| Введенский храм соединен со Спасским собором каменным 2-ярусным закрытым переходом. Вскоре после возведения Введенской ц. была построена келарская пала-та, ок. 1675 г.- т. н. Белая палата, к 1717 г. сводчатые помещения палаты были пе-ределаны каменщиками подмонастырского с. Коровничьего под настоятельские ке-льи, в 1766 г. сделано каменное крыльцо. С сев. стороны от Спасского собора находятся св. врата с надвратной ц. во имя вмч. Феодора Стратилата и папертью, построенные в 1588 г. под рук. «церковного каменного дела мастера Тимофея». Церковь, освященная в 1590 г. архиеп. Вологод-ским и Великопермским Ионой (Думиным), имеет необычную 2-столпную конструк-цию, обусловленную, по мнению А. Л. Баталова, редукцией «4-столпного прототипа - ц. Иоанна Лествичника над св. воротами Кирилло-Белозерского мон-ря» (Бата-лов. С. 120). Храм завершен 2 ярусами килевидных кокошников, барабаном со шле-мовидной главой, орнаментальные пояса повторяют мотивы архитектуры собора Всемилостивого Спаса. В сер. XVII в. над св. вратами на сев. и юж. фасадах имелись стенные росписи (не сохр.). После пожара в 1815 г. церковь была переосвящена в честь Вознесения Господня. В 1852-1853 гг. выполнена роспись внутри св. врат. К 1684 г. при ц. вмч. Феодора Стратилата имелась каменная часовня с колесными ча-сами и 9 колоколами, в 1729-1730 гг. перестроенная в одноярусную колокольню с шатровым завершением. В 1830 г. к востоку от Введенской ц. на монастырском кладбище была построена ц.-усыпальница во имя вмц. Екатерины в стиле классицизма. В интерьере частично сохранилась живопись 1-й пол. XIX в., выполненная прилуцкими живописцами. В 1867 г. близ нее похоронен поэт К. Н. Батюшков. Согласно переписным книгам, в XVII в. в Д. м. велось оживленное каменное строительство жилых и хозяйственных зданий, продолжавшееся до 30-х гг. XVIII в. К северу от собора к 1654 г. имелись 4 одноэтажные каменные кельи, построенные ярославскими каменщиками И. Сергеевым и Т. Ивановым, 2 двухэтажные казенные кельи, каменная больничная церковь, кельи для архиеп. Вологодского Симона. В 1712-1737 гг. и 1800-х гг. эти здания были перестроены в 2-этажный братско-настоятельский корпус. В его вост. части находилась больничная ц. во имя Трех свя-тителей (1721), перестроенная и освященная в 1846 г. во имя Всех святых. Здание братских погребов с сушилом было перестроено в 1718 г. в зимние настоятельские кельи, а в 1893 г. превращено в монастырскую гостиницу. |
| получила его имя (ныне г. Сен-Поль-де-Леон)). Оттуда святой отправился на близлежащий о-в Бата, где встретил местного комита Витура (вероятно, форма лат. имени Виктор), к-рый оказался его родственником. После того как П. А. изгнал с острова жившего там огромного змея, Витур подарил ему и остров, и расположенную там крепость. На острове святой основал мон-рь. Витур желал сделать П. А. епископом, но, боясь его отказа, пошел на хитрость. Он отправил П. А. к своему сюзерену, благочестивому «императору» Филиберту, жившему в Париже (по-видимому, в этом персонаже составитель Жития совместил черты кор. Хильдеберта I (511-558), сына Хлодвига из династии Меровингов, к-рый упоминается и в др. Житиях бретонских святых (в т. ч. в Житии св. Самсона), и св. Филиберта († 684), основателя монастыря Жюмьеж ). По королевскому распоряжению П. А. был рукоположен во епископа, его диоцез составили бретонские регионы Ах и Леон. Состарившись, П. А. рукоположил на епископскую кафедру своего ученика св. Иовина , а когда тот спустя год умер, др. ученика - Тигерномагла. Когда и Тигерномагл умер спустя год, П. А. рукоположил еще одного ученика, Кетомерина, после чего удалился на о-в Бата, где скончался 12 марта (год не указан); согласно Житию, ему было ок. 140 лет. Мощи и почитание По сообщению Урмонока, после смерти П. А. между монахами с о-ва Бата и клириками из Сен-Поль-де-Леона возник спор о месте погребения святого. Погребальная повозка чудесным образом двинулась в сторону собора в Сен-Поль-де-Леоне, где мощи П. А. и упокоились. В 50-х гг. Х в. (по разным версиям, между 952 и 960) Маббон, епископ Леона, покинул свою кафедру и удалился в мон-рь Флёри, взяв с собой большое число книг, ценных литургических облачений и др. предметов, а также реликвий, включая и мощи П. А. В церкви аббатства Флёри в честь П. А. был освящен алтарь. Во время религ. войн во Франции гугеноты, захватившие мон-рь Флёри (апр. 1562), забрали украшенную серебром раку святого, а мощи сожгли. Согласно написанной в XIII в. хронике мон-ря Сен-Флоран близ Сомюра (Анжу), при аббате Робере († 1011) из-за угрозы нападений норманнов глава П. |
| – Кто он, откуда? – Жрец-уаб, а откуда, не знаю. – Правда, не знаешь или не хочешь сказать? – Нет, правда. – А имя как? – Незер-Бата. Иссахар знал, что Бата – одно из имен Озириса: Душа Хлеба, Плоти Божьей, дробимой людьми и вкушаемой; а Незер – Отпрыск, Сын. Незер-Бата – Сын Озириса, Второй Озирис. – Ты израильтянин? – спросил Юбра. – Израильтянин. – Ваш Моисей – великий пророк, а этот – больше… – Больше Моисея будет только один Человек на земле, – знаешь, Кто? – Знаю. Иссахар смотрел на Юбру так, как будто хотел еще о чем-то спросить. – Сам увидишь, – узнаешь, – ответил Юбра на этот безмолвный вопрос и отошел. Иссахар лег у костра, закутался в плащ, но долго не мог уснуть, все думал о пророке. Что-то было в словах и умолчаньях Юбры о нем подобное таинственной улыбке Ху-Зешепа, Сверкающего-Ужаса. Только перед самым рассветом начал засыпать, услышал сквозь сон далекое рыканье льва и вспомнил: «Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Его!» Не спал в ту ночь и сын Мерика: все смотрел, как будто молился, на мать с младенцем между львиными лапами Сфинкса. Ослик Тавифы дремал, низко опустив голову. Пламя потухавшего костра замерло недвижно в бездыханном воздухе, длинное, тонкое, острое, как меч. Внизу, на поемных лугах, уныло дудила дуда удода. Звезды тускнели, дрожали, как задуваемые ветром огни. Небо побелело, порозовело, и затеплилась в нем чистая, белая, как солнце, звезда. В мглистом ущельи Аравийских гор вспыхнул рдяный уголь, и первый луч солнца озарил лицо Сфинкса. Младенец проснулся, заплакал. Мать начала его кормить грудью. Потом подняла высоко, показывая солнце. Мальчик смеялся и протягивал ручки, как будто хотел схватить солнце. Тайна одна была в обеих улыбках – младенца и Сфинкса. Узер пал на лицо свое, поклоняясь Младенцу Гору – Сверкающему-Ужасу. Иссахар проснулся поздно, когда уже солнце взошло на высоту пальмы. Вскочил, испугался, что проспал, не увидит пророка. Мимо него шли куда-то спешившие люди. – Куда вы? – спросил он. – На Иекет-Хуфу, к пророку, – ответили ему. |
| Он пошел за ними. По тропинке, между торчащими острыми скалами, засыпанной песками так, что нога угрузала в них по щиколку, взобрались на плоское темя холма Иекет-Хуфу – Лучезарность Хуфу, против великой пирамиды того же имени. Стебли трав еще белели инеем в тени, а на солнце он уже таял и капал светлою, как слезы, капелью. С высоты холма открывалась необозримая даль; уходящие до края неба, желтые, как львиная шерсть, пески; темная, до синевы, зелень поемных лугов и пальмовых рощ по реке; золотые острия обелисков Гелиопольских, сверкающие искрами на выжженных, с голыми ребрами, аметистово-лиловых и топазово-желтых взлобьях Аравийских гор; а вблизи, прямо против холма, в солнечно-розовой мгле млеющая бледность исполинского призрака – Лучезарность Хуфу – пирамида Хеопса. Совершенные треугольники, возносясь от земли к одной точке неба, возвещали людям тайну Трех: «Я начал быть как Бог единый, но три Бога были во Мне». Люди, толпившиеся на плоском темени холма, обступили пророка так, что Иссахар не мог протесниться к нему. Тут были хромые, немые, слепые, увечные, прокаженные, расслабленные, бесноватые. Незер-Бата возлагал на них руки с молитвой, и они исцелялись. Потом он взошел на пригорок, возвышавшийся посредине площади. Солнце, вставая за ним, окружало пророка таким ослепительным, как бы из тела его исходившим, блеском лучей, что Иссахар не видел лица его. «Плоть твоя – плоть Солнца, члены твои – лучи прекрасные. Воистину, из Солнца исшел ты, как дитя из чрева матери!» – вспомнил он слова Атонова служения. Раздался голос пророка, и вся толпа затихла так, что слышно было, как падают слезы тающего инея. Что-то было в этом голосе такое знакомое, что сердце у Иссахара забилось от неимоверного предчувствия. Он опустил глаза: боялся увидеть – узнать. Незер-Бата говорил о втором Озирисе, о Сыне грядущем, о Том, Кого называли пророки Израиля: Машиах – Мессия. Иссахар поднял глаза, увидел – узнал: «Он!» – и закрыл лицо руками, как от солнца. Но не поверил глазам своим, взглянул еще раз и увидел, что пророк уже сошел с пригорка; толпа опять заслонила его. |
| Всё это подтверждается в других источниках той эпохи, которые повествуют об общем крестном пути монахов и членов клира. В армянском синаксаре, рассказывающем о монахе Бате (в греческой традиции ему посвящена лишь краткая ремарка), содержатся фрагменты некоего утерянного сирийского источника, которые повествуют о судьбе находившихся под ударом монашеских общин следующим образом: «Они начали обследовать горы, пустыни и монастыри. Услышав об этом, настоятель того монастыря, где находился Бата, вспомнил приказ Господа, сказавшего: «когда они гонят вас в одном городе, бегите в другой», – и покинув монастырь вместе со своими монахами, ушёл в другое место. Настоятель убеждал Бату уйти вместе с ними, избегнув таким образом гнева властей, однако Бата, который к тому времени уже жил в этом монастыре в течение тридцати лет, решил остаться. Здесь его обнаружили и арестовали; после жестоких избиений он был казнён». Несколько более детальная картина обнаруживается в мученических актах Мар Пероза, которые были составлены вскоре после описываемых событий. Они дают нам возможность представить себе происходившее: «Благоукрашенные церкви были разрушены, их известь была рассыпана, великолепные крыши были превращены в мосты на каналах, ибо не осталось ни одной церкви и ни одного мартирия, которые не были разрушены. Двери церквей и мартириев, равно как и их gurn (сосуды, баптистерии?), были унесены и превращены в ступени мостов. Крыши монастырей плачущих и других мирных обителей святых также были разобраны, причём то, что было красивым, поместили в сокровищницу, прочее же было разделено между магами». Сообщается также, что состояние некогда процветавших общин теперь вызывало ужас у путешественников. Мученические акты Михаршабора, пострадавшего во второй год царствования Бахрама (422), сообщают, что гонения охватили весь восток, что привело к множеству жертв. Некоторые меры, принятые Бахрамом, например конфискация домов и имущества, не имели отношения к монахам. Вместе с тем, выселение выдающихся христианских деятелей в места, трудные для жизни, по-видимому, затронуло и монашествующих. Страдания и невзгоды чаще всего были вызваны действиями местного населения, к которым его подстрекали маги. На территориях, находившихся рядом с западными границами, для тех же целей использовались племена кочевников – арабские племена при Мунзире I сослужили Бахраму хорошую службу. Один из их военачальников, Аспебет, которому это не понравилось, оставил службу персидскому царю и перешёл на византийскую территорию. Деятельность этих племён на границах была очень важна, поскольку многие беглецы пытались переправиться на запад. Тех, кому побег удавался, вернуть назад было невозможно, хотя Бахрам и просил об этом Феодосия II. Глава IV. Развитие монашеского движения в V веке |
| Первый лов рыбы на озере Галилейском 805 , когда Господь был на лодке Симона, привел его в ужас и он сказал Господу: «выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный». Тогда Господь оказал ему: «не бойся, отныне будешь ловить человеков». Этот первый лов рыбы, по повелению Господа, означал церковь Божию созидавшуюся. Господь еще Сам в лодке среди моря; лодки, наполненной рыбами, подвергаются опасности 806 , рыбари в страхе, но потом, по слову Господню, бросают все и идут за Господом. В лове рыбы настоящей главы Иоанна, после воскресения Господа, Он не на море, в лодке, среди учеников, Он на берегу и призывает их к Себе. Ученики одни на море житейском, но сильные словом Его, закидывают невод и уловляют множество рыб и вытаскивают их на берег, в вместо безопасное. Во время ночи, – знаменующей время предыдущее явлению Господа, – лов их был бесплоден, только живительное слово Господа дает силу и плодотворность Трудам их. Петр бросается в море, чтобы скорее достигнуть берега, на котором Господь, что знаменует «какою смертью Петр прославит Бога» (ст. 19). Иоанн остается в лодке, тихо подплывая к тому же берегу, на котором Господь, до самого прибытия своего к берегу влача тот невод, в котором заключены уловленные рыбы. Первый лов на озере Галилейском означает начало того великого дела, которого совершение мы видим образно во втором лове: это дело проповеди Евангелия и спасения рода человеческого в начале и во время служения Господа на земле и затем по воскресении Господа. В сем последнем лове рисуется деятельность вполне учрежденной церкви Христовой, влекущей души, спасенные из моря житейского, к ногам Спасителя, с любовью ожидающего их. И число уловленных в мреже рыб останавливало мнение религиозных мыслителей. Так св. Кирилл Александрийский и за ним блаженный Феофилакт Болгарский 807 указывают, что число 153, разложенное на три элемента, 100+50+3, имеет символическое значение. Цифра «сто» означает полноту языческого мира, как многочисленнейшего во времена Господа. Притом число сто употреблено самим Господом в притчах, для выражения полноты числа, дающего понятие о целом, о всем, как например в притче о ста овцах в Mamф. XVIII, 2 . |
| С. 124-125; Гречухин В. Чудеса нечудесного века//Новое время: Газ. Пос. Борисоглебский, 1999. 3 февр.; Рыбников А. С. Исследование и реставрация кельи прп. Иринарха Затворника//Там же; Лапшина С. А. Здесь все дышит памятью//Там же; она же. Созерцатель жизни: Записки И. А. Тихомирова о прп. Иринархе - затворнике Борисоглебского мон-ря//ИКРЗ, 2001. Ростов, 2002. С. 189-192; Чудинов А. Борисоглебский на Устье мон-рь: История, архитектура, святыни: Дис./МДА. Серг. П., 2000; Тюменцев И. О., Тюменцева Н. Е. Жители Ростовского у. и воры 1608-1611 гг.: По мат-лам рус. архива Яна Сапеги//СРМ. 2002. Вып. 12. С. 53-73; Гадалова Г. С. Жития и службы Ростовских святых в хранилищах Твери//ИКРЗ, 2002. Ростов, 2003. С. 337-342; Федорова М. М. Предания Александра Артынова в собр. Ростовского музея//6-е Всерос. Иринарховские чт.: Сб. мат-лов. 2003. Вып. 3. С. 31-33; Мартышина Т. В. По страницам Жития прп. Иринарха, затворника Борисоглебского мон-ря//7-е Всерос. Иринарховские чт.: Сб. мат-лов. Ярославль, 2004. Вып. 4. С. 73-74; она же. Христа ради юродивый Иоанн Большой Колпак - друг и сотаинник прп. Иринарха//Там же. С. 45-46; Поспелов А. Е. Святыни Борисоглебского мон-ря в творчестве С. М. Прокудина-Горского//7-е Всерос. Иринарховские чт.: Сб. мат-лов. Ярославль, 2004. Вып. 4. С. 62-63; Черняева Е. Архим. Амфилохий - автор Жития прп. Иринарха//Там же. С. 76-77; Щербаков С. А. В Борисоглебском раю//Борисоглебское лето: Прп. Иринарх: Сб. М., 2005. С. 100-118; Тюменцев И. О. Смутное время в России нач. XVII ст. М., 2008. С. 404-407. П. К. Доброцветов Иконография Прп. Иринарх. Миниатюра из Ростовского патерика. 1762 г. (РНБ. Тит. 43. Л. 318 об.) Прп. Иринарх. Миниатюра из Ростовского патерика. 1762 г. (РНБ. Тит. 43. Л. 318 об.) В иконописном подлиннике XVIII в. под 27 нояб. сказано, что И. «подобием надсед гораздо; брада аки Пафнутия Боровскаго; ризы преподобническия, и в схиме» ( Филимонов. Иконописный подлинник. С. 40; см. также ркп. 30-х гг. XIX в.- ИРЛИ (ПД). Перетц. 524. Л. 92; Большаков. |
| е. поставят вне границы святой церкви Христовой, или небесного царства. Что действительно Ангелы будут исполнителями строгого и нелицемерного разделения праведных и злых на суде Христовом при кончине мира, так это видно из прямого наименования их в изъяснении Христом притчи о неводе; тоже следует и из того, что о них свидетельствуется, что изыдут, т. е те, которые теперь незримы и сокрыты от взоров людей, а тогда будут выходить и нисходить среди людей, как свидетели благости и правды нелицеприятного Судии Бога. Таковы именно Гавриил-посланник Божественной благости и Михаил-исполнитель Божественного карательного суда; эти то Архангелы вместе с подчиненными им Ангелами и разделять некогда праведных и злых в мире человеческом, знакомом с христианством, или, как обозначается в другом Евангельском месте 67 , одних отделят для блаженства, а других оставят на погибель 68 . Конечно, в виду вышеуказанной характеристики членов общества Христова или Церкви, знакомых с Евангельским учением, церковь в поступательном своем развитии также сохраняет за собой право суда, произносить временные приговоры, на что дал Ей власть Сам ее Божественный Основатель и о чем у нас была речь при изъяснении второй притчи. Разумея пастырей Церкви на пространстве всей Церковной истории, облеченных между прочим и правом церковного суда над слабо или мало верующими, Архиепископ Тренч готов мысль о них, как посланников завета и в этом смысле ангелов (49 стх), – предполагать под разбиравшими лов, тогда как под извлекшими невод думает видит представление об Апостолах и их непосредственных преемниках. Такое различение двоякого класса лиц, представленных действующими в притче о неводе, Архиепископ Дублинский подтверждает аналогическими примерами различения лиц в притче о плевелах, в притче о браке царского сына и наконец в притче о талантах. Соглашаясь с этим толкованием Тренча приточных образов лиц, извлекших невод и разбиравших лов, мы возражаем только против допущенного Тренчем частью неправильного, частью противоречивого выражения мысли, именно там, где он говорит, что разбиравшие лов суть не ангельские служители на суде Божием, утверждая ниже, что под собирающими и выбрасывающими надо разуметь, как и следует, небесных ангелов. |
| Сидон – финикийский город. Протей – в древнем мифе морское божество, славившееся способностью принимать любой облик. Уже Геродот (II, 118), а за ним Еврипид («Елена», ст. 4) сделали из него благочестивого египетского царя древнейших времен. ПРЕП. РОМАН СЛАДКОПЕВЕЦ Христианская гимнография на греческом языке впервые пришла к своей зрелости в Константинополе VI в.; зона греческого языка почти не два столетия отстала от зоны сирийского языка, где расцвет аналогичных форм гимнографии наступил уже в IV в., во времена Ефрема Сирина . Сирийские мастера шли впереди, их константинопольские коллеги не могли не воспользоваться их примером. В царствование императора Анастасия I (491–518) в столицу явился молодой диакон соборной церкви ливанского города Берита (совр.Бейрут). Этому пришельцу с Востока предстояло обновить грекоязычную гимнографию. Его имя было Роман; потомки прибавили к этому имени почетное прозвище «Сладкопевец». Родился он в сирийском городе Эмесе и был, по преданию, крещеным евреем; во всяком случае, на основании внутренних данных его творчества можно утверждать с уверенностью, что принадлежал он не к греческому населению. В конце жизни он принял постриг в монастырь Авасса близ Константинополя. Жанр, доведенный Романом до совершенства, в современной науке принято довольно условно называть кондаком. Нормальный объем кондака – от 18 до 24 больших строф, имеющих сложную метрическую структуру, которая строго выдерживается в пределах каждого отдельного гимна. Строфы эти называются икосами (от греческого слова, означающего «дом»; таково же буквальное значение сирийского «бата» и арабского «бейт», тоже употребляемых как названия количественных единиц стихотворного текста). Предпосланная им строфа-зачин (греч. Кукулий, букв. «капюшон») имеет иную метрическую структуру и меньший объем, но тот же рефрен. Поэтика кондака дает много места наглядной изобразительности; наряду с этим заметны интонации проповеди, беседы, обращенной непосредственно к слушателю. Метрика кондаков – силлабическая, с учетом тоники, без всякой оглядки на античное стихосложение. |
| Пользуясь случаем, хочу спросить Вас – если бы мне удалось не только побывать на Западе, но и остаться на год или около того, чтобы поучиться, где бы Вы посоветовали мне остаться, зная теперь и специальные мои интересы, и ограниченные возможности мои (подготовку) к такому делу? Искать ли мне (как это все время имею в уме) аб[бата] Конгара или, м[ожет] б[ыть], Вы посоветовали бы мне что-ниб[удь] другое – напр[имер], несколько месяцев учебы на каком-ниб[удь] философском фак[ульте]те, конечно, при католическом университете, притом таком, где преподавание идет по-французски (кроме Страсбурга)? Вы меня очень бы обязали, глубокоуважаемый о. Климент, если бы не отказали дать добрый совет. Конечно, прежде чем обосноваться где-ниб[удь] на неск[олько] месяцев, или на год (если нельзя будет подольше) для учебы, все-таки, Бог даст, сумею заехать в Ваш мон[асты]рь, что очень советует мне милый и такой хороший Николай Сергеевич Арсеньев. У нас так много говорят о формах католической жизни, созданных гением католического рационализма, перед которым – и только перед которым – и расшаркиваются. Бог послал мне увидеть в католицизме еще кое-что другое, что ни с каким «рационализмом» не увязывается и никак не мож[ет] быть объяснено им и из него. Но все-таки я так мало видел и так мало знаю католическую жизнь, хотя мне и было послано увидеть в ней нечто замечательное. Может быть, побывавши у Вас, мне опять будет дано, но на этот раз полнее и еще глубже почувствовать своим православным сердцем тот дух Вашей обществ[енной] жизни, который созидает и формы ее, и самый «рационализм», проникающий эти формы. Так как и мое сердце не бежит [от] искренней, непоподдельной братской любви о Христе, рождающейся, наконец, по обе стороны разделяющей христианский мир (а мож[ет] быть, исполнение Христовой Церкви?) черты. Прошу Ваших молитв о себе. Искренне уважающий и преданный Вам о Христе, священ[ник] Всеволод Шпиллер. 4 22. III. [г.] Пазарджик Христос Воскресе, глубокоуважаемый отец Климент! Примите поздравления к празднику Св. Пасхи, в этом году наступающей у Вас настолько раньше, чем у нас! Будучи духов[ным] сыном влад[ыки] Серафима (Соболева), я считаюсь в самом «ортодоксальном» «лагере» нашей Церкви. А вот мне так грустно, что мы не вместе празднуем эти святые дни. И так хотелось бы это переменить. Примите самые лучшие пожелания к этим дням, и прошу Вас, поминайте меня в своих священнических молитвах. |
|
|
