| Уст. Лесн., изд. 1893 г.). Сюда относятся постановления о клеймении мер и весов, о пробе и клеймении золотых и серебряных изделий (Ср. Уст. Торг., изд. 1893 г., ст. 651 и след.; 668). В числе военных вещей и снарядов, служащих к обороне государства, различаются снаряды, пользование коими доступно одному правительству (напр., орудия, броня для судов, подводные мины и пр.), от предметов, пользование коими доступно и частным лицам (например, ручное орудие, патроны, пули и пр.). На первые не могут быть выдаваемы привилегии, а на последние могут (Уст. о Промышленн., изд. 1893 г., ст. 176). Розничная продажа восковых свечей (счетом или весом менее 20 фунтов) присвоена исключительно церквам и от церкви устраиваемым лавкам; на фабриках и в общих восковых лавках дозволена только гуртовая продажа (П. С. Зак., Ук. 1808 г., N 23254; Выс. утв. мн. Гос. Сов. 1837 г., N 10606). Правила о продаже пороха (Уст. о Промышленн., изд. 1893 г., ст. 273, прим., прил.). О выделке и продаже игральных карт (Полн. Собр. Зак. 1875 г., N 54868). Новый пробирный устав (Полн. Собр. Зак. 1882 г., N 663; Уст. о Промышленн., изд. 1893 г., ст. 489 и след.). Есть еще вид вещей, по природе своей подлежащий особым юридическим ограничениям, – иконы. Это произведение искусства и вещь, но вещь, с которой связано религиозное представление и религиозное почитание. Вследствие того, как произведение, так и обращение этой вещи не вполне свободно, но подлежит разным ограничениям. Самое изготовление иконы подчинено особым формам; они должны быть писаны в определенном виде (Уст. пред. прест., изд. 1890 г., ст. 91 и след.). Иконы не безусловно и не вполне, не в одинаковой мере с другими вещами, почитаются имуществом того, кому принадлежат; закон, почитая их предметами священными, выказывает, с одной стороны, стремление изъять их из обращения; но, с другой стороны, и икона как предмет художества и рукоделия, как вещь непременно должна по условиям гражданской жизни иметь определенную ценность, которая признается в обращении, следовательно, не может быть безусловно отвергаема и законом. |
| Люсино следствие, между тем, шло своим чередом. Ее арест тоже никто не отменял, его только отложили на время, оформив подписку о невыезде. Было совершенно ясно, что ребенка ожидала сиротская доля, а мать - ссылка. Ни хлопотать, ни вступиться за них было некому. И вот тут появляется тот, которого в одном из писем Людмила Григорьевна как-то назовет «мальчишкой-студентом». Еще бы, ведь он был на год моложе ее! Яков Александрович Басов (1914-2004) - выдающийся художник ХХ века, народный художник Украины . Он родился и вырос в Симферополе. Восьмилетним мальчиком в 1922 году пришел со своими рисунками в студию другого выдающегося художника XIX и ХХ веков - академика Императорской Академии художеств, «сухопутного Айвазовского», профессора батальной живописи Николая Семеновича Самокиша (1860-1944). Учитель Якова Басова был человеком необыкновенно яркой и одновременно трагической судьбы. Гражданская война круто изменила (если не сказать - поломала) его жизнь, забросив в Крым, где он основал свою студию, позднее преобразованную в училище, носящее ныне его имя. Самокиш заметит талант в юном художнике, поможет ему развиться и через 10 лет со своей рекомендацией отправит в Ленинград поступать в родную для профессора живописи Академию художеств, но теперь уже не Императорскую, а имени И. Е. Репина (с которым до Революции наш баталист вместе работал над общими проектами). Судьба как будто готовила встречу наших героев. В Академии художеств учился брат Людмилы Григорьевны - Осип, будущий ленинградский художник. Именно он и познакомил Люсю со своим студенческим другом Яковом Басовым. Басов полюбит юную Люсю сразу и навсегда. И эту любовь он пронесет через всю свою жизнь. Басов учится на выпускном курсе Академии, когда будет арестован Люсин муж. Он видит это кольцо одиночества, образовавшееся вокруг нее, знает о близком завершении следствия в отношении самой Люси. Знает он и о трагических судьбах других арестантов и их семей в родном ему Ленинграде. Оба хорошо понимают, что ее ждет впереди. |
| Какое счастье быть в таком тесном общении с Господом, вместе с Ним проходить путь жизни и под сенью лица Его достигнуть небесного пристанища! Отчим или мачеха, в лице детей принимающие Самого Христа, могут встретить с их стороны неблагодарность и нелюбовь; они не должны смущаться этим, должны быть довольны тою одною наградою, что принимают Христа. Но что если к этой награде присоединится еще не только уважение и любовь к ним детей при жизни, но благодарная память о них по смерти? Не в высшей ли степени утешительно оставлять после себя пасынка или падчерицу, которые будут говорить: «Наша мачеха была для нас родная мать, любила нас и заботилась о нашем благе, как не всегда любят и заботятся родные матери»? Эта похвала в тысячу раз дороже всякого великолепного надгробного памятника и красноречивой надгробной надписи. (Из сочинений епископа Виссариона) Пасынок Митюшка В Павловском Посаде жил фабричный набойщик Емельян. Мужик был исправный, грамотный; любил посещать храм Божий и всегда становился на клиросе петь. К тому же приучал он и семилетнего сынишку Митюшку. Идут, бывало, от поздней обедни в праздничный день, а дома уже обедать приготовлено, и жена Емельяна, в чистом переднике, дожидается мужа и сына у ворот. Увидит Емельян жену издали, улыбнется и скажет Митюшке: – Гляди-ка, мать-то встречает нас с тобой; а ты, Митя, слышал ли, от какого евангелиста Евангелие-то читалось? – Слышал, тятенька, – от Луки. – Ну вот, молодец, придешь домой, расскажи матери. – Ладно, тятенька, да ведь я не понял. – Ничего, ты только начни, а я подскажу дальше, а то вишь, она нам с тобою обед стряпала, а наше дело – за нее Богу молиться да растолковать ей, чего не пришлось ей самой слышать у службы Божией. Счастливо жил Емельян, но в скором времени он овдовел и остался вдвоем с сыном. Русский мужичок умеет переживать горе, и Емельян не плакал на людях, не пьянствовал с горя, а только заставлял Митюшку молиться за мать и утешал его тем, что Богу так угодно было – испытать их терпение. |
| Амос, отец пророка Исайи, библ. – 612 Ананий, св. – 7, 562 Андрей (см. Адриан, русский патриарх) Андрей, сын старицы Маремьяны – 388 Андрей Критский , архиепископ, проповедник, писатель – 578 Андрей Первозванный, апостол, св. – 19, 140, 256, 569, 570 Андрей Юродивый, св. – 496 Андриан, митрополит Московский – 637 Андреян, паломник (см. Адриан) Анна, мать Богородицы, св. – 100, 101, 217, 218, 340–342, 437, 520, 607, 609 Анна Иоанновна, русская императрица 405, 575 Анненков, полковник – 135, 252, 410, 504 Антон Фрязин, итальянский архитектор – 620 Антоний, архимандрит – 391 Антоний, волоколамский старообрядец – 385 Антоний, священноинок – 385, 390, 392, 402 Антоний Великий , основатель монашества, св. – 460 Антоний Печерский, основатель Киево-Печерского монастыря, св. – 19–21, 122, 123, 140, 141, 241, 256–258, 371, 401, 467, 478, 492, 570 Анфимий, греческий архитектор – 580 Аполлон, античный бог – 581 Апполинария Петрова, старица – 385, 388 Арефьев Семен, тверской купец, владелец рукописи – 491, 531 Арина, дочь В.И. Сабинина (?) – 500 Аристотель, древнегреческий философ – 616 Аркадий Цареградский, сын сенатора Ксенофонта, св. – 86, 201, 350, 600 Арсений Суханов , писатель-путешественник – 396, 462, 463, 466, 467, 477, 496, 499 Артемьев Захар, крестьянин – 387 Архипов А., исследователь – 438, 439 Аса, отец иудейского царя Иосафата, библ. – 610 Астахова А.М., исследователь – 468 Афанасий, грек, основатель монастыря на Афоне – 591 Афанасий, священник – 29, 149, 267, 538 Афанасьев Тимофей, старообрядец – 408 Ахав, иудейский царь, библ. – 593 Ахаз, иудейский царь, библ. – 612 Ахмед III, турецкий султан – 616 Б артенев П.И., исследователь и издатель – 409, 482–485, 516, 517, 623, 624 Басов Евсевий (Евсей), посадский человек – 10, 12, 13, 130, 132, 133, 249, 250, 423 Басов Илья, посадский человек – 12, 132, 247, 524 Басов Нил, посадский человек – 249, 423, 427, 472, 524 Беливский Сергей, историк старообрядчества – 398, 403, 626 Белобоцкий Андрей, писатель – 414 Белоброва O.A., исследователь литературы и искусства Древней Руси – 470 |
| Потом он внимательно рассмотрел линии моих рук и по ним определил, что сердце мое преобладает над умом, что есть во мне некая страсть, от которой я страдаю и буду страдать всю жизнь, и преодолеть ее не смогу до конца, а то, что я увидел детскими глазами, будет вечно влечь меня и манить. Многое он мне говорил в эту ночь, всего и не припомнить. Он мне сказал, что я скоро уйду этапом на юг. По-лагерному «югом» называют все, что южней, пусть это будет недалеко, как в тот раз Воркута —Абезь, но все же южней. ...Чудным летним вечером сижу я на террасе, утопающей в цветущей сирени. Я и мой приятель Витя «милый» потягиваем из рюмочек водочку и вспоминаем былое. За столом его жена, Машенька Некрасова, та самая, в которую я был тайно влюблен во дни своей юности. Шел тихий и задушевный разговор о былом, о прожитом и пережитом. В памяти всплывали картины и страшные, и смешные пройденного мною пути. Я рассказывал, они, затаив дыхание, слушали. Машенька принесла испеченный ею сладкий пирог, густо посыпанный сахарной пудрой, Гришка, ее сын, шустрый на проказы, вывалял свою физиономию о пирог и собрал на нее всю пудру. — А не слыхал ли ты, Алеша, не встречал ли ты там в лагерях Басова Николая? — Да он умер на моих руках, — ответил я Пане Алексеевне, матери Виктора, на ее вопрос и рассказал. Зимним вечером после поверки барак ложился спать, люди залезали на свои нары и укладывались, прикрываясь бушлатами. Из репродуктора, висящего на столбе, тихо лилась музыка, передавали оперу «Демон». В бараке погасили свет, оставив контрольную лампочку. В полумраке, не раздеваясь, прислонившись спиной к столбу сложив руки на груди, стоял с закрытыми глазами и лицом, полным печали, Басов. Тихая музыка унесла его в далекий мир прошлых лет, я долго не мог заснуть, так как и меня она будоражила, рождая образы призрачные и далекие. Так я и заснул. Среди ночи расталкивает меня дневальный и шепчет: «Басов умирает». Я мигом вскочил, засунул ноги в обувь и нагнулся над его нарами - он хрипел. Бежать в санчасть за носилками опасно, дорога каждая минута. С дневальным и еще с другими ребятами мы приподняли щит, на котором он лежал, и потащили в стационар, я с ходу разбудил Агаси, и все мы безнадежно старались вернуть ему жизнь: ни искусственное дыхание, ни укол в сердце, ничего не спасло — Басов умер. Мы все любили его за его тихий и мирный нрав, за безупречную порядочность и в большом, и в малом. |
| О. Басов удостоверяет (февр. 101), что «многие положения проф. Тареева существенного значения не только сродны, но и совершенно тождественны с положениями отрицательной критики, напр., о характере евангельских повествований, о значении явлений Воскресшего, о происхождении веры учеников в воскресение их Учителя и, наконец, о том, что представляет собою исторически факт воскресения Христова». Получается сильное впечатление: положения профессора православной духовной академии совпадают с тезисами отрицательной критики. Но почему же о. Басов скрывает от любителей духовного просвещения тот факт, что эти основные положения в моем трактате выражены не моими словами, а словами церковно-православных авторитетов: М.М. Филарета (о происхождении веры учеников в воскресение их Учителя), св. Иоанна Златоустог о и блаж. Феофилакта (о значении явлений Воскресшего), ортодоксальнейшего богослова М.Д. Муретова (о том, что представляет собою исторически факт воскресения Христова). Ведь это дало бы совершенно иную картину. Например, на стр. 111 о. Басов пишет: «если Тареев полагает, что воскресение Христа получило историческую плоть и кровь в серд- —658— цах верующих, то здесь новая апологетика пользуется уже готовою формулою, которую мы читали у Ренана: маленькая христианская община совершила истинное чудо: она воскресила Иисуса в своих сердцах интенсивною любовью, которую к Нему питала». Но с этою фразою Ренана о. диакону нужно было бы сопоставить не мои слова, а слова М. Филарета, которые у меня приводятся на стр. 259 первого издания: «В ту минуту, как ученик, его же любляше Иисус, вступив во гроб, виде ризе едины лежащие, необыкновенно живая любовь необыкновенным образом возбудила в нём веру; он не видал ничего более, как отсутствие погребенного Иисуса из гроба, но в глубине любящего сердца ощутил, что живет Возлюбленный». Вот чьи слова совпадают с формулою отрицательной критики. И все мысли и выражения, совпадение которых с тезисами отрицательной критики ставит мне в упрек о. диакон, заимствованы мною у названных церковных авторитетов. Таковы, между прочим, и фразы, что воскресение Христа было «торжеством веры» Его учеников, что воскресение Христа было «историческим явлением только по своим последствиям и по славе Единородного от Отца в обитании среди людей» и т. д. Если бы о. диакон не скрыл этого обстоятельства от читателей своей статьи, то не осталось бы повода и пищи для того пафоса, с каким его статья написана. Но как назвать этот прием умолчания? |
| О. Басов удостоверяет (февр. 101), что «многие положения проф. Тареева существенного значения не только сродны, но и совершенно тождественны с положениями отрицательной критики, например ο характере евангельских повествований, ο значении явлений Воскресшего, ο происхождении веры учеников в воскресение их Учителя и, наконец, ο том, что представляет собой исторически факт воскресения Христова». Получается сильное впечатление: положения профессора православной духовной академии совпадают с тезисами отрицательной критики. Но почему же о. Басов скрывает от любителей духовного просвещения тот факт, что эти основные положения в моём трактате выражены не моими словами, а словами церковно-православных авторитетов: Μ. М. Филарета (о происхождении веры учеников в воскресение их Учителя), св. Иоанна Златоуста и блаж. Феофилакта (о значении явлений Воскресшего), ортодоксальнейшего богослова М.Д. Муретова (о том, что представляет собой исторически факт воскресения Христова). Ведь это дало бы совершенно иную картину. Например, на стр. 111 о. Басов пишет: «если Тареев полагает, что воскресение Христа получило историческую плоть и кровь в сердцах верующих, то здесь новая апологетика пользуется уже готовой формулой, которую мы читали у Ренана: маленькая христианская община совершила истинное чудо: она воскресила Иисуса в своих сердцах интенсивной любовью, которую к нему питала. Но с этой фразой Ренана о. диакону нужно было бы сопоставить не мои слова, а слова М. Филарета, которые у меня приводятся на стр. 259 первого издания: «В ту минуту, как ученик, его же любляше Иисус, вступив во гроб, виде ризы едины лежащие, необыкновенно живая любовь необыкновенным образом возбудила в нём веру; он не видел ничего более, как отсутствие погребённого Иисуса из гроба, но в глубине любящего сердца ощутил, что живёт Возлюбленный». Вот чьи слова совпадают с формулой отрицательной критики. И все мысли и выражения, совпадение которых с тезисами отрицательной критики ставить мне в упрёк о. диакон, заимствованы мной у названных церковных авторитетов. Таковы, между прочим, и фразы, что воскресение Христа было «торжеством веры» Его учеников, что воскресение Христа было «историческим явлением только по своим последствиям и по славе Единородного от Отца в обитании среди людей» и т. д. Если бы о. диакон не скрыл этого обстоятельства от читателей своей статьи, то не осталось бы повода и пищи для того пафоса, с каким его статья написана. Но как назвать этот приём умолчания? |
| Итак, согласно старообрядческому преданию, события происходили следующим образом: «отец Игнатий с Емельяном Повенецким и «с прочими своими» умыслил скрыться от гонений в Палеостровском монастыре. «И пришед в Палеостровский монастырь, затворися со своими ученики, тамошних же жителей желающих благочестия к себе прияша, а не хотящих во единомыслии бытии с ними вон выслаша из монастыря возвести благоверно пребывающим христианом: дабы хотящии с ним за древнее благочестие огнем скончатися, шли к нему в собрание». То есть Игнатий и его соратники погибли в огне. Но перед тем, как принять смерть, Игнатий дает напутствие Емельяну Повенецкому: «благословив и пророчески прорек: пойди чадо и собери себе другое собрание, возьми отца Германа и в сем же месте в скорее по мне за благочестие с прочими скончаешися». И предсказание Игнатия было воплощено: «и по пророчеству отца Игнатия с Емельяном и с отцем Германом и в другое собрание бысть ревнитель с ними и скончася добре с покаянием и отиде к Богу». Таким образом, с точки зрения самих представителей древлеправославной церкви трактовка событий марта 1687 года интерпретируется как «мученический подвиг защитников древлеправославной веры». Теперь обратимся к «официальной версии» - проследим логику происходящего в описанииепископа Винницкого Макария в его книге «История русского раскола, известного под именем старообрядства». Здесь уже видна совершенно иная идея и цель изложения. Как повествует епископ Макарий, «соловецкий дьякон Игнатий (пустынь близь Каргополя) и расколоучитель Емельян Иванов из Повенца» виноваты в злодействах, произошедших на онежском острове. Они «все вместе овладели палеостровским монастырем в сентябре 1687 г. и утвердились в нем. Напрасно присланы были из Новгорода увещеватели и войны для вразумления заблудших и предотвращения новых злодейств – раскольники (4 марта 1687 .) зажгли здание монастыря, и Игнатий будто бы с 2700 человек сгорели во пламени, а Емельян Иванов успел скрыться». Но вскоре, а именно23 сентября 1689 г., Емельян Иванов и соловецкий инок Герман вторглись в Палеостровский монастырь «с ружьями, пищалями, бердышами и подобным оружием, схватили игумена со десятью иноками и тремя послушниками, заключили их в погреб, а сами завладели обителью. Присланы были и в этот раз увещатели – из Олонца протопоп и войны, но ничего не могли сделать. Через девять недель по владении монастырем, злодеи зажгли его и в нем сгорели сами почти до 500 человек и погубили игуменя с десятью иноками и тремя послушниками». |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Священномученик Емилиан (Киреев) 7 мин., 26.12.2017 Уже вскоре после того как Емельяна рукоположили во священники, его начали вызывать в отделение НКВД. Сотрудники НКВД предлагали ему написать заявление, что Бога нет и религия — обман. В обмен на это ему предлагались различные материальные блага. Но на все уговоры отец Емельян неизменно отвечал одно: «Хоть сейчас меня забирайте, но от Бога я никогда не откажусь». Священномученик Емилиан родился 31 июня 1903 года в селе Большие Кузьминки Ардатовского уезда Тамбовской губернии последним, шестым ребенком, в бедной крестьянской семье Алексея и Анисии Киреевых. С детства определились наклонности мальчика к церковному служению. Когда ему было четыре года, для него за обыкновение было взять лапоть и, шествуя по огороду, «кадить». Затем, взрослея, он все более привязывался душой к богослужению, все чаще бывал в храме. Когда Емельяну исполнилось восемнадцать лет, отец сосватал за него Прасковью, дочь крестьян Никифора и Акилины Дудиных, живших в небольшом соседнем сельце Саврасове. Мечта детства по-прежнему не оставляла Емельяна, он чувствовал, что призван к сугубому служению Богу, и в 1928 году пошел в город Алатырь и устроился в храм псаломщиком, готовясь к рукоположению во диакона. В 1932 году сбылась его заветная мечта — послужить Господу в священном сане. Он был рукоположен во диакона и в том же году — во священника ко храму в селе Любимовка Порецкого района. Впоследствии местом служения отца Емельяна стал храм во имя первомученика архидиакона Стефана на окраине Алатыря. Служил здесь отец Емельян вместе с протоиереем Василием Покровским и диаконом Федором. Став священником, отец Емельян ревностно исполнял все, что входило в круг его обязанностей. По свидетельству прихожан, он любил всех без лицеприятия — и материально обеспеченных, и нищих, помогал всем, всякого старался утешить. Нищелюбие и страннолюбие отца Емельяна были беспредельны, он подавал всем нищим, каких встречал, и привечал всех странников, какие к нему приходили. |
| Прежде хвалил, почто ныне бежишь?» Проповедник Серега схватил Игнатия и всадил в пламя. В том же Палеостровском монастыре сожглись инок Герман и «собеседник» Игнатия – Емельян Иванов. Дела последнего слишком характерны. Построив кельи на речке Рязанке, он ездил оттуда по деревням собирать насмертников, и массу набрал, особенно жен и девиц, инок Герман соловецкий «настриг» массу иноков и инокинь, и со всей этой «силой» привалили к Палеострову. Перевязав старцев монастыря, Емельян поставил там караул, а сам поехал в Повенец, где ограбил церковь и запасся порохом и пищалями. Отец пробовал было остановить своего сына, но подвергся за это побоям. Из Повенца Емельян поехал в Толвую, где также отбирал иконы и книги, далее явился в Чолмуж и там проделал то же самое, до полусмерти избил тамошнего священника, по дороге оттуда разграбил часовню, на Вырозере посягнул на икону святителя Николая, чтобы и её, как и все награбленное, пожечь, но был чудесно поражен в ногу и лишь после этого бежал в Палеостров. Там он заперся – в виду посланных от правительства, выдержал с ними прения о вере, при осаде приказал убить начальника воинского отряда, а в заключение поджег монастырские здания. 1500 насмертников, 13 человек монастырской братии и игумен сгорели. Самосожжение инока Иосифа последовало в деревне Строкиной, близ Пудожского погоста. «Собрався в хоромы некоторых христолюбцев со своими христианы», Иосиф не только запер все выходы, но «около хором и стену срубил». Как только показались солдаты, насмертники стали уговаривать Иосифа идти на кровлю обличать гонителей. Им хотелось, чтобы их учитель явил свою ревность к «излитию кровному» и тем загладил бы свое прежнее «согрешение» отречения от раскола, случившееся с ним после неудачной попытки сгореть в Дорах. И вот, «вышед на хоромы на кровлю, на руках имуще образ Спасителя», Иосиф стал «о вере стязатися» с никонианскими посланными. В «хоромах» в это время сидели с зажженными свечами в руках. «Стязались весь день», до вечера, ревность Иосифа превзошла всякое вероятие и вызвала с противной стороны выстрел «из мушкетов», Иосиф упал мертвым, внутри храмины в это время началось пожарище. |
|
|
