Это явление ангельского мира, «сияние славы Господа» (10,4), есть световое (и только пророк слышит в связи с видением «позади себя великий громовый голос: благословенна слава Господа от места Иез. 3, 12, слышит и славословие). Славословие ангельское совершается здесь не через слово и звук, но чрез свет и цвета, образы и формы. На языке человеческого искусства имя художество, искусство формы и краски, света и светотени. Славословие ангелов было явлено человеку еще и при Рождестве в явлении «многочисленного воинства небесного, славящего Бога и взывающего: слава в вышних Богу и на земле мир, в человеках благоволение» (Лк. 2, 13–14). Это славословие, в отличие от видения Исайи, имеет предметом определенное событие в жизни боговоплоще–ние. Оно содержит прославление не только Бога в небесах, но и мира на земле и благоволения, явленного человекам, объем–лет в себе небо и землю, жизнь всего мироздания. Это показательно и в отношении к самим ангелам, включающим в свое славословие судьбы творения. В видении Тайнозрителя (Откр. 4,6–8) четырех животных, исполненные очей спереди и сзади и внутри, подобных виденным Иезекиилем, «ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят, Господь Бог Вседержитель, который был, есть и славословие подобное слышанному Исайей. песнь величию Божию в вечности. Но в Откр. 5, 8–12 мы имеем уже славословие искупительному Агнцу: четыре животных вместе с 24 старцами «поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати; ибо Ты был заклан и кровию Своею искупил нас Богу… И я видел и слышал голос многих ангелов вокруг престола, и животных, и старцев, и число их было тьмы тем и тысячи тысяч, которые говорили громким голосом: достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и премудрость, и кротость, и честь, и славу, и благоволение». |
Первее убо – благословения, яже глаголются преже, неже совершаются Дары, и пения, и святая чтения. Таже – самое дело святое, самую жертву. Последи сих – причащение святых и освящение, имже освящаются душя христиан живых и мертвых. Глава 81. О славословии, еже творим в начале И первее убо славословие творим к Богу, еже есть начало всего священнословия. И глаголем: благословенно Царство Отца, и Сына, и Святаго духа. Беседа, еюже беседует кто с Богом, есть четверовещна: благодарение, славословие, исповедание и прошение. И первее всех есть славословие, и наипаче убо, яко сие есть дело рабов благодарных, приходящих ко Владыце не приносите пред Него абие своя, но оная, яже суть благодеяния Владыки чисто. Сицевым образом есть славословие. Ибо он, иже просит, хощет, да творит Бог лучше его хотения, нежели помнит благодарити Его. И он, иже исповедается, просит свободитися от грехов. И он, иже благодарит, радуется во благих, яже ему Бог даде. И сего ради благодарит и он, иже славословит, оставляяй самого себе и сущая своя вся, славословит славу и силу Божию. Таже самое естество и приличное первее просит славословие. Ибо абие приходяще к Богу, полагаем во уме нашем безмерное славы Его, и силу, и величество. Ему же последует чюдо и ужас, и подобная сему. Еще же и славословие последует. Приходяще напредь помышляем благостыню Его, и славословие, и человеколюбие. Ему же последует благодарение. Последи сего помышляем избыточество благостыни Его и человеколюбия: знамение доволно творя лукавству нашему, яко сущим таковым, не престает творити нам благо. Ибо сие знамение научает нас и прежде всех, колико есть Бог человеколюбец, яко есть близ нас, яко да вспоминаем пред очима нашима грехи и злая нашя. |
Это явление ангельского мира, «сияние славы Господа» (10,4), есть световое 111 – (и только пророк слышит в связи с видением «позади себя великий громовый голос: благословенна слава Господа от места своего!» – , т.е. слышит и славословие). Славословие ангельское совершается здесь не через слово и звук, но чрез свет и цвета, образы и формы. На языке человеческого искусства имя этому – художество, искусство формы и краски, света и светотени. Славословие ангелов было явлено человеку еще и при Рождестве Христовом – в явлении «многочисленного воинства небесного, славящего Бога и взывающего: слава в вышних Богу и на земле мир, в человеках благоволение» ( ). Это славословие, в отличие от видения Исайи, имеет предметом определенное событие в жизни мира – боговоплощение. Оно содержит прославление не только Бога в небесах, но и мира на земле и благоволения, явленного человекам, т.е. объемлет в себе небо и землю, жизнь всего мироздания. Это показательно и в отношении к самим ангелам, включающим в свое славословие судьбы творения. В видении Тайнозрителя ( ) четырех животных, исполненные очей спереди и сзади и внутри, подобных виденным Иезекиилем, «ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят, Господь Бог Вседержитель, который был, есть и грядет» – славословие подобное слышанному Исайей. Это – песнь величию Божию в вечности. Но в мы имеем уже славословие искупительному Агнцу: четыре животных вместе с 24 старцами «поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати; ибо Ты был заклан и кровью Своею искупил нас Богу... И я видел и слышал голос многих ангелов вокруг престола, и животных, и старцев, и число их было тьмы тем и тысячи тысяч, которые говорили громким голосом: достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и премудрость, и кротость, и честь, и славу, и благоволение». |
Хвалитные псалмы в праздники начинаются и оканчиваются пением «Всякое дыхание да хвалит Господа». Такое пение называется «Всякое дыхание». Со стихами хвалитных псалмов поются стихиры, которые от того называются «стихирами на хвалитех», «стихирами хвалитными». Стихиры поются при конце хвалитных псалмов, а именно – за последним стихом 149 псалма: «Сотворити в них суд написан», – и со всеми стихами 150 псалма. После хвалитных псалмов и стихир следует великое славословие. Когда поется «Всякое дыхание», тогда после пения стихиры на «Слава и ныне» настоятель говорит: «Слава Тебе, показавшему нам свет», и певцы поют великое славословие: «Слава в вышних Богу». Когда же не поется «Всякое дыхание», тогда после хвалитных псалмов, вместо пения стихир на «Слава и ныне», чтец произносит: «Тебе слава подобает, Господи, Боже наш, Тебе славу воссылаем Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне, и присно, и во веки веков, аминь. Слава Тебе, показавшему нам свет», – и читает «Слава в вышних Богу». Итак, на всякой утрени (кроме седмицы пасхальной) положено славословие «Слава в вышних Богу». В дни непраздничные «Слава в вышних Богу» читается, а в праздники оно поется, и славословие, которое поется в праздники, именуется великим славословием. Есть различие в славословии, которое поется и которое читается на утрени. Славословие, которое поется, оканчивается пением ангельской песни: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас». Славословие, которое читается, оканчивается словами: «Тебе подобает хвала, Тебе подобает пение, Тебе слава подобает, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне, и присно, и во веки веков». В этом славословии, которое читается, молитва «Сподоби, Господи» находится в конце его. В славословии же, которое поется, эта молитва находится в середине его. |
И теперь – после такого же возглашения священнодействующего поется Великое Славословие (или песнь утренней зари), начинающееся словами ангельской песни, воспетой в момент рождения на земле Солнца правды – Богомладенца Иисуса. Великое Славословие, как утреннюю песнь солнечного восхода, можно поставить в параллель с вечернею песнею солнечного заката, исполняемой на службе вечерни. («Свете Тихий»...). Подобно этой последней песни и утреннее Великое Славословие, как песнопение «самопесное», т. е. независимое от голосовой мелодии, может быть музыкально изложено по собственным темам композитора, но непременно молитвенно-умилительно и в разнообразной многоголосной гармонии. Разнообразная многоголосная гармония послужит наглядным выражением того, что Великое Славословие приносится Богу – Светоподателю от лица всех живущих на земле, ибо, по выражению предшествовавшего Великому Славословию хвалебного псалма, всякое дыхание обязано хвалить и славословить Господа, показавшего после мрака ночного свет дневной. Словесная форма множественного числа, присущая Великому Славословию («Хвалим Тя, благословим Тя, кланяемтися, славословим Тя, благодарим Тя» и т. п.), также подтверждает благопотребность полифонического разнообразия гармонии. В нашей духовно-музыкальной литературе, к сожалению, нет ничего выдающегося по части композиций Великого Славословия. Оттого в русских церквах обыкновенно исполняют эту величественную утреннюю песнь речитативом на двух последовательно перемежающихся аккордах, в роде того, как речитативом же поют у нас Символ веры за Литургией. Разница только в том, что Символ поется на двух аккордах в мажоре, и великое славословие на таких же двух аккордах – в миноре. Однако, этот монотонный речитатив, не смотря на свое очевидное несоответствие торжественно – хвалебному и умилительно-молитвенному характеру Великого Славословия, до такой степени укоренился в богослужебной практике, что даже одна, очень распространенная в домовых церквах наших духовно-учебных заведений, композиция Великого Славословия, представляющая собою попытку придать музыкальную выразительность этой утренней песни, все-таки в своем крайне сдержанном мелодическом развитии едва переступает границы обычных при пении Великого Славословия двух минорных аккордов. |
А таково именно и есть славословие, ибо кто просит, тот водится желанием поправить свои обстоятельства: кто приносит исповедание, стараясь освободиться от зла, тот также выставляет себя на вид: и кто благодарит, очевидно, действует под влиянием удовольствия при виде своих благ: а кто приносит славословие, тот оставляет в стороне и себя, и все свое, и славословит Господа ради Самого Господа, ради Его силы и славы. Затем и самый порядок вещей, самая сообразность с существом дела требуют, чтобы на первом месте здесь было славословие. Как только мы приступаем к Богу, мы прежде всего познаем Его неприступную славу, силу и величие; следствием этого бывает удивление, изумление и тому подобное, – а это уже и есть славословие; если мы пойдем далее, узнаем Его благость и человеколюбие, – следствием того бывает благодарение; после того мы начинаем созерцать все величие благости Его, все богатство Его человеколюбия: первым и вполне достаточным доказательством этого величия, этого богатства для нас служит то, что мы сами так худы и что, несмотря на то Он не перестает нам благодетельствовать: это доказательство убеждает нас, как человеколюбив Бог, и убеждает лучше других, потому что оно ближе к нам, оно – в нас, оно у нас перед глазами: между тем, если мы будем припоминать свои дурные поступки пред Богом, это и будет то, что называется исповеданием. Прошение же занимает четвертое место; после таких размышлений, посредством которых мы познаем благость и человеколюбие Божие в отношении к нам, само собою следует, что мы должны смело быть уверены в том, в чем мы нуждаемся, то непременно получим, если будем просить. Если уже Он был так благ к людям худым, то каков будет для тех, кто переменяется (к лучшему), кто уже оправдан за то, что исповедал свои грехи, по слову пророка: глаголи ты прежде беззакония твоя, да оправдишися? Таким образом, славословие занимает первое место в ряду молитвы; по этой причине прежде всякой молитвы, прежде всех священных слов священник славословит Бога. |
Это–то самое и изображая, иерей говорит при покровении даров: покрый нас кровом крилу Твоею, и кадит повсюду. После этих слов и действий священник молит Бога, чтобы в этом священнодействии все достигло Его по назначению; потом идет к престолу и, став пред священною трапезою, начинает самое священнодействие. начальном славословии Первое место в ряду священных слов занимает начальное славословие: Благословенно Царство Отца, и Сына и Святаго Духа. Молитва к Богу обыкновенно состоит в благодарении в славословии, в исповедании, в прошении. Но первое место между ними принадлежит славословию, в особенности потому, что таково правило людей благоразумных, приступающих к прежде всего выставлять на вид не то, что касается их самих, а то, что как будто бы только и относится к Господу. А таково именно и есть славословие, ибо кто просит, тот водится желанием поправить свои обстоятельства; кто приносит исповедание, стараясь освободиться от зла, тот также выставляет себя на вид; и кто благодарит, очевидно, действует под влиянием удовольствия при виде своих благ; а кто приносит славословие, тот оставляет в стороне и себя, и все свое, и славословит Господа ради Самого Господа, ради Его силы и славы. Затем и самый порядок вещей, самая сообразность с существом дела требуют, чтобы на первом месте здесь было славословие. Как только мы приступаем к Богу, мы прежде всего познаем Его неприступную славу, силу и величие; следствием этого бывает удивление, изумление и тому а это уже и есть славословие; если мы пойдем далее, узнаем Его благость и следствием того бывает благодарение; после того мы начинаем созерцать все величие благости Его, все богатство Его человеколюбия; первым и вполне достаточным доказательством этого величия, этого богатства для нас служит то, что мы сами так худы и что, несмотря на то Он не перестает нам благодетельствовать; это доказательство убеждает нас, как человеколюбив Бог, и убеждает лучше других, потому что оно ближе к нам, в нас, оно у нас перед глазами; между тем, если мы будем припоминать свои дурные поступки пред Богом, это и будет то, что называется исповеданием. |
Ввиду этого и вследствие разницы в передаче этого славословия разными памятниками (например, в «Учении 12 апостолов» оно передается даже в более кратком виде, чем у евангелиста Матфея «Яко Твоя есть сила и слава во веки»), ныне думают, что в текст ев. Матфея это славословие проникло из литургической практики. (В Римско-католической Церкви употребляется без славословия). Малое славословие по древности часть обычного начала — это славословие, так называемое малое: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков аминь имеющее вообще самое широкое употребление за православным богослужением. Оно возникло, должно быть, из заключительных славословий литургийных молитв: следы этих славословий можно находить неоднократно в новозаветных посланиях и в Апокалипсисе. Простейшей формулой таких славословий является: «Тебе» или «Которому слава во веки». Формула эта стала распространяться во всех 3-х членах своих, причем расширение первого понятия «Тому» и последнего «во веки» дало теперешнее малое славословие, а распространение второго понятия «слава» (например, в такие выражения: «слава и честь», «слава и держава») дало начало нынешним ектенийным возгласам (о чем речь будет впоследствии). Лицом («Тому»), к Которому возносится славословие, в новозаветной письменности является в большинстве случаев один Бог Отец или Он чрез Иисуса Христа, например: «Тому слава в Церкви о Христе Иисусе…» или «Единому премудрому Богу и Спасу нашему Иисусом Христом Господем нашим слава и величие, держава и власть…». слава возносится и одному Христу. Третье понятие первобытного краткого славословия – «во веки» – тоже в апостольской письменности получает распространение: «во веки веков», или «во вся роды века веков», или же: «прежде всего века и ныне и во вся веки». |
В малые же праздники на стиховне точию глаголет стихиры такоже и в прочая дни». С его слов в течение 8 веков, скажем словами г. Мансветова , этот признак повторяется и последующими исследователями (стр. 76), что, по словам нашего автора, «односторонне» вызывает необходимость «призвать на помощь другие источники» и вообще требует «ограничений». «Несомненно, – пишет он, – что великого славословия не пели в будние дни, и студийские уставы не упоминают о нем в изложении службы воскресной и праздничной. Здесь к стихирам хвалитным и стиховным нет прибавления в виде великого славословия, но вместо того говорится о пении Трисвятого. В этом, по-видимому, смысле нужно понимать указание студийского устава в Неделю крестопоклонную, что вынос креста (также и на утрене 14 сентября) совершается Святый В службе же Великой Субботы прямо говорится о входе служащих в алтарь после в вышних славу таковаго т. е. при пении и на Трисвятом в конце великого славословия. На пасхальной утрене упоминается пение потиху Слава в вышних а в Цветной Триоди XI-XII в. студийского происхождения к этому присоединяется дополнение Еще яснее говорится об употреблении великого славословия на утрене в дополнительной части синод. студийского устава 330, где замечено, что монахи стоят в известном порядке утренняя песнь, сиречь Слава в вышних Богу пето Может быть, Никон имел неполные списки устава (слич. стр. 77) студийского, где этой последней не было, или просмотрел немногие положительные указания на этот счет и таким образом от большинства случаев сделал заключение к целому» (стр. 78–79). Прежде всего начнем свои возражения заявлением, что г. Мансветов в данном случае обнаружил недостаточно твердое знание церковно-богослужебной практики. |
О Божественном свете поется как в песнопениях разных годовых праздников, так и в ежедневных службах. Некоторые песнопения, прославляющие свет, были созданы в древние времена, на заре христианства, и вошли в суточный круг песнопений, например «Свете Тихий», Великое славословие. Другие относятся к двунадесятым праздникам – Преображению, Рождеству Христову, Богоявлению, Троице, а также к Пасхе. Первая похвала свету содержится в первых строках Библии, в библейском повествовании о сотворении мира в книге Бытия (Быт. 1, 1-5), где повествуется о первом дне творения . «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош». Прославление света содержится и в других библейских книгах: «Сладок свет, и приятно для глаз видеть солнце», – говорится в книге Екклесиаста, или проповедника (Еккл. 11, 7). Свет – это яркий символ христианства. Христос говорит: «Я – Свет миру» (Ин. 12, 46). Христос как свет воспевается в песнопениях многих христианских праздников, в песнопениях суточного круга, особенно в тех, которые поют на рассвете, при появлении света, или на закате. На утрени, на рассвете поют светилен, а после него – «Великое славословие», которое начинается прославлением света. Возглас священнослужителя, предваряющий Великое славословие, прославляет Всевышнего – создателя света: «Слава Тебе, показавшему нам свет!» Великое славословие наполнено глубоким смыслом, в последних его строках звучит строка из псалма царя Давида, обращенная к Творцу: «Ибо у Тебя источник живота: во свете Твоем узрим свет» (Пс. 35, 10). В этом стихе содержится пророчество царя Давида о Христе-мессии – Свете истины, который грядет в мир как Божественный свет. Во время великопостной литургии преждеосвященных даров, после ветхозаветных чтений, когда открываются царские врата, священнослужитель со свечой и кадилом в руке возглашает: « Свет Христов просвещает всех» . Священник благословляет предстоящих свечой и кадилом, знаменующих полноту даров, в ответ предстоящие кланяются до земли. |
|