| Анна Комнина Приложения Библиография периодика ВВ – Византийский временник. ЖМНП – Журнал Министерства народного просвещения. ИРАИК – Известия Русского археологического института в Констан- стантинополе. МП – Македонски преглед. Сп БАН – Списание на Българската академия на науките. ТКДА – Труды киевской духовной академии. АА – Acta Antiqua Academiae Scientiarum Hungaricae. AB – Analecta Bollandiana. AHR – Americal Historical Review. AIPhHOS – Annuaire de Institut de philologie et histoire orientales et slaves. ARBSH – Akademie Roumaine, Bulletin de la section historique. BCH – Bulletin de correspondance hellenique. BSl – Byzantinoslavica. Byz. – Byzantion. BZ – Byzantinische Zeitschrift. ΕΕΒΣ – πετηρ ς ταιρεας Βυξαντιν ν Σποδ ν. EO – Echos Orient. Or. Chr. Per. – Orientalia Christiana Periodica. RE – Pauly-Wissowa, Real-Encyclopädie der Klassischen Altertum- wissenschaft hrsg. von W. Kroll. REB – Revue des études byzantines. REG – Revue des études grecques. ROL – Revue Orient latin. SK – Seminarium Kondakovianum. ИСТОЧНИКИ И ПЕРЕВОДЫ ИСТОЧНИКОВ 1 (сокращения) Анна Комнина, Сокращенное сказание... – Анна Комнина, Сокращенное сказание о делах царя Алексея Комнина (1087–1118), пер. под ред. Карпова, СПб., 1859. Безобразов, Документы... – Безобразов П., Документы по истории византийской империи, – ЖМНП, 265, 1889. Безобразов, Хрисовул... – Безобразов П., Хрисовул императора Михаила VII Дуки, – ВВ, 6, 1899. Васильевский, Житие св. Мелетия... – Васильевский В., Житие св. Мелетия Μиупольского, – «Православный палестинский сборник», VI, 2, СПб., 1886. Васильевский, Советы и рассказы... – Васильевский В., Советы и рассказы византийского боярина XI/ в. – ЖМНП, 215, 216, 1881. «Византийская сатира „Тимарион“» – «Византийская сатира „Тимарион“», пер. С. Поляковой и И. Феленковской, предисл. Е. Липшиц, – ВВ, 6, 1953. «Две византийские хроники» – «Две византийские хроники Χ века. Псамафийская хроника. Иоанн Камениата. Взятие Фессалоники», М., 1959. Курц, Евстафия Фессалоникийского... – Курц Э., Евстафия Фессалоникийского и Константина Манасси монодии на кончину Никифора Комнина, – ВВ, 17, 1910. |
| Анна Комнина (1083—1153/54) — дочь императора Алексея I (1081—1118), написавшая в 1147-49 годах панегирическое жизнеописание своего отца, использовала в работе самые разные источники. Я. Н. Любарский в свое время доказал, что, описывая деяния Роберта Гвискара, Анна опиралась на утраченный источник норманнского происхождения, известный поэту Вильгельму Апулийскому, автору поэтического жизнеописания Роберта Гвискара, написанного им на латинском языке . При этом исследователь сделал с нашей точки зрения ошибочный вывод о том, что Анна не знала латыни и пользовалась при написании «Алексиады» (в середине XII века) консультациями епископа Бари, который в эпоху Роберта Гвискара мог быть в лучшем случае подростком. Оставляя в стороне дискуссию о том, знала ли Анна латинский язык, и если знала, то в какой степени, отметим, что Г. Г. Литаврин также отмечал знакомство Анны с неизвестной латинской хроникой, описывающей деяния Роберта Гвискара, следы которой содержатся в «Стратегиконе» Катакалона Кекавмена, современника Роберта Гвискара, писавшего свой труд в период правления императора Михаила VII Дуки (1071—1078). По мнению исследователя, этот неизвестный источник был использован сицилийским хронистом Гоффридом Малатеррой , а также, добавим, в исследованной Фердинандом Шаландоном хронике Амато из Монте-Кассино . В историографии, посвященной Анне Комниной, общепризнано, что основными источниками порфирородной принцессы были сохранившиеся «записки» ее мужа, Никифора Вриенния, а также недошедшие до нас воспоминания военачальников императора Алексея I: Георгия Палеолога и Татикия, на что намекает сама Анна . Подробные описания боевых эпизодов, связанных с ее отцом, и воспевание его боевых подвигов делают сочинение Анны Комниной не только литературной обработкой военных мемуаров , но в первую очередь политическим памфлетом, направленным против политики племянника Анны, императора Мануила I (1143—1180), который в конце 1140-х годов активно заигрывал с крестоносцами . При этом порфирородная принцесса приводит в своем труде подлинные документы императорской канцелярии, что свидетельствует о ее обширном кругозоре и знакомстве с дипломатическими архивами империи . Вместе с тем в «Алексиаде» присутствуют интересные фрагменты, которые не привлекали достаточного внимания исследователей, но которые могут быть интерпретированы как свидетельства знакомства Анны Комниной, возможно, через посредничество латинских хроник, с сюжетами скандинавской поэзии скальдов. Подобное предположение имеет важное значение для изучения византийско-скандинавских культурных отношений, которые приобрели на исходе эпохи викингов (начиная со второй четверти XI века) чрезвычайно интенсивный характер. |
| Эпоха Комнинов может быть обозначена как особый период расцвета византийской историографии, и прежде всего благодаря трудам Анны Комнины, Иоанна Киннама и Никиты Хониата 784 . Старшая дочь императора Алексея I (1081–1118), умная и прекрасно образованная Анна Комнина , описала в своей «Алексиаде» историю своего отца с начала и вплоть до его смерти (1069–1118) 785 . Написанное изысканным античным слогом произведение принцессы, воспитанной на античных образцах, знакомой с древнегреческим историописанием, поэзией и философией, является не только наиболее выдающимся памятником византийского гуманизма, но и первосортным историческим источником. Подробное повествование Анны составляет основу нашего знания об этой важной эпохе, на которую приходятся восстановление византийской великодержавности, встреча Византии с Западом во время первого крестового похода, войны с норманнами и степными народами Севера и Востока. Панегирическая тенденция «Алексиады» и другие ее недостатки, к которым прежде всего относится хронологическая путаница, вполне искупаются объемностью и многосторонностью сообщаемой информации, овладеть которой писательница смогла благодаря своему положению и жажде знаний. В качестве историка пробовал себя и ее супруг, кесарь Никифор Вриенний , внук 786 того Никифора Вриенния, который в качестве провозглашенного императора выступал сначала против Михаила Дуки, а затем против Никифора Вотаниата. Оставшееся незавершенным сочинение Никифора Вриенния, которое не выдерживает сравнения с шедевром его супруги, кратко рассматривает историю дома Комнинов со времени Исаака Комнина, становится подробнее со времени Романа IV Диогена, однако обрывается уже посреди правления Никифора Вотаниата 787 . Эпохи Алексея I Комнина касается и заключительная часть часто упоминавшейся выше всемирной хроники Иоанны Зонары . При сильной зависимости от «Алексиады» краткие сведения Зонары содержат тем не менее важные дополнения к труду Анны Комнины. Напротив, никакой самостоятельной исторической ценностью не обладают ни стихотворная всемирная хроника Константина Манассии , доходящая до восшествия на престол Алексея-Комнина, ни доведенная до времени смерти того же правителя всемирная хроника Михаила Глики . На еще более низкой ступени стоит совсем скудная всемирная хроника Иоиля, которая доведена вплоть до взятия латинянами Константинополя в 1204 г. |
| Анна Комнина Книга II 1. Желающих знать, откуда происходил самодержец Алексей и какого он был рода, я отсылаю к сочинениям моего кесаря 183. Оттуда же можно почерпнуть сведения и об императоре Никифоре Вотаниате. Мануил – старший брат Исаака, Алексея и других детей Иоанна Комнина 184 (моего деда со стороны отца) – был стратигом-автократором всей Азии; на эту должность он был назначен царствовавшим ранее императором Романом Диогеном 185. Что же касается Исаака, то он получил власть дуки Антиохии 186: оба они вели многочисленные войны и соорудили немало трофеев в знак победы над противником. После них стратигом-автократором был назначен мой отец Алексей, которого царствовавший тогда Михаил Дука отправил против Руселя 187. Император Никифор видел искусство Алексея в военных делах, до него дошли слухи о том, как тот, находясь со своим братом Исааком на Востоке, несмотря на юный возраст, участвовал во многих сражениях и показал себя доблестным воином; знал он и о том, что Алексей одержал верх над Руселем. Поэтому Никифор так же сильно, как и Исаака, полюбил Алексея; он прижимал к груди обоих братьев, ласково смотрел на них, а иногда удостаивал совместной трапезы. Это воспламенило против них зависть, особенно со стороны двух уже упоминавшихся варваров-славян: я говорю о Бориле и Германе. Они злились, видя расположение императора к братьям и то, что те остаются невредимыми под градом стрел ненависти, которые они в них мечут при каждом удобном случае. Хотя подбородок Алексея еще не покрылся первым пухом, император, видя всесторонние успехи юноши, назначает его стратигом-автократором Запада и дает ему почетный титул проедра. Уже достаточно было сказано о том, какие трофеи он соорудил на Западе, скольких мятежников победил и доставил в плен к императору. Это-то и не нравилось рабам и еще более распаляло огонь их зависти. Они недовольно ворчали, таили в себе злобу на братьев, часто доносили на них императору, иногда порицали их открыто, иногда клеветали через подставных лиц; они изо всех сил старались любыми способами уничтожить Комниных 188. |
| Почти весь XII в. византийский императорский трон занимала царственная фамилия Комниных. Эта фамилия принадлежала к числу тех династий, которые ревностно содействовали процветанию науки и литературы. Эпоха Комниных считается особенно счастливой по высоте отличавшего ее образования. В самом деле, императоры из дома Комниных и царские родственники известны замечательной любовью к просвещению. Император Алексей I Комнин покровительствует ученым, входит в личные состязания с ними. Богословские знания его были высоки: его просвещенные беседы с еретиками–павликианами служат ко вразумлению и обращению их к Церкви в великом множестве; он не оставляет без внимания и новых еретиков–богомилов, богословские собеседования с которыми поглощают у Алексея немало времени. Его супруга Ирина отличалась также образованным вкусом и стремлениями. Она любила в особенности философские и богословские книги; с одной из таких книг в руках она являлась даже в столовую. Дочь ее, знаменитый историк Анна, так вспоминает об этом: «Я помню, как мать моя, когда подадут обед, приносила в руках книгу и читала творения св. отцов, преимущественно философа и мученика Максима (по–видимому, Максима Исповедника ), ибо она не столько занималась вопросами о природе, сколько богословием, желая получить плод истинной мудрости. И нередко мне приходилось удивляться этому, и в удивлении я говорила ей, как это ты можешь устремлять свой взор на такую высоту? А я не дерзаю и боюсь, – говорила о себе Анна, – даже краем уха внимать этому, ибо глубокая созерцательность и высота мыслей этого мужа (Максима), – наивно замечала матери Анна, – производят в читателях головокружение». На это Ирина с улыбкой отвечала: «Я испытала эту похвальную робость и не без страха принималась за книгу, хотя теперь не могу от нее оторваться». 909 В области литературы Ирина высоко ценила классическую поэзию и поощряла тогдашнего поэта Цеца к занятиям над Гомером. Как высока была образованность дочери Алексея, Анны Комниной, об этом достаточно свидетельствует составленная ею «История Алексея Комнина» – труд, который всеми учеными ставится в ряду лучших произведений того времени. Муж Анны – Никифор Вриений – написал, в свою очередь, «Историю», в которой изобразил жизнь своего тестя Алексея до вступления его на престол. Внук Алексея Комнина, император Мануил, принадлежал тоже к числу лиц образованных и любителей образованности. Он знал Аристотеля, обладал красноречием, был замечателен как тонкий богослов, он любил споры о предметах богословских; 910 с его богословскими спорами мы уже знакомы. Император Андроник I Комнин немало трудился над изучением Посланий ап. Павла и сам писал о духовных предметах. 911 |
| Анна Комнина Книга III 1. По прибытии во дворец Комнины тотчас же посылают к Вотаниату мужа своей племянницы Михаила 278, который впоследствии стал логофетом секретов 279. Михаил отправляется вместе с занимавшим тогда должность эпарха 280 Радином 281; они доставляют императора на небольшой корабль и отправляются вместе с ним в знаменитый Перивлептский монастырь 282, вдвоем побуждают бывшего императора надеть монашеское платье. Вотаниат хотел на время отложить это, но они, опасаясь переворота со стороны известных нам уже рабов или хоматинцев, настоятельно советуют Никифору постричься. Он уступает им и удостаивается ангельского облачения 283. Таковы пути судьбы! Она высоко возносит человека, когда ей заблагорассудится улыбнуться ему, надевает на него императорскую диадему и окрашивает в багряный цвет его сандалии; если же судьба хмурится, то вместо порфиры и венца облачает человека в черные лохмотья 284. Так случилось и с императором Вотаниатом. Когда его спросили друзья, хорошо ли он перенес такую перемену, он сказал: «Одно меня тяготит – воздержание от мяса, а остальное ничуть не заботит». Между тем императрица Мария вместе с сыном Константином, которого она родила от императора Михаила Дуки, еще оставалась во дворце, ибо опасалась, как говорит поэт, «за белокурого Менелая» 285. Родство было вполне основательным предлогом для промедления, хотя находились люди, которые, движимые завистью, подозревали что-то другое. Еще раньше Мария сделала одного из Комниных своим свойственником, другого – приемным сыном 286. К этому побудила ее не какая-нибудь предосудительная причина, не привлекательность этих мужей, а то, что она находилась на чужбине и не имела при себе ни родственника, ни друга, ни соотечественника 287. Мария не хотела поступить опрометчиво и уйти из дворца, боясь, как бы не случилось беды с ее сыном, если она покинет дворец, прежде чем получит какую-нибудь гарантию его безопасности. Ведь при смене императоров нередко случаются всякие неожиданности. Ее сын был красивым мальчиком и еще очень юным, не старше семи лет (не следует меня порицать за то, что я хвалю близких мне людей, ибо я принуждена делать это самим существом дела). Не только его рассуждения, но и любые жесты и даже ребяческие игры были неподражаемы – об этом рассказывали позже те, кто знал его в детстве. Был он белокур, с молочно-белым лицом, на котором кое-где проступал румянец, и напоминал недавно распустившийся бутон розы. Глаза у него были не белесые, а подобны ястребиным: как из золотой оправы сверкали они из-под бровей. Многочисленные прелести мальчика доставляли смотрящим на него великую усладу, его красота казалась не земной, а небесной, и всякий, кто бы ни взглянул на него, мог сказать, что он таков, каким рисуют Эрота. |
| Анна Комнина Книга IV 1. Семнадцатого июня четвертого индикта 411 Роберт вместе с бесчисленным конным и пешим войском уже расположился лагерем на материке. Вид и строй его войска вызывали страх. Уже вновь со всех сторон собралось войско Роберта, по морю же переправлялся флот – корабли самых различных видов, на борту которых находились новые воины, испытанные в морских сражениях. Диррахий был окружен со всех сторон – как с моря, так и с суши. Его жители, видя неисчислимые, превосходящие все ожидания силы Роберта, были объяты ужасом. И лишь Георгий Палеолог, храбрый, постигший военное искусство муж, который вышел победителем из бесчисленных битв на Востоке, оставался невозмутимым и укреплял город. Следуя наставлениям самодержца, он построил предстенные укрепления, густо уставил стены камнеметными машинами, воодушевил павших духом воинов, расположил по всей стене наблюдателей и сам ежедневно и еженощно совершал обходы, требуя от стражи бдительной охраны города. Тогда же он письменно сообщил самодержцу, что Роберт явился с намерением осаждать Диррахий 412. Жители города видели гелеполы и громадную, защищенную со всех сторон кожами деревянную башню с установленными наверху каменными орудиями 413, которая возвышалась даже над стенами Диррахия. Они видели также, что стены по всей окружности опоясаны снаружи вражеским войском, что к Роберту со всех сторон стекаются союзники, что соседние города опустошены набегами и с каждым днем умножается число вражеских шатров. И вот жителей города охватил страх, ибо они догадались уже об истинной цели герцога Роберта, который занял Иллирийскую равнину вовсе не для того, чтобы разграбить города и села и с большой добычей вернуться назад в Апулию, как об этом повсюду рассказывалось. Напротив, он желал захватить власть над всей Ромейской империей, и осада Диррахия была лишь исходным пунктом его планов. И вот Палеолог приказал спросить со стены у Роберта, зачем тот явился. Роберт ответил: «Для того чтобы восстановить в правах изгнанного из империи моего зятя Михаила, покарать за допущенную по отношению к нему несправедливость и вообще отомстить за него». На что ромеи ему сказали: «Если, увидев Михаила, мы признаем его, то сразу же преклоним перед ним колена и сдадим город». Услышав это, Роберт тотчас отдает приказ обрядить Михаила в пышные одежды и показать его жителям города. И вот под звуки всевозможных музыкальных инструментов и кимвалов, в сопровождении великолепной свиты предстал он перед взорами жителей. Они же, как только заметили этого человека, осыпали его градом насмешек и заявили, что вовсе не признают его Михаилом 414. Но Роберт не обратил на это никакого внимания и продолжал свое дело. Пока осажденные и осаждающие вели переговоры, отряд воинов неожиданно вышел из города, завязал бой с латинянами и, нанеся им некоторый ущерб, вернулся назад в Диррахий. |
| Анна Комнина Книга IX 1. Обойдясь таким образом с Иоанном и Григорием Гаврой, самодержец выступил из Филиппополя и вступил в узкую долину, расположенную между нашими и далматскими землями. Весь путь через горный хребет, который местные жители называют Зигом, он проделал не верхом (мешала пересеченная, изобилующая оврагами, заросшая деревьями труднопроходимая местность), а прошел пешком и своими глазами осматривал, не осталось ли где-нибудь незащищенных участков, через которые врагу нередко удается пройти. В одних местах он приказал вырыть рвы, в других – соорудить деревянные башни, а где дозволяли условия, – построить из кирпича и камня крепости. При этом он сам определял их величину и расстояние друг от друга. Кое-где он заставлял срубать под корень огромные деревья и укладывать их на землю. Сделав таким образом дороги неприступными для врагов, он вернулся в столицу. В моем рассказе это предприятие кажется легким, но многие из тех, кто был тогда с императором и здравствует поныне, могут подтвердить, сколько пота пролил тогда самодержец. Алексей получил точные сведения о Чакане и узнал, что последний, несмотря на все поражения на море и на суше, не отказался от прежних намерений, присвоил себе знаки императорского отличия, именует себя императором 873, избрал Смирну своей резиденцией и готовит флот, чтобы вновь разграбить острова, дойти до самого Византия и, если удастся, захватить императорскую власть. Ежедневно получая подобные сведения, самодержец решил не пребывать в бездействии, не приходить в уныние от этих слухов и в течение оставшегося летнего времени и зимы 874 готовиться, а следующей весной вступить в решительную борьбу с Чаканом и не только постараться сорвать всеми средствами его замыслы, надежды и начинания, но изгнать его из самой Смирны и освободить из-под власти Чакана все другие захваченные им области. На исходе зимы, когда уже начинало улыбаться весеннее солнышко, Алексей вызвал к себе из Эпидамна своего шурина Иоанна Дуку и назначил его великим дукой флота 875. Вверив Иоанну отборное сухопутное войско, император приказал ему двигаться по суше против Чакана 876, а командование флотом поручил Константину Далассину и велел ему плыть вдоль берега; одновременно приблизившись к Митилене, оба полководца должны были с двух сторон – с моря и с суши – завязать бой с Чаканом. |
| Анна Комнина Книга VI 1. Как говорилось выше 594, Бриен овладел Касторией. Самодержец, стремясь изгнать его оттуда и захватить город, вновь созвал войско, снабдил всех воинов оружием, необходимым для осады и боя в открытом поле, и отправился по дороге к крепости. Расположение же той местности таково: имеется там озеро Кастория, в которое вдается мыс, расширяющийся к концу и завершающийся каменистыми холмами. На этом мысе сооружены башни и укрепления, похожие на крепостные, почему город и называется Касторией 595. Прибыв туда, император решил прежде всего обстрелять башни и укрепления из гелепол. Так как воины, не имея опорного пункта, не могли приблизиться к стенам, Алексей первым делом разбил лагерь, изготовил деревянные башни, соединил их железными цепями и из этих башен, как из укрепления, повел наступление на кельтов. Он установил у крепости гелеполы и камнеметные орудия и, не прекращая боя ни ночью, ни днем, разрушал стены. Защитники крепости очень стойко оборонялись и не отступали, даже после того как в стене была пробита брешь. Алексею не удалось достичь своей цели, и тогда он принял мужественное и вместе с тем разумное решение: одновременно напасть на врага с двух сторон: с суши и, посадив на корабли смельчаков, с озера. Но так как кораблей там не было, Алексей приказал погрузить на колесницы небольшие челны и по узкому молу доставить их в озеро. Император заметил, что по одному склону латиняне быстро поднимаются на холм, а на спуск по другому тратят больше времени. И вот он посадил на суда Георгия Палеолога вместе с отважными мужами, приказал ему пристать к подножиям холмов и по сигналу за спиной врага взойти на гребень, поднявшись туда по пустынной и более легкой дороге. Увидав же, что самодержец вступил на суше в бой с латинянами, Палеолог должен был как можно быстрее напасть на врагов: будучи не в состоянии сражаться на два фронта, они ослабили бы сопротивление на одном из флангов, и тогда их можно было бы легко одолеть. Георгий Палеолог пристал к берегу у упомянутого уже холма и остановился там с вооруженным войском; на высоком месте он поставил наблюдателя, который ждал условного сигнала императора, чтобы передать его Палеологу. |
| Анна Комнина Книга XIII 1. Все мы были поражены тогда величием духа самодержца. Он же, хотя перед присутствовавшими и сделал вид, что беззаботно принял это известие, тем не менее в душе был очень взволнован. Он решил вновь выступить из Византия, хотя и знал, что на родине у него отнюдь не все в порядке. Несмотря на это, Алексей, уладив дела во дворце и в царственном городе, поручив охрану того и другого великому друнгарию флота евнуху Евстафию Киминиану и Никифору, сыну Декана, в первый день ноября первого индикта 1295 выступил из Византия в сопровождении немногих спутников – людей, близких ему по крови – и остановился в пурпурной императорской палатке у стен Герания 1296. Император испытывал опасения, что при его выходе богоматерь во Влахернах не явила обычного чуда 1297. Поэтому он задержался на четыре дня, а затем после захода солнца отправился вместе со своей госпожой назад и, скрытно войдя вместе с немногими спутниками в святой храм Богоматери, исполнил там обычные песнопения и усердно сотворил молитву. Затем, после того как свершилось обычное чудо, он с благими надеждами вышел из храма. На следующий день император отправился по направлению к Фессалонике и по прибытии в Хировакхи назначил Иоанна Таронита 1298 эпархом. Этот муж происходил из знатного рода, с детства был взят к императору и в течение долгого времени служил ему секретарем. Это был человек энергичного характера, знаток ромейских законов, хваливший декреты Алексея лишь в том случае, если они были достойны величия ума императора 1299. Речь Иоанна была свободна, но, порицая, он не бранился без всякого стыда, а вел себя согласно тем наставлениям, которые дал диалектику Стагирит 1300. Выступив оттуда, император стал одно за другим отправлять письма 1301 дуке флота Исааку и тем, кто находился вместе с ним, – я имею в виду Эксазина – Дуку и Иалия. В этих письмах он призывал их постоянно быть начеку и отражать попытки переправиться из Лонгивардии к Боэмунду. Достигнув Места, Августа выразила желание вернуться во дворец, но самодержец заставил ее продолжать путь дальше. Они оба переправились через реку под названием Гебр и разбили палатки около Псилла 1302. Император, уже избежавший одного покушения, чуть было не стал жертвой другого, если бы божественная рука не воспрепятствовала убийцам свершить свое дело. |
|
|
