителя ранней Византии (рубеж V-VI вв.), оказавшего сильнейшее влияние на средневековое богословие и эстетику греко-православного мира (включая Древнюю Русь) и Западной Европы. В работе путем анализа взглядов самого Ареопагита, его основных предшественников и ближайших комментаторов выявляется достаточно целостная эстетическая система, основывающаяся на принципах отыскания иерархических, богослужебных, символических посредников между земным миром и трансцендентным Богом. В центре ее стоят понятия красоты, света, благоухания, образа, символа, неподобного подобия, внерационального знания и др. Монографическое исследование на эту тему предпринимается впервые в мировой науке. Введение «Corpus Areopagiticum», или «Corpus Dionysiacum», дошедший до нас в составе четырех трактатов («О небесной иерархии», «О церковной иерархии», «О Божественных именах», «О мистическом богословии») и 10 писем, написанный по-гречески где-то на рубеже V-VI вв. и подписанный именем легендарного ученика апостола Павла Дионисия Ареопагита , был широко известен во всем средневековом мире. Прежде всего в Византии, где о нем впервые зашла речь в первой трети VI в., а затем он стал одним из авторитетнейших богословских текстов как у византийских авторов, так и на латинском Западе, а позже и в славянском мире. Его знали и использовали в богословской полемике, в том числе и по вопросам иконопочитания, древнерусские авторы, начиная с XIV в., особенно активно в XVI-XVII вв.

http://azbyka.ru/otechnik/Dionisij_Areop...

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ДИПТИХ [греч. δπτυχος - сложенный вдвое, от δς - дважды и πτσσω - складываю], первоначально название 2 продолговатых пластинок из дерева, кости или металла, соединенных шнурком, тесьмой или шарниром и складывающихся вместе, подобно книжному переплету. Если соединяли вместе 3 пластинки, то получался триптих , 4 - тетраптих, большее число - полиптих. Такие изделия были известны у греков и римлян с древности, но название «Д.» или «триптих» они получили только во времена имп. св. Константина I Великого (ранее они назывались на греч. πνακες, на лат.- tabulae, codices, codicilli и др.). Поверхности Д. представляли собой гладкое поле, покрытое воском, на них удобно было писать или царапать стальной заостренной палочкой - стилем. Внешняя сторона Д. иногда декорировалась. Подобные Д. употреблялись древними греками и римлянами в качестве записных книжек. Консульские Д. Диптих Стилихона. V–VI вв. (ризница собора в Монце, Италия) Диптих Стилихона. V–VI вв. (ризница собора в Монце, Италия) Особым видом были т. н. консульские Д., изготовлявшиеся по случаю назначения в Византийской империи очередных (ординарных) консулов; они содержали тексты посланий, которые могли наноситься на покрытые воском внутренние поверхности створок или на вкладываемые между ними листки писчего материала. Их адресатами выступали офиц. лица - высшие сановники и должностные лица империи, а также, по свидетельству Аполлинария Сидония ( Sidon. Apol. Ep. 3. 6. 5-6), друзья и родственники консула. Наиболее ранний из числа сохранившихся - Д. консула Феликса, датированный 428 г. (Кабинет медалей Национальной б-ки, Париж). Диптих Анастасия. 517 г. (Кабинет медалей Национальной б-ки, Париж) Диптих Анастасия. 517 г. (Кабинет медалей Национальной б-ки, Париж) Центрами производства консульских Д. были Рим и К-поль, т. е. города, в к-рых назначались консулы. Большинство Д. V в. изготовлено в Риме, VI в.- в К-поле.

http://pravenc.ru/text/178531.html

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла «ВАСИЛИКИ» [греч. τ Βασιλικ], законодательный свод, изданный в кон. IX в. по Р. Х. при визант. имп. Льве VI Мудром (886-912). Название, вероятно, происходит от греч. τ βασιλικ νμιμα - имп. установления; первоначально применялось также наименование «императорские 60 книг» (τ βασιλικ ξ βιβλα). Создание «В.» явилось воплощением задуманной еще при имп. Василии I (867-886) программы по «очищению древних установлений» (см. ст. Анакатарсис ). В. представляют собой переработку законодательства имп. Юстиниана I (527-565). Источниками их являются составные части юстиниановского Гражданского свода (Corpus juris civilis): Институции, Дигесты и Кодекс, а также Новеллы Юстиниана. Помимо этого в разделе, посвященном уголовному праву, присутствуют заимствования из Исагоги при заметном влиянии Эклоги . Латиноязычный текст законодательного свода Юстиниана был использован опосредованно, через греч. переработки и переводы: Парафраза Феофила послужила источником сведений об Институциях, Эпитома Анонима - о Дигестах, комментарии Фалелея и Анатолия - о Кодексе. Греч. конституции Кодекса Юстиниана воспроизводятся, хотя и не полностью, непосредственно на основании подлинного текста. Греч. новеллы были заимствованы из собрания 168 Новелл Юстиниана. Лат. юридические термины или заменены соответствующими греч., или грецизированы. Почти в каждом из титулов «В.» соблюдается определенный порядок расположения фрагментов Гражданского свода Юстиниана: сначала воспроизводится текст из Институций (но не всегда), затем из Дигест, далее из Кодекса и, наконец, из Новелл. Сведений о работе комиссии, подготовившей издание «В.», почти не сохранилось. Вероятно, во главе ее стоял протоспафарий Симватий, к-рого позднее, по всей видимости, сменил советник имп. Льва VI василеопатор (имп. тесть) Стилиан Зауца. Во вводной конституции Льва VI к «В.» (подлинность к-рой долгое время подвергалась сомнению) определяются цели и задачи создания свода. Хотя в тексте введения содержатся ошибки, его автор обнаруживает явное знакомство с текстом вводной конституции Юстиниана «Δδωκεν» (греч. вариант конституции «Tanta»). Лев Мудрый отмечает, что имп. Юстиниан собрал установления древних рим. императоров, но не завершил начатое им предприятие, поскольку не объединил Дигесты, Кодекс, Институции и созданные позднее Новеллы в общий свод законов. Необходимо было все собранные законы упорядочить и устранить вышедшие из употребления нормы и противоречия, под к-рыми, вероятно, следует понимать внутренние противоречия самого юстиниановского свода, а не расхождения с юридической практикой IX в. Тем более что, когда речь идет об исключении законоположений, вышедших из употребления, подразумеваются только те нормы, к-рые были отменены самим Юстинианом в его Новеллах.

http://pravenc.ru/text/149783.html

Юстиниана часто упрекают, что он ради отдаленных завоеваний разбросал силы, необходимые для охраны византийского государства; что, удовлетворяя свое бесполезное честолюбие, он истощил и разорил империю, а ради удовольствия совершения на Западе хрупкого эфемерного дела повредил и пожертвовал на Востоке существенными интересами государства. Несомненно, что Юстиниан поступил бы более благоразумно и мудро, если бы, отказавшись от нового завоевания Африки, Италии и Испании, напряг все свои усилия на защиту восточных провинций; быть может он поступил бы гораздо политичнее, если бы, решив бесповоротно разорвать узы, связывавшие его с римской церковью, он, – как это внушала ему, с ее энергическим здравым смыслом, Феодора, – примирил бы, даже ценой ереси, все восточные народы в одном веровании. Этим он избежал бы необходимости доводить до крайнего напряжения все пружины управления, истощая все живые силы империи и высасывая из нее все средства; он оставил бы государство более объединенным и сильным, способным, не ослабевая, выдержать нападения персов и арабов и, быть может, такая перемена политики изменила бы даже самый ход истории. Это было бы той политикой, которой несколько веков спустя и в той же Восточной империи, в то время обширной и сильной, должны были следовать великие государи македонской династии, и нужно признать, что эта политика была далеко не бесславна. Но, чтобы держаться ее в VI-м веке, нужно было, чтобы идеи Юстиниана отличались от идей его времени и чтобы он лучше понимал будущие интересы государства, чего едва ли можно от него требовать. Нам, знающим теперь из истории более или менее печальные последствия его гигантского предприятия, легко указывать более скромные цели и менее колоссальное честолюбие, но дело в том, что в тот век, в котором жил Юстиниан, подобная политика была невозможна. Юстиниан не был только императором византийским, он смотрел на себя, как на преемника и наследника цезарей и поставил себе задачу восстановить прежнюю римскую империю во всей ее целости. Отказаться от такого славного наследия было бы для него унижением, отречением, которого никто в VI веке не понял бы и не потерпел; в глазах современников Юстиниана и даже его хулителей, грандиозное честолюбие государя было его настоящим правом на славу 3010 , доказательством, что он и по названию и на деле был действительно римским императором. И, может быть, для Юстиниана было несчастием получить такое тяжелое наследие воспоминаний, традиций и обязанностей; во всяком случае в VI веке для него было бы позором отказаться от них, да он, как и его современники, не мог даже и думать об этом. Нельзя требовать от исторических великих людей, чтобы они думали иначе, чем люди их времени, и нет никаких оснований упрекать их за то, что они не могли предвидеть отдаленного будущего.

http://azbyka.ru/otechnik/Yustinian-1/yu...

Агафий Миринейский (VI в.) Эпиграмма, появившаяся как литературный жанр в IV в. до н. э., на закате античной культуры, в VI в. н. э. достигает последнего расцвета, который связывается с именами Павла Силенциария и Агафия. Биографические сведения об Агафии довольно скудны, источником их служат его собственные произведения. Он родился в городе Мирине (теперь Сандарлык) в Малой Азии. Вскоре отец его, ритор Мемноний, переселился с семьей в Константинополь. Среднее образование Агафий завершал в Александрии, где его застало землетрясение 554 г. Это позволяет предположить, что родился он в 536–537 гг. Агафий стал очевидцем еще одного землетрясения – константинопольского, в 557 г., что указывает на его возвращение в столицу, где он еще не менее 4–х лет занимался изучением законов, стал юристом. По своему положению, по дружеским связям (с Павлом Силенциарием, «императорским секретарем Евтихианом), по литературным и научным занятиям и интересам Агафий может быть отнесен к верхушке византийской интеллигенции. Адвокатура приносила ему доходы, достаточные для того, чтобы заботиться о благоустройстве родного города, где благодарные сограждане воздвигли статую в честь его отца, брата и его самого. После смерти императора Юстиниана (565 г.) Агафий решил сохранить для потомков великие исторические события своего времени и продолжить «Историю войн» Прокопия, только в отличие от последнего стал излагать события в хронологическом порядке. Принимаясь за исторический труд, Агафий должен был основательно пополнить свои знания в области истории и философии, собрать много исторического материала, так что собственно писать он стал, как предполагают, не ранее 570 г. Как и многие другие историки, Агафий обвиняет в пристрастности своих предшественников и заявляет, что сам он не намерен «насиловать историю и прикрашивать случившееся» («О царствовании Юстиниана», гл. 5). Действительно, описывая современные ему события («О царствовании Юстиниана» охватывает период от 552 до 558 г.), Агафий не довольствуется собственными воспоминаниями или слухами, но использует показания очевидцев, письма, официальные документы, историографические источники, как греческие, так и персидские, проверяет их и сопоставляет ради выявления истины. Он проявляет исключительную эрудицию и добросовестность. Ни один критик не мог упрекнуть его в неправильности приводимых сведений, необоснованности замечаний.

http://azbyka.ru/otechnik/Patrologija/pa...

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИРАКЛИЯ ПОНТИЙСКАЯ [Гераклея; Понтираклия; греч. Ηρκλεια Ποντικ (το Πντου), Ποντ(ο)ηρκλεια; совр. тур. Эрегли, Ereli, Karadeniz Erelisi], античный греч., визант. и совр. тур. город в Сев. Анатолии, на юго-зап. побережье Чёрного м., митрополия К-польской Православной Церкви. Основана в сер. VI в. до Р. Х. как греч. колония Милета или Мегары (возможно, обоих полисов). В античности близ И. П. почиталось место входа в Аид (вероятно, пещера), откуда, согласно преданию, Геракл вытащил побежденного им Кербера ( Lib. Or. 1 30). Город вел активную торговлю в Причерноморье; колонией И. П. в кон. V в. до Р. Х. был Херсонес Таврический. В 189 г. до Р. Х. И. П. заключила договор о мире и дружбе с Римской республикой. В 80-70-х гг. I в. до Р. Х. выступила против Рима на стороне Понтийского царства Митридата VI Евпатора. В 72 г. до Р. Х. после длительной осады и упорного сопротивления захвачена и разрушена рим. полководцем Коттой; в составе Римской республики и затем империи И. П. стала частью пров. Вифиния-Понт; заново отстроена при помощи рим. колонистов. Со II в. по Р. Х. база рим. флота на Чёрном м. В 267 г. наряду с нек-рыми др. городами М. Азии И. П. захвачена и разграблена экспедицией готов из Сев. Причерноморья. В визант. период И. П. по-прежнему сохраняла значение первой большой гавани на морском пути из К-поля к Трапезунду и Лазике и важного центра торговли скотом, лесом, рыбой и сельскохозяйственной продукцией (в основном вином, орехами, оливковым маслом, сыром) на границе провинций Вифиния и Пафлагония. Вероятно, 17 апр. 442 г. И. П. наряду с другими городами Вифинии сильно пострадала от землетрясения; вскоре была заново отстроена имп. Феодосием II, к-рый посетил город в 443 г. В 30-50-х гг. V в. недолго И. П. была митрополией новоучрежденной пров. Гонориада, однако вскоре эта функция перешла к Клавдиополю (ныне Болу, Турция). В 535 г. имп. Юстиниан I объединил Гонориаду с Пафлагонией, И. П. стала частью пров. Пафлагония.

http://pravenc.ru/text/673871.html

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010