прот. Константин Борщ Том 1 → Содержание Предисловие ко 2 тому О духовной цензуре Часть I. Документы и материалы по вопросам имяславия (1913–1916 гг.) Глава 1. Свидетельство пострадавшего о. Герасима (Тишевского) об избиении афонских исповедников в 1913 году Глава 2. М.А. Новосёлов. По поводу послания св. Синода Глава 3. Н. В. Никитина, С. М. Половинкин «Московский авва» новомученик Российский епископ Марк – М.А. Новосёлов Чествование М.А. Новосёлова Литература Глава 4. Ревнитель истинного православия М.А. Новосёлов (епископ Марк) в «катакомбах» Глава 5. М.А. Новосёлов в тюрьме Письмо Э.В. Адеркаса к о. Сергию Булгакову Справка по делу заключённого М.А. Новосёлова от 14 января 1938 г. (Вологодская тюрьма) Глава 6. Корни имяборчества Глава 7. В Святейший Правительствующий Синод (от иеросхимонаха Антония Булатовича). Прошение Глава 8. Письмо Афонских старцев-имяслацев, принятых Царём 15 февраля 1914 г. Глава 9. Исповедание веры Афонских иноков, поданное в Св. Синод 18 марта 1914 г. Глава 10. Письмо Государю Императору по поводу Афонского дела Глава 11. В Святейший Правительствующий Синод иноков Афонских заявление Глава 12. Окончание Афонского дела Ответ иеросхимонаха Антония епископу Модесту Верейскому Ответ афонских иноков преосвященому епископу Модесту Верейскому Извещение епископа Верейского Модеста А.Л. Гарязину о результатах рассмотрения Афонского дела Московской Синодальной Конторой Глава 13. К Афонскому делу. Афонское замирение Из писем в редакцию Глава 14. Из Афонских сказаний (публикация В.П. Троицкого) Кавказская пустыня [перечень глав] Глава 15. Пророческие письма о. Илариона и некоторые данные о нём 1. Письмо о. Илариона к новоафонскому духовнику иеромонаху о. Вуколе от 31 мая 1914 года 2. Копия письма о. Илариона на Св. Гору Афон духовнику иеромонаху Агафодору 3. Предсмертное завещание старца схимонаха Илариона, автора книги «На горах Кавказа» 4. Биографическая запись о старце схимонахе Иларионе 5. Выписка (копия) из «Кубанских Ведомостей» за 1915 г. от 4 октября.

http://azbyka.ru/otechnik/molitva/imjasl...

прот. Константин Борщ Часть пятая. В. Скворцов. В поисках правды по делу Афонских имябожников 974 На службе «не лжеучению», а единой Божественной Истине В «Колокола» в интересах уяснения афонскаго спорного дела мы дали место статье «Имяславца» «К вопросу о сущности учения афонских имябожников». На основании этой статьи, мы, прежде всего, обратили внимание читателей, что возгоревшийся три года назад на Св. горе Афонской в русских обителях грешный спор около святого и достопоклоняемого Имени Божия далеко не умолк, а всё ещё и доселе продолжается, но уже на свято-русской земле. Борющиеся стороны не слагают полемического оружия, смущающая верующих распря длится с тою только разницею, что ныне нападающей является восторжествовавшая на суде Святейшего Синода сторона, называемая в полемической литературе «имяборцами»; она издала, как говорится в статье «имяславца», и распространяет в народе в огромном количестве книжки: «Сборник документов, относящихся к Афонской смуте». Другая сторона, обвинённая Святейшим Синодом и считающая себя оправданной Московским духовным судом митрополита Макария, то есть «имяславцы», или на официальном языке «имябожцы», отвечая на литературу «имяборцев», в упомянутой статье «Имяславца» даёт, казалось мне, обстоятельную и обоснованную отповедь, обвиняя «имяборцев» в клевете и в проповеди «саддукейской закваски, в неверии в действенность и реальность святыни Имени Божия, в распространении в народе понятий, клонящихся к уничтожению страха и веры во Имя Божие, к охлаждению любви к сладчайшему Иисусу. Помещая на страницах нашей газеты возражение «Имяславца» на «Сборник документов», обвиняющих «имябожничество» в ереси, мы имели в виду единственную цель: предоставить на суд общецерковного мнения высказанные в статье апологета имяславия суждения о сущности учения афонских имябожников, так как суждения эти представляют собою краткое исповедание веры имябожцев. Со своей стороны, мы заметили, что едва ли желательна и полезна пропаганда, которую начинают развивать Афонские подворья изданием и распространением подобных полемических сборников среди народных масс; а не полезна и не желательна она в интересах мира церковного и скорейшей ликвидации афонского движения.

http://azbyka.ru/otechnik/molitva/imjasl...

В своей статье мы представляем извлечения из древнего памятника греко-византийской письменности, весьма любопытного по своему содержанию и весьма важного в историческом отношении, но до сих пор остающегося не изданным и даже совсем неизвестным ученому миру. Этот памятник, который на первый раз для краткости мы будем называть «Стратегией неизвестного», находится в Московской синодальной библиотеке, входя составною частью в сборник, писанный в XV веке, принадлежавший некогда Иверскому Афонскому монастырю, и оттуда, вероятно, при патриархе Никоне , а, может быть и ранее, поступивший в бывшую патриаршую (теперь синодальную) библиотеку в Москве. Содержание сборника обозначено, хотя и не совсем точно и верно, в известном каталоге греческих рукописей Маттеи под 285 (Accurata codicum Graecorum mss. Bibliothecarum Mosquensium sanctissimae Synodi notitia et recensio, edita a Christ. Frider. de Matthaei (Lipsiae, 1805), Cod. CCLXXV). В нем содержатся: одна статья из церковного устава о праздниках и постах, «Александрида» псевдо-Каллисфена и другие византийские повести восточного происхождения, именно: Синтип (Синдибад, «Повесть о семи мудрецах»), «Стефанит и Ихнилат» Симеона Сифа; два сочинения о военном искусстве: одно – приписываемое императору Никифору (Фоке), другое – без имени автора; басни Синтипа и Эзопа в разных редакциях, жизнь Эзопа; остроумные изречения (апофегмы) древних философов и великих людей; несколько богословских обличительных статей против магометан, католиков и больше всего против армянской ереси; «Физиолог» Епифания Кипрского , и еще некоторые мелкие статейки. Из обозрения Маттеи, в подлиннике, с некоторыми поправками и дополнениями, помещаемого в конце нашей статьи в виде приложения, – знающие люди легко могли заметить, что сборник под 285 (по другому счету 298) заключает в себе немало любопытных вещей, привлекающих внимание как богословов, историков церкви, так и историков литературы. Нельзя сказать, чтобы те из русских ученых, которые имели к тому внешнюю и внутреннюю возможность, совсем пропускали мимо глаз драгоценный московский кодекс; напротив того, были такие, которые изучали в нем то, что каждому по его специальности казалось более интересным и важным. Сам Маттеи, по преимуществу старавшийся об издании классических и древнейших византийских текстов, обнародовал по этому сборнику греческие басни Синтиповы 1 ; в недавнее время И.Е. Троицкий изучал в нем обличительные статьи против армян, на что содержатся указания в его исследовании «Изложение веры церкви Армянской» (С.-Петербург, 1875); много обещавший, но рано умерший эллинист Ф.Н. Веселовский сравнивал находящиеся в сборнике тексты греческих повестей с изданными их редакциями; после него

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

Аннотация Сборник жизнеописаний и изречений св. подвижниц, составленный после 1204 г. для инокини Феодоры. Предположительно его адресатом была Феодора Ангелина, дочь императора Исаака II Ангела, принявшая после смерти отца монашеский постриг. Автор – Исаия [авва Исаия], византийский монах (XII-XIII вв.). Список афонского происхождения 1450 г. был обнаружен еп. Чигиринским Порфирием (Успенским) во время его пребывания в Иерусалиме как главы Русской духовной миссии в Иерусалиме и передан для перевода еп. Феофану. Перевод частично публиковался в журнале «Воскресное чтение» в 1853–1859 гг., в 1891 г. вышел отдельной книгой; полностью был издан в 1898 г. Предисловие к первому изданию 1891 г. В бытность мою в Иерусалиме попалась мне на глаза в библиотеке о. Архимандрита (потом Преосвященнаго) Порфирия, рукописная книга наставлений Аввы Исайи всечестной монахине Феодоре, надписанная им «Митерикон» и приобретенная на Афоне. Пересмотрев сию книгу, я пришел к мысли, что хорошо бы было познакомить с нею наших благоговейных инокинь, для которых прямо назначенных книг у нас не имеется. В сей мысли я решился перевесть ее, и перевел там же в Иерусалиме. Перевод этот был послан в редакцию «Воскреснаго Чтения», и напечатан в сем журнале в 1853–1859 годах, откуда теперь извлечен и издается особою книжкою. В книге различаются три отделения: в первом содержатся три послания Аввы Исайи к инокине Феодоре о внешнем чине (уставе) уединеннической жизни; во втором – изречения св. жен подвижниц, кои составляют собственно Митерикон; в третьем – наставления самого Аввы Исайи о внутренней жизни, подобающей уединенницам. Наставления направлены к безмолвствующим; но могут идти и вообще к инокиням, ревнующим о совершенстве в иноческой жизни: инокиня в келлии тоже есть уединенница, если живет с разумом. Переведено не все, но не по моему произволу, а по состоянию рукописи. – Существеннаго впрочем ничего чрез это не теряется. Подлинная рукопись находится в публичной библиотеке, вместе с другими книгами Преосвященнаго Порфирия. Рукопись эта 1450 г.

http://azbyka.ru/otechnik/Zhitija_svjaty...

Глава 11. Константин Николаевич Леонтьев (1831–1891) Константин Николаевич Леонтьев нашел покой и умиротворение у ног старца Амвросия, как раньше у ног старца Макария – другой оптинец – Иван Васильевич Киреевский . Это были совершенно различные люди: Киреевский был воплощением кротости и внутренней гармонии, Леонтьев, наоборот, при личной глубокой доброте, был с молодых лет обуреваем многими страстями, на борьбу с которыми ушла вся его зрелая жизнь. Началом этому послужило чудо исцеления его от холеры в Салониках. Он тогда же хотел принять монашество, но Афонские старцы о.о. Иероним и Макарий не согласились его постричь, находя это преждевременным. Медик, дипломат, философ, литератор и под конец – монах, К. Н. был человеком исключительной глубины и блеска ума, и, как о нем выразился Бердяев: « К. Леонтьев был необычайно свободный ум, один из самых свободных русских умов, ничем не связанный, совершенно независимый». Между тем он при жизни не встретил в русском обществе ни признания, ни понимания. «Может быть, после моей смерти обо мне заговорят, – сказал он, – а, вероятно, теперь на земле слава была бы мне не полезна, и Бог ее мне не дал». Розанов выразился о нем так: «Прошел великий муж по Руси и лег в могилу. Ни звука при нем о нем. Карканьем ворон он встречен и провожен». Какая же была тому причина? Тот же Розанов в той же статье в «Новом Времени», посвященной вышедшему тогда сборнику по случаю 20-летия со дня его смерти, говорит о нем следующее: «Вот эта нравственная чистота Леонтьева – что-то единственное в нашей литературе! Все (почти и великие!) писатели имеют несчастное и уничижительное свойство быть несколько «себе на уме», юлить между Сциллою и Харибдою, между душей своей и массою публики, между литературным кружком, к коему принадлежат, и ночными своими думами «про себя»: ничего подобного не было у Леонтьева с его «иду на вас». Он шел сразу на всех! По образованию он был медик и прикладывал специально патологические наблюдения и наблюдательность в явлениях мировой жизни и прежде всего, будучи эстетом, он понимал все явления пошлости и измельчания, как симптомы конца и увядания культуры.

http://azbyka.ru/otechnik/Ivan_Koncevich...

И. Хрущев Вступление Переводы на славянский язык книг Священного Писания и книг богослужебных, как песнопевческих, так повествовательных и поучительных составляют с первых времен русской истории наше умственное достояние. «Кроме того, у нас – говорит А. В. Горский – составился богатый запас переводов отеческих писателей, какого не представляет ни одна древняя литература новых западных народов, у которых господствовала римская литургия и латинский язык 1 ». В XIV веке запас этот пополнился ещё многими новыми переводами различных сочинений и статей духовного содержания, из которых видное место занимают переводы толкователей Священного Писания , обширных сочинений Дионисия Ареопагита и, наконец, современных авторов, афонских иноков, раскрывавших в своих сочинениях опыты духовной жизни и умного делания ( Григорий Синаит , Григорий Палама и другие). Переводы эти, сделанные главным образом в Сербской Хиландарской обители, на горе Афон, скоро проникли в Русскую землю и в подлинниках, и в списках сербской и русской редакции, весьма близких по времени к подлинным переводам. Деятельностью серба митрополита Киприана начинается у нас эпоха книжного возрождения. Иноки русские обретают забытый путь на Святую гору и снабжают свое отечество книгами. В стенах размножившихся во второй половине XIV столетия обителей деятельная братия умножает число рукописей и распространяет грамотность. Новое обогащение должно было оказать свое действие. Знакомство с мудрыми христианскими писателями должно было очистить и возвысить уровень религиозных понятий. Система верований должна была упроститься и вместе с тем окрепнуть под авторитетом отцов церкви. Но в среде книжников ещё не было писателя, который бы объяснил большинству немудрых грамотников догматы православной веры и поделился бы с ними плодами своего духовного образования. Долго русские идут за другими – переписывают, но не переводят сами. «Положены суть речи в книгах, – говорит один из составителей сборников XV столетия, – от начальных преводник ово словенскы, ово сербьскы и друга болгарскы и ина греческы, ихже не удовлишася преложити на русски язык» 2 .

http://azbyka.ru/otechnik/Iosif_Volotski...

Историки христианской мысли, равно как и богословы практически всех конфессиональных оттенков, озабоченные проблемами христианского единства, признают, что сформулированные уже к IV веку 2 типа концепций о Троице, которые можно было бы назвать как «каппадокийская» (восточная) и «августиновская»  (западная), по существу своему есть две различные системы мысли, предопределившие дальнейшее развитие восточного и западного богословия. Вкратце суть этих концепций можно представить следующим образом. Латинское или августиновское богословие исходит из факта божественного сущностного единства как положения, не требующего доказательства, – и потом уже только показывают, что Бог есть также и Троица Лиц. Греческая же мысль начинает с утверждения божественности Логоса и Духа (что является главной темой анти-арианской патристической литературы), признавая как очевидный факт, что они суть два различных божественных Лица (не только πρσωπα, но именно υπστασις – более строгий термин, указывающий на раздельность существования). Иногда каппадокийцев обвиняли даже в тритеизме, что вынудило св. Григория Нисского написать свой знаменитый трактат «К Авлавию», в котором он доказывает, что «не суть три бога», поскольку Отец, Сын и Дух обладают одной общей энергией, что обнаруживает единство их божественной природы. С другой стороны, на защитников августиновской триадологии иногда смотрели как на модалистов. Так, в начальный период полемики о Filioque св. Фотий говорил о западных как о «полу-евномианах», потому что они недооценивали уникальный характер личностных свойств божественных Лиц, сводя эти свойства до уровня только взаимных отношений. Большинство православных богословов на сегодня, как правило, согласно с той мыслью, что греческая патристическая традиция находит своё завершение в богословии св. Григория Паламы – афонского исихаста XIV века, впоследствии архиепископа Фессалоникийского, сформулировавшего учение о Св. Троице в терминах, различающих в Боге трансцендентную сущность, три Ипостаси и нетварные энергии. Паламитское богословие было официально признано рядом поместных Соборов, проходивших в Константинополе (1341, 1347, 1351, 1368) и принятых Православной Церковью наравне с Вселенскими и включенных в литургические сборники, став практикой Церкви.

http://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Mejendor...

Итоги конференции «Преподобный Исаак Сирин и его духовное наследие» 5 ноября 2013 г. 17:42 Интервью с заведующим кафедрой богословия Общецерковной аспирантуры и докторантуры  А.Р. Фокиным о Первой патристической конференции ОЦАД «Преподобный Исаак Сирин и его духовное наследие», прошедшей в МГУ им. М.В. Ломоносова 10-11 октября 2013 года. — Алексей Русланович, хотелось бы узнать, как возникла идея конференции и почему выбор пал на преподобного Исаака Сирина? — Идея исходила от ректора Общецерковной аспирантуры и докторантуры митрополита Волоколамского Илариона . Она возникла чуть более года назад. Причиной послужило то, что владыка Иларион, которому творчество преподобного Исаака Сирина особенно близко, хотел собрать воедино ведущих специалистов в области изучения творений преподобного Исаака в России и за рубежом для того, чтобы дать возможность всем им встретиться на нашей площадке и обсудить актуальные проблемы изучения духовного наследия преподобного. Для нашей аудитории также было особенно важно своими глазами увидеть высокий уровень современной западной патрологической науки. — По каким критериям выбирались участники конференции? — В первую очередь, по рассмотрению владыки Илариона, который не понаслышке знает, какой вклад внесли разные ученые в изучение творений преподобного Исаака Сирина. Критерии были как строго научные, теоретические, так и духовно-практические, чем обусловлено участие в конференции представителей различных сирийских Церквей и афонского монашества. — По словам участников конференции, можно говорить о каком-то предстоящем совместном развитии темы конференции, не могли бы Вы это прокомментировать? — Тут можно с разных сторон рассматривать результаты конференции: для нас, российских исследователей, и для мирового научного сообщества в целом. Насколько мне известно, готовится проект проведения международной патристической конференции, посвященной Исааку Сирину, в Катаре, на родине святого. А мы, в свою очередь, готовим к изданию сборник докладов с прошедшей у нас конференции на русском и английском языках.

http://patriarchia.ru/db/text/3340148.ht...

М.С. Боровкова-Майкова «В лето 7016-е месяца мая в 7 день, по Пасхе в третью неделю, святых жен мироносиц, отошел к любящему его Христу» великий старец Нил Сорский , оставив заветы «умного делания», а в 1722 г., т.е. более чем через двести лет появляется на свет будущий архимандрит Свято-Вознесенского Нямецкого и Предтечева Секулского Молдовлахийских монастырей, Паисий Величковский , как он сам и подписывается, «родимец Полтавский», которому далеко не чужды были эти заветы. Восприняв их так же, как и Майко (Сорский), под влиянием Афона, он является насадителем «умного делания» в Молдавии, имея под своим ведением два главнейших монастыря. Этих двух иноков, обоих уроженцев России, которым суждено было сыграть большую роль в деле обновления монашества, одному в 15-м веке в пределах России, другому – вне её пределов, но никогда не терявшему связи с ней, интересно и сопоставить вместе, и проследить отношение последнего к первому. Прежде всего обратимся к той небольшой литературе, которая имеется о Паисии, и сделаем её обзор. За исключением нескольких статей, помещенных в Кишин. Епарх. Вед., Христ. Чт. и др., и сведений, очень немногочисленных, разбросанных по отдельным работам, мы не имеем исследования о житии и деятельности Паисия, если не считать небольшую статью A. И. Яцимирского, помещенную в Сборн. Отд. Русск. яз. и Словесности за 1905 г., где, описывая рукописи Румынских библиотек, автор посвящает несколько страниц и Паисию. Но и в этой ограниченной литературе о Паисии есть указания на тот его интерес, который он обнаружил к «умному деланию». Так автор статьи, помещенной в Кишин. Епарх. Вед. за 1898 г., говорит: «Он отыскивает здесь (на Афоне) более исправные рукописи святоотеческих творений, изучает их со всей внимательностью, присматривается к жизни Афонской, собирает предания доброй старины, которые хотя не выполнялись, но и не заглохли–и в конце концов окончательно формируется великий Паисий, воскресивший древнее умное делание, умное трезвение». Далее тот же автор неоднократно 1 указывает, что Паисием возобновлено было «умное делание», что это умное делание стояло на первом плане, отодвигая внешнее поведение братии; отмечает защиту Паисием «умной молитвы» от её хулителей . Другой автор 2 пишет о том, что ученики Паисия, возвращаясь в Россию, передавали другим «усвоенные ими правила монашеской жизни и приобретенные навыки общежития и умной молитвы». Он же сообщает, что все наставления Паисия сводились к одной цели «побудить братию хранить Всем сердцем и всею душою заповеди Божии и читать святоотеческую литературу». А. И. Яцимирский в своей статье устанавливает связь Паисия с исихастами XIV в. и проводит даже параллель между отношениями Паясия к Афанасию Молдаванину, перед которым первый явился защитником «умной молитвы», и Григорием Синаитом и его отношениями к калабрийскому монаху; вот те небольшие данные, которые характеризуют однако Паисия, как человека с известным определённым миросозерцанием.

http://azbyka.ru/otechnik/Nil_Sorskij/ni...

Нина Васильевна Синицына Глава пятая. Чаша Еще, отошед в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя. Евангелие от Матфея, гл. 26, ст. 42 Первый суд Суды над Максимом Греком 1525 и 1531 годов упоминались уже неоднократно, и у читателя, конечно, возникал вопрос – за что? За что судили – к тому же дважды – монаха, поглощенного учеными трудами, которые переписывались во многих списках, рассылались по монастырям и епархиям? Афонский инок уже с декабря 1522 года просил отпустить его к Святой горе, но вместо этого оказался в заточении. В чем он провинился? Были ли справедливы обвинения? Хотел ли он поднять на Русь турецкого султана, как говорили некоторые свидетели, был ли он турецким шпионом, как считали даже некоторые современные исследователи? О судах над ним нам известно из двух основных источников и ряда отдельных упоминаний, но их информация неполна, тенденциозна и часто противоречива. Современны событиям материалы следственного дела, светского судебного разбирательства – протоколы допросов, очных ставок, показания свидетелей и обвиняемых. Но они сохранились не полностью, в отрывках на 22 листах, находившихся в архиве Посольского приказа, так как среди обвиняемых были лица иностранного происхождения 1 . Другой большой источник – «Судные списки» церковных Соборов, рассматривавшие еретичество Максима Грека и другие его «вины». Ранее этот источник был известен также в неполном виде (без окончания), оставались неизвестными решения судов, приговоры, и исследователям казалось, что разрешение загадок и тайн, ответы и развязки заключены в этой, неизвестной тогда части. Исключительное значение имела находка Н.  Н. Покровского , обнаружившего в далеком алтайском селе полный текст «Судных списков», где содержится итоговый документ одного из Соборов и ряд других ценных сведений 2 . Однако после этого возникли новые вопросы, не менее сложные, чем прежние. «Судные списки» сохранились в составе рукописного сборника конца XVI века (ранее известные относились к XVII веку), среди повествовательных произведений разных жанров и представляют собой, в отличие от предыдущего дела, не подлинные документы, но их обработку (с включением документов или их цитированием), ее цель станет ясна далее.

http://azbyka.ru/otechnik/Maksim_Grek/ma...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010