| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации В. Петрушко. Русская Церковь при Патриархе Иосифе. Часть II В. Петрушко. Курс лекций по истории русской Церкви В период Патриаршества Иосифа в Москве значительно продвинулось вперед дело создания духовных школ. Правда, как и книжная справа, школьное дело устраивалось в основном без участия Патриарха, с которым окружение Алексея Михайловича считалось мало. В это время в Москве начинают постепенно собираться ученые киевляне, которых московские консерваторы встречают с недоверием по причине латинской ориентации Могилянской школы. Еще в 1640 г. митрополит Киевский Петр Могила предлагал царю Михаилу открыть в Москве монастырь, где могли бы разместиться ученые киевские монахи с целью научения москвичей греческому и латыни. Но тогда ответа из Москвы так и не последовало. Киевлян опасались. Но устроить школу с помощью греков тоже не удалось. В 1645 г. в Москву прибыл митрополит Феофан Палеопатрасский, который от имени Патриарха Константинопольского Парфения предложил открыть в Российской столице греческую типографию, которая могла бы одновременно стать основой для школы. Но в 1646 г. митрополит Феофан прислал в Россию для устроения типографии ученого греческого монаха – архимандрита Венедикта, который вызвал неприятие у москвичей своим крайним высокомерием, сочетавшимся с неумеренным попрошайничеством. С Венедиктом пришлось расстаться и с идеей создания в Москве греческой школы – тоже. С воцарением Алексея Михайловича при дворе стали с симпатией относиться к киевским монахам, в которых видели удачный пример перенесения западной учености на православное основание. Так возобладала новая тенденция в подходе к делу устроения духовного просвещения в Москве: привлечение ученых малороссов. Алексей Михайлович лично писал к митрополиту Киевскому Сильвестру Коссову, преемнику Петра Могилы, с просьбой прислать монахов для книжной справы и заведения школы в Москве. Государь называл имена тех, кого хотел бы видеть в своей столице, – Дамаскина Птицкого и Арсения Сатановского. Сильвестр Коссов отозвался на просьбу и прислал в Москву иеромонахов Киево-Братского монастыря, при котором помещалась Могилянская коллегия: Арсения Сатановского и Епифания Славинецкого. Вскоре к ним присоединились Дамаскин Птицкий и Феодосий Сафонович. Киевляне должны были принять участие не только в устроении школы: в Москве намеревались переиздать славянскую Библию, для чего необходимо было сличить ее не только с Острожским изданием 1580 г. и древними славянскими списками, но и с греческим текстом. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЕПИФАНИЙ (Славинецкий; † 19.11.1675, Москва), иером., филолог, богослов, один из ведущих деятелей книжной справы никоновской . Ученик Е. инок Чудовского монастыря Евфимий писал, что Е. был «родом белорусец». В «Оглавлении книг, кто их сложил», составленном, по-видимому, Евфимием Чудовским, о происхождении Е. записано: «Из Малыя России». В предисловии к переводам Е. сочинений святителей Григория Богослова, Василия Великого и Афанасия Александрийского, прп. Иоанна Дамаскина (М., 1665) сказано, что книга создана «труды и тщанием... иеромонаха Епифания, Киевския страны». Полагают, что образование буд. инок получил в Киевской братской школе, где выучил греч. язык. Возможно, Е. побывал в каком-то католич. учебном заведении, т. к. вспоминал, что одно время он читал только «латинские» книги и «вмале не прельстихся латинскаго мудрования лестию». Монашеский постриг Е. принял в Киево-Печерском мон-ре, там же был рукоположен во иерея. Живя в обители, он преподавал в Киево-Могилянской коллегии , предположительно греч., лат. и церковнослав. языки. В 1648 г. царь Алексей Михайлович просил Черниговского еп. Зосиму прислать в Москву иеромонахов Арсения Сатановского и Дамаскина (Птицкого) , о к-рых было известно, что они знают греч. и лат. языки, для исправления церковнослав. Библии по греч. тексту. Поездка не состоялась. В мае 1649 г. царь обратился с такой же просьбой к Киевскому митр. Сильвестру (Коссову) . В ответ в Москву 12 июля 1649 г. прибыли Е., Арсений Сатановский и старец Феодосий - доверенное лицо Киевского митрополита. На встрече с царем Феодосий выступил с речью, в к-рой превозносил знания и способности Е. Помимо исправления текста Библии предполагалось, что Е. также будет учить «славяно-российского народа детей еллино-греческому наказанию» (об этом сообщается в кн. «Остен», составленной, по-видимому, Евфимием Чудовским ( Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 3. С. 427)). Первоначально киевских монахов поселили на дворе Посольского приказа, затем они перешли в незадолго до этого устроенный Андреевский монастырь в Пленницах (мон-рю посвящены вирши Е. «На основание Андреевской обители»: ГИМ. Син. 979. Лист, приклеенный к л. 3). Летом 1650 г. Арсений Сатановский и Е. побывали в нижегородском Дудином монастыре . По ходатайству киевских монахов 30 авг. 1650 г. царь дал Киевскому братскому мон-рю грамоту, в к-рой разрешал приезд старцев обители в Москву за милостыней через каждые 2 года. Примерно с 1652 г. Е. жил в Чудовом в честь Чуда архангела Михаила в Хонех монастыре . |
| Митра архиепископа Арсения (Могилянского). Россия, 1744. Глазет, шелк, тафта, золото, серебро, бриллианты, рубины, жемчуг, золотные нити; ткачество, шитье, эмаль, чеканка 30 сентября 2013 г. 10:15 Государственные регалии российских царей и императоров: самая масштабная выставка к 400-летию Дома Романовых В российской столице открылась экспозиция «Венчания на царство и коронации в Московском Кремле» Это не последний выставочный проект в нашей стране, посвященный 400-летию восшествия на престол первого царя из рода Романовых Михаила Федоровича (так, интересные юбилейные события еще планируются в Государственном Эрмитаже) – но, пожалуй, самый масштабный и наиболее запоминающийся в ряду себе подобных. Демонстрирующиеся в Государственном историко-культурном музее-заповеднике «Московский Кремль» четыре сотни экспонатов, охватывающие четыре с лишним века отечественной истории, бесценны в прямом смысле слова. Ни один из них никогда не только не появлялся на открытых аукционах (что вполне понятно), но даже не покидал кремлевскую территорию (по крайне мере с эвакуации времен Великой Отечественной войны) – и, следовательно, ни разу не оценивался страховыми экспертами. Исторические легенды и были: Крест Мономаха, Держава Мономаха и обе Шапки Мономаха Главный совет посетителям: сколь бы ни было велико искушение сразу же зайти в находящийся ближе к Троицким воротам Патриарший дворец, обязательно осмотрите сначала экспозицию в Успенской звоннице. Иначе непременно «утонете» в посвященной коронациям XVIII – XIX в.в. «имперской» части выставки, где экспонатов значительно больше. И потом будете кусать локти! Ведь в куда меньшем по площади выставочном зале звонницы впервые в истории вне пределов Оружейном палаты собраны все регалии, которыми венчались на царство восходившие на московский престол самодержцы. Это не только всемирно известные легендарная Шапка Мономаха. Не только ее «дубликат» - изготовленная кремлевскими мастерами так называемая Шапка Мономаха второго наряда, которой 25 июля 1682 года венчался одновременно со старшим сводным братом Иваном Алексеевичем будущий первый российский император Петр. |
| Отзыв о книге свящ. Н. Шпачинского: «Киевский митрополит Арсений Могилянский и состояние киевской митрополии в его правление (1757–1770 гг.).» – (Киев, 1907 г) Источник Главная ценность рассматриваемого сочинения заключается в его широкой документальности. При своем исследовании отцу Шпачинскому „пришлось обратиться“, как и подобало, к сырому, архивному материалу и на основании его восполнять существующие сведения, как о деятельности Арсения Могилянского на разных поприщах его служения, преимущественно в сане киевского митрополита, так и о состоянии киевской митрополии во время его управления ею, а отчасти и о состоянии Троицко-Сергиевой лавры и Переславской епархии, в первой из коих он был настоятелем, а во второй – архиепископом. Труды автора в данном направлении были очень усердны: он подолгу работал в архивах киевских (Киево-Печерской лавры, Выдубицкаго монастыря, Киево-Софийского собора, Киевской консистории, Киевской духовной академии), московских (Министерства Иностранных Дел, Министерства Юстиции) и петербургских (при Св. Синоде). Разумеется, нельзя сказать, что о. Шпачинским осмотрены все архивы, где он мог бы найти нужные для него сведения (напр., в Государственном Архиве); нельзя сказать и того, что и осмотренные архивы использованы им для своей цели вполне. Но кто знает, сколь пространное море представляют собою архивные материалы за рассматриваемое время (18-е столетие), тот не может поставить указанный дефект в особенную вину нашему автору. Наука движется совокупными усилиями тружеников, и в ряду этих тружеников отцу Шпачинскому (поколику дело касается избранной им для исследования темы) должно быть отведено почетное место. Немало труда положено автором и на изучение собранного обширного материала, который им надлежаще рассортирован и, согласно намеченному плану, в достаточно стройном порядке изложен (приведен в систему). Это положительные стороны рассматриваемого нами труда. К слабым же его сторонам (кроме некоторых недосмотров при изучении собранных материалов) должно отнести: не всегда верное освещение тех или иных событий и замечаемая по местам ограниченность исторического кругозора. |
| Первый префект иеромонах Афанасий Волховской является в 1745 году 5 ; он же был и первым ректором с 1748 года. Управление семинарию с 1742 года, при архимандритах Кирилле Флоринском и Арсении Могилянском, поручено было лицу светскому – интенданту Андрею Ивановичу Павловскому, – явление редкое в истории тогдашних духовных училищ. Павловский был нечто вроде инспектора и правителя дел, и удержал свое влияние на дела семинарии даже при первом префекте. Главная часть его управления состояла в заведывании письменными делами, касавшимися семинарии: под его непосредственным начальством, состояла интендантская контора, имевшая значение семинарского правления. Она открыта в марте 1743 года, и в нее тогда переданы из духовной лаврской канцелярии все дела, касавшиеся семинарии. При открытии интендантской конторы нужно было определить отношения ее к управлению лавры, и на запросе конторы, как ей «корреспондоватися» с Учрежденным собором и с духовною канцеляриею лавры, архимандрит Кирилл предписал, что в соборе интендантская контора должна входить доношениями, а в канцелярию писать промемории. Власть Павловского не ограничивалась наблюдением за письмоводством: он входил и в учебные дела: так вместе с учителями он, в 1743 году, экзаменовал поступавших в семинарию 6 . Когда архимандрит лавры жил в Петербурге, Павловский вел с ним частую переписку, иногда сам ездил туда, и в таких случаях дела семинарского правления поручались двум старшим учителям они обязаны были посылать доношения о всех делах семинарских не прямо на имя архимандрита, но на имя интенданта, который докладывал о них архимандриту. В 1745 году, когда поступил, в семинарию первый префект, ему показалось несообразным с его саном и должностью подчиняться в делах правления авторитету Павловского, и он стал посылать доношения прямо на имя архимандрита лавры Арсения. Павловский, бывший в то время при Арсении в Петербурге, отстоял данные ему права, и Арсений прислал семинарской конторе выговор с предписанием, чтобы как прежде, так и впредь, доношения о делах семинарии не шли к нему, минуя Павловского 7 . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДАМАСКИН (Птицкий; † после 1656), иером. Киево-Печерского монастыря, переводчик. Возможно, Д. являлся преподавателем Киево-Могилянской коллегии (в письме царя Алексея Михайловича Киевскому митрополиту Д. и Арсений Сатановский названы «учителями»). Как ученый монах Д. стал известен в Москве, куда его неск. раз вместе с Арсением Сатановским приглашали для перевода Библии с греч. языка на церковнославянский. В 1648 г. царь послал в Киево-Печерский монастырь мон. Марка с письмом к Черниговскому еп. Зосиме, в к-ром просил прислать в Москву иеромонахов Арсения Сатановского и Д., но поездка не состоялась «для монастырской потребы». В мае 1649 г. Алексей Михайлович обратился уже к Киевскому митрополиту и к властям киевского Братского мон-ря , чтобы те же иеромонахи были присланы в Москву для «справки Библеи греческие на словенскую речь», поскольку они «Божественнаго писания ведущи, и елинскому языку навычны, и с елинского языку на словенскую речь перевести умеют, и латинскую речь достаточно знают». В ответ Киевский митрополит направил монахов Братского мон-ря Арсения Сатановского и Епифания (Славинецкого) , прибывших в Москву 12 июля 1649 г. После того как выяснилось, что Арсений не пригоден к переводу Библии из-за незнания греч. языка, в 1650 г. из Москвы в Киев с просьбой о приезде Д. снова отправился мон. Марк. На этот раз его поездка была успешной, и 14 дек. 1650 г. Д. приехал в Москву, поселился в московском в честь Богоявления муж. мон-ре . В расходной книге Патриаршего Казенного приказа за 1654 г. есть запись об уплате жалованья киевским монахам (они названы «переводчиками»), в т. ч. Д. Поскольку перевод Библии в 50-х гг. XVII в. не совершался (он начался в 1673), возможно, Д. работал справщиком на Печатном дворе. Последние упоминания книжника в документах относятся к осени 1656 г., когда он еще трудился в Москве, дальнейшая его судьба неизвестна. Переводы, выполненные Д., неизвестны. А. И. Соболевский атрибутировал киевскому книжнику перевод Слова свт. Иоанна Златоуста, изданного в составе «Анфологиона» (М., 1660). И. У. Будовниц ошибочно приписал Д. сочинения др. ученого монаха - иеродиак. московского Чудова мон-ря Дамаскина (Будовниц И. У. Словарь рус., укр. и белорус. письменности и лит-ры до XVIII в. М., 1962. С. 58). |
| Автор тщательно собрал печатные и рукописные данные для этого периода жизни и деятельности Арсения Могилянского и значительно восполнил, а инде исправил обращающиеся в литературе об этом сведения. Наибольшую ценность имеют сведения, относящиеся ко времени настоятельства Арсения в Троице-Сергиевой лавре. Но историческое освещение некоторых фактов (событий) из жизни Арсения Могилянского может быть иное, чем какое дается о. Шпачинским. Остановимся на самом главном в жизни Арсения за указанное время. Это главное – необычно быстрая его карьера. Отец Шпачинский объясняет возвышение Арсения вниманием к нему императрицы Елизаветы Петровны, как к „весьма красноречивому проповеднику“, каковых проповедников „императрица весьма любила и отличала“. Но Арсения Могилянского нельзя назвать выдающимся проповедником, как это можно видеть даже из тех образцов его витийствования, которые приводятся нашим автором (стр. 22–28). Это первое. А затем, как бы не преувеличивать „проповеднические дарования и ораторские приемы“ Арсения Могилянского, едва ли они могут быть поставлены в какой-либо уровень с теми милостями, какими осыпаем был императрицею проповедник. Для наглядности сгруппируем во едино некоторые из этих милостей, сведения о которых рассеяны отцом Шпачинским по разным местам его сочинения. 10 октября 1742 года Елизавета Петровна приказала иеродиакона Арсения Могилянского «произвести 17 октября в придворной церкви в иеромонахи; около этого времени он назначен был и придворным проповедником. 11 января 1744 года Арсений назначен был ректором Троицкой семинарии и архимандритом Троице-Сергиеваго монастыря, в каковой сан он и был посвящен 29 числа того же месяца. 8 февраля того же года императрица назначила Арсения членом Св. Синода. 8 июня того же 1744 года она приказала посвятить его в сан архиепископа Переславля Залесского, для чего восстановлена была эта считавшаяся уже упраздненною епархия. При этом Троицкий Сергиев монастырь оставлен был в ведении Арсения и тогда же переименован в Троице-Сергиеву лавру. |
| В XVIII веке выходцы из Киево-Могилянской академии оказали огромное влияние на церковную жизнь в пределах современной России. Большинство архиерейских кафедр в Русской Церкви в первой половине XVIII века занимали воспитанники Киевской школы. Они сумели создать особый тип архиерея, который считался образцом для всего синодального периода. Образцовый архиерей того времени — это человек высокообразованный, владеющий иностранными языками, умеющий синтезировать лучшие достижения западной науки с отечественными церковными традициями. Он обязательно должен был содействовать развитию образования, заниматься миссионерством. В этом заключалась тогда особая «киевская школа». Казалось бы, в ней нет ничего экстраординарного. И потому некоторые исследователи вслед за Георгием Федотовым называют эту святость «казенной». Но именно эти «казенные» святые оказали решающее влияние на развитие Русской Церкви в синодальную эпоху и были окружены глубоким народным почитанием как при жизни, так и особенно после смерти. Кроме того, нельзя забывать, что отличительной чертой киевских воспитанников была готовность принципиально защищать интересы Церкви. Вспомним, например, митрополита Ростовского и Ярославского Арсения (Мацеевича; 1697–1772), который выступил против секуляризации церковных земель, за что и пострадал — умер в заточении. На рубеже XVIII–XIX веков выпускники Киевской академии имели непосредственное отношение и к возрождению традиции старчества. Стоявший у истоков этого возрождения преподобный Паисий (Величковский) начинал свой путь в стенах Киево-Могилянской академии. Выпускником академии был и святитель Антоний (Смирницкий), епископ Воронежский, которого преподобный Серафим Саровский называл своим «старшим братом». Одним из наиболее авторитетных аскетических писателей XIX века был также выпускник КДА святитель Феофан Затворник. На иконе изображены и почитаемые святители XIX века Иннокентий Херсонский (Борисов) и Мелетий Харьковский (Леонтович). Оба они были ректорами Киевской академии. На иконе можно также заметить святителя Филарета (Амфитеатрова). Этот известный иерарх хотя и не был выпускником КДА, однако в течение двух десятилетий (с 1837 по 1858 год) служил на Киевской кафедре и как киевский митрополит был главным покровителем Киевских духовных школ. |
| В XVIII веке выходцы из Киево-Могилянской академии оказали огромное влияние на церковную жизнь в пределах современной России. Большинство архиерейских кафедр в Русской Церкви в первой половине XVIII века занимали воспитанники Киевской школы. Они сумели создать особый тип архиерея, который считался образцом для всего синодального периода. Образцовый архиерей того времени — это человек высокообразованный, владеющий иностранными языками, умеющий синтезировать лучшие достижения западной науки с отечественными церковными традициями. Он обязательно должен был содействовать развитию образования, заниматься миссионерством. В этом заключалась тогда особая «киевская школа». Казалось бы, в ней нет ничего экстраординарного. И потому некоторые исследователи вслед за Георгием Федотовым называют эту святость «казенной». Но именно эти «казенные» святые оказали решающее влияние на развитие Русской Церкви в синодальную эпоху и были окружены глубоким народным почитанием как при жизни, так и особенно после смерти. Кроме того, нельзя забывать, что отличительной чертой киевских воспитанников была готовность принципиально защищать интересы Церкви. Вспомним, например, митрополита Ростовского и Ярославского Арсения (Мацеевича; 1697–1772), который выступил против секуляризации церковных земель, за что и пострадал — умер в заточении. На рубеже XVIII-XIX веков выпускники Киевской академии имели непосредственное отношение и к возрождению традиции старчества. Стоявший у истоков этого возрождения преподобный Паисий (Величковский) начинал свой путь в стенах Киево-Могилянской академии. Выпускником академии был и святитель Антоний (Смирницкий), епископ Воронежский, которого преподобный Серафим Саровский называл своим «старшим братом». Одним из наиболее авторитетных аскетических писателей XIX века был также выпускник КДА святитель Феофан Затворник. На иконе изображены и почитаемые святители XIX века Иннокентий Херсонский (Борисов) и Мелетий Харьковский (Леонтович). Оба они были ректорами Киевской академии. На иконе можно также заметить святителя Филарета (Амфитеатрова). Этот известный иерарх хотя и не был выпускником Киевской духовной академии, однако в течение двух десятилетий (с 1837 по 1858 год) служил на Киевской кафедре и как киевский митрополит был главным покровителем Киевских духовных школ. |
| Заметим, что новопоставленному архиепископу в это время было только 33 года. Так как в качестве члена Св. Синода Арсению большею частию приходилось жить в Петербурге, то по его словесному докладу в Зимнем дворце Елизавета Петровна 17 февраля 1746 года изустным указом Св. Синоду велела епископу Серапиону быть епископом Можайским и Волоколамским и коадъютором Переславской епархии. Одновременно с быстрыми служебными повышениями Арсения Могилянского увеличивались и его материальные средства. Разумеется, это явление обычное. Но к этому обычному присоединялось много и необычного, что исключительно зависело от расположения к Арсению государыни. Очень богатый Переславский Горицкий монастырь со всеми его доходами, денежными и хлебными, отданный для содержания Арсению Могилянскому, как архиепископу, освобожден был от всякого рода казенных повинностей (исключен из ведомства Коллегии Экономии). Троице-Сергиева лавра была в данное время своего рода митрополией, к которой приписано было до 15 монастырей и во владении которой были многие села, деревни, приселки и разного рода угодья. Одних сел за лаврой числилось до 80, крестьянских душ около 100,000. 8 июня 1744 года именным императорским указом, данным Правительствующему Сенату, Елизавета Петровна повелела, не в пример прочим монастырям, Троицкой-Сергиевой лавре на все приписные монастыри и вотчины..... для неподвижного впредь сей лавре владения, сочинить жалованную грамоту в подтверждение прежних. (О важном значении для лавры этой грамоты см. у о. Шпачинского стр. 69 и след.). В том же году, в бытность государыни в лавре, но ходатайству Арсения, повелено было: 1) дозволить вывоз в лавру из Малой России трех тысяч ведер вина беспошлинно, или, вместо того, покупать в Великороссии по подрядной цене без прибыльных в казну; 2) убавочные у монахов и приказчичьи половинные деньги (которых собиралось в Коллегии Экономии до 1460 рублей, на наши деньги около 11 1 / 2 тысяч) из лавры не брать, а давать их на аптеку и семинарию, а также не посылать отставных офицеров для пропитания к лавре; 3) оставить в пользу монастыря мельницы Вору и Ратову, не взимать недоимок и вовсе исключить мельницы из оклада и т. д. (стр. 72–73). |
|
|
