| Келлии ( κελλα) представляют собой отдельные монашеские жилища, обычно это двух – или трехэтажное здание с пристроенным к нему храмом. Главенствующий монастырь уступает келлии за определенную плату посредством оформления долгового соглашения в преемственное владение малым общинам, состоящим из старца и 2–3 его учеников, составляющих синодию... Келлиоты живут своим трудом, возделывая виноградники, масличные сады и огороды на приписанных к келлиям земельных участках... Каливы ( καλβαι– хижины) являются жилыми постройками небольших размеров и в отличие от келлий не имеют земельных участков. Каливиты занимаются рукоделием или выполняют за определенную плату работы для других обителей. Группы калив образуют небольшие поселки... Кафизмы ( καθσµ ατα– седалища) – небольшие жилища, расположенные близ монастырей и находящиеся на их содержании. Обычно здесь уединяются подвижники, достигшие высот созерцательной жизни... Исихастирии ( ησυχαστρια– места безмолвия)... находятся в пустынных и труднодоступных местностях... где в уединении или с одним братом-сподвижником подвизаются отшельники (Афон//Православная энциклопедия. М, 2002. Т. 4. С. 106–107). Из Жизнеописания старца Даниила Катунакского хорошо видно, что перечисленные типы монашеских жилищ на практике не всегда бытовали в чистом и «беспримесном» виде. Так, созданное старцем поселение именуется то каливой, то исихастирием. Далее, хотя каливы, в отличие от келлий, не имеют, как сказано выше, земельных участков, послушники отца Даниила разводят огород и плодовый сад. И они же составляют синодию, численность которой, судя по всему, превосходит указанную выше для келлий и тем более для исихастириев. А монахи-болгары, в чьей кафизме проходил послушание будущий старец Даниил, зарабатывают на пропитание рукоделием, не отличаясь в этом от классических каливитов. Читать далее Источник: Ангельское житие/Старец Даниил Катунакский; пер. с новогр. Ю.С. Терентьева. – Москва : Изд. Московского Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2005. – 255 с. |
| Различные формы отшельничества Отшельники (ερημται), которые также именовались затворниками (ναχωρητα) 1497 , часто осуществляли свой уход от мира в весьма эксцентрических формах. Евагрий Схоластик 1498 рассказывает нам о pastori или «скитальцах» (βοσκο) 1499 , не имевших постоянного места жительства. Дендриты («древесники») жили на деревьях 1500 , стояльцы проводили жизнь стоя на открытом месте, без крова 1501 . Столь же суровым способом хранить уединение было столпничество 1502 . Когда, с ходом веков, труднее стало находить места, подходящие для уединенной жизни, затворники 1503 стали жить в замкнутых кельях. Странничество (ксенитея) 1504 – жизнь «странного» человека, чужеземца, на которую себя обрекали те, кто уходил жить в одиночестве в чужих странах. Лавры ( λαρα, vicus), поселения отшельников, располагавшиеся вокруг храма, смягчали неудобства одинокой жизни 1505 . На горе Афон скиты (σκται) представляли собой группу отдельных домов или хижин. Небольшое сообщество анахоретов или один отшельник (συχαστρια) обитали в каливах (σκητικαι καλβαι). В кельях (κελλα), сельских домах, жили монахи под руководством старца общины. Καθσματα – поселение отшельников, предстоятелем которого мог быть и монах, оставивший епископское служение. Кроме того, существовали странствующие бродяги, καβιται, не принадлежавшие ни одному из монашеских согласий 1506 . В конце концов неизменным для подвижников всех времен, авторитетным, как стих Писания, признается правило: «Оставайся в своей келье, и она научит тебя всему» 1507 . Только в своей келье монах – в родной стихии, как рыба в воде 1508 . 3. Киновия (общежительный монастырь) как уход от мира Общая, но отделенная от мира жизнь Своей беспощадной критикой отшельничества 1509 Василий Великий вернул побегу от мира его нравственный смысл. Отказ от мира остается общим аскетическим принципом для каждого, в том числе и для тех, кто, как мы сказали бы, живет «в миру» 1510 . Придав уходу от мира этот «киновийный» (общежительный) смысл, Василий Великий закрепил за христианским аскетизмом особое место в церковном обществе. |
| рассказывается, что великий князь Даниил Иванович, потомок «Рюрика, короля Римскаго», якобы поехал однажды «изыскивати места, где бы ему создати град престольный к великому княжению своему». С собой князь взял мудрого «греченина» Василия, который умел предвидеть, «чему впредь быти». Приехали они «во остров темен и непроходим зело», на котором было болото «велико и топко», а посреди того болота князь увидел «зверя превелика и пречюдна, троеглава и пестра велми пестринами различна и красна зело». Князь спросил грека, что означает это видение. Грек отвечал, что «на сем месте созиждется град превелик и распространится царствие треугольное», а различные «цвети» на звере, это указание на то, что царство наполнят «различных орд люди». Князь поехал дальше и «наехал» на хижину, в которой жил пустынник Букал. Через шесть лет на месте той хижины князь Даниил Иванович заложил Москву («и ныне на том месте (...) царской двор»), также на месте хижины «римлянина» Подона он основал церковь Спаса, а на месте хижины «мужа именем Сара земли Иверские» заложил город Алексин 1762 . Безусловно фольклорный характер рассказа о великом князе Данииле Ивановиче в этом произведении позволяет предполагать смешение в устной традиции в одном образе двух реальных князей – Даниила Александровича Московского и Ивана Даниловича Калиты. Именно такого «фольклорно-апокрифического» великого князя Даниила Ивановича знает и проложное Житие Евфимия, что свидетельствует об опоре его автора на устные «сказания» и «припоминания», распространённые в церковной среде. В Житии новгородского архиепископа Евфимия II говорится, что он приехал в Новгород из какого-то монастыря, находящегося близ Рима. Про Евфимия II мы знаем, что в ранний период своей деятельности он приглашал западных мастеров. Владычная палата и, скорее всего, первая в Новгородских землях «часозвоня» были созданы мастерами «из немец» 1763 . Таким образом, в принципе недостоверная информация о приходе владыки в Новгород из-под Рима могла быть основана на «устной» репутации владыки Евфимия II как своего рода «западника». |
| Андрея дель Верроккио – Крещение Христа. Иоанн Предтеча изможден. Первый ангел налево от зрителя написан Леонардом да Винчи. Козима Розелли – святая великомученица Варвара, в рост, между Предтечей и апостолом Матфием. Под ногами ее – диавол в виде человека. Вдали нарисована баня ее. Внизу надпись: Barbara diva tibi tabulam sanctissima cetus Thevtonicus posuit qui tua festa colit 264 . Сандра Боттичелли – Богоматерь с Младенцем и около Нее Предтеча, Мария Магдалина, Франциск и св. Екатерина великомученица, все в рост, а Косма и Дамиан на коленах. Тут все лица белы как снег и благообразны. Доменика дель Гирландайо – Рождество Иисуса Христа, обожаемого вифлеемскими пастырями. Богоматерь под сенью хижины стоит на коленах и обожает Своего Младенца. Она прекрасна. На одной пилястре хижины выставлен год 1485. Лоренца да Креди – Рождество Иисуса Христа, обожаемого теми же пастырями. Богоматерь под сенью хижины, на коленах, обожающая Младенца Своего. Дивная красота. У всех лиц тут волосы золотисты. Сандра Боттичелли – Богоматерь с Младенцем на руках и около Нее архангел Михаил, св. Варвара, Иоанн Богослов, св. Амвросий и св. Екатерина великомученица. Большая картина на доске. Богоматерь бела как снег и дивно хороша. Эта красота небесная, ненаглядная. Хитон на Ней красный, иматий голубой, отороченный золотыми полосами. Младенец толстоват. Архангел Михаил, как рыцарь, держит в руке тонкую шпагу. Два ангела – два красавца, изображены с орудиями страстей Христовых: у одного три гвоздя, у другого – терновый венец. Петра Перуджина – Вознесение Богоматери на небо с хором ангелов, играющих на разных инструментах. вверху Бог Отец, внизу св. Венедикт, св. Бернард, архангел Михаил. Сей архангел одет по-флорентински: в красные штаны в обтяжку, а на голове у него красная фесочка. Странно! Неприлично! Не церковно! Внизу сей картины подписано: Petrus Perusinus pinxit anno Domini 1500 265 . Андрея дель Сарто – четыре святые: архангел Михаил, Иоанн Креститель, Иоанн Гуальберт и Бернард. Кисть нежная! На картине выставлен год 1528-й. |
| Отдавая сну не более десятой части суток, всю ночь он стоял, на молитве. Так, прожил Преподобный несколько лег, но слишком легким показалось ему его тяжелое подвижничество. Он приковал себя железной цепью к стене своей хижины. Ощущая потребность отдыха, он не ложился, но становился на колени и держась за цепь, предавался несколько времени дремоте. Власяница, которая была на нем и рогожка, на которой стоял святой, составляли все его имущество. Пища его заключалась из определенной меры сухого хлеба и воды. Пищу эту он принимал в оконце, через которое имел сношение с миром. Такое житие блаженного мужа и дар мудрости, и провидение, которым благословил его Господь, прославили имя его. Имевшие нужду в совете или утешении приходили к преподобному. Каждого выслушивал он с величайшею кротостью и любовью, каждого научал и утешал. Однажды, было великое бездождие в Вологодских пределах, нестерпимый жар палил травы, растения и овощи и предвещал неминуемый голод. Отчаяние было всеобщее. Архиепископ Кирилл, со всем Вологодским духовенством, с крестами и хоругвями, в сопровождении граждан, пришел в церковь Св. Троицы, стоявшей близь хижины преподобного Галактиона и послал просить Преподобного прийти помолиться вместе с ними. Преподобный расковал свою цепь, пришел в церковь , помолился и Господь внял молитвам Праведника. Дождь напоил землю, растения, травы и овощи поправились, и вместо ожидаемого голода была обильная жатва. Через несколько времени, Преподобный, вследствие откровения Божия, в другой раз расковал цепь свою и явился в земскую избу, и объявил выборным о скором нашествии Литовцев и Поляков и умилительно просил построить единодневный храм во имя Знамения Пресвятой Богородицы, на том месте, где он спасается, обещая защиту Премилосердной Владычицы и сохранение ходатайством ее, у Сына Своего и Бога, города Вологды от вражеского нашествия. Благочестивое предложение праведника не было принято. Один из думных людей, Нечай Проскуров, стал уверять народ, что инок хлопочет о себе, а вовсе не о спасении града, что ему хочется, ради своего удобства, чтобы соорудили церковь на пустынном месте, хотя близь его хижины есть церковь Св. |
| Внутри этой хижины чрезвычайно тесно, два маленьких оконца едва дают достаточное количество света для освещения хижины. Половину этой комнаты занимает печка, площадь квартиры не больше 6 квадратных метров, на стене масса икон, за печкой стоит кровать (...) Саженях в 20 на Север от квартиры где проживает «Евгения» расположена небольшая сельская церковь «Николая Мирликийского чудотворца», деревянная, внутри обставлена иконами, алтаря нет, престол стоит в церкви. Направо при входе рельефно изображён крест с распятием Христа в натуральную величину, рядом свечной ящик и дальше престол и жертвенник, по стенам масса икон. Саженях в 10 к Западу стоит одноэтажный деревянный дом с надворной постройкой в коем проживают служители «Вавилова дола» – «Иван Осипович», «Иван Степанович» и «Фёдор Александрович». Дом этот состоит из (утрачено) светлых комнат, зала и совершенно отдельной проходной столовой, и кухни. В зале в углу масса икон, горит лампада, перед ней «Аналой» с раскрытыми псалтирями, вокруг масса книг. Это так называемая моленная монаха Афонской горы «Ивана Осиповича», тут же комнаты «Фёдора Александровича» и «Ивана Осиповича». В комнатах также масса икон, кругом свечи, ковры и волосяные ткани. «Иван Степанович» живёт в столовой при входе в кухню. В кухне стоит огромный бак с водой и в печку вделан куб – это предметы для встречи богомольцев. Рядом сарай с дровами и погребом. В самом овраге на левой стороне против часовни находится колодец, против дома в коем живут «Иван Осипович» и другие. В самом овраге находится другой колодец так называемый «святой» который сейчас завален снегом. По сведениям, полученным от жителей близь лежащих сел, около часовни на Востоке была пещера, соединяющая часовню с церковью подземным коридором, однако осмотром этой пещеры обнаружить не представилось возможным, очевидно пещера эта засыпана землёй, завалена снегом и теперь не используется. Вокруг всей этой местности пусто, леса совершенно нет и только вблизи часовни и церкви кое-где редеют деревья. |
| 22 июня. Нынче мы вспоминаем праведного Евсевия; этим именем наградил его Господь за праведную жизнь: Евсевий значит благочестивый. В чем же празднование должно выражаться? Спросите себя, благочестивы ли вы. Благочестивым может быть и старый и малый, и здоровый и убогий, и бедный и богатый. Благочестие состоит в том, чтобы, подобно воину, который крепко держит меч в руках, стараться пристойно вести себя и крепко держаться заповедей Христовых. Монахи перебирают четки – это знак благочестия. Часы бьют четверть двенадцатого, полдвенадцатого; на руках у них четки; проходит время, а они спрашивают себя, не сделали ли они чего-нибудь недостойного. А у нас как проводят время: «Ха-ха-ха, хи-хи-хи» – или говорят какие-нибудь непристойные слова. Это не благочестие, это – злочестие. Живя так, мы живем злочестиво, мы распинаем Христа. Давайте стараться быть благочестивыми, вспомним, какой нынче день, и проведем его благочестиво. Благочестие необходимо всякому человеку, а потому прибавляют, говоря: «Благочестивейшего государя, благочестивейшего патриарха...» Если спросят, например: «Какова семья?» Ответят: «Благочестивая» – это самая лучшая репутация. Вот и я теперь обращусь к вам с теми же словами, с какими обращались с кафедры достойные проповедники, и скажу вам всем: «Благочестивые слушательницы, будьте всегда такими». Аминь. (...) 2 Господь Иисус Христос все сделал для нашего спасения, но Его большинство не узнало и узнали только некоторые люди: простые мужчины и женщины. Он все для нас сделал и даже ниспослал нам Духа Святаго. Спросите себя, мои духовные дети, хотели бы вы принять Духа Святаго. Мне делается страшно, когда я подумаю: «А что, если бы спросили меня: хочешь ли ты, старый священник, принять Духа Святаго?» Я испугался бы. Гость Он желанный, нет больше радости принять Его, но куда я приму Его? Сам я грязен, нечистоплотен, куда я приглашу такого Гостя? Господи, научи меня, как Ты научил святых апостолов Твоих. Что они сделали? Мир вселенной даровали. Эти люди покорили царей и царства, прошли всю вселенную и старались водворить мир повсюду: от бедной хижины, где жили Марфа и Мария, от той хижины, где жил Симон, названный уже после Петром, – камень. Это тот Петр, который отрекся от Христа, но после своим раскаянием заслужил любовь Спасителя, и ему-то Господь сказал: «Ты камень, и на сем камне Я созижду Церковь , и врата ада не одолеют ее». Итак, апостолы всюду старались вселить мир – от бедных хижин до царских палат. |
| Словоохотливая княгиня, не умолкая рассказывала им и о других князьях и княгинях, происходивших от их предков, о которых часто читает ей ее внучка из книги, доставшейся по наследству ее мужу; при этом, княгиня указала на лежавшую перед ней большую книгу. Долго и внимательно слушали князья старую княгиню; но, несмотря на разговор, князей занимала красота, ум и свободное обращение княжны Матрены, которая совершенно пленила их. Радушный прием старой княгини и угодливость княжны расположили гостей остаться у них до следующего утра. На следующий день, с берегов р. Сахты, князья поехали на реку Сотьму в терем князя Ивана Ушатого; всю дорогу они вели непрерывную беседу о княжне Матрене; хотя после посещения ими старой княгини прошло и немного времени, но князь Иван Ушатый начал скучать и погрузился в тяжкую думу. Чтоб несколько развлечь его, князь Георгий Шубин поехал с ним в свой терем, построенный близ того места, где жил любитель уединения преподобный Авраамий до самого времени переселения на берег Ростовского озера. Но и тут скука и тяжелые думы не переставали царить между князьями и тогда они, заметив друг в друге перемену, разом сознались, что всему этому виной княжна Матрена; но так как их двое, а она одна, то она и должна достаться кому-либо одному из них, но кому, этот-то вопрос и был причиной душевной их тревоги, потому что каждый из них желал уступить ее своему другу. Во имя своей братской любви, для решения своего спорного вопроса, князья решили обратиться ко всеми уважаемому пустыннику Григорию, жившему в убогой хижине на берегу р. Шулы, близ ручья Каменца. Приезд их для пустынника Григория не был новостью. В это время, он возделывал около своей хижины небольшой клочок земли и пел псалмы Давида. Князья тотчас же объяснили ему причину своего прихода. Тогда старец отвечал им: «Дети мои! Дивна судьба ваша на земле; мне сведом был приезд ваш ко мне; вы сделали это весьма благоразумно, не нарушив братской любви вашей. Каждый из вас достоин быть супругом княжны Матрены, равно и она достойна, но у нее в одной руке для вас брачный венец, а в другой архиерейская шапка; каждому из вас должно принять из рук ее то или другое; вы оба достойны и того и другого, решить же это может только один жребий; одному из вас должно быть супругом ее, а другому иноком и из убогой моей хижины одному путь на берега р. Сахты, а другому в обитель; кроме этого вам нет иного исхода. |
| На протяжении столетия весь русский Север, до того времени совершенно пустынный и дикий, покрылся отшельническими хижинами и монашескими скитами. В XV веке возникают четыре крупных центра монашеских поселений. Первый образовался вблизи Кириллова монастыря на Белом озере. Друг и сподвижник Кирилла – преподобный Ферапонт основал свой монастырь в 15 верстах от него. Вторым настоятелем здесь был святой Мартиниан, любимый ученик и келейник святого Кирилла, долгое время игуменствовавший и у Троицы-Сергия. Ферапонтов монастырь с его фресковой росписью мастера Дионисия является драгоценнейшим музеем русского искусства. Стены и башни этого монастыря, равно как и Кириллова, разросшегося со своим посадом с течением лет в город Кириллов, наиболее живописные архитектурные ансамбли Древней Руси. Но в XV столетии это была святая земля пустынножителей. Вокруг больших обителей возникали скиты и хижины отшельников, учившихся безмолвию и хранивших нестяжание как один из главных заветов преподобного Кирилла. Вторым центром заволжского подвижничества, не связанным непосредственно с преподобным Кириллом, стала южная округа Вологодского уезда – обширный и глухой Комельский лес, переходящий в костромские пределы. Многие его малые лесные речки дали свое имя святым, селившимся здесь, и обителям, ими основанным. Речки Обнора и Нурома дали приют Павлу Обнорскому и Сергию Нуромскому, двум ученикам преподобного Сергия. Павел Обнорский, великий любитель безмолвия, именовавший безмолвие матерью всех добродетелей – образец совершенного отшельника, редкого на Руси. Годами он не имел даже хижины для укрытия, но жил в дупле дуба. Сергий Нуромский, его сосед и тоже большой пустынно л юбец, нашел его однажды в обществе медведя и других зверей, кормящим птиц, которые сидели на его голове и плечах. Один этот образ оправдывает имя Фиваиды, данное русским агиографом А. Н. Муравьевым северному русскому подвижничеству. Но сам Павел не смог противостоять давлению учеников и основал общежительный монастырь, который после его смерти расширился и разбогател. |
| Указанные четыре главных центра духовного лучеиспускания не исчерпывают, конечно, святой Руси XV века, этого золотого века русской святости. Влияние преподобного Кирилла распространялось также и на запад. Но можно назвать множество имен, не связаных непосредственно с обителями преподобных Сергия и Кирилла. Особенно значителен круг святых новгородских, связанный неразрывной традицией с древними, домонгольскими временами. Преподобный Савва Вишерский основал монастырь в семи верстах от Новгорода и, среди прочих аскетических подвигов, преподал, насколько мы знаем, первый пример русского столпничества в настоящем смысле слова. Нам неизвестны подробности его образа жизни. Безусловно, он не стоял на каменном столпе, как его восточные и греческие предшественники; использовал какуюто деревянную конструкцию, если не просто дерево. Нельзя утверждать, что он никогда не покидал своего «столпа». Более вероятно, что он проводил там большую часть дня и ночи в молитве, как и преподобный Серафим на камне в XIX веке. Преподобный Савва Столпник остается уникальной фигурой в русской агиографии, но, возможно, его пример нашел подражателей, оставшихся без биографов. Многие иноки уходили из монастырей в «пустыню» и строили крошечные хижины, в которые поселялись в одиночестве или совместно с другими; питались «от земли и от деревьев», то есть кореньями и плодами. Они назывались столпниками, поскольку строили свои хижины на сваях, забитых в землю («столпах») 448 . Савва Вишерский был святым новгородским. Известнейший из псковских святых – преподобный Евфросин, создатель Елеазарова монастыря. О нем рассказано в его житии, что, проникнутый убеждением в мистическом значении вопроса о двоении или троении «аллилуйя», который волновал тогда псковское общество, преподобный Евфросин предпринял путешествие в Грецию и вернулся оттуда горячим сторонником двукратного «аллилуйя». Евфросину остался неизвестным тот факт, что в самой Греции существовали различные традиции в пении «аллилуйя». Как известно, этот вопрос сыграл значительную роль в великом расколе, который произошел в Русской Церкви в XVII веке. Житие преподобного Евфросина, подкрепляющее точку зрения старообрядцев, является одним из самых ранних признаков обрядовой тенденции московской религиозности. |
|
|
