| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИОАНН († после 1214), свт. (пам. 23 июня - в Соборе Владимирских святых), еп. Ростовский, Суздальский и Владимирский. И. был духовником Владимирского вел. кн. Всеволода (Димитрия) Юрьевича Большое Гнездо, к-рый после кончины еп. Луки (10 нояб. 1188) послал И. в Киев, «хотящу его поставити служителя своей Церкви и пастуха всеи земли Ростовьскои, и Суждальскои, и Володимерьскои» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 408). Епископскую хиротонию И. в Киеве 23 янв. 1190 г. возглавил митр. Никифор II . Владимирский летописец отметил, что в Ростов «на свой стол» И. пришел 25 февр., когда вел. князь был там «в полюдьи», из Ростова епископ «вышел» в Суздаль 10 марта, во Владимир «вшел» 16 марта. Данная информация свидетельствует о том, что резиденция архиерея в это время находилась не в Ростове, а в великокняжеской столице - Владимире. В 1192 г. И. присутствовал во время обряда «постригов» и посажения на коня сына кн. Всеволода св. Георгия (Юрия) Всеволодовича , в 1194 г. этот же обряд «при блаженем епископе Иоане» был совершен по отношению к Ярославу (Феодору) Всеволодовичу . В 1200 г. И. благословил кн. Святослава Всеволодовича на княжение в Новгороде. В 1211 г. епископ венчал во владимирском Успенском соборе Георгия Всеволодовича с кнж. св. Агафией Всеволодовной , дочерью киевского кн. Всеволода Святославича Чермного. В авг. 1192 г. во Владимире была заложена ц. Рождества Пресв. Богородицы, освященная И. 27 окт. 1196 г. В авг. 1194 г. по благословению И. был отремонтирован сильно пострадавший от пожара владимирский Успенский собор, в сент. того же года восстановлена ц. Пресв. Богородицы в Суздале, «яже бе опадала старостью и безнарядьем». По благословению И. церковь в Суздале была покрыта «оловом от верху до комар до притворов». Летописец особо ставит в заслугу И. то, что он, «не ища мастеров от Немець», нанял русских строителей: «...иных олово льяти, иных крыти, иных извистью белити; отврзене бо ему беста от Бога очи сердечнеи на церковную вещь, оже пещися церковными вещьми и клирикы ако правому пастуху, а не наимнику» (Там же. |
| 14 апреля 1212 г. скончался отец его, вел. князь Всеволод Большое Гнездо. Недовольный старшим своим сыном, Константином, он завещал великокняжеский престол Георгию. «И воздвиже брови своя с гневом», — говорит летописец о Константине. Через некоторое время между братьями возникла война по другому поводу: новгородцы не поладили со своим князем, младшим их братом Ярославом, и удалили его. Георгий поддержал Ярослава, а Константин принял сторону новгородцев. Он одержал победу и вернул себе отцовский престол. Но к братьям отнесся с любовью: дал Георгию следующий по старшинству город — Суздаль, а Ярославу — Переяславль. Перед смертью (1218) он поручил своих детей Георгию, который и заботился о них всегда отечески. Недовольных князей Георгий умел умиротворить. Он удачно воевал с приволжскими болгарами (на Каме) и с мордвой и основал Нижний Новгород. В 1237 г. в Россию вторглись татарские полчища. Они разорили Рязань и сожгли Москву, а сын вел. князя Владимир был взят в плен. Вел. князь оставил во Владимире двух других сыновей своих, Мстислава и Всеволода, под руководством опытных воевод, а сам с войском и племянниками, сыновьями Константина, стал на реке Сити. Там пришла к нему страшная весть: татары взяли Владимир, убили всех троих его сыновей, а затем подожгли Успенский собор, в котором заперлось его семейство с епископом Митрофаном и многими жителями, и перебили всех. Вел. князь стал просить и себе мученической смерти. И молитва его была услышана. 4 февраля произошла жестокая сеча, и вел. князь, бившийся во главе своих войск, был убит, а войско его разбито наголову. Убит был и племянник его князь Всеволод Ярославский, а второй его племянник, князь Василько Ростовский (память его 4 марта), был взят в плен и погиб впоследствии. Епископ Кирилл Ростовский опознал обезглавленное тело вел. князя по одежде. Голову нашли впоследствии, приложили к телу и погребли в Ростовском соборе. Через два года приехал вел. князь Ярослав Всеволодович и с честью перенес мученические останки брата своего во Владимир. Во время этого торжества на глазах всех совершилось чудо: голова вел. князя приросла к телу. Погребли его в Успенском соборе рядом с семейством его: женой вел. княгиней Агафией Всеволодовной (сестрой князя мученика Михаила Черниговского; память его 20 сент.), дочерью, княжной Феодосией, и снохами Марией и Христиной. Сыновья его — Владимир, Всеволод и Мстислав — покоятся в ногах своего отца. |
| Среди богомольцев, несомненно, была и М. В., сын к-рой, кн. Авраамий Всеволодович, был наречен в честь св. мученика. 2-7 февр. 1238 г. М. В. находилась в городе, осажденном монг. войсками. 7 февр., после прорыва воинами Батыя укреплений Владимира и захвата Нового города, М. В. вместе с детьми и родственниками укрылась в Печернем городе за стенами каменного Успенского собора, «в верьхних восходных палатах», где находившийся вместе с ними еп. Митрофан причастил княгиню перед смертью. По-видимому, М. В. вместе с другими людьми задохнулась от дыма или была убита монголами, ворвавшимися в храм в тот же день (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 463; Сиренов. 2003. С. 66-67). В XVII в. клирики Успенского собора еще хорошо помнили то место в храме, где 7 февр. 1238 г. приняла мученическую кончину великокняжеская семья. В «Описании во граде Владимире, где положены святые мощи в соборной церкви» отмечалось, что на юж. стороне у столпа храма было царское место, где «прежде сего благоверныи князь владимерския стояли». Здесь находился «предел священномученика Антипы на полатех, где благоверная княгиня Агафия… со дщерьми и снохами, егда нечестивыя татарове приходили и не возмогли взять церкви. И они хв[о]растием обложили церковь, и от дыму на тех полатех зад[о]хнулися до смерти» (РНБ. Солов. 888/998. Л. 227; Сиренов. 2003. С. 39). Известие о гибели своей семьи вел. кн. Георгий Всеволодович получил от беженцев накануне битвы с монголами на р. Сить (4 марта 1238). Почитание Весной 1238 г., после ухода татар с территории Сев.-Вост. Руси, оставшиеся в живых горожане по приказу нового Владимирского вел. кн. св. Ярослава (Феодора) Всеволодовича обрели тело М. В. и похоронили во владимирском Успенском соборе, рядом с Владимирской вел. кнг. мц. Агафией Всеволодовной . Их имена были записаны в синодик Успенского собора. Этот источник не сохранился, но его древнейшая часть была переписана в соборных синодиках других городов Сев.-Вост. Руси, а в кон. XV в.- в синодике новгородского Софийского собора. В нем читалось: «Бл(а)женному Митрофану, епископу Володимерскому и всему с(вя)щеничскому чину, и причту церковному, и благовернымъ княземъ и княгинямъ и всем православнымъ крестьяномъ во градехъ и по всемъ местомъ скончавшимся нужною смертию от безбожнаго Батыя, вечная памят(ь)» (РНБ. |
| Пример миролюбивого и доблестного князя Михаила Георгиевича да научит нас, братие, дела свои совершать, сохраняя мир с ближними, ибо в союзе мира гораздо более можно сделать добра, чем ссорясь с ближними, хотя под видом стремления к добру. Будем помнить слова Спасителя нашего: имейте соль в себе и мир имейте между собою ( Марк. 9, 50 ) и слова Апостольские: аще возможно еже от вас, со всеми человеки мир имейте ( Римл. 12, 18 ), гневайтеся и не согрешайте, солнце да не зайдет во гневе вашем ( Ефес. 4, 26 ). 2. Великая Княгиня Агафия, дочь ее Феодора, снохи и внучата О начале грозных времен для России напомнит нам теперь почитаемая Владимирцами гробница. Печальная повесть мученической кончины почивающих в сей гробнице вкратце написана на боковой мраморной плите гробницы в следующих словах: «лета 6745 года месяца февраля в 7 день татарове приступиша ко Владимиру и взяша град. Епископ Митрофан и княгиня Юрьева Агафия с дщерью Феодорою, со снохами и со внучата затворишася в церкви Святыя Богородицы в палатех и тако огнем без милости запалени быша и тако скончашася. Господи, приими в мире души раб Своих». Итак, в самом храме соборном, зажженном некогда лютыми татарами, от зноя пламени и от дыма скончались почивающие в сей гробнице! Великая Княгиня Агафия была дочерью князя Черниговского (а затем Киевского) Всеволода Святославича Чермного, родной сестрой св. Князя Черниговского Михаила, пострадавшего за исповедание веры Христовой в орде вместе с боярином Феодором в 1245 40 , и родной теткой преподобной Евфросинии Суздальской, дочери св. Михаила Черниговского. С дедом ее, князем Киевским Святославом Всеволодовичем, великий князь Всеволод Георгиевич, тесть Агафии Всеволодовны, был в большой дружбе, но с отцем ее долго был во вражде, т.к. Всеволод Чермный, против воли великого князя, несколько раз захватывал Киев. В 1210 году, по ходатайству митрополита Киевского Матфея, Всеволод Георгиевич помирился с Всеволодом Святославичем и утвердил его князем Киевским; а в следующем году для закрепления этого мира было совершено торжественно во Владимирском соборе епископом Владимирским Иоанном бракосочетание сына великого князя – Георгия с Агафией Всеволодовной. Агафия Всеволодовна была участницей как временных невзгод своего супруга (временного лишения великокняжеского престола в 1216–1218 годах), так и славы продолжительного его княжения (1212–1216, 1219–1238). По свидетельству рукописного жития св. Георгия, этот великий князь и супруга его «оба были святы, праведны, милостивы, кротки, обидимых избавляли из рук обидящих, добре любили монашеский и священнический чин, подавали им милостыню, также весьма миловали и нищих, прилежали воздержанию, любили пост, целомудрие и чистоту» 41 . В великокняжеское правление Георгия Всеволодовича (в 1224 г.) было первое нашествие неведомых дотоле Русскими татар; но пострадала тогда только южная Россия, – и татары вскоре опять удалились в Азию. |
| Святой Михаил должен был отправиться на поклон к новому хану, чтобы получить от него новый ярлык (ханская грамота) на великое княжение. И на этот раз великокняжеский престол остался за ним. После того благоверный князь возвратился на Русь. Князь московский, на обиды которого жаловался хану святой Михаил, был вызван в Орду и пробыл там около трех лет. Георгий давал подарки ханским вельможам и употребил все средства, чтобы склонить хана на свою сторону, наконец оправдался в обвинениях великого князя, успел сблизиться с ханским семейством, даже породнился с ханом, вступив в брак с сестрой его Кончакой (во святом крещении Агафией). Ярлык на великокняжеский престол хан Узбек дал теперь своему зятю, князю Георгию. Вместе с ним хан отпустил на Русь послов своих, а во главе их — Кавгадыя, одного из приближенных вельмож своих. Святой Михаил с кротостью отказался от великокняжеского достоинства; он послал сказать Георгию: «Брат, если хан дал тебе великое княжение, то я уступаю тебе. Княжи на нем, только будь доволен своим и не вступайся в мой удел». Но великий князь Георгий не хотел примириться со святым князем Михаилом. Собрав большое войско, вместе с кровожадным Кавгадыем и со множеством татар и мордвы он напал на Тверскую область, жег города и села. Враги забирали мужей и жен и предавали их различным мучениям и смерти; татары подвергали женщин насилию. Опустошив Тверское княжество по одну сторону Волги, они готовились напасть и на другую его часть, заволжскую. Скорбя о бедствиях Русской земли, благочестивый князь Михаил призвал Тверского епископа и бояр и сказал им: «Разве не уступил я великого княжения своему сроднику, разве не дал ему я дани? Сколько зла теперь причиняет моей отчине князь Георгий! Я претерпел все, думая, что беда эта скоро кончится. Ныне же вижу, что они ищут моей головы. Ни в чем не виновен я перед ним; если же виновен, скажите, в чем?» Епископ и бояре, проливая слезы, в один голос отвечали князю: «Ты прав, князь наш, во всем. Перед племянником твоим ты обнаружил такое смирение, а они — князь Георгий с Кавгадыем — за это взяли твою волость. Теперь хотят опустошить и другую половину твоего княжества. Иди же против них, государь, а мы готовы за тебя сложить свои головы». |
| В 3 верстах от Л. м., на острове, находилась Всехсвятская киновия для престарелых и увечных казаков, основанная в 1809 г. На ее территории имелись храмы во имя Всех святых (освящен 1 авг. 1808) и в честь Казанской иконы Божией Матери (1872), каменный флигель на 10 чел., кухня с трапезной. Святыни и реликвии Большая часть святынь, ценных предметов ризницы и книги поступили в Л. м. из упраздненной Межигорской обители. В Л. м. хранились напрестольный крест с рубинами и бриллиантами (1744), 2 кипарисовых креста (1769), украшенные серебряными «подставками», несколько серебряных крестов и богослужебных сосудов. В обители имелось «Евангелие Большое, опайное, в переплете оранжевого бархата с ажурными сребровызолоченными досками», в 1654 г. пожертвованное в Межигорский монастырь игум. Агафией (Гуменецкой), а также Евангелия (М., 1644, 1687, 1763; К., 1697), Библия (М., 1663), Апостол (К., 1630), неск. богослужебных книг 1663-1716 гг. В храмах обители почитались иконы Рождества Христова, Спасителя и свт. Николая Чудотворца, украшенные серебряными ризами с вызолоченными венцами, а также список Толгской иконы Божией Матери в сребропозлащенной ризе с жемчугом и драгоценными камнями. 15 янв. 1910 г. наместник иером. Анатолий обратился к начальнику Кубанской обл. М. П. Бабычу с прошением о разрешении хождения по области с войсковыми святынями. Иером. Анатолий указал, что в пустыни хранятся особо чтимые казаками иконы свт. Николая Чудотворца и Толгский образ Божией Матери, переданные из Межигорского мон-ря. «С течением времени память об этих святынях среди молодого поколения постепенно теряется, особенно после 1905 и 1906 гг., когда были потрясены все основы нашего государства». В итоге разрешение было получено, крестные ходы совершались во мн. кубанские станицы. 1918-2015 гг. После 1918 г. постройки Л. м. занимала коммуна «Набат». В 1921 г. Л. м. был закрыт, на территории обители действовала детская трудовая школа. Большинство ее учащихся были беспризорниками. В нач. 30-х гг. XX в. в поселке организовали птицесовхоз «Лебяжий Остров». Из монастырских построек сохранились лишь гостиница и водонапорная башня (1909) над артезианским колодцем. 29 апр. 2011 г. в помещении Дома культуры пос. Лебяжий Остров архим. Никоном (Пипинеевым) была отслужена Божественная литургия. 4 июля здание было передано в ведение Екатеринодарской и Кубанской епархии для переустройства под кельи и церковь. |
| Память Преподобного Иова совершается в Православной Церкви два раза в год: 1) 28 Октября: Преставление Преподобного Иова, Игумена и Чудотворца Почаевского (1651 г.). 2) 28 Августа: Обретение мощей Преподобного Иова (1659 г.) и воспоминание торжественного открытия их по возвращении Почаевской Лавры из унии в Православие (1833 г.). Глава первая. От рождения преподобного Иова до перехода его в обитель Почаевскую Происхождение и род преподобного Иова. Его поступление в Угорницкий монастырь. Пострижение в сан монашеский и рукоположение во иеромонаха. Принятие преподобным Иовом схимы. Переход его в Дубенский Крестовоздвиженский монастырь. Время игуменствования преподобного Иова в звании настоятеля Дубенского. Начало унии и отношение преподобного Иова к этому событию. Отношение его к князю Константину Острожскому. Распространение православных книг. Удаление в монастырь Почаевский. В Галиции на юго-западе, между горами Карпатскими и Днестром, лежит край плодородный, богатый лесами, пастбищами, солью, называемый Покутьем. В конце первой половины 16 века край этот принадлежал Польше, и в порядке управления числился в так называемом Русском Воеводстве Мало-польской провинции, к которому принадлежали земли: Львовская, Перемышльская, Холмская и др. 2 В этой-то земле, около 1551 года, у благочестивых и христолюбивых обывателей Покутья, по фамилии Железо, родился сын, названный во святом крещении Иоанном. – Родители его были дворяне того достопамятного, старинного закала, для которых православная вера и русская народность составляли драгоценнейшее достояние, и которые, сами, будучи лучшими борцами за отеческую веру и обычаи, умели внушить те же чувства и стремление и своим детям и преемникам. Судя по записи «рода Преподобного Иова» в помянниках Почаевской Лавры, отец его назывался Иоанном, а мать Агафией. Молодой Железенко с ранних лет начал обнаруживать стремление к уединенной жизни и другим благочестивым, христианским упражнениям, и, хотя был мал возрастом, но всеусердно горел сердцем ежедневно работать Христу во иноческом житии. Вследствие этого на десятом году жизни (около 1560 г.) он оставил дом родительский и удалился в ближайший Угорницкий монастырь и здесь просил Игумена дозволить ему служить братии. |
| Очнувшись после видения, мать Александра долго не могла прийти в себя от благоговейного трепета. Затем она оглядела местность вокруг себя и стала молиться со слезами веры и восторга. В таком душевном состоянии она дошла до Саровской пустыни. Несомненно, пустынь эта не могла не произвести очень сильного впечатления на мать Александру. Местоположение ее удивительно живописно. Несколько суровый отпечаток природы, высокая гора, на которой, затерявшись в дремучих лесах, стоит пустынь: все как нельзя больше соответствует суровому уставу и строгой жизни ее иноков. Среди них в то время было много людей, выдающихся своею духовною жизнью. Настоятелем был многоопытный, вынесший в жизни великие испытания — строитель Ефрем, который пользовался таким уважением, что духовного общения с ним искал великий святитель Тихон Задонский , бывший с ним в переписке. Посоветовавшись с саровскими старцами, мать Александра, во исполнение воли Богоматери, решилась поселиться в Дивееве. Но село Дивеево, вокруг которого добывалась медная и железная руда, и в котором потому было много шумного, буйного населения, много крику и драк, было неудобно, чтоб жить инокине, искавшей уединения. По совету старцев, она поселилась вблизи Дивеева, в деревне Осиновке, во флигеле, лежавшем за садом усадьбы князей Шахаевых. Здесь жила она года три с небольшим. На этом месте заболела и в возрасте 9–10 лет скончалась единственная дочь матери Александры, и тем была порвана последняя связь ее с миром. Тогда, по совету старцев, она решилась окончательно распорядиться своим имением. Она поехала в свои поместья и за небольшую плату отпустила на волю своих крестьян. Тех же, которые не пожелали на волю, она продала тем именно помещикам, которых крестьяне выбирали сами, зная, что за ними будет хорошо. Увеличив таким образом свой и без того значительный капитал, она часть его употребила на вклады в монастыри и церкви для поминовения родителей, мужа, дочери и родных; большую же часть потратила на дело церковностроительства. Современникам ее было известно 12-ть церквей, построенных и возобновленных Агафией Симеоновной. |
| – Были хорошие отцы? – Все были более чем хорошие. – Были хорошие? – настаивали гости. Они расспрашивали о добродетелях отцов для духовной пользы, как сами говорили. Старец схватил за руку свежевымытого батюшку и ответил: – Никто не мылся. Пожалуйста, высокие гости, – подвиг, неподъемный в наше время. Великих не описывают, о великих не читают, их «переживают». Такой была монахиня Агафия-афинянка, как добрый морской еж с маленьким панцирем, у которого нет ни глаз, ни лапок. Когда он чувствует приближение бури, – собирает водоросли, камешки и песок на свою спину, чтобы его не увлекли бешеные волны. Так и тщедушная Агафия таскала на спине своего разума предания и учения святых мужей, чтобы в бурях общежития пребывать непоколебимой. Пусть всё пропадет. Пусть весь монастырь горит от разожженных стрел искусителя, – внутри нее царил мир. – Сестра, если закричат «горим!», ты испугаешься? – Нет, Григорий, нисколько. Даже если дойдет огонь до моей рясы, я не потеряю мира. Она всегда была мирной, так как была праведной. Если какая-нибудь сестра нарушала покой в монастыре и все считали, что имеют право ее осудить, с Агафией этого не случалось. Она была человеком истинной праведности и мира. Поэтому, хотя и не была от природы одарена красотой, лицо ее светилось из-под черного платка. Оно излучало свет, а глаза читали души лукавых, как открытую книгу. – Сестра, ты обманула старца. – А сестра была из первых. Спускалась по ступенькам с башни, упала и сломала ногу. – Григорий, сестрица, старцу не будем лгать, не будем играть на его неведении. Падение переполошило всех, а Агафия мирно говорила: – Всякое преступление и преслушание получило праведное воздаяние. А мы как убежим, столь нерадея о спасении? Но вершиной было самопринуждение, усилия немощного тела в трудах послушания. Она была швеей. Как бы ни изводила ее болезнь, она должна была выполнить шитье для общежития. – Сестра, у тебя озноб. Почему не пойдешь не ляжешь? – Нет, Григорий. Монах – это принуждение естества. На вечер назначен постриг, рясы сестер должны быть готовы. |
| Извещает еще о. Мии, что желающий изучать православие в Оцу продолжает слушать вероучение, для чего два раза проезжал в Кёото к о. Мии, который, с своей стороны, три раза посетил его в Оцу. После похорон матери Императора, о. Мии собирается в Мива, чтобы устроить там молитвенный дом. Пишет, что, вероятно, в церковном доме будут помещены несколько гостей, по случаю съезда на похороны множества официальных лиц; сетует, что им, жителям Кёото, но не улиц, по которым назначено пройти похоронной процессии, почти невозможно и видеть похорон, по причине разных стеснений. Была Агафия, жена Иустина Исивара, члена Парламента, который ныне на похоронах Императрицы в Кёото: больше десяти лет с нею не виделись; но христианство, как видно, хранит крепко, также и дочь ее Варвара, ныне жена врача; живут ныне Иустин (не во время заседаний) с Агафией и Варвара с мужем, обе семьи, в Танеба, недалеко от Кёото: первая – в Кавабе-иура, вторая – в Яги, между Сонобе и Камеока. 26 января/7 февраля 1897. Воскресенье. За Литургией диакон Андрей Метоки рукоположен во иерея для того, чтобы взять на себя приход о. Феодора Мидзуно. После Литургии о. Павел Савабе имел совещание с старшинами тоокейских приходов – убеждал их действовать на христиан, чтобы усерднее ходили в Церковь . Очень он ныне в ударе. Но чуть ли это не вспышка последнего пороха! Жаль, что целых двадцать лет он был не со мной, а или в стороне, с о. Анатолием, или и против. Сколько бы пользы он мог принесть! Был христианин из Такасимидзу, хвалил Василия Ивама; был другой из Морияма – не хвалил катехизатора Моисея Касаи: «Есть-де новые слушатели, а он все живет в Сукагава, где слушателей нет, и не хочет знать Морияма». Сказал я, что напишу о. Титу Комацу побыть у них и направить катехизатора, как должно. Но видно, что Касай, кроме молодости, еще неразумен и расположен вздорить с христианами своего прихода. 27 января/8 февраля 1897. Понедельник. В классах занятий не было: день похорон в Кёото матери Императора. Телеграфные известия о похоронах получены: великолепие необычайное; везли Императрицу три вола, которым за это отныне даровая трава на императорском пастбище во всю жизнь; колесница издавала звуки наподобие мычанья волов, – «очень жалостные», по выражению телеграмм; но колесницу между тем не пощадят, а сожгут, иначе призовет скоро другого покойника себе; по этой причине все похоронные колесницы жгут, оттого так трудно было найти ясные указания, как построить колесницу. |
|
|
