| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АРСЕНИЙ ГРЕК (ок. 1610, г. Трикала в Фессалии, Греция - после 1666), иером., переводчик, преподаватель риторики и грамматики, медик. Отец А. Г.- правосл. свящ. Антоний, двое из 4 братьев А. Г. тоже были священниками. Первоначальное образование получил дома, в 14 лет направлен семьей на учебу в Венецию, продолжил обучение в Риме в униатской коллегии св. Афанасия, затем 3 года изучал философию и медицину в Падуанском ун-те. В 23 года в К-поле принял постриг, через год стал диаконом, немного позже священником, затем игуменом мон-ря Богородицы на о-ве Кафа. Через нек-рое время А. Г. оставил настоятельство и вернулся в К-поль, где преподавал грамматику. Оказался вовлеченным в политические интриги между Турцией и Венецианской республикой и попал в тюрьму, где принял ислам. Через 2 недели бежал из тюрьмы и покинул страну. Неск. лет странствовал по Валахии, Молдавии, Польше, Украине (побывал во Львове, Варшаве, Киеве), служил переводчиком, врачом, овладел за это время разговорным слав. («русским») языком. В 1648 г. в Киеве встретился с Иерусалимским Патриархом Паисием , к-рый, направляясь в Москву, взял с собой А. Г. переводчиком. По прибытии в столицу в янв. 1649 г. Патриарх Паисий рекомендовал его властям в качестве учителя риторики. Почти сразу А. Г. приступил к преподаванию - к лету того же года у него было по крайней мере 2 ученика, один из к-рых изучал латынь. Вскоре после отъезда из Москвы Патриарх Паисий прислал рус. властям послание, содержавшее обвинения А. Г. в многократном вероотступничестве. А. Г. немедленно арестовали, и в Посольском приказе было проведено следствие. Основной допрос состоялся 25 июля 1649 г. А. Г. признал факт перехода в ислам под угрозой мучений и возможной смерти, связь с униатами и католичеством отрицал категорически, однако убедить следствие не сумел; «для утверждения в вере» А. Г. сослали в Соловецкий мон-рь, куда он прибыл 1 сент. 1649 г. В мон-ре ссыльного приняли доброжелательно и, хотя отметили ряд неподобающих правосл. иноку привычек - он не носил постоянно нательный крест, использовал мирское белье (шелковое и шерстяное), не признавал земных поклонов,- в целом признали его «здравое исповедание веры» и «доброе послушание». Именно на Соловках А. Г. под рук. монахов научился читать по-русски, познакомился с богатой монастырской б-кой. В продолжение 2 лет ссылки А. Г. вел беседы о вере с соловецкими старцами, причем крайне негативно оценивал нравы совр. греков; мн. из его рассказов позднее использовались старообрядцами как примеры «повреждения» греч. Православия. В Соловецком мон-ре состоялось и знакомство А. Г. с митр. Новгородским Никоном , буд. Патриархом Московским, к-рый в 1651 г. забрал греч. монаха в Новгород, а позднее в Москву для работы над переводами с греч. языка. |
| Свидетельство Олеария. – Мнения по этому вопросу наших историков: арх. Амвросия, митр. Евгения, архиеп. Игнатия, А.В. Горского, архиеп. Филарета, С.К. Смирнова, С.М. Соловьева , П. Знаменского , Мирковича, Н.Ф. Каптерева , Колосова, митр. Макария и И.Е. Забелина. – Разбор мнения последнего. – Вывод из обзора мнений. – Сношения Москвы с Востоком по вопросу об открытии в Москве греческой школы. – Вывод. – Разбор свидетельства Олеария. – Reisebeschreibung (описание путешествия) Олеария. – К какому году свидетельство Олеария относится и кого он разумеет? Арсений грек – деятель времени патриарха Никона . – Заключительные выводы. У известного путешественника по России в XVII столетии голштинца Адама Олеария, бывшего в России в 1634, 1636, 1638 – 39 и 1643 годах, находится одно довольно любопытное свидетельство о школе Арсения грека в 22-й главе III-eй книги описания его путешествия, главе «О русском письме, языке и училищах». Олеарий, сказав о том, что русские в своих училищах обучаются читать и писать исключительно на своем русском и очень редко на славянском языке и что никто из них – ни духовные лица, ни светские, ни высшего, ни низшего состояния люди ни слова не знают ни по-гречески, ни по-латыни, Олеарий к этому прибавляет: «впрочем в настоящее время к не малому удивлению надо заметить, что по распоряжениям патриарха и великого князя русское юношество начинают обучать греческому и латинскому языкам. Для этого близ патриаршего двора учреждена уже латинская и греческая школа, которой заведует и управляет один грек по имени Арсений» 1 . Лица, занимавшиеся изучением и разработкой русской истории, жившие в XVIII столетии, или совсем умалчивают об этой греко-латинской школе Арсения грека или ограничиваются весьма кратким сообщением о ней – сообщением, которое не дает возможности составить хоть самое поверхностное понятие об этом столь выдающемся явлении в жизни русского общества 2 . Только в сочинениях писателей настоящего XIX столетия мы встречаем более подробные, хотя тоже далеко не вполне удовлетворительные, сведения по этому вопросу. |
| Москва. Кремль. Чудов монастырь. Собор Чуда Михаила Архангела в Хонех. /// Объект утрачен Карта и ближайшие объекты Чуда архангела Михаила в Чудовом монастыре Кремля собор (уничтожен). Чудов монастырь, основанный в 1365 г. святителем Алексием, митрополитом Московским, находился на месте площади перед зданием бывшего Президиума Верховного Совета СССР и западной части самого здания. История монастыря началась, вероятно, с построения небольшого каменного храма. Обитель изначально была общежительной, в ее духовном устроении принимали участие ученики преподобного Сергия Радонежского. В 1431 г. соборный храм перестраивался, а в 1501–1505 гг. был отстроен заново. Святитель Алексий заповедал похоронить себя в соборе основанной им обители, и был погребен «в церкви близ алтаря». Его святые мощи почивали в соборе до 1680 г., когда были перенесены в новоотстроенную Алексеевскую церковь. Одновременно с этим храмом при царе Федоре Алексеевиче (по некоторым данным, государь сам составил чертеж обновленного комплекса монастырских строений) была воздвигнута церковь во имя апостола Андрея Первозванного, примыкавшая с восточной стороны к Алексеевскому храму. Последней по времени постройки церковью Чудова монастыря был храм во имя святителя Иосафа Белгородского, устроенный в 1911 г. при кельях наместника монастыря. История Чудова монастыря богата знаменательными событиями и связана с именами многих выдающихся людей Русской Церкви и государства. В 1493 г. и 1547 г. монастырь сильно пострадал во время больших пожаров. В Смутное время его разграбили польские интервенты. Во время наполеоновского нашествия он служил резиденцией маршала Даву, который устроил свою спальню в алтаре соборной церкви. Захватчики грабили монастырское достояние и оскверняли святыни. После ухода французов из Москвы обитель, служившая с 1744 г. кафедрой московских архиереев, была восстановлена заботами архиепископа Августина (Виноградского). Чудов монастырь занимал особое положение среди московских обителей. В XVII веке он именовался Великой лаврой. Обитель издавна служила центром духовного просвещения и образования. В ней жил приглашенный на Русь при великом князе Василии III преподобный Максим Грек, занимавшийся здесь переводами и книжными исправлениями. В келье преподобного Максима собирались московские книгочеи. Здесь велись беседы на духовные и общественно-политические темы. Беседы, которые для их участников и, прежде всего, для самого преподобного Максима Грека окончились репрессиями со стороны светской и церковной власти. При патриархе Филарете в 1619–1633 гг. в Чудовом монастыре действовало греко-латинское училище («патриаршая школа»), где преподавали известный Арсений Грек и иеромонах Епифаний Славинецкий. |
| (Речь, произнесенная на публичном акте Московской Духовной Академии 1 октября 1889 года экстраординарным профессором Н. Каптеревым ) С самого начала XVII столетия в русском обществе начинает пробуждаться и с течением времени все более усиливаться и крепнуть сознание, что прежние знания, которыми доселе жило русское общество, теперь стали уже недостаточны, вследствие чего у нас возникла потребность в людях ученых, научно образованных, которые бы доставили русским возможность получать более разностороннее и широкое образование, нежели какое существовало у нас до сих пор. За удовлетворение этой новой народившейся потребности обновить и расширить или устаревшие, или уже теперь недостаточные прежние знания взялось с половины XVII века само правительство. Уже в 1632 году царь и патриарх обращались к Константинопольскому патриарху Кириллу Лукарису, чтобы он приискал на Востоке православного учителя и прислал его в Москву, и когда в это время в Москву приехал прото-синкелл Александрийского патриарха Иосиф, ранее живший в Южной России и знавший славянский язык, то царь и патриарх оставили его в Москве для перевода книг с греческого языка на славянский и для учения малых ребят греческому языку. Затем, в половине XVII века к нам является учитель, греческий архимандрит Венедикт, ведутся переговоры о вызове в Москву известного Мелетия Сирига, оставляется в Москве для учительства известный Арсений Грек, вызываются ученые киевляне: Епифаний, Арсений и Дамаскин; являются в Москву, по вызову правительства или сами, ученые греки: митрополит Навпакта и Арты Гавриил Власий, Паисий Лигарид, архимандрит Дионисий, архимандрит Симеон, Николай Спафарий или из Южной Руси ученый Симеон Полоцкий и другие. В документах о приезде некоторых из этих лиц иногда прямо говорится, что они вызываются правительством или сами являются в Москву, между прочим и для учительства русских людей наукам. Основываясь на том, что правительство вызывало ученых православных иностранцев между прочим и для учительства и что некоторые из них действительно иногда занимались у нас частным, домашним учительством, современные ученые приходят к тому заключению, что в Москве еще за несколько десятков лет до открытия Славяно-греко-латинской академии, именно – с самого начала половины XVII века, уже существовало несколько греко-латинских школ, открытых будто бы вызванными в Москву правительством учителями греками и киевлянами. |
| 1 И. Карабинов, Постная Триод, 1910, стр 236—242. 2 «…исправити с греческих, и харатейных, славянских, и сербских, древних книг». 3 «Канона сего в греческой триоди нет». 4 Евгений митроп., Словарь историч. Писател. Духовн., изд.2, 1827, I, 179 5 В.М. Ундольский, Ученые труды Е. Славинецкого (Чтен. В О-ве Истории и Древн. Российск., 1846, смес. стр. 70). Это известие можно относить, правда, и к переводу первой части Скрижали, которая в приходно-расходных книгах печатн. Двора называется: «книги литургия Иоанна Златоустого и о семи тайнах в толку и Афанасия александрийского ответы». Хотя переводчиком Скрижали обычно считается Арсений грек, но некоторые части ее, вероятно, переводил Епифаний: по крайней мере, Евомий в числе его переводов упоминает ответы св. Афанасия (см. цит. стат. Ундольского). Но автор «Оглавления книг [Ундольский, Сильвестр Медведев, отец русской библиографии (Чтения, 1846, смесь, стр. 22)]» опять таки говорить просто о литургии Златоуста без упоминаний, что это не чин, а толкование: последнее свидетельство тем важнее, что, по мнению акад. А. И. Соболевского, «Оглавление» составлено самим Епифанием Славинецким (Переводн. Литература Московск. Руси XIV-XVII вв., 1903, стр. 437). 6 Этому сообщению верит такой осторожный исследователь как П. Ф. Николаевский. См.: «Московский печатн. двор при патр. Никоне», Христ. Чтение 1891, II, 181. 7 Ср. послесловие к изданию Апостола 1655 г. 8 Экземпляр неполный: начинается стр. 11 (отрывком синаксаря на и. мытаря и фарисея) и кончается стр.802 (обрывается началом 2-го седал. среды Ваий). Кроме того, не хватает еще нескольких листов в начале и средине книги — преимущественно с гравюрами (в воскресных службах). 9 Книга типографск. Архива л.154. 10 Цит. ст. П.Ф. Николаевского, 164—165. Существование двух групп черновых справщиков, быть может, подтверждается также разностями в переводе в. канона первой седмицы, с одной стороны, и четверика 5-ой седмицы, с другой, в изданиях 1656 г.: в последующих изданиях эти разности сглажены. |
| 20. Разгром Боголюцев Зеньковский С.А. Русское Старообрядчество Исключение из служебной Псалтыри, вышедшей II февраля 1653 года, текстов о перстосложении при крестном знамении и о поклонах при чтении молитв Ефрема Сирина должно было встревожить кружок боголюбцев, в особенности живших в Москве Неронова и Аввакума. Последний, после беспорядков в Юрьевце, переехал в Москву, стал помощником о. Неронова и приобрел значительное влияние в церковных и даже придворных кругах Москвы. Наоборот, Вонифатьев после избрания Никона совершенно отошел от участия в церковных делах, хотя и оставался духовником царя. Долголетняя борьба боголюбцев за упорядочение обряда и богослужения и введение их усилиями единогласия была направлена к утверждению старого русского устава, старого русского богослужения, и нововведения Никона не могли не испугать этих бойцов за обновление русской церкви. Они, конечно, уже осенью 1652 года знали о причинах увольнения о. Наседки и Силы Григорьева из штатов Печатного двора и назначении туда такого подозрительного авантюриста, как Арсений Грек. Но связанные обещанием, данным Никону церковным собором, и не понимая в точности, чего хочет патриарх, они, конечно, не знали, что им предпринять. Но уже через две недели после выхода Псалтыри из печати Никон сам официально сообщил о своих намерениях. На неделе, предшествующей Великому посту 1653 года, которая приходилась на 20—27 февраля, он разослал по московским приходам “память” или, как теперь говорят, меморандум или циркуляр. В этой “памяти” патриарх, не запросив ни церковный собор, ни посоветовавшись с видными деятелями церкви, совершенно неожиданно и самовольно менял обряд. “По преданию святых апостол и святых отец не подобает во церкви метания творити по колену, но в пояс бы вам творити поклоны, еще и тремя персты бы есте Хотя Аввакум в своем житии упоминает только о “памяти”, полученной Нероновым как главой духовенства собора Казанской Божьей Матери, но очевидно, это предписание было послано не одной, но и другим, во всяком случае многим московским |
| 21. Правка книг Зеньковский С.А. Русское Старообрядчество Наученный неудачным опытом проведения своих новшеств в порядке личных распоряжений и несомненно встревоженный сопротивлением боголюбцев, Никон после расправы с Нероновым и его друзьями действует гораздо осторожнее. В течение следующих трех лет он тщательно подготовляет задуманную им унификацию русского устава с новогреческим, и только поместный русский собор 25—31 марта 1655 года под давлением патриарха постановляет принять предложенные ему изменения устава и церковных обычаев. Сразу же после ссылки и разгрома боголюбцев Никон сосредоточивает свое внимание на создании аппарата, способного подготовить его нововведения и издать новые богослужебные книги. В самом начале 1654 года Печатный двор переходит под полный контроль патриарха, и в нем теперь безраздельно и неограниченно господствуют грек Арсений, чудовский старец Евфимий, старец Матвей, завзятый враг боголюбцев, сыгравший важную роль при ссылке Неронова протопоп Адриан, не бывший в штате двора, но игравший ведущую роль в “исправлении книг” Славинецкий и несколько более мелких агентов Никона. Начатое в 1652 году собирание древних книг и документов продолжается. В 1653 году к этому собранию присоединяются более пятисот книг, привезенных Арсением Сухановым с Востока, около двухсот старых уставов и служебников присылают восточные патриархи, афонский монастырь, со своей стороны, посылает пятьдесят старинных богослужебных книг. Немало ценных материалов было послано другими иерархами и Следующим важным шагом Никона было признание русской церковью необходимости пересмотра русских печатных книг по старым церковнославянским и греческим материалам. В конце марта или в начале апреля 1654 года, точная дата не указана в документах, он созывает поместный русский собор. Открывая собор, патриарх сказал, что при учреждении московского патриархата русская церковь обязалась следовать заповедям Христа, соблюдать постановления вселенских соборов и быть согласной в догматах и уставах с греческой Затем были прочитаны деяния Константинопольского собора 1593 года, санкционировавшего учреждение московского патриархата. |
| 98. Молвотецкий. 99. Новг.-Воскрес. 100. Сенный. Особые заметки Мнтри: Воскресенский упом. 1136 (Новг., I,7); иг-нья Мария †..., Евдокия поставлена 1192 (I, 21), упом. 1195–96 (Новг., I, 22–23). Варварин, 1138 (I, 8), упом. 1218, (Новг., 1,36), упом. 1220 (стр. 38; II, 155, 166); иг-нья Анна †..., а Маремиана определена 1167 (Новг., I,14); Христина †..., а Варвара поставлена 1195 (Новг., I, 22). Зверинский 1148 (I, 10); упом. [I,77, 100]. иг-нья Евфросиния поставлена 1192 (Новг., I, 21). Духов, 1162 (I,13); игум. Савва . Благовещенский 1170 и 9, 80, 82 (I, 15, 17, 18); игум. Феоктист , 1297 (Новг., I, 67). Ивановский, 1179 (I, 17); иг-нья Елисава † …, Феогния поставлена. Нелезенский, 1196 (I, 23,24); игум. Онисим . Евфимиин, 1197 (I, 24). Нередицкий, 1198, 1220 (I, 24, 38). Михалицкий, 1199 (I, 25). Павлов, 1238 (I,50), упом. [II, 150]. Красногорский, 1415 (I, 106). Предтечев, 1547; игум. Исаия (II, 152). Игум: Макарий (какого?) 1546 (II, 152). [Островск. ? сл., II, 159]. Исаия Пироговской пустыни, 1549 (II, 153). Феодосий Видогощский, 1560 (II,160). Феодорит « 1562 (II, 160). Воскресенский на Лютове горе; строитель Геннадий 1572 (Новг., 168). Рождественский в Поле; игум. Афанасий 1388 (Новг., 169, в нотах). Игум. Иосиф 1572 (Новг., 171). 1 Юрьев, под Новгородом, основан (как полагают) в исх. XI века князьями Новгородскими, Архимандрия с конца XIII века. Ныне первоклассный. [Ист. Иер. VI, 734.] Игумены Кириак , с 1119; † 1128. Исаия , 1128–34. ? Иона , ок. 1138. Дионисий определён 1158; † 1194. (Архим. Новг., 180, в ноте). Савватий определён 1194; † 16 апр. 1226. (Архим. Новгородский; Новг., I, 42). Савва, Грек, с 1226; † 15 мар. 1230. (Новг., I, 42, 47). Арсений 1230 перев. из Хутыня. (Не он-ли был наречён в архиеп.?) Варлаам † 1270. (Архим. Новгородский; Новг., I, 61). Иоанн , 1270–74. Архимандриты Кирилл , 1295–1310. Моисей в 1326 хирот. в архиеп. Новгородского. Лаврентий , 1333; [Отказался прежде. Новг., I, 78]. † 1338. Иосиф , 1337–45. |
| II. Славянская библия печатная 1. XVI и XVII столетия a) Типографское дело и начало его у нас. Юго-западная Русь XVI в. Первые печатные издания Св. Писания. – Библия русская Скорины. – Острожская Библия, история происхождения её, состав и значение её. – Борьба с католицизмом В половине XV столетия в западной Европе изобретено было книгопечатание. С восторгом приветствовали там великое изобретение, приближавшее к массам народным свет образования, дотоле доступный лишь немногим по редкости и дороговизне рукописей. Знаменитые учёные, как Альдо Мануций, братья Этьенн, посвящали свои познания, время и труды типографскому делу, потому что, прежде чем печатать, нужно было исправлять текст рукописей, испорченный небрежностью или невежеством переписчиков. Типография представлялась каким-то святилищем, внушавшим почти благоговение. Французский король Франциск I входил в типографию, как в храм, обнажив голову. Первая печатная книга, появившаяся с обозначением года издания (1450 г.) и именем типографщика (Шефера), была Псалтирь, а затем вся Библия (1457 г.). Справедливо было, чтобы великое изобретение, имевшее назначением распространять и сохранять на земле слова человеческие и Божеские, дало первое место Слову Божию. Типографское искусство перенесено было и к нам. Первая, исправно напечатанная в Москве книга, была Апостол. в 1564 г. Гораздо деятельнее, впрочем, занимались изданием книг Св. Писания в юго-западной России, вошедшей уже тогда в состав великого княжества Литовского. Полоцкий уроженец, доктор медицины, Франциск Скорина перевёл вновь с латинской Библии Иеронима на современный язык юго-западной России все книги Ветхого и Нового Завета, присоединив к каждой книге предисловие, послесловие и содержание глав и постепенно напечатав их в Праге и Вильне (1517–1525 г.г.) при содействии двух почтенных мужей – виленского старшего бургомистра Якова Бабича и члена виленского же магистрата Богдана Онькова. Вот полное заглавие этого издания: «Библиа Руска, выложена доктором Франциском Скориною из славнаго града Полоцька, Богу ко чти (чести) и людем посполитным к доброму научению». |
| Кто-то, скрывший свое имя и аккуратно отрезавший ножницами начало писем с обращением к адресату, оставил записку, прикрепленную скрепкой к конверту: «Борис Корди (архимандрит Арсений), родом грек, родился в 1904 г., умер около 1939 г. Он рано потерял родителей. Учился в Средней школе сельскохозяйственного уклона (колонии), организованной в первые послереволюционные годы под Москвой Лидией Мариановной Арманд. Окончил в середине 20-х годов. В школе он близко сошелся с Олегом Поль, который был несколько старше его и преподавал в школе математику. Оба они, почувствовав большую склонность и интерес к Православию и монашеству, твердо решили отправиться на Кавказ, где, вплоть до Абхазских берегов, располагались в то время скрытые (иногда подземные) скиты, кельи, церкви, жили отшельники, старцы, обоего пола монахи. Перед отъездом на Кавказ Борис, обладавший художественными способностями, по окончании школы работал в столярной мастерской в Абрамцеве, где учился изготовлению кустарных деревянных изделий (ложек и т.п.), рассчитывая в будущем иметь заработок, сбывая их в приморских городах и курортах. На Кавказе Борис принял монашество, а Олег стал иеромонахом. Через некоторое время все скрывавшиеся на Кавказских горах были обнаружены, арестованы, осуждены. Олег Поль был расстрелян. Борис Корди выслан на Урал. По окончании срока он поехал в Алма-Ату, к матери Олега — Марине Станиславовне, которая была преподавателем музыки. Борис жил в Алма-Ате и работал оформителем в музеях, на выставках и т.п. до 1938 или 1939 года, когда все представители духовенства, находившиеся в ссылке или после ссылок в городах Южного Казахстана, были снова арестованы и осуждены. Борис, по слухам, умер во время этапа». Первое письмо …Обитаю я теперь высоко в горах, вдалеке от селения, людей, среди леса и гор. Жизнь здесь иная, чем в миру. Порядок жизни похож на монастырский, но все-таки в некотором отличается от монастырской. Мне, кроме двух моих сожителей, не приходится видеть никого из людей. В селение я не хожу, отчего и не вижу никого из посторонних. Но этим я не печалюсь, а по правде сказать, так доволен. У местных монахов есть хороший обычай — это к соседу не ходить без необходимости. Хотя невдалеке и живет один монах, но его совсем не слышно и не видно. |
|
|
