| ХРОНОС И КАЙРОС В Новом Завете мы встречаем два термина, заключающие в себе глубокое библейское богословие времени - χρνος и καιρς. Первое из них, уже упоминавшееся в контексте древнегреческой мифологии, характеризует количественный аспект времени, его течение, рассматривает его как ряд предшествующих и следующих друг за другом процессов. Именно от него происходят слова «хронология», «хронометр», «хроника», «хронический» и так далее. Χρνος - это измеряемое время, оно имеет дело с прошлым и будущим, то есть с чем-то уже или еще не существующим. Поэтому χρνος относителен и ограничен, он представляет собой своего рода образ небытия, икону смерти - ведь измерить можно лишь ушедшее, мертвое время. Конечно, серьезное отношение к этому времени требуется от каждого человека, поскольку оно есть самое дорогое, что дано человеку, - время его жизни: «Научи нас так счислять дни наши, чтобы нам приобрести сердце мудрое» (Пс. 89, 12). В нашем языке есть выражение «убить время», но в случае неправильного отношения к нему оно может убить нас самих. Καιρς заключает в себе другой, качественный аспект. Буквально это понятие означает «благоприятное время», «подходящий момент», «надлежащий срок». Это время не поддается власти человеческого измерения, его нельзя поделить на более мелкие отрезки, оно существует только как настоящее, то есть, в отличие от прошлого и будущего, - единственно реально. Поэтому καιρς - это икона вечной, непрестанной жизни, ведь для того, чтобы пережить момент «сейчас», нужно быть живым, а не мертвым. Одновременно это область особого действия Бога, «полнота времени» (πλρωµα τοχρνου) (Гал. 4, 4), то есть переход времени по воле Божией в совершенно иное качество бытия, поставление его на особое служение Богу. Пришествие Христа в наш мир - это момент, когда «исполнилось время (καιρς) и приблизилось Царство Божие» (Мк. 1, 15). Поэтому апостол Павел, приветствуя Тита, говорит о «надежде вечной жизни, которую обещал неизменный в слове Бог прежде вековых времен (χρνος), а в свое время (καιρς) явил Свое слово в проповеди, вверенной мне по повелению Спасителя нашего Бога» (Тит. 1, 2-3). Бог - это Творец времени, поэтому Божественный καιρς властно и суверенно вторгается в человеческую историю, в χρνος, чтобы осуществить дело спасения. Время Божие становится поворотной точкой на линии хронологического времени, это день спасения, который выделяется из череды всех остальных дней: «во время (καιρς) благоприятное Я услышал тебя и в день спасения помог тебе. Вот, теперь время благоприятное (καιρς), вот, теперь день спасения» (2 Кор. 6, 2). |
| Упоминание в Апокалипсисе Следующий образ книги появляется в десятой главе Апокалипсиса. Сначала Тайнозритель описывает величественного «сильного ангела» и звучащие голоса «семи громов» ( Откр. 10:1–4 ), после этого, ангел возглашает торжественную клятву ( Откр. 10:5–7 ). Затем ( Откр. 10:8–11 ) повествуется о книжке. По повелению Божию, ап. Иоанн принимает от ангела книжку и съедает ее. В соответствии с предсказанием ангела, книжка «сладка в устах» и горька во чреве ( Откр. 10:9–10 ). Данная образность сходна со сценой призвания пророка Иезекииля, которое совершилось через вкушение свитка ( Иез. 2:9 –3:3 (. Небесный голос провозглашает ап. Иоанну: «...тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах, и языках, и царях многих» ( Откр. 10:11 ). В начале 11-й главы Тайнозритель получает повеление измерить храм, что он, по всей видимости, и совершает (11:1–2). Далее в 11-й главе рассказывается о служении «двух свидетелей», названных также пророками (см. Откр. 11:10 ). Толкование Равно, как и в Книге пророка Иезекииля, образ книжки символизирует призвание Тайнозрителя к пророческому служению (ср. Откр. 10:11 ). У древних толкователей присутствует соотнесение образа книжки с последующим пророчествованием Тайнозрителя, в частности, у сщмч. Викторина Петавийского и Примасия Гадруменского 346 . Многочисленные комментаторы считают, что при интерпретации содержания книжки, необходимо основываться на том факте, что 10-я и 11-я главы Апокалипсиса неразрывно связаны между собой. В Откр. 10 Тайнозритель призывается к пророческому служению, а в Откр. 11 описывается реализация этого служения. Десятая глава вводит читателей в последуюшую тематику 11-й главы; в свою очередь, « Откр. 11 подробно разрабатывает и раскрывает сказанное в Откр. 10 » 347 . Такое единство позволяет сделать вывод, что в Откр. 11 раскрывается пророческое откровение, полученное Тайнозрителем в Откр. 10 , в виде «книжки». Обратимся к повествованию Откр. 11 . В Откр. 11:1–2 Тайнозрителю дается повеление «измерить храм», при том, что его внешний двор будет попираем язычниками, а в 11:3–13 описывается пророческое служение «двух свидетелей», облеченных во вретище. Служение свидетелей продолжается 1260 дней и заканчивается их мученической смертью от рук «зверя». «Живущие на земле» радуются гибели свидетелей, но через три с половиной дня свидетели воскрешаются Богом, и на глазах своих врагов возносятся на небо на облаке; от землетрясения погибает 7000 жителей города, а остальные «воздают славу Богу небесному». Вслед за этим, звучит 7-я труба, и торжественно провозглашается наступление Царства Божия ( Откр. 11:15–18 ). Можно заключить, что описанное в Откр. 11:1–13 предшествует эсхатологическому свершению. |
| А – Апокалипсис ( Откр. 1:11 ) В – книга жизни ( Откр. 3:5 ) С – запечатанная книга ( Откр. 5:1– 5, 7– 9 ) С» – книжка ( Откр. 10:2, 8, 9,10 ) В» – книга жизни ( Откр. 13:8; 17:8; 20:12,15; 21:27 ) + книга людских деяний (20:12) А» – Апокалипсис ( Откр. 22:7, 9,10,18–19 ) Представляется, что выявленная хиастическая структура не является случайностью, но отражает намерения автора и глубокую продуманность всего его труда. Данная структура позволяет помочь выстроить связи и раскрыть отношения между всеми упоминаемыми небесными книгами и самим Апокалипсисом. Немаловажно, что сам Апокалипсис, как книга, также оказывается включенным в выявленную нами структурную схему. Упоминания Апокалипсиса, как книги Апокалипсис, как книга, появляется в первой ( Откр. 1:11 ) и последней ( Откр. 22:19 ) главах Откровения Иоанна Богослова. Можно утверждать, что это не случайно – эти стихи знаменуют собой начало повествования и его конец. Немаловажно также, что еще прежде начала всех видений, Тайнозритель получает повеление прославленного Христа: «то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии» ( Откр. 1:11 ). Также, к обозначению всего Апокалипсиса, как книги примыкает именование текста Апокалипсиса «пророчеством», ярко звучащее также в начале и в конце произведения: «Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем...» ( Откр. 1:3 ), «Блажен соблюдающий слова пророчества книги сей» ( Откр. 22:7 ), и «Не запечатывай слова пророчества книги сей, ибо время близко» ( Откр. 22:10 ). Данные указания на Апокалипсис, как книгу (вместе с изречением Откр. 1:3 ), служат композиционным обрамлением всего произведения, своего рода, обозначением его границ. Второе указание на Апокалипсис, как книгу, появляется в последней, 22-й главе. После завершающего видения Небесного Иерусалима вновь, как и в начале произведения, звучат обращения к предполагаемым читателям и заключительные пожелания благодати. Апокалипсис снова именуется книгой, причем, речь идет уже о полностью законченном произведении: «...и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в древе жизни, и в святом граде, и в том, что написано в книге сей» ( Откр. 22:18–19 ). Можно сказать, что с помощью этой формулы, призванной оградить написанный текст от всяческих искажений, автор маркирует завершение повествования и ставит последнюю точку в своей книге. Вывод: взаимное отношение образов книг Апокалипсиса |
| While 14designates the Spirit as «another Advocate,» so relating the Spirit to Jesus (see comments on the Paraclete as Jesus» successor, above; 1 John 2:1), 14assigns the Spirit " s presence wholly to believers in Jesus, excluding «the world.» In the context of the Fourth Gospel, «the world» is all those outside Jesus» following and is exemplified particularly by the Judean religious authorities who probably stand for the opposition in John " s day. This passage fits its context by explaining Jesus» return and abiding presence among believers. 8721 The Spirit of truth, foreign to a world that could not know the truth or perceive the risen Christ (14:17, 19; cf. 1 John 3:1 ), would come to the disciples (14:17–18). As John puts it, assuming the more widely accepted reading: 8722 μες γινσκετε αυτ, τι παρ» μν μνει και ν μιν εσται. Although the «with» and the «in» may be equivalent, 8723 if the μνει be read as a present and the εσται as a future, the present presumably refers to God " s Spirit as present in Jesus and the future to the time when the Spirit would indwell the believers directly. 8724 This would fit the Johannine temporal perspective on pneumatology: although the availability of the Spirit could be pro-leptically implied as early as Nicodemus (3:5), the Spirit would be fully available only after Jesus» glorification (7:39,20:19–23). (On the background of the dwelling image, see comment on 14:2–3.) 4B. Jesus Comes to Them (14:18) Jesus promises to «come» to the disciples (14:18); in this context (14:16–17), the coming must refer to his coming in 20:19–23 to impart the Spirit to them (cf. 14:3,23). 8725 At the same time, that he will not leave them bereaved as «orphans» suggests that his presence will continue with them through the Spirit. «Orphan» language was sometimes applied figuratively to the loss of important figures in peoplés lives, certainly applicable to Jesus for the disciples (13:33). 8726 Although «orphan» technically referred to the fatherless, it could also apply to other sorts of bereavement, 8727 such as a proselyte rejected by her family on account of her destruction of their gods. 8728 But the «fatherless» image is likely here. Because teachers could be compared with fathers, great teachers who died could be said to leave a generation «fatherless»; 8729 this fits Jesus» own portrayal of his relationship with them (see comment on 13:33). 8730 In a general sense, the image fits the context of the Paraclete as Jesus» successor; in a pre-Christian testament, Mattathias, nearing death, exhorted his sons that their brother Simeon, a man of counsel (νρ βουλς), would be a father to them (1Macc 2:65). 8731 But more specifically, because Jesus will overcome death and bring his eternal presence to them, they will not be fatherless in this manner. |
| 20:1-6, в частности, о связанности сатаны и продолжительности царства. Прп. Ефрем Сирин с силой доказывает невозможность буквального понимания отрывка о тысячелетнем царстве: «Но требуешь у меня объяснения тысячи лет. И я потребую у тебя объяснить светильник (Откр. 2:1): камень бел(Откр. 2:17), теплое питие и изблевание (Откр. 3:16), все, что Иоанн гадательно представил, пиша к седми Церквам. Если требуешь у меня тысячелетнего первого воскресения; то и я потребую у тебя коня (Откр. 6:8), и бледнеющего Ангела, и духовного живого существа, называемого апсиноос (Откр. 8:11), горького по свойству, подобно полыни. Дай мне седмь фиал(Откр. 16:1) и возьми у меня тысячу лет. Докажи, что жена означает город (Откр. 21:9-10), и представлю тебе доказательство о тысяче лет. Объясни мне, что жена, сама собою возносящаяся (Откр. 12:14), сделается Иерусалимом и, собственно, есть не жена, и дам тебе объяснение на тысячу лет. Ужели город рождает? (Откр. 12:2). Ужели родившая делается Иерусалимом? Ужели человек беззакония(2 Фес. 2:3) есть зверь? (Откр. 13:1). Ужели десять глав соединены у зверя, чтобы им царствовать? (Откр. 13:1). Ужели от седми есть осмыи, который однако ж не осмыи по числу, потому что глав седмь, но три главы уничтожились? (Откр. 17:11). Ужели имя зверя неизъяснимо и так же неименуемо, как имя Божие? Да не будет сего! Ужели имени зверя не знал тот, кто сказал числоимени? (Откр. 13:18). Сперва известны ему стали слоги, а потом уже разложил имя на буквы; сперва сам в себе произнес имя, а потом, сложив буквы, сказал число, то есть, что из букв составляется шестьсот шестьдесят шесть. Так и под тысячею лет гадательно разумел он необъятность вечной жизни. Ибо если един день пред Господем яко тысяща лет(2 Пет. 3:8), кто в состоянии вычислить, сколько дней в тысяче лет и определить тысячи тысяч и тьмы тем такого числа дней? Итак, по бесконечному числу лет в сих днях и дней в тысячах сих лет упокоение святых по воскресении определил тысячею лет». Блж. Иероним: «Кто сохранил желанную чистоту девства, кто верно исполнил заповеди декалога и умертвил в сердце своем нечистые нравы и помыслы, чтобы они им не обладали, тот поистине есть священник Христов, и, как мы полагаем, полностью завершив тысячу лет, он царствует со Христом, и поистине у него диавол связан» ; Свт. |
| В то же время Книга Екклесиаста (или, по крайней мере, некоторые ее части) имеет и христологическое значение. Екклесиаст, κκλησιαστς, созывающий Церковь (κκλησα 438 ), «царь над Израилем» и «сын Давидов» (ср. Еккл. 1:1 ), – это, согласно Григорию, Сам Христос, собирающий рассеянное в единую плерому 439 . Поскольку, согласно Оригеновой версии рассказа о началах бытия, человеческая природа неразумно использовала свою свободу и исторглась из исходной полноты – плеромы – духовных существ, заблудилась подобно заблудшей овце (ср. Мф. 18:12 и ниже; Лк. 15:3–7 ) из «священной сотницы духовных овец» 440 , Христос пришел привести ее обратно, дабы исходное количество вновь пополнилось (так Григорий комментирует стих Еккл. 1:15 «чего нет, того нельзя считать» 441 ). Однако для того, чтобы Христос смог собрать обратно все растерянное, Он должен «взять на себя наши немощи» ( Мф. 8:17 ), быть, «подобно нам, искушен во всем» ( Евр. 4:15 ), подобно тому, как и мудрый Екклесиаст решил исследовать и познать все человеческое (ср. Еккл. 1:13–17 ) 442 . Только так конец снова может принести полноту, которая была в начале, зло – уйти в забвение (см. Еккл. 1:11 «нет памяти о прежнем»), праведный – вновь вернуться к первоначальной красоте: очищенная душа снова будет образом и подобием Божиим (ср. Еккл. 1 :9а «что было, то и будет»), воскресшее тело снова будет таким, каким в начале вышло из Божьих рук (ср. Еккл. 1:96 «что делалось, то и будет делаться» 443 ). Время как интервал Для раскрытия нашей темы наиболее интересны Григориевы беседы 6–8 на стихи Еккл. 3:1–13 , посвященные «времени всякой вещи под небом», или же времени как таковому. Стих Еккл. 3:1 содержит сразу два ключевых понятия: χρνος (текущее время 444 ) и καιρς (время определенной вещи, подходящий момент) – «Всему свое время (χρνος), и время (καιρς) всякой вещи под небом». В этих и последующих словах Григорий пытается найти поучение Екклесиаста, как «жить добродетельно» 445 , и даже некие «искусство и способ к преуспеянию в жизни» 446 . Как в любом искусстве, для этого необходимы правила 447 и образцы, как своего рода ориентиры 448 . Опираясь на Еккл. 3:1 , Григорий указывает два таких «критерия прекрасного» 449 в искусстве жизни: соразмерность и благовременность (τ σμμετρν τε κα τ εκαιρον 450 ). Последнее отвечает обеим ключевым категориям: время-χρνος и благоприятный момент – καιρς. |
| Анализ и этого текста не дает Ничего в пользу юридического значения Воскресения Христова. Нам остается разобраться в 1Кор.15:17–18 – последней опоре юридического аспекта пасхального догмата. Сравнивая 14 и 17 стт., где одинаково говорится о «тщете» (русс. синод, пер. κενη и ματαια) христианской веры без Воскресения Христова, Шэдер, на основании различного значения греческих слов κενη и μταια, устанавливает следующим образом смысл этих стихов: «В то время как первое», т. е. κενη (η πιστις υμων) «указывает на некоторую беспредметность веры, второе, т. е. ματαια (η πιστις υμων) наводит мысль на ничтожество ее для читателей, – именно на то, что с πιστις для них не связано того, что они воображают соединенным с ней». Толкуя далее ματαια η πιστις υμων, Шэдер утверждает, что мысль, содержащаяся в этом речении, ближе определяется выражением: ετι εστε εν ταις αμαρτιαις υμων. «Последний слова Апостола говорят не о нравственном состоянии читателей, будто они при отрицании Воскресения Христова оказываются преданными греховному рабству, а о том, что, с отрицанием Воскресения, они оказываются вне искупления, т. е. подлежащими греховной вине и наказанию за нее. Что мысль апостола такова, показывает ст. 18: αρα και οι κοιμηθεντες εν χριστωι απολωντο... Но απολλυσθαι», – продолжает доказывать свою мысль тот же ученый: «обозначает подпадение решительному проявлению οργη Бога по отношению ко греху, οργη же, в свою очередь, является следствием греховной вины. После этого, в ετι εστε... может говориться ни о чем ином, как о подлежности греховной вине» 369 . Читатели полагали о своей вере, что она избавляет их от «виновности». «Однако если Христос не воскрес, тогда их вера не имеет этого значения, тогда они именно фактически продолжают находиться в своих грехах. Если без Воскресения Христа вера беспредметна (ст. 14), то этим высказывается, что воскресший Христос есть предмет, содержание ее; если без него вера ничтожна, то этим объясняется, что оно есть основание, обусловливающее изъятие из состояния подлежности вине, собственно – свободу от вины, обладание чем читатели соединяют с своею πιστις». |
| 6:8), и бледнеющего Ангела, и духовного живого существа, называемого апсиноос (Откр. 8:11), горького по свойству, подобно полыни. Дай мне седмь фиал (Откр. 16:1) и возьми у меня тысячу лет. Докажи, что жена означает город (Откр. 21:9–10), и представлю тебе доказательство о тысяче лет. Объясни мне, что жена, сама собою возносящаяся (Откр. 12:14), сделается Иерусалимом и, собственно, есть не жена, и дам тебе объяснение на тысячу лет. Ужели город рождает? (Откр. 12:2). Ужели родившая делается Иерусалимом? Ужели человек беззакония (2 Фес. 2:3) есть зверь? (Откр. 13:1). Ужели десять глав соединены у зверя, чтобы им царствовать? (Откр. 13:1). Ужели от седми есть осмыи, который однако ж не осмыи по числу, потому что глав седмь, но три главы уничтожились? (Откр. 17:11). Ужели имя зверя неизъяснимо и так же неименуемо, как имя Божие? Да не будет сего! Ужели имени зверя не знал тот, кто сказал число имени? (Откр. 13:18). Сперва известны ему стали слоги, а потом уже разложил имя на буквы; сперва сам в себе произнес имя, а потом, сложив буквы, сказал число, то есть, что из букв составляется шестьсот шестьдесят шесть. Так и под тысячею лет гадательно разумел он необъятность вечной жизни. Ибо если един день пред Господем яко тысяща лет (2 Пет. 3:8), кто в состоянии вычислить, сколько дней в тысяче лет и определить тысячи тысяч и тьмы тем такого числа дней? Итак, по бесконечному числу лет в сих днях и дней в тысячах сих лет упокоение святых по воскресении определил тысячею лет. Знаю, что Иоанн сказал о новом разрешении змия от уз (Откр. 20:2–3), но сказал сие гадательно. Жена (Откр. 21:10, 18) будет златым городом и стену будет иметь из драгоценных камней. Но разумеем так, что жена есть Церковь; а также и о Церкви опять разумеем, что она златая, по причине прославления, и из драгоценных камней, по причине нетления. Таким же образом доказано, что змий есть диавол (Откр. 20:2), что заключение его в узы есть наказание, наложенное Богом, а самые узы — не иметь власти над человечеством. |
| Нельзя также сразу не отметить, какое особое или даже необычное место занимает Откр. в Библии, в богослужении Церкви и в сознании людей. Что касается Библии, то Откр. является ее последней книгой. Ею заканчивается Новый Завет, в чем невозможно не увидеть глубокого смысла. Последние главы Откр. (21–22) содержат блистательное описание красоты и славы Небесного Иерусалима — того преображенного, изобилующего красотой мира, которым, согласно первым главам Библии (Быт. 1–2), должно была с самого начала стать все творение. Таким образом, перед нами зеркальное соотношение изначального Божьего замысла и его непреложного осуществления — тех двух полюсов, что определяют направленность истории всего творения и обрамляют ее библейское изложение. Причем концовка Откр. (и Библии) отражает напряженное христианское ожидание намеченного осуществления: Ей, гряди, Господи Иисусе! (Откр. 22, 20) В то же время последнее место Откр. в каноне Нового Завета имеет и другое объяснение — не богословское, а более практическое. Дело в том, что Откр. было принято в канон Нового Завета не без серьезных колебаний и сомнений, особенно на Востоке. Канонический авторитет за ним окончательно закрепился лишь к III–IV векам. Очевидно, этим объясняется и то, что Откр. не входит в состав Писаний, читаемых за богослужением в Православной Церкви (в отличие от Католической и протестантских) . Кстати, при этом Откр. не было последней по времени написания новозаветной книгой (скорее всего, такой является 2 Петр. ). Колебания по поводу каноничности Откр. были вызваны тем, что с точки зрения содержания и понимания эта книга слишком специфична. Адекватное понимание Откр. требует определенного опыта христианской веры, воспитанной на основополагающих новозаветных книгах (прежде всего, Евангелиях), жизни в Церкви, и в не меньшей степени достаточно конкретных знаний об особенностях такого рода литературы древности, как апокалиптика в целом. Без такого церковного опыта и историко-литературных познаний чтение Откр. является в высшей степени небезопасным, т. е. сопряженным с большой долей риска неправильного понимания. |
| Существование семи богоустановленных таинств не означает ограничение спасающих и освящающих деяний Божиих через Духа Святого в Церкви. В Священном Писании многократно встречается число семь. Иисус Христос о действии диавола на душу человека говорит: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там» ( Мф.12:43–45 ; Лк.11:24–26 ). Давая заповедь прощать обидевшим, Христос сказал: «И если семь раз в день согрешит против тебя и семь раз в день обратится, и скажет: «Каюсь», – прости ему» ( Лк.17:4 ). Евангелисты говорят, что Иисус Христос изгнал из Марии Магдалины «семь бесов» ( Мк.16:9 ; Лк.8:2 ). Особенно часто упоминается число семь в Откровении Иоанна Богослова, адресованном к «семи церквам, находящимся в Асии» ( Откр.1:4 ) и возвещающем грядущие судьбы всей Церкви Божией. Тайнозритель называет семь светильников ( Откр.1:12 ), семь звезд в руке Сына Человеческого ( Откр.1:16 ), семь духов Божиих ( Откр.4:5 ), семь печатей в книге Агнца Божия ( Откр.5:5 ), семь рогов и семь очей у Агнца Божия ( Откр.5:6 ), семь ангелов с семью трубами ( Откр.8:2 ), семь громов ( Откр.10:3 ), «семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия» ( Откр.15:1 ), семь чаш гнева Божия ( Откр.15:7 ), наконец, семь диадим, украшающих семь голов дракона ( Откр.12:3 ). Во всех этих случаях символическое значение числа семь очевидно. Когда Христос говорит о семикратном прощении в день обидчика, Он дает заповедь всепрощения. Когда же Он говорит о злом духе, возвращающемся в человека с семью злейшими духами, Он предупреждает о том тяжелом состоянии души, в которое она повергается в том случае, если, раз коснувшись благодати Божией, человек нерадит о ее пребывании в нем. Говоря об изгнании Господом из Марии Магдалины семи бесов, евангелисты тем самым подчеркивают исключительный мрак души, которым была объята эта женщина до прощения ее Господом. |
|
|
