Предисловие. О послании Иеремии 1. Неподлинность послания. Послание Иеремии, написанное на греческом языке, на самом деле не принадлежит великому иудейскому пророку. Это доказывается, во-первых, тем, что его совсем нет в еврейской Библии , в сирийском переводе Пешито и даже в некоторых списках LXX-mu; во-вторых, самое содержание послания не имеет почти ничего общего с содержанием книги пророка Иеремии, и, в-третьих, наконец, язык послания далеко не похож на блестящий язык книги пророка Иеремии. Кроме того, в послании своем Иеремия не мог употребить таких неточных выражений как семь родов вместо семидесяти лет (для обозначения периода вавилонского плена) и тому под.Неизвестный автор послания, по-видимому, иудей-еллинист – составил его и назвал Иеремииным, вероятно, чтобы придать ему больше значения в глазах читателей. Вероятнее всего, что послание написано во Фригии – в нем находятся довольно ясные следы знакомства автора с фригиийским языческим культом. 2. Содержание послания. Автор послания хочет предостеречь своих единоплеменников, иудеев, от увлечения идолослужением. Для этого он изображает идолов как простых бесчувственных истуканов, которые ничего не видят и не слышат и с которыми можно сделать что угодно. Неправильно потому называются они богами: их даже сами халдеи не чтут как следует. Они не в состоянии даже спасти от опасности себя самих, и даже дикие звери лучше их, потому что у них есть инстинкт самосохранения.Все послание состоит из 72-х стихов и может быть разделено на 4 части: 1) надписание ( ПослИер.1:1 ); 2) вступление ( ПослИер.1:2–6 ); 3) главная часть послания – рассуждение о ничтожестве идолов и суетности идолослужения ( ПослИер.1:7–71 ) и 4) заключение ( ПослИер.1:72 ). 3. Достоинство послания. У наших православных богословов иногда высказывается мысль, что послание Иеремии – каноническое (Митр. Макарий – во Введении в прав. Богословие, Смарагдов, Афанасьев). Это, несомненно, отражение католического воззрения, по которому это послание действительно является произведением Иеремии. Но большинство толкователей наших совершенно справедливо считают это послание неканоническим (митр. Филарет Моск., митр. Арсений Киев., и др).

http://azbyka.ru/otechnik/Lopuhin/tolkov...

Антоний (Храповицкий Алексей Павлович), митр.Киевский и Галицкий Родился 17 марта 1863 года в семье старого новгородского дворянина-помещика, общественного деятеля, бывшего генерала и героя войны 1877–1878 гг. (в НЭС m.III, стб.67, БЭС m.I, стб.197 и БЭЛ m.I, стб.904 ошибочно указана дата рождения 1864 г. См. «Состав Св.Прав.Веер.Син. и Рос.Церк.Иерархии» на 1917 г., стр.41). Воспитанный матерью в церковно-аскетическом духе, он после окончания гимназии с золотой медалью, по глубокому влечению сердца к науке боговедения, поступает в С.-Петербургскую Духовную Академию. В ранней молодости Алексей Храповицкий находился под большим влиянием Достоевского, часто посещал его, много с ним беседовал, утверждаясь в христианстве, православии и монашестве. Друзья Храповицкого предполагали, что не с него ли Достоевский писал Алешу Карамазова, тем более, что и имя было одно и то же. В конце 4-го курса Академии Алексей принял монашество с именем Антония и в 1885 г. был рукоположен во иеромонаха. Жизнь он вел скромную и строгую, выполнял обеты монашества. В 1885 г. по окончании Академии Антоний был оставлен в ней в качестве профессорского стипендиата и в то же время, исполняя должность помощника инспектора Академии с 1885 по 1686 год. В 1886 г. назначен преподавателем Гомилетики, Литургии и Каноники в Холмскую духовную семинарию. В 1887 г. был избран исполняющим должность доцента Петербургской Духовной Академии по кафедре Св.Писания Ветхого Завета. В «Церк.Вестнике» за 1891 год упоминается как преподаватель по кафедре «Введение в круг богословских наук» той же Академии до 1890 г. В 1888 г. получил степень магистра богословия после защиты диссертации на тему: «Психологические данные в пользу свободы воли и нравственной ответственности.» В том же году утвержден в звании доцента Академии. В 1809 назначен исполняющим должность инспектора Петербургской Духовной Академии. В 1890 получил назначение на должность ректора Петербургской духовной семинарии, с возведением в сан архимандрита, а через несколько месяцев перемещен на должность ректора в Московскую Духовную академию.

http://azbyka.ru/otechnik/Manuil_Lemeshe...

I В течение XVIII и большей части XIX века в центре внимания книжных справщиков и церковной власти находился библейский текст. В 1712–1751 гг. редактировался славянский текст Священного Писания (Елизаветинская библия). В 1769 елизаветинский текст вошел в богослужебные книги [Евсеев 1995:18–19]. В 1812 г. начинается работа над русским переводом Библии, которая была завершена лишь к 1876 г. Можно предположить, что вплоть до 1869 г. целенаправленная работа над языком и текстом богослужебных книг не велась. Редактирование ограничивалось решением рутинных проблем подготовки новых изданий и не осознавалось как самостоятельная задача. Между тем, постепенно в процессе работы над русским переводом Библии формулировались новые требования и к славянскому тексту. Если прежде основной задачей книжной справы было сделать текст более «правильным» – в богословском, источниковедческом или языковом плане, то теперь к этим требованиям добавляется еще одно – понятность. Славянский текст должен стать понятным для носителя русского языка. Программа исправления богослужебных книг в соответствии с этим новым требованием будет частично выработана лишь в 1907–1917 годах, в процессе работы Комиссии по исправлению богослужебных книг, возглавляемой митр. Сергием (Страгородским) 1 . Первые же опыты в этом направлении были предприняты в 70-е годы XIX в. Поводом для начала работ послужило заявление митр. Московского Иннокентия (Вениаминова) об ошибках в некоторых изданиях Московской Синодальной типографии. Корректоры типографии указали на ряд орфографических различий между московскими, петербургскими и киевскими изданиями богослужебных книг. Для устранения подобных разночтений был создан Комитет по пересмотру славянского текста Евангелия, Апостола, Следованной Псалтири, Требника и Часослова. Начав работу над текстами, члены Комитета почти сразу столкнулись с рядом проблем, выходящих за пределы их компетенции. Нормализация употребления знаков препинания повлекла за собой обращение к греческому оригиналу, что, в свою очередь, поставило ряд текстологических вопросов. Работа над славянской Псалтирью заставила обратиться к проблеме соотношения греческого и еврейского текста.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr-Krav...

На низкопробное остроумие рецензента на счёт моих занятий сочинением и употреблённых в моей книге слов: «предок», «теперь» и т. д. не нахожу нужным говорить что-нибудь. На обвинение меня в неумении писать «гладко и сладко», или точнее, в частом употреблении местоимения «мы», причастных форм и обобщений скажу коротко. Употребление «мы» – дело обычное в учёных работах. «Притязательное самонапоминание», которое мне приписывает почтенный рецензент заключается не в употреблении «я» или «мы», а в складе речи и в том высокомерном отношении к работам других, не новичков только, как я, а и таких знаменитых учёных, каковы митр. Филарет, митр. Макарий, проф. Голубинский, пример которого даёт в своей рецензии г. Пономарёв. Без всякого видимого повода он снисходительно признаёт за указанными трудами обширную эрудицию и авторитетно добавляет, что в них нет творческой самобытности как в общей постановке целого, так и в самобытно-оригинальном освещении частных сторон и вопросов. Насколько справедливо подобное суровое заключение, за то говорит единственно авторитет г. Пономарёва. Таким образом, притязательное самомнение и самонапоминание может быть и при безличном способе выражения мысли. А если употребление «мы» и причастных форм, лишая речь гладкости, напоминает семинарию, то… что же делать?! Я из семинаристов! Да, судя по рецензии, из семинаристов и мой рецензент: причастные формы и местоимение «мы» он употребляет нередко. Обобщения, которые ставятся мне в вину, действительно, в моём сочинении встречаются. Но в этом дурного ничего нет. Я не хотел, подобно рецензенту, в своём сочинении подойти к окончательному выводу вдруг, ex abrupto. В начале своего сочинения я заявил: «Что бы не навязывать народу того, чего он не имеет, мы постоянно будем иллюстрировать свою речь речью народной, выражаясь местами из того или другого народного произведения; а делать выводы будем настолько, насколько даст нам право народный словесный материал». По мере того, как я подвигался в сочинении к доказательству главной своей мысли, своими обобщениями я давал читателю возможность следить, насколько справедливы мои частные выводы, на которых должен был основываться общий. Я, как новичок в учёной работе, далеко от фактов отходить не решался. И это мне поставлено в великую вину.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Popo...

[Рец. на:] Антоний [Вадковский], митр. Санкт-Петербургский и Ладожский. Издание высочайше утвержденного общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви Источник Антоний митрополит С.-Петербургский и Ладожский. Издание Высочайше Утвержденного О-ва распространения религиозно – нравственного просвещения в духе православной церкви. 1915. Стр. 1 – 290; 1–186. Ц. 2 р. В кратком предисловии автор, М. Б., говорит: «зная святителя 24 года, мне хотелось благодарно почтить память моего духовного отца и руководителя и собрать любящей рукой все устный предания о нем близких родных, учеников и друзей, а также поделиться выдержками из его глубоко назидательных писем». Сведения почерпнутые из этих источников автор расположил в хронологическом порядке, придав форму рассказа о жизни митрополита Антония со дня его рождения на свет, до кончины. Вся биография таким методом составленная располагается в 30 главах, иногда очень небольших по объему, напр. 1 1/2 страницы. Простота построения, ясный, чистый язык, сжатый, благородный стиль, делают чтение книги легким для усвоения, а высокая ценность содержания, сообщает рассказу такой интерес, что начав чтение, уже не хочется прерывать его до конца. На 290 странице прекращается рассказ. Далее следует приложение, содержащее «письма митрополита Антония». Испытав во время чтения рассказа разнообразный глубокие переживания, невольно привязывается к этому внешнему поводу, чтобы остановить свое пассивное состояние прикованного к рассказчику слушателя и на свободе разобраться в массе усвоенных и пережитых впечатлений, полагая, что далее уже ничего существенно нового не встретишь. Ведь обыкновенно «приложения» нужны и интересны бывают только для проверки и разъяснения построенного на них литературного произведения, как на своем основании. Но здесь не то. Вниманию читателя предлежат не документы, а живая беседа человека с его родителями, братьями, сестрами, друзьями, беседа интимная, конечно никогда не предназначавшаяся для печати. Почтенный издатель вводит читателя в самое внутреннее святилище семейного и келейного очага митрополита Антония. По этому и «приложение» читается с такими же захватывающим интересом и неослабевающей увлекательностью, как и рассказ. Причина этого – привлекательная личность автора писем, жизнь, полная разнообразных перемен во внешнем положении то глубоко трагических, то жизнерадостных.

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Zaozer...

1 Сент. 1849 г. утверждены митр. Филаретом писцами при Невоструеве окончившие курс Вифанской Духовной Семинарии Василий Рождественский и Иван Благоволин. 2 Октября 1854 г. на место первого, не имевшего возможности работать «по болезненному состоянию», определён окончивший в этом году курс Виф. Сем. Алексей Белокуров. 21 Октяб. 1856 г. последний уволен по прошению от должности писца и заменён перворазрядным питомцем той же семинарии Николаем Ширяевым. 2 Октября того же года, на место Благоволина, выбывшего в епархиальную службу, определён студент Вифанской Семинарии Василий Казанский, которого, за поступлением в то же ведомство, сменил 2 Мая 1857 г. перворазрядный питомец той же семинарии Александр Горетов. 3 Ноября 1858 г. Николай Ширяев, изъявивший «нежелание более находиться при должности писца», был заменён окон. курс Виф. Сем. Петром Закатовым. 31 Октяб. 1859 г. на место Горетова определён окончивший по 1 разряду курс Вифанской Сем. Иван Смирнов 1-й, я 18 Декабря 1860 г. на место Закатова студент той же Семинарии Иван Шаров. 12 Декабря 1861 г. на место Смирнова 1-го, «который с 23 Ноября находится без вести», назначен окончивший курс Виф. Сем. по 2 разряду Николай Крылов. 7 Окт. 1864 г. на место Шарова определён окончивший ту же семинарию Павел Лебедев , при чём первый выразил желание и по вступлении в епархиальную службу безмездно продолжать труды по описанию Библиотеки. 22 Июня 1865 г. Крылова сменил студ. Виф. Сем. Иван Репловский, а в 1866 г. назначен Дмитрий Предтеченский. 28 Сентября 1870 г. на место только что названных лиц определены безместный дьякон (из. студентов Моск. Сем.) Александр Салманов и окончив. Виф. Сем. Евгений Бриллиантов 1 . Эти писцы не только занимались «перечнем статей», как свидетельствовал Невоструев в одном из писем к Горскому, но и подбором аналогичных памятников, сличением их между собою и с печатными текстами, с отметками о результатах сверки частью на полях рукописей, частью в особых тетрадях, сопоставлением славянских переводов с греч. печатными оригиналами, рассмотрением «клейм» и т.п. Об этом непререкаемо свидетельствуют сохранившиеся черновики к описанию богослужебных книг и многочисленные карандашные пометы на полях и чистых листах памятников. В величественном архитектурном сооружении, пять этажей которого давно услаждают взоры учёного мира, принимали деятельное участие не только главный зодчий Горский с его правой рукой – Невоструевым, но и только что названные десятники, каменщики, штукатуры, носильщики. Работа имела коллективный характер и потому, между прочим, достигла высоты, при которой Академия Наук укрепила за Описанием Синодальной Библиотеки титло «гражданского подвига».

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Gors...

А.А. Половцов Снегирев, Вениамин Алексеевич Снегирев , Вениамин Алексеевич, профессор Казанской духовной академии, уроженец Нижегородской губернии, сын сельского священника, род. в 1841 г. и, по окончании курса Нижегородской семинарии, поступил в Казанскую духовную академию, курс которой окончил в 1868 г. и сейчас же назначен преподавателем логики и психологии в академии. 30 июня 1870 г. получил степень магистра за сочинение: «Учение о лице Господа И. Христа в трех первых веках христианства» (Прилож. к «Правосл. Собеседн.» 1870 г. III и 71 г., I, и отдельно Казань 71 г.) и 15 авг. того же года получил звание доцента. 14 июня 1872 г. избран и утвержден (14 авг. экстраординарным профессором. С 1877 по 1886 г. преподавал логику и психологию в Казанском университете. Временно преподавал в академии и метафизику в весеннем семестре 1884 г. и с 15 ноября 1886 г. до конца 1887–1888 уч. г. Кроме чтения лекций, на Снегиреве лежали и другие обязанности: так, напр., с 1874 по 82 г. он был членом совета от отделения, с 1877 по 81 г. – членом Казанского комитета духовной цензуры. Умер 16 февр. 1889 г. С. напечатал: 1) «Спиритизм, как философско-религиозная доктрина» («Правосл. Собеседн.» 1871 г., т. I, 12, 279; III, 9, 142 и 282). 2) «Вера в сны и снотолкование» (Каз. 1874 г.). – 3) «Психология и логика, как философские науки» (ib., 1876 г., т. II, 427–51). – 4) «Науки о человеке» (ib., 1876 г., т. III, 62–89). – 5) «Сон и Сновидения» (ib. 1875 г., т. III, 208, 441 и 1876 г., т. II, 57, 136, т. III, 321 и отд. – 6). «Физиологическое учение о сне и сновидениях» (ib. 1882 г., т. II, 36, 117 и 1884 г., т. I, 266). Два последние исследования дополнены и соединены в одно под заглавием: «Учение о сне и сновидениях. Историко-критич. очерк» (Казань 86 г.) и удостоено советом академии премии митр. Макария. – 7) «Психологические сочинения Аристотеля» (вып. I, Каз. 1885 г. и раньше в «Учен. Зап. Казанск. унивс. περ ψυχηςεσоδια). – 8) «Метафизика и философия» («Вера и Разум» 1890 г. и отд. Харьков 90 г., – издано по смерти автора). 9) «О природе человеческого знания и отношении его к бытию объективному» («Вера и Разум» 1891 г.). – 10) «Самознание и его личность» (ib. 1891 г.). – 11) «Субстанциальность человеческой души» (ib. 1891 г.). – 12) «Нравственное чувство (опыт психологического анализа)» (ib.). – 13) «Сердце и его жизнь» (ib. 1892 г. 7–8, 12–14. Все это и отд.). Кроме того, Снегиревым напечатаны критические разборы чужих трудов: 1) «Ересь антитринитариев III века», соч. Гусева (Протоколы академии 1870 г., 127–31); 2) «Космологическое доказательство бытия Божия», соч. Попова (ib. 1871 г., 96–99); 3) «Православное христианство в Китае», соч. Панова (ib. 1871 г., 371–2); 4) «Древнее языческое учение о странствованиях и переселениях душ и следы его в первые века христианства», соч. Милославского (ib. 1874 г., 13–19). В 1891 г. в отдел рукописей библиотеки академии поступило два тома лекций Снегирева составленных студентами и проверенных доцентом ак. А. Н. Потехиным.

http://azbyka.ru/otechnik/Spravochniki/r...

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание МАЛЬЦЕВ Алексий Петрович (14.03.1854, г. Пошехонье Ярославской губ.- 15.04.1915, г. Кисловодск Терской обл.), прот., церковно-общественный деятель, переводчик, богослов. Образование и педагогическая деятельность в России Алексий был старшим сыном П. Р. Мальцева (1823-1891), учителя, впосл. помощника смотрителя Пошехонского духовного уч-ща, с 1871 г. иерея, с 1883 г. протоиерея, ключаря Ярославского кафедрального собора, с 1872 г. настоятеля пошехонского Троицкого собора, благочинного собора и 3 монастырей. Мать М. также происходила из духовного сословия. М. окончил Ярославские ДУ и ДС, в 1874 г. поступил в СПбДА, к-рую окончил в 1878 г. со степенью кандидата с правом на получение степени магистра без нового устного испытания. По собственному желанию прошел курс нравственного богословия у ректора прот. И. Л. Янышева. За соч. «Происхождение нравственного чувства и нравственных понятий по учению Джона Стюарта Милля, Бэна и Герберта Спенсера: (Изложение и разбор)» был признан достойным звания кандидата богословия. В отзыве на работу М. экстраординарный проф. А. Е. Светилин писал, что она «обнаруживает в авторе столь основательное и многостороннее изучение предмета, что не оставляет желать лучшего». Прот. И. Янышев и проф. Светилин назвали этот труд первым «опытом всестороннего исследования целого направления в нравственной науке» (К 30-летию. 1908. С. 2). Работа была удостоена полной премии митр. Литовского Иосифа (Семашко) . По окончании курса М. был утвержден в степени кандидата богословия с правом преподавания в семинарии и 3 авг. 1878 г. определен преподавателем философии, психологии и педагогики в СПбДС. Одновременно он преподавал педагогику и дидактику в 3-м классе епархиального Исидоровского жен. уч-ща, к-рому пожертвовал часть своей б-ки. В 1879 г. Советом академии М. был утвержден в степени магистра богословия за переработанное курсовое соч. «Нравственная философия утилитаризма» (1879). Критически разбирая это учение, М. показал отличия христианского понимания нравственности от того, как оно представлено в утилитаризме, и все преимущества первого. Исследователь обращает внимание на неопределенность утилитарных идей удовольствия и счастья как суммы удовольствий (принцип непреодолимого стремления к счастью, по Дж. С. Миллю,- единственный принцип нравственности), и на лишь кажущееся применение сторонниками утилитаризма индуктивного метода, на их стремление монополизировать истину. По М., «идея нравственно справедливого, долженствующего быть» отлична от «пользы или удовольствия» ( Мальцев. 1879. С. 304). Система утилитаризма фактически игнорирует исконную потребность человека стремиться к совершенствованию, его нравственную природу, поскольку «каждая нравственная система» не может быть «полной и законченной» без участия «Богооткровенной религии» (Там же. С. 317).

http://pravenc.ru/text/2561766.html

Родился в родовом имении Ватагино Крестецкого у. Новгородской губ., в старинной дворянской семье. Сын генерала, героя русско-турецкой войны 1877—78. В 1881 окончил 5-ю С.-Петербургскую гимназию с золотой медалью. Уже в 14 лет получил разрешение участвовать в архиерейских богослужениях в качестве чтеца, читал преимущественно в Исаакиевском соборе. Несмотря на противодействие родных, которые были хоть и верующими, но вполне светскими людьми, после окончания гимназии поступил в С.-Петербургскую Духовную академию. С ранней молодости Алексей находился под большим влиянием Ф. М. Достоевского, часто его посещал, много с ним беседовал. Бытует версия, что именно Алексей Храповицкий стал прототипом Алеши Карамазова. В 1885 окончил Академию кандидатом богословия и был оставлен при ней профессорским стипендиатом. 18 мая 1885 еще в стенах Академии ее ректором еп. Арсением (Брянцевым), был пострижен в монашество с именем Антоний, 12 июня рукоположен во диакона, а 29 сент. во иеромонаха. В 1885—86 служил помощником инспектора СПбДА, в 1886—87 преподаватель гомилетики, литургики и каноники в Холмской Духовной семинарии. В 1887 иеромонах Антоний был избран и.о. доцента СПбДА по кафедре Ветхого Завета. В 1888 удостоен степени магистра богословия за работу «Психологические данные в пользу свободы воли и нравственной ответственности» и утвержден в звании доцента. В 1889 назначен исполняющим должность инспектора Академии. В 1890 возведен в сан архимандрита и назначен ректором С.-Петербургской Духовной семинарии, а через несколько месяцев ректором Московской Духовной академии. Однако Московский митрополит Сергий (Ляпидевский) невзлюбил молодого ректора Академии, увидев в его деятельности якобы элементы либерализма. Он добился устранения деятельного архимандрита из Москвы в Казань, с 1895 он стал ректором Казанской Духовной академии. 7 сент. 1897 хиротонисан во епископа Чебоксарского, викария Казанской епархии, а в 1899 стал епископом Чистопольским, 1-м викарием Казанской епархии (все с оставлением в должности ректора Академии). 17 августа 1900 избран почетным членом Казанской Духовной академии за литературные и научно-богословские труды. В том же 1900 назначен на самостоятельную кафедру епископом Уфимским и Мензелинским. Через 2 года, в 1902 переведен на очень важную Волынскую кафедру форпост Русского Православия в борьбе с католическим прозелитизмом, польским сепаратизмом и еврейским засильем. Одновременно состоял Экзархом Вселенского Патриарха для Галиции и Карпатской Руси. 22 апр. 1906 избран членом Государственного Совета, но 13 янв. 1907 сложил с себя это звание, как мешающее архипастырской деятельности. 6 мая 1906 возведен в сан архиепископа.

http://lib.cerkov.ru/authors/340

Атрибуция рукописи свт. Киприану основывается на целом ряде записей в самой рукописи. На л. 72-72 об. писец отождествляет себя с митр. Киприаном:                                     . После чина венчания, на л. 132 об., писец вновь пишет, что приведенное выше чинопоследование было переведено с греч. самим свт. Киприаном:                         . Позднейшая запись, сделанная др. почерком на полях рукописи начиная с л. 40, утверждает, что К. С. был составлен лично свт. Киприаном и использовался им за богослужением; аналогичная информация приводится в поздней приписке на л. 136 об. Однако в действительности автографом свт. Киприана рукопись не является, на что обратили внимание еще прот. А. Горский и Невоструев (Там же. С. 12; см. также: Князевская, Чешко. 1980). Литургические труды свт. Киприана действительно широко известны (см.: Мансветов. 1882). В частности, исследователи согласны, что в его кругу был подготовлен новый слав. перевод устава литургии патриарха К-польского свт. Филофея (Коккина) (Διταξις τς Θεας Λειτουργας), широко распространившийся в кон. XIV в. в правосл. мире. Этот перевод не был первым в ряду слав. версий устава, к моменту его создания уже существовали как минимум 2 перевода: южнославянский без атрибуции (мог быть выполнен серб. монахами на Афоне) и свт. Евфимия, патриарха Тырновского (см.: Панова. 2009; см. также: Zheltov. 2010). Возможно, К. С. содержит именно киприановскую версию устава литургии, а писец рукописи, скопировав чины литургии, объединенные с ней, буквально воспроизвел и содержавшуюся в протографе атрибуцию перевода устава литургии свт. Киприану. Так, буквально та же запись, что на л. 72 в К. С., содержится в Служебнике ГИМ. Син. 326, XVI в. (см.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3. Ч. 1. 203). Однако, напр., в Служебнике ГИМ. Син. 268, кон. XV в., перевод устава литургии, приписанный свт. Киприану, достаточно заметно отличается от содержащегося в К. С. (см.: Там же. С. 204-205). Высказывалось предположение, что запись о принадлежности текста свт. Киприану попала в ГИМ. Син. 601 по ошибке и содержащийся в К. С. перевод устава литургии в действительности принадлежит его предшественнику, свт. Алексию, тогда как киприановская версия содержится именно в ГИМ. Син. 268 ( Пентковский. 1993). Но существуют аргументы в пользу принадлежности той редакции устава литургии, которая выписана в К. С., а также в Служебнике рубежа XIV и XV вв. (Vat. slav. 14), именно свт. Киприану (см.: Афанасьева. 2007; Панова. 2008). Как бы то ни было, в К. С. текст этой редакции представлен уже не в первичном, а в измененном виде - диатаксис не образует отдельную от литургии самостоятельную статью (как было в греч. оригинале и как все еще сохраняется в Vat. slav. 14), а объединен с евхаристическим формуляром в одно целое, что вновь подтверждает, что этот текст не является автографом свт. Киприана.

http://pravenc.ru/text/1684766.html

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010